Я – сиамские близнецы. Внешне это незаметно, потому что срослась я с собой не задом и не боком, а изнанкой. Как матрёшки.
В моём положении есть свои плюсы и минусы. С одной стороны хорошо – никогда не остаешься одна, а с другой стороны – всегда приходится терпеть свое присутствие, что совсем нелегко, учитывая разницу в характерах.
Снаружи я мила и беззащитна, люблю всяких кошечек, лошадок, креветок в собственном соку, журчание ручейков и молчание ягнят.
Внутри - обожаю обрывать у цветиков – лепестки, у рыбок плавники, а у слоников – хоботки. Бедные слоники стадами слетаются на мою внешность и увязают во внутренностях. Кстати о слониках (вернее - хоботках): сколько себя помню - девочкой, девушкой, женщиной, мальчики, юноши и мужчины с большим рвением меня опыляют.
Объединяет меня любовь к печатному слову, хотя, как вы догадываетесь, и здесь свои нюансы: c одной стороны романтические приключения, детективы Агаты Кристи и женские романы, с другой - боевая фантастика, мистические ужасы и серьёзная эзотерика. Всё перемешать и варить в котелке пока не закипит.
До тех пор, пока это были «Повесть о настоящем человеке-невидимке», «Трое в лодке, не считая собаки Баскервилей», «Собачье сердце красавицы» и т.д., никто не подозревал о моей тайне, но в один не прекрасный день, подгрузившись средневековой схоластикой вперемешку с квантовой физикой и приключениями Эммануэль, я начала проповедовать одноклассникам примерно такое:
Феерическая жертва ереси с вероятностной структурой без ауры абстрагирует.
Паранормальный ведун, защищая таинства уравнений, поодаль усмехается блудному
познанию.
Утончённый атеист, упрощай чуждое! Аномалия - догма мандал!
Вот. После этого случая меня от себя попытались лечить. Не люблю об этом вспоминать. В результате был достигнут компромисс: я перестала пересказывать прочитанное, а мама с докторами решили, что я пришла в себя.
Странные люди, я и так всё время в себе, и никуда мне из себя не выйти. В буквальном смысле. Так сказать, тихо сам с собой я веду беседу. Иначе нельзя – ведь мне внутри только с моих слов известно о том, что творится со мной снаружи.
Я уверена, что остальные люди тоже постоянно друг другу и себе пересказывают свою жизнь, хотя бы для того, чтобы убедиться в собственном существовании, но, в отличие от меня, у них нет внутренних сиамских близнецов, которые по собственному желанию увеличивают или уменьшают яркость и громкость внешнего мира или вовсе вырубают его из розетки.
В конце концов, я подумала, что безопаснее не пересказывать свою жизнь, а сочинять её.
Правда, истории получаются разные, так как я иногда меняюсь местами.