Как и обещали в Gemeinde, раньше прибывшие семьи стали расселять по квартирам. Тут нужно сделать небольшое отступление и объяснить некоторые основные условия квартиросъёма. В Германии основная масса людей являются квартиросъёмщиками и снимают квартиры у союзов, фирм, частных лиц и на договорной основе. Всё в куче регулируется законом. В любой газете вы найдёте объявления о сдаче квартир, как минимум на два разворота мелким шрифтом. Выглядят примерно так: „W: Schoene renov. 3-Zi.-Whg.,78m;, ab Jan. 96, 2St., ohne Balk.,Gas-Hzg., Hoehe Stadtwerke, 450,-+60,-NK, zu verm. Zuschr. Nr. 67433 an Der Neue Tag. Postf. W.“.
Вы что-нибудь поняли, кроме цены? И если Zi. ещё можно понять как Zimmer (комната), то остальное это шифр. Ладно. Шифр мы расшифровали и читали эти объявления, более менее понимая, о чём идёт речь, но цена должна не превышать суммы определённой социалом за один квадратный метр, а таких объявлений на два разворота три, от силы четыре, но не в этом фокус. Поставьте себя на место хозяина квартиры. Вам звонит кто-то и жутким языком пытается что-то втолковать, не понимая ответов. Кто это? Зачем снимают квартиру? Может это какая-то банда или секта? Поручителей нет. Вы сдадите квартиру при таких переговорах? А нужно ещё к этому добавить, в Германии хозяин не может выгнать жильцов на улицу просто потому, что ему не так, что-то сказали или не так улыбнулись. У него должны быть очень веские доказательные основания. Договора, как правило, заключают бессрочные, и вы можете жить в этой квартире, пока вас не вынесут вперёд ногами. Или вы перестали платить. И даже в последнем случае хозяину выгнать вас, будет не так просто как кажется. Вот и осторожничают они. А если звонят из еврейской Gemeinde, то это же совсем другое дело. Во первых: разговор идёт на «чистом» языке, во вторых: Gabi и Сюзанна уважаемые люди в городе и если они поручаются от имени Gemeinde, что люди порядочные, то и отношение другое.
Зачем я всё так подробно и обстоятельно пишу? Ведь можно было обратиться к маклеру. Сейчас объявлений куча. Но тогда мы о них и не слышали, плюс маклер берёт двух, а иногда и трёх месячную оплату. То есть, если квартира стоит 400DM в месяц маклер возьмёт с вас 800-1200. А пишу я это затем, чтобы у читающего не создалось впечатления, что мы сидели, сложа руки, и ждали, когда нам само упадёт. Мы просматривали газеты. Расшифровывали все эти (к) и (w), но кто будет звонить? Люди знавшие хоть как-то язык ходили с такой гордо поднятой головой, что я бы их просить не стал иди речь хоть о жизни и смерти. Оставалось одно, ждать и учить язык.
Первой из нашего заезда получила квартиру женщина инвалид с ребёнком из Питера. Это стоическая женщина. Её зовут Ирина. Ей не было и тридцати лет, когда она от обычного гриппа получила осложнение на позвоночник. В Питере медицинские светила сказали, она с инвалидной коляски не встанет. В Германию же она приехала на своих ногах и ходила (правда медленно и очень раскачиваясь) опираясь на палку, которую именовала «Мой любовник. Моя поддержка и опора». Всегда была улыбчива и имела потрясающее чувство юмора. Её энергии, жизнелюбию и какой-то положительной ауре можно было позавидовать и когда, как бы раньше положенной очереди, она получила квартиру, никто в Heime и не пикнул. Конечно же мы все помогали ей перебираться. Gemeinde вместе с Caritas(ом)(католическая благотворительная организация) выделили кое-какую мебель, на первый случай и это всё нужно было перенести, собрать, расставить, чем мы и занимались. Мы даже были довольны, хоть чем-то заняты.
В последний день, закончив расставлять оставшуюся мебель, мы с Олегом, одним из многочисленных добровольных помощников, пошли помыть руки. Заходим в ванную и видим кран с одним рычагом над умывальником. Крутим вправо, влево ничего не происходит. Нажимаем, реакция нулевая. Олег глубокомысленно замечает, мол, квартира была некоторое время нежилая и, наверное, закрыли центральный кран, что в общем-то звучит логично. Мы лезем (почему-то вдвоём) под раковину. Точно. Там два краника. Начинаем их вертеть. Никакого эффекта. Тут я вижу, в коридоре стоит Werner с абсолютно «отсутствующей» физиономией и как бы на нас не смотрит, однако почему-то и не уходит и весь этот процесс, попытки добыть воду наблюдает, но со стороны. Когда мы появились из под раковины, он делает шаг вперёд и молча поднимает рычажок крана. Течёт вода. Мы переглядываемся и начинаем ржать. Я могу себе представить, что подумал Werner. А ведь мы ещё жители больших городов...
Продолжение http://www.proza.ru/2009/12/19/112