17 января 1903 года Чехов писал жене Ольге Леонардовне: «Сегодня приехал учитель, привез от тебя подарки». «Учителем» Антон Павлович называл преподавателя Гурзуфской татарской начальной школы Никиту Алексеевича Винокурова-Чигарина. Судя по всему, Никита Алексеевич был своим человеком в семье Чеховых. По договоренности с хозяином он жил на дачке в Гурзуфе, приобретенной писателем в январе 1900 года. Здесь Чехов бывал не часто, убегал сюда от надоедливой публики, которая осаждала его Белую дачу в Ялте. Известно, что именно здесь в начале осени 1900 года он начинал работу над пьесой «Три сестры». Тут, на даче, с учителем приключился казус, подоплеку которого раскрыла научный сотрудник Института мировой литературы (Москва) А.С.Мелкова. Она обнаружила в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки и обнародовала следующее письмо Н.Винокурова-Чигарина:
«Гурзуф. 1902 г. 3-е ноябр.
Уважаемый Антон Павлович!
Простите, что беспокою Бас, но мне так хочется рассказать Вам о случившемся со мной весьма загадочном обстоятельстве. 13-го окт/ября/ у меня был обыск, и вот по какому поводу - расскажу все по порядку.
<…> Вечером из аптеки меня вызвал урядник на улицу, и только я успел показаться, как из-под земли вырос передо мной жандармский офицер в сопровождении пристава 3-го стана и жандарма, Справившись о моей фамилии, жандарм сказал, что должен меня обеспокоить, и уже не пустил обратно в аптеку и послал урядника за моим пальто и фураж¬кой, На аптекаря и других, там бывших, это навело положительно пани¬ку, и все порешили, что меня арестовали, увезли в Ялту и дальше от¬правят в крепость. Окруженный такай свитой, я был веден на квартиру, и во все время пути поддерживался вполне салонный разговор, вроде того, как хорош Гурзуф при ночном освещении, как капризно-изменчива крымская погода, и т.п.
В квартиру пригласили двоих понятых, и началось вынюхивание и искание крамолы. Визит продолжался около четырех часов, но безре¬зультатно, и, кроме "Голуби-освободители" - на отречение Л.Н.Толсто¬го, ничего не нашли. Мне очень неприятно, что отмыкали замки у Вашего письменного стола, не поверивши мне на честное слово, что ключей у меня нет; замки не попорчены и были заперты опять. Оказывается, что будто бы мальчик нашел у меня в кухне нелегальное стихотворение (мне его показывали - напечатано на машинке), пошел с ним на базар, стал там читать (день был праздничный), а у мальчика отнял какой-то-госпо¬дин, передал случившемуся тут же уряднику и сам уехал с катером в Ялту. При этом нужно заметить, что по утрам мальчик приходит ко мне и прислуживает, а тут вдруг побежал зачем-то на базар. <…> Я сильно подозреваю замешан¬ным в это дело урядника, и по многим причинам. Теперь я успокоился, но горечь, которую они поселили в моей душе своим непрошенным втор¬жением в мою интимную жизнь, осталась, и я никогда не забуду этого оскорбления.
Пожалуйста, простите, Антон Павлович, что я, быть может, наб¬росил тень на то место, которое дорого для Вас - право, меня сильно мучает совесть, как будто я не мог отплатить ничем иным Вам за столь любезное гостеприимство. Желаю Вам всего лучшего.
Н.Винокуров-Чигарин.
<…> На будущей неделе я перебираюсь в деревню, снял комнату у одного татарина.
Очень и очень благодарен за радушный приют».
Музейным работникам это письмо очень пригодилось, когда в 1995 году создавалась экспозиция в отреставрированном здании. Из текста явствовало, что на Гурзуфской дачке, которую И.Бунин называл «саклей среди скал», у писателя был свой рабочий стол, хранились бумаги. Что же это за крамольная басня из чеховского стола? Она отыскалась в старых изданиях:
Голуби-победители.
Басня.
Чем дело началось, не помню, хоть убей,
Но только семь смиренных Голубей,
Узнав, что Лев блюсти не хочет их обычай,
А вздумал (дерзость какова?)
Жить наподобье Льва,
Решили отлучить его от стаи птичьей.
Ни для кого уж не секрет,
Что послан Льву такой декрет,
Чтоб с Голубями он не смел летать, покуда
Сам не научится, как Голубь, ворковать
И крошки хлебные клевать.
Ликуют Голуби: мы победили, чудо,
Мы надо Львом свершили правый суд,
В лице своем соединить умея
И кротость Голубя, и хитрость Змея.
Однако, может быть, вопрос нам зададут:
Да где ж победа тут?
Но, так как, если верить слуху,
Те Голуби сродни святому духу,
То каждый, чтобы быть умней,
Конечно, от таких воздержится вопросцев
И будет славить Голубей-Победоносцев.
Басня написана в связи с отлучением Л.Н.Толстого от церкви в 1901 году. Его предали публичной анафеме и даже в Крыму, куда писатель приехал в связи с болезнью, не оставили в покое. Дача С.Паниной Гаспра, где остановилась семья Толстых, была наводнена шпионами, которых, по словам Горького, выгоняли «как свиней их огорода». Начальству было предписано в случае смерти Толстого конфисковать все его бумаги и объявить, что перед кончиной «отступник» покаялся.
Главную роль в этой скандальной истории сыграл обер-прокурор Синода - органа управления церковью - К.Победоносцев, выведенный в басне в виде «кроткого голубя». Толстой и Чехов неоднократно встречались в Гаспре с осени 1901 до весны 1902 гг. Возможно, именно тогда у Чехова появился текст басни, авторство которой приписывалось известному литератору КР (Константину Романову). Но кто был автором на самом деле? Ответ отыскался в специальной литературе.
…Николай Николаевич Вёнтцель из числа читаемых и почитаемых писателей сегодня – увы - выпал. Благодаря Биографическому словарю «Русские писатели. 1800-1917» (Москва, 1989) известно, что Н.Н.Вёнтцель (1855 – 1920), писавший под псевдонимами Бенедикт, Н.Юрьин, Фуриозо, был поэтом, прозаиком и драматургом. Родом из дворянской семьи. В 1874 под влиянием писаревских идей поступил в Медико-хирургическую академию, год спус¬тя — на естественный факультет Петербургского университета, но затем перешел на юридический факультет, по окончании которого (1881) был зачислен на должности при Московском окружном суде. С 1883 года - помощник присяжного поверенного, в 1885 по болезни оставил адвокатскую практику. Жил в Киеве, Петербурге, за границей. В 1888 возобновил службу в канцеля¬рии Министерства путей сообщения, в 1914 вышел в отставку.
Как большинство литераторов того времени, служение музе он сочетал с казенной службой: писательство не могло прокормить семью. В литературу он вошел чуть раньше Чехова. Первая публикация— перевод стихотворения польского поэта В. Сырокомли «Неграмотный» относится к 1877 году. В 1878—81 печатал оригинальные стихотворения журналах «Пчела», «Звезда», «Стре¬коза». «Стрекоза», кстати, явилась местом первой известной публикации Чехова - рассказа «Письмо к ученому соседу». В 1881 — 86 годах Н.Вентцель участвует в Мамонтовском кружке: переводит оперные либ¬ретто, совместно с С. И. Мамонтовым пишет пьесу «Алая роза» для домашней сцены в Абрамцеве. С 1888 регулярно публиковал в газете «Неделя» фельетоны под общим названием «Житейские наброски». Первое круп¬ное произведение Вентцеля — повесть «В надежде славы и добра...» («Книжки «Не¬дели», 1893), отразив¬шая его адвокатский опыт. На эту публикацию обратил внимание А.П.Чехов. Печатался также в альманахе «Денница», журналах «Жизнь», «Север», «Новая иллюстрация», «Русская мысль», «Слово», «Биржевые ведомости». В прозе Вентцель выступал как наблюдательный бытописатель, реалистические зарисовки часто со¬четались у него с анекдотическим сюжетом.
С 1899 года входил в состав круж¬ка поэтов «Вечера К. К. Случевского», а с 1910 года стал его председа¬телем, выступал на заседаниях кружка как поэт-юморист, писал эпиграммы и стихотворения «на случай». С начала нового ХХ века постоян¬но публиковал в газете «Новое время» сатирические стихи на зло¬бодневные темы и ре¬цензии на художественные новинки. Четкой политической ориентации, как и Чехов, он не придерживался, что сделало его прием¬лемым как для реакционного «Нового времени», так и для составителей революционного сборника «В борьбе» (1906). Вентцель имел ре¬путацию блестящего версифика¬тора, мастера каламбурной риф¬мы. Достоинства его стихов от¬мечали Р. М. Рильке и А. А. Блок .
Как драматург выступил в 90-е годы: написал бытовые комедии «По внушению» (1895), «Биф¬штекс по-гамбургски» (1896). В 1904 написал пьесу «Сестра мадам Европы», которую ставили актеры-любители на «раутах» в редакции «Нового време¬ни». Как известно, хозяин газеты А.С.Суворин был заядлым театралом. «Сестра мадам Европы» стала одним из первых опытов политической сатиры на сцене. В эпоху «Серебряного века» Вентцель - постоянный автор театра «Кривое зеркало», где наибольшим успе¬хом пользовалась пародийная пьеса «Лицедейство о господине Ивано¬ве» (1912), выдержавшая более 50 представлений в один сезон. Пьеса пародировала символические изыски русского декаданса. Господин Иванов мечтает удивить мир какой-нибудь экстравагантной выходкой, к примеру - связью с собственной дочерью. А жена находит утешение в горячих объятиях сына… Иронический конфликт разрешается благодаря вмешательству персонажа по имени «Уголовный кодекс»…
В дальнейшем Вентцель – Н.Юрьин создал несколько стихотворных произведений и драм для детей. Среди них наиболее известна сказка «Несмеяна» (1912); второе издание популярной сказки по рекомендации Блока осуществлено в первые годы после революции (1919).
Вот такова писательская карьера Н.Вентцеля.
Чехову была знакома эта литературная фамилия. В 1893 году он прочитал повесть Н.Юрьина «В надеже славы и добра» и весьма хвалил автора за знание юридических тонкостей. Отметил он и дар Вентцеля-сатирика: «большой насмешник». «Кто это Юрьин, пишущий у Вас «В надежде славы и добра»? - вопрошал он в марте 1893 года редактора «Книжек Недели» М.Меньшикова, но ответа не получил.
В 1901 именно Н.Юрьин написал басню «Голуби-победители» по поводу отлучения Л. Н. Толстого. Басня распространялась в списках и зарубежных изданиях без указания авто¬ра. Как она попала к Чехову, неизвестно. Однако надо иметь в виду, что Антон Павлович был ценителем и коллекционером запретных изданий. Писатель получал их от А.С.Суворина, а иногда привозил из-за границы, как, например, сочинения Кобзаря на украинском языке. Хранил он у себя на Белой даче и неподцензурное издание знаменитого «Письма Белинского к Гоголю». Известно, что сын писателя П.Сергеенко Алеша, находясь в Крыму, на пишущей машинке перепечатал для «дяди Антона» запрещенные цензурой страницы романа Л.Толстого «Воскресенье».
Такова подоплека скандального обыска на гурзуфской даче Чехова.
* * *