- Упс. Что это? – спросил Леха, вытаскивая из пакета сверток.
- Я рубашку купил – ответил ему и прошел в кухню. – Есть будем? Или так, перекус?
Ответом была тишина. Я оглянулся и увидел в дверях Леху. Он стоял с моей новой рубашкой в дверном проеме и молча разглядывал меня.
- Что-то не так? – вопросительно глянув на него, спросил я. По его виду было понятно, что ему что-то не нравится.
- Нет, все так. Только объясни, зачем тебе это?
- Сказал же, рубашка. Чтобы носить. Должен же я в чем-то ходить.
- У тебя нет рубашек?
- Есть. Но мне уже надоели они. И потом, что тебе опять не так?
- Сколько стежков в сантиметре у рубашки, которая действительно настоящая рубашка?
- Восемь. – тихо ответил я. – Купил, чтоб ходить дома. Я знаю, что эта рубашка долго не проносится. Какая разница, в чем я буду ходить дома?
- Разница большая. Ты всегда должен выглядеть так, что любой неожиданно пришедший, никогда не сможет понять, во сколько ты встал, чем ты был занят и собираешься куда-либо или нет. Твой дом – твоя крепость, а твои планы – твоя тайна. Твое счастье, что она хотя бы не вызывающа.
- Отстань. Я все помню. Устал уже от этих этикетов, правил, тонов, полутонов. Дай хоть здесь быть свободным.
Леха посмотрел на меня задумчиво и, бросив рубашку на стул, вышел из кухни. Мое понимание того, что он прав, не делало меня радостным. Я и так не мог понять, зачем я купил эту рубашку. Может быть, все проще? Не хочется выделяться из толпы на работе? Как же мне хочется быть незаметным, таким же, как те, кто живут рядом. Леха привык, что где бы он не появился, все головы поворачиваются в его сторону. А может быть, просто не обращает внимания? Для меня же, все взгляды становятся проблемой. Надо что-то перекусить. Может быть бутерброд? Заглянул в холодильник и обнаружил свой любимый борщ. Ну хоть здесь мне улыбнулось.
- Ладно. Не дуйся. Мне тоже погрей. – миролюбиво проговорил Леха. Я улыбнулся в ответ. Он быстро отходит.
Быстро налив в тарелки борща, и поставив их греться в микроволновку, стал накрывать на стол. Салфетки, приборы и прочая, теперь хлеб, сметана. Готово. Микроволновка пискнула. Достал борщ.
- Леха, хватит разглядывать улицу из окна. Готово.
- И ничего я не разглядывал. – проговорил он, усаживаясь за стол. – Я думал.
- Это твое постоянное занятие последнее время. Думать. Только вот о чем?
- О Конфуции.
- Борщ и Конфуций – вещи не совместимы. Я так понял, что хлеб я достал зря?
- Человек может совместить несовместимые вещи удивительным образом. Ты прекрасно знаешь, что я редко ем хлеб, кстати, ты – тоже. Гости будут?
- Это вряд ли. Все. Я – ем. – вздохнув, закрыл диалог.
Когда обед был закончен и Леха мыл посуду, я рискнул и пристал к нему с вопросом о Конфуции.
- Просто нашел одну фразу – «Человек способен сделать путь Великим, но Великим человека делает не путь» - ответил он и закрыл воду. – Кофе?
- Дааааа, - радостно возвестил ему. – Ты опять думаешь о том своем друге?
- Нет. О Конфуции.
Зашумела кофемашина. Леха достал сигарету.
- Просто я тут подумал – начал Леха и рассмеялся – подумал-подумал. Мне же заняться не чем, остается только думать.
Я взял чашку с кофе и сделал глоток. Черная горьковатая жидкость была восхитительна. Рыжая вопросительно глядела на меня.
- Ты не пьешь кофе. – заявил я ей. Кошка обиделась и отвернулась.
- Смотри, путей, которым пытаются следовать люди и которые считают Великими – множество. Хоть религия, хоть философия, политика и прочая. А вот Великих людей, что создали эти пути или которые следуют им – мало. Почему?
- Ну, может быть все банально? Возможно, тупое следование правилам не дает тебе возможности раскрыться или разглядеть то, что сделает новый виток в истории человечества.
- Возможно. Фразу про путь сказал Конфуций. А сколько философов до него натыкались на эти мысли? Но обобщить это не смогли почему-то. Не увидели? Не захотели?
- Не знаю. Но тот же Конфуций сказал, что малым людям не по силам все великое, но они ценны в малом.
- А человечность – это мало или много?
- Наверное, это самое важное… - задумался я.
Конфуций. Зачем Леху потянуло к нему? И почему вспомнил про путь и человечность? Не понятно. Может быть, я опять где-то что-то сделал? Нет, опять все стрелки перевожу на себя. Человечность, путь… Быть далеким от людских чаяний и надежд, светить им холодным, обезличенным светом, это попахивало чем-то не очень приятным. Конфуций… Леха затушил сигарету.
- Человечность для людей важнее, чем вода с огнем. Я видел погибавших от воды с огнем, но ни разу не встретил погибшего от человечности. Это не я сказал. Конфуций. – проговорил Леха.
- Может быть, Великим человека делает человечность?
- Может. А может быть просто не нужно забывать о том, что вокруг тебя обычные люди. Тем более, если ты с родился с каким-либо даром. Не важно, что тебе бывает больно от тех, кто рядом. Важно, что они вынесут от общения с тобой. Так. Я поеду покататься. А ты – найди у Конфуция притчу о слепом музыканте.
Леха вышел и, через несколько минут, хлопнула входная дверь. Вздохнув, я поставил чашки в мойку. Рубашка, Конфуций, путь, величие, человечность, притча о слепом музыканте… Зачем мне ее искать, если я и так ее помню. Как помочь слепому музыканту, который пришел к тебе. Как обращаться с теми, кто слеп. Да уж… В этом весь Леха. Спонтанно говорить и выстраивать диалог так, чтоб тебе пришлось потом находить соответствия с тем, что у тебя внутри. И удивляться, как это так получилось, что он будто подсмотрел твои мысли. Я вспомнил, как однажды Леху обвинили в том, что он манипулирует людьми. Эти грустные мысли развеяла рыжая кошка. Кинул ей кусочек сыра. Она благодарно мявкнула и, урча, принялась его поглощать. В нашем с Лехой разговоре можно увидеть принцип манипулирования. Но вряд ли он стремился к этому. Скорее всего, просто говорил о том, что думал. А вот совпадение его мыслей и моих – всего лишь случайность. Тот, кто бросил ему это оскорбление – не знал Леху так, как знаю его я. Видимо, для него он был всего лишь случайностью. И, возможно, этот человек сам не прочь манипулировать другими. Манипуляцию в теории – он знает прекрасно. В тот вечер я поймал Лехину боль от этого обвинения. Но на утро – Леха вновь улыбался и его боль растаяла. «Все фигня – кроме пчел.» Я улыбнулся, вспомнив о своем знакомом. Его фраза меня постоянно смешила. Кошка, доев сыр, подошла ко мне и уставилась на меня круглыми глазами. Я потянулся, взял ее на руки и пошел в комнату. Мне захотелось посмотреть сериал про математика.
Жизнь – она ведь и есть жизнь. Ценна тем, что у человека бывают разные желания и разные мысли. Она – разноцветна и прекрасна своей мелодией.