УРОКИ ЧАР-ВЭЙ: ДИШ ЭЙВИН
- Да не отведут от вас взоров добрые боги, вэй’Каэрин! - донеслось из садика весёлое восклицание - судя по звонкому голосу, вполне здоровой крестьянки. Ни намёка на хриплый лающий кашель, с каким женщина пришла к её Магистру, Диш не услышала. Это, впрочем, нимало девочку не удивило. Стоило бы удивиться, провозись её Учитель с простудой чуть дольше. Она рассеянно отряхнула о фартук руки, грязные после вселения в хлев «благодарности» - упитанного поросёнка, и пошла в дом. От калитки ей приветливо помахала девушка Тэна, раз в неделю приходящая из деревни навести порядок: вымыть полы, натереть восковой пастой мебель и постирать. С прочей работой по дому они с Учителем и сами отлично управлялись: или вэй’Каэрин, давая ученице наглядные примеры бесспорной полезности Чар в повседневной жизни Танцующих, или - Диш, но, увы, при помощи лишь собственных рук, поскольку ей, едва шагнувшей в мир Кружев, до подобной виртуозности было ещё далеко.
- Диш, - произнёс голос Учителя. Окно лечебной комнаты было распахнуто настежь, и достойный Луч сидел на подоконнике, свесив одну ногу в сад, а колено другой обхватив пальцами, украшенными тремя серебряными перстнями: с лиловой жемчужиной, дымчато-чёрным агатом и изумрудом. Перстни всегда подбирались в соответствии с нарядом Луча: сегодня то были штаны из лилового эдаля, зелёная шёлковая рубашка и чёрный, отделанный серебром пояс из кожи тонкой выделки - ещё одна недавняя «благодарность». Считалось, что суммы, отчисляемой Магистрам при ежемесячной уплате налогов, вполне хватает на удовлетворение их Сумрачных нужд, - а уж занимаясь обучением, они и вовсе могут зваться богачами. На деле же расчётчики Вершины, определявшие размеры этих отчислений, излишней щедростью отнюдь не страдали, и если Магистр не имел охоты или возможности завести ученика, то без подобных «даров» (лечить - дело вейлинов, а не Магистров, значит, и платы за леченье вроде как не положено) жить ему приходилось более чем скромно. А посему любой Магистр быстро осознавал: хотя формально его обязанности - только погода и устойчивость Поля, но коли не хочешь тратить время ещё и на помощь не-Вэй, предпочитая мир незримых Кружев, - ну, тогда смиряй Сумрачные желания.
Достойный вэй’Каэрин, как Диш легко убедилась, смирять какие бы то ни было желания не любил.
- Ну, вейлени? Спрашивай.
- Мы же, милорд, не будем делать ветчину из этого поросёнка?
- Ты не любишь ветчины, или упомянутый поросёнок задел некие струны твоего ранимого сердца?
Диш, крестьянское дитя, не раз наблюдала процесс изготовления ветчины, вкус сего продукта очень даже одобряла и считала своё сердце примерно столь же ранимым, как камень - пригодным плавать.
- Мы же Вэй! - с искренним негодованием вскричала она. - Мы зверей не убиваем!
- Ага, предоставляем грязную работу другим, а после едим ветчину с удовольствием? - на серьёзном лице Каэрина зелёные глаза откровенно смеялись над нею. Ничего, Диш тоже знала толк в насмешках.
- Вы говорили, искусность Вэй тем больше, чем сильнее единство со всем живым в мире, а Лучи ведь искуснейшие среди Вэй. Что ж за удовольствие, если вы с поросёнком настолько едины, милорд?
- Не понимаешь? - милорд сочувственно кивнул. - Не отчаивайся, столь рано я и не ждал понимания.
Ученица засмеялась, взирая на почтенного Учителя с полным одобрением. Он тяжело вздохнул:
- А ведь как я был счастлив благословенные пять лет без учительства. Что за приступ безумия ввёл в мой дом очередного дерзкого ребёнка?
- Вы лучше всех, - с чувством объяснила Диш. - В легендах тоже всегда лучшие жертвуют собою.
- Благодарю за приятное предсказание, вейлени. Рад услышать, что ты столь верно себя оцениваешь.
- Я верно оцениваю вас. Ещё знак в деревне, и я начала бы кусаться. Вас мне боги послали, милорд.
- О Мерцание, и это говорит Вэй! Определённо, я в твоём воспитании слишком многое упустил.
- Почему? - удивилась она, ощутив за его шуткой серьёзность. - Я дома никого не обижала, просто не могла больше сидеть на месте, мне надо было уйти - хоть менестрелем. Но это же признак Дара!
- Конечно. - Он улыбнулся. - Боги. Мой Учитель целый год бил меня по губам за это слово. Потом, правда, я и его ловил на фразах вроде «слава богам». Ты в самом деле веришь, что боги существуют?
- Герои, которые отдали всё за Тефриан и навек остались между Сумраком и Мерцанием? Странная награда, верно? Больше похоже на наказание. Висеть посерёдке, видеть всё и молчать... А вы верите?
- С точки зрения теории Чар, - задумчиво сказал Луч, - Сумрак сразу переходит в Мерцание, значит, между ними ничего быть не может. Но мы очень мало знаем о смерти. Скорее всего, люди просто их выдумали в тёмные дни, в поисках защиты от безразличия Судьбы. И всё-таки я не уверен. Возможно.
- У нас в деревне вряд ли думают об этом. Так, присловье. Я слышала, Рыцари верят по-настоящему.
- О да. В отличие от большинства людей вне Тени, предпочитающих сперва всё осмотреть, спросить тех, кто уже проверял, потыкать пальцем и получить расписку, а уж после выносить суждения, Рыцари вообще склонны верить. В богов, Алфарина, влияние Сумрачной жизни на участь в Мерцании, путь к Свету... Боги для них реальны не менее самих героев, чьи истории записаны в их книгах. Кстати, имён там куда больше, чем названий храмов, а иные подвиги покажутся таковыми далеко не всякому... Они даже могут сказать, кто именно из богов и по какой причине с особенной заботой оберегает Орден.
- Вы всё о них знаете.
- Далеко не всё, к сожалению. Конечно, больше рождённых за Чертой, но уже в восемь мой Учитель забрал меня, а много ли можно узнать за первые восемь лет детства?
- Много, если ты Вэй, - авторитетно заявила Диш. - Я с двух всё-всё помню. И Магистр не насильно же вас утащил, вы сами выбрали, чего вам хочется... для этого надо знать то, что вокруг тебя. А только я думала, детишек из Тени в обучение не берут. Вот вы, милорд, разве в Тень за учениками пойдёте?
- Разумеется, если позовут. Человеку нельзя отказывать в свободе души, где бы он ни родился.
- Вы иначе стали бы Рыцарем, - восхищённо заметила Диш. - Ваш отец, наверно, жутко расстроился. Как же он согласился за вас платить? Да у них вроде и денег-то нету, в Тенях, где ж он отыскал?
- По-твоему, все, кто рождён в Тени, дети Рыцарей? Там много обычных людей: работники в Замке, плотники, гончары, ткачи, сапожники... А деньги им не особенно нужны - всё необходимое они делают сами, а потом делятся. Сосед шьёт тебе куртку, ты ему лепишь кувшин, другой нальёт туда пива, ну и так далее. Отец был поваром в Замке. Не помню, чтобы сын с Даром его огорчал. Денег на мою учёбу у него и правда не было, зато второй мой отец, Глава дома, вот он-то был Рыцарь, он за меня и заплатил.
- Они же Вэй терпеть не могут! - поразилась Диш. - И откуда у Рыцаря деньги?
- Во-первых, невзирая на отношение к Вэй, Орден придерживается принципа - никого ни к чему не принуждать и судьбами не распоряжаться. Если не считать Заповедей, их дети растут куда более свободными, чем вне Тени. Им очень немногое запрещают, и чаще всего делать это им самим не особенно хочется. Во-вторых, Рыцари отдают торговцам книги, косметику и прочее отнюдь не задаром.
- Лучшее оружие в Тефриане, - мечтательно промолвила Диш. Магистр со смехом покачал головой:
- Скорее от сьерины ждёшь похвал духам и румянам, но не оружию!
- Я не сьерина, а Вэй, - пренебрежительно возразила она. - Вейлени не нуждаются в ухищрениях.
- И прелестно скромны, - подсказал наставник.
- Скромностью обычно зовут склонность себя недооценивать или лицемерие. Не вижу, зачем первое нужно Вэй вообще, а второе - в беседе с Учителем. Кружева делают Вэй прекрасными, разве не так?
- Не совсем. Точнее сказать, мы сами, касаясь Кружев, невольно делаем свои тела более здоровыми и совершенными, чем если бы души, живущие в этих телах, не обрели голоса мелодий Чар. Мерцание неизмеримо прекраснее величайшей из красот Сумрака, оно - сама суть гармонии, и заглядывая в мир Мерцания посредством Кружев, мы как бы вдыхаем гармонию, словно воздух, а поскольку и наши тела в это время живут и осознают, она пронизывает нас и в Сумраке. Все мелкие несуразности внешности, происходящие от изъянов во внутреннем устройстве тела, пропадают, и мы становимся более красивы.
- Получается, Кружева делают нас прекрасными, как я и сказала! - торжествующе заключила Диш.
- О да, - мягко признал Каэрин. От этой мягкости любой из его предыдущих учеников на месте Диш изо всех сил сражался бы с желанием умолять о пощаде или свалиться в обморок, а ещё лучше - и не вставать, а немедленно уйти в Мерцание. Диш безмятежно взирала на Учителя и сияюще улыбалась.
- Я же всё правильно понимаю о Кружевах, милорд, ведь правда?
- О Кружевах, - тем же бархатным тоном отозвался он, - допускаю. Вот о Танцующих в Кружевах...
- Но я не хотела задеть вас, милорд, - широко раскрыв глаза, заверила ученица. Он ласково кивнул:
- Это-то и печалит. Вести себя вызывающе, если хочешь задеть, - ещё куда ни шло. Возможно, тебе наскучила жизнь в Сумраке, или ты жаждешь постичь природу боли... о, причин много. Но если ты не хотела - согласись, напрашивается лишь глупость, что прискорбно. Для Вэй - в особенности. Умереть в юности, бесцельно и даже не видя, что привело тебя к гибели, - вместо сотен лет в Кружевах. Ужасно.
- Почему, милорд, - проворковала будущая вейлени. - Смерть - шаг из Сумрака в Мерцание, значит, в Кружева навсегда. А когда умираешь, не видя отчего, можно и ругать не себя, а другого. По мне, куда приятнее. А как Рыцари вообще доживают до взрослого возраста, если им всё разрешают, милорд? Они же тогда должны годам к шести или поломать шеи на крышах, или друг дружку игрушками поубивать!
Фиалковые глаза распахнулись ещё шире и глядели на Магистра преданно и недоумевающе. Он с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться.
- Не убивать - Первая Заповедь.
- Но маленькие-то не нарочно! Из-за какой-нибудь обиды полезли кучей на одного - и готово. Ну, не убьют, так покалечат. А потом, ведь остаются и невидимые раны. Если ничего не запрещать, то из них вырастут жадные, бессердечные и жутко самовлюблённые лентяи, и никакие Заповеди защитниками их не сделают. Им своих-то Рыцарей защищать не захочется, а нас, за Чертой, - тем более.
- А ты считаешь, в действительности им хочется?
Вот теперь её растерянность была непритворной. Она свела тонкие брови и требовательно спросила:
- Милорд, вы же шутите? Они ведь Рыцари!
- Ну да. И что из этого следует?
- Они защищать обязаны! Орден создан для защиты Тефриана! Я думала, здесь их честь... вот как у нас, у Звезды, заботиться о людях с помощью Чар. Разве можно не хотеть выполнять свой долг чести?
Каэрин тихо вздохнул - она, разволновавшись, едва не упустила этот вздох, почти незаметный.
- Поздравляю. Впервые за три дня детской болтовни - вопрос поистине достойный. Вот только ответ не прост. Рискуя своей репутацией Магистра и Учителя, признаюсь: желал бы я сам знать точно. Мне представляется: да. Не хотеть - можно. Притом по причинам вполне уважительным, которые чести не отнимают - если в то же время ты не хочешь НЕ выполнять пресловутый долг чести намного сильнее.
Диш сосредоточенно обдумала, по привычке прикусив указательный палец левой руки, и кивнула:
- Не выполнять - остаться без чести. Ясно, никто не захочет. Ну, всё верно. Я об этом и говорила.
- Возможно. Но я - нет.
Она помолчала, вновь поднеся согнутый палец к губам и с сомнением глядя на своего Магистра.
- Но они же не врут нам кучу столетий? Совесть Тефриана... им всё позволяют, и у них есть совесть?
- Не путай, Диш. Позволять и не запрещать - не одно и то же. Позволяют, конечно, далеко не всё. У них тоже не принято спокойно любоваться, как сильный обижает слабого или несколько - одного. Я вообще такого не видел ни разу, и хотя тени Кружев занимали меня куда больше дел Сумрака, я не мог бы не заметить. Они не были жестоки и себялюбивы, наоборот. Вполне приятные. Не задирали нос, не делали вид, будто весь мир чем-то им обязан, ничего не требовали, никого с удовольствием не травили. Ты, думаю, в своей деревне всё это наблюдала неоднократно. А я за восемь лет в Тени - никогда.
- Но почему? Как же тогда... не запретить, но не позволить... милорд, я не понимаю.
- А никто не понимает толком, - утешил Луч. - Говоря об отсутствии запретов, я имею в виду, что от детей не требуют повиновения, как отцы и матери за Чертой. Не ругают, не наказывают и не грозят наказанием. Они останавливают и объясняют, к каким неприятностям может привести твой поступок, а затем предоставляют выбор: поступить, как намеревался, невзирая на последствия, или же передумать.
- Ага, - хихикнула Диш. - Мол, к примеру, если полезешь на крышу, случится такая неприятность, что получишь ремнём по заднице, а вообще-то можешь лезть, пожалуйста. Ясно, все мы так выбирали.
- Не так. - Каэрин со смешком покачал головой: - Ты невнимательна, вейлени. Желаешь посидеть без еды до завтрашнего ужина? Я сказал - они не обещают наказаний. Как я сейчас делаю, и заметь, подобные обещания я всегда выполняю, посему сделай нам обоим приятное, сосредоточься. У Рыцарей существует некая Книга Канонов, вот с её-то помощью они и занимаются воспитанием. Сперва читают оттуда ребятишкам истории, а едва те постигают искусство чтенья - годам к пяти обычно - тогда уж сами её изучают постоянно. Ардис, мой отец Обета, и меня пытался к этому приохотить. Безуспешно, правда, зато о методах их воспитания я осведомлён, вероятно, лучше всей Звезды, вместе взятой.
- Ух ты, - уважительно вставила Диш. Учитель с ухмылкой победившего в драке мальчишки кивнул:
- Именно. Я в юности иногда подумывал - не это ли и есть знаменитая Тайна Ордена.
У девочки загорелись глаза.
- Вы так думали? И никто в Звезде, кроме вас, не знает? Милорд, а что если вы правы?! И тогда...
- Тогда, - с сожалеющей улыбкой возразил он, - меня вряд ли выпустили бы из Тени вообще, а уж в Звезду - ни в коем случае. Основательный довод против, как ни обидно. Но всё-таки - интересно.
Диш горячо встряхнула отросшими кудряшками, всем своим видом выражая полнейшее согласие:
- Об Ордене столько всякого разного болтают - поневоле захочешь разобраться, в чём не соврали.
Наставник мягко улыбнулся, глядя на неё потеплевшим взором, и она, как всегда ловясь в плен этих глаз, впервые вместо изумрудов припомнила свежую, сияющую после дождя зелень весенней травы, тёплой и приятно щекочущей подошвы бегущих по ней босых ног.
- О, да. Ты - захочешь. Разобраться, найти ответы, постичь. Я никогда не знал радости превыше, но даже среди Вэй со столь немногими мог разделить... Я научу тебя отыскивать крупицы истины в следах века назад сплетённых Кружев, в отголосках давно забытых мелодий; танцевать в глубинах времён, в хранилище поистине бесценных сокровищ - Знаний. Вейлени чувствуют тоньше... не станешь ли ты ключом ко многим загадкам, Диш, и быть может, куда более важным для нас, чем сама Великая Тайна?
- А такие бывают? - зачарованно прошептала она, качаясь, как на волнах, в ласкающей зелени трав.
- Алфарин. «После-жизнь» в Мерцании. Трясины Тьмы. Камень-не-Чар. Поле, за двадцать три века и на треть не изученное. Весьма спорное существование богов. Зарождение мира, наконец. Ну и...
- Орден, - выдохнула она, с пылающим счастливым лицом, с возбуждённым трепетом ресниц. - Да?
- Ты понимаешь лучше, чем почти все прошлые мои собеседники, а я уж было совсем разуверился в смысле своего учительства. Дай нам Мерцанье и впредь обманываться в ожиданьях столь радостно...
«Он, - с ненавистью думала Диш. - Он. Всегда. Почти все собеседники! Один, я знаю, - ну и где он теперь? Да кем же надо мне стать, чтобы вырвать, наконец, из твоего сердца тень этого предателя?!»
- Да, Орден и без Тайны полон загадок. Они сильнее нас и не-Вэй, но не идут дальше своих Теней, никогда не пытались захватить власть - или хотя бы Единству Звезды, чьих действий решительно не одобряют, навязать свою волю. Их кормят, обслуживают, одевают, дают им всё для жизни, и отнюдь не бедной, но они почему-то трудятся - и многие, судя по тому, сколько плодов их труда мы используем. Они не берут задаром самое ценное - коней, украшения, специи, предметы роскоши; они это покупают, причём плату, как повсюду в Тефриане, назначают торговцы. Во всём, сталкиваясь с миром за Чертой, не Рыцари диктуют условия - но они могут. Что же держит их? Будь их учителя суровы и беспощадны, будь у них принято жестоко карать за малейшее несоответствие правилам - тогда бы понятно. Но у них нет страха, боли и принуждения, только Каноны, а распущенными бездельниками они не становятся.
- А что это - Каноны? Вы сказали, истории, милорд? О чём истории?
- Да почти ни о чём. О вещах обычных, повседневных, даже в деревне может происходить подобное.
- В деревне не живут Рыцари.
- Ну, вот если этого не считать, то случаи абсолютно обыкновенные. Даже не случаи, так... мелкие камушки на пути. Кто-то с кем-то поспорил, или обидно высказался о ком-то, злая шутка, нескромный вопрос, просьба, которую не захотели выполнять... ерунда, в общем. Неизбежные искры от столкновений характеров. А концов у истории несколько. Как кто мог себя повести, и чем всё могло закончиться.
Диш обескураженно молчала. Магистр слегка улыбнулся.
- Если бы здесь всё было ясно, вейлени, я не говорил бы о загадках. Событие и последствия. Первая фраза в Книге Канонов - «Э ли’рэйра аэс, ти джель саэнид».
- Делай что хочешь, но думай о последствиях? Ха... а мы так спокойненько живём рядом с Орденом?
- Звезде никогда возле них спокойно не было, и не только поэтому. Смотри, - он набросал несколько слов на листке бумаги. - Вот так это пишется. Как переведёшь теперь?
- Ну... если тут в оригинале не один, а два пропуска, и эта палочка... «хочешь сердцем», да, милорд?
- Точно. Молодец. «Поступай, следуя за желаниями сердца, но взором разума наблюдая исход».
- То же самое, - хмурясь, промолвила Диш. - Смысл тот же, просто сказано позатейливей.
- Во всём, что касается Ордена, нельзя упрощать. Иногда они говорят «желание сердца», а иногда - просто «желание». Смысл тут, очевидно, иной, это мы не понимаем. Может, стоило мне внимательнее читать в детстве Каноны. Или больше глядеть на людей вокруг и меньше - на переливы Кружев.
- Вы же Вэй! - протестующе вскричала девочка. - Вы не могли заставить себя ослепнуть!
- Зато как мы слепы в другом, - со вздохом пробормотал Луч. - Ну, хорошо. Вот тебе история. Было два друга, Гэрет и Лин, двое мальчишек, и одному отец подарил коня, прекрасного арасинца. А второй попросил прокатиться. Гэрет, однако, знал, что друг не столь хороший наездник и с таким норовистым конём не сладит. Но ещё знал: Лин долгое время пытается сравняться с ним в этом мастерстве, и любая неудача печалит и задевает его. И рассудил так: если друг не видит, что просит опасного, то может и не поверить на слово, а решить, будто Гэрету вскружило голову его уменье, и он сверху вниз смотрит на друга, недооценивает его, ослеплённый самодовольством, - или, того хуже, попросту жалеет делиться подарком. С этими мыслями Гэрет дал ему коня, а затем поехал следом, следя за другом издалека...
- И что? - не выдержала Диш. Каэрин удовлетворённо улыбнулся: поймал. И помедлил ещё немного.
- И конь понёс и сбросил Лина на камни, и Гэрет привёз его домой и не отходил от его постели, пока тот болел, а потом открыл мысли - глупые и себялюбивые, сейчас ему казалось, - что едва не привели друга к смерти. Но вместо гнева и упрёков Лин обнял его и сказал, что увидев коня, позволил горечи и зависти завладеть его сердцем, и поступи Гэрет иначе, мог обвинить его во всём, чего он и боялся, и не простил бы отказа и отдалился от него. И поцеловал его, и до конца жизни они оставались друзьями.
Диш, на сей раз не намеренная попадаться, молча ждала главного: вывода и объяснений.
- Или было иначе: Гэрет протянул другу поводья, но попросил выслушать его и высказал те мысли, заключив так: я люблю тебя, хорош ты верхом или нет, и мне не жаль для тебя ничего, но спроси себя - ради чего ты рискуешь? И Лин отдал ему поводья со словами: я не так хотел твоего коня, как поверить, что если попрошу, ты не откажешь, и твоё уменье и всё, чего нет у меня, а у тебя есть, не разделяет нас. Теперь я знаю. И они поехали бок о бок, и были вместе всегда, и в один день ушли в Мерцание.
- А где ж объятия и поцелуи? - с невинно-детским взором осведомилась Диш. Каэрин, ни на волосок не обманутый, усмехнулся. Фиалковые глаза весело заискрились в ответ; тем не менее, её Кружево слышалось ему задумчивым и серьёзным. - Окончилось вроде одинаково... а ведь на самом деле - нет?
- Ты думаешь?
- Если думать, никакой разницы, - призналась она. - Но она есть... Вы дословно рассказали, милорд?
- Крайне глупый и оскорбительный вопрос, - увлечённо любуясь закатом, поведал наставник.
- Ой... конечно. Простите, милорд. А тот Рыцарь, ваш отец Обета, он знал о вашем Даре?
- Трудно было б не знать. Я с трёх лет ловил отзвуки Кружев. А Рыцари, считается, распознают Дар.
- И всё-таки не таил от вас Каноны? Милорд, а не всё нужное сказать Заповедь Истины позволяет?
Каэрин Трент скрестил руки на груди торжествующим жестом.
- Так! Хорошо. Прекрасно. Поздравляю, до остальных доходило куда позже, причём с подсказками и пинками под зад, от необходимости коих ты меня, слава Мерцанью, избавила. Что ещё ты спросишь?
- История о том, как не обидеть друга. И какой ценой. Но почему надо его не обижать? Он про тебя выдумал кучу глупостей, ты это понимаешь, и вы быстренько расходитесь. Нет проблем. Людей много.
Его Кружево возбуждённо переливалось лиловыми и изумрудными всполохами на лазурном фоне.
- А ещё?
- Если не сказано, в каком случае вышло лучше, - медленно произнесла Диш, - как же они учат?
- Не знаю. - Он усмехнулся, глядя на её разочарованное лицо: - Конец иллюзии о всеведении Лучей? По-моему, узнать - значит добраться до чего-то очень важного в мире, важного сейчас, постоянно, для всех нас... может, это Камень. Или Великая Тайна. Может, даже истинный путь Света. Путь Рыцарей.
- Или их неправильный путь? - уточнила она.
- И Тьма вырастет и накроет нас, - тихо промолвил Луч. - Как было прежде и будет всегда, ибо мир Сумрака создан из Света и Тьмы, и неизменно таятся в нём Тёмные тени, подобно пылинкам, заметным в лучах солнца. И Орден, чьих обычаев мы не умеем понять, но кому так привыкли верить, не защитит нас - не потому, что не пожелает рассеять Тьму, но попросту потому, что давно уже сам лишён Света...
- И сломанным мечом для них станет Великая Тайна, - тоже из легенды вспомнила Диш. - И Ордена не будет... и Звезда погаснет тоже. Из-за тонкой связи с миром Сумрака. Вы этого ждёте, милорд?
Луч тронул её щёку, поворачивая её лицо к себе. «Ты видишь вдаль и так красив. Ты мне подходишь».
- Милорд, вы хотите найти Пламенеющего?
Он знал, что значит обучать вейлени - сколько бы ни было ей лет. И знал, что и она сама знает это.
- Сперва Знаки Огня. И вместе с тем - никогда не найти. Творитель?.. не уверен. Я ошибался прежде. - Она улыбнулась. Мужчина, который был Лучом и её учителем, закрыл глаза. - Я не ожидал встретить кого-то, кто сумеет настолько понимать меня. А не будь ты девушкой... Боги безмерно добры ко мне.
- Из-за Ступеней? Девушек не ведут по Ступеням - поэтому? - вэй’Каэрин молчал. Кружева слепили ей зрение Чар, золотисто и пламенно соглашаясь. - Я хочу быть Магистром, милорд.
- Зачем?
«Чтобы убить его раньше, чем это сделаешь ты - и никогда себе не простишь, - пытаясь сотворить из него Пламенеющего».
- Чтобы мой голос был слышен не только в Кружевах. Мне не нравится эта идея о слишком тонкой связи с Сумраком. По-моему, пока не поздно, стоит сплести связь покрепче. А кому, если не Магистру?
- Наши слова в Сумраке рокочут громом лишь в сказках, которыми пугают маленьких Рыцарей.
- Но во власти Магистра заставить Поле завершить и громом, и молнией каждое его слово.
- Тебе нужна власть? В Сумраке? Диш, я менее всего расположен убивать тебя. Но Вэй безумный...
- Не я, милорд. Ну при чём тут власть? Слуги разве властвуют? Их дело - замечать места, где много пыли... той, что застилает свет. И почаще вытирать. А что я сумею, оставаясь лишь вейлени? Ничего.
- Исцелять - это ничего? Ты делаешь меня глубоко несчастным, если всерьёз думаешь так.
- Не так. - Диш поморщилась, злясь на себя за глупый выбор слов. - Исцелять - искусство сложное и достойное, но не все же созданы быть целителями. И потом... не только телам иногда нужно лечение.
- А ты видишь себя врачевателем всего Тефриана? Смело, вейлени. Или твоя цель - излечить Орден?
Она с облегчением рассмеялась - он, конечно, специально дал ей возможность свести хотя бы часть всего этого к шутке. И вовремя: фразы и мелодии их обоих становились уже чересчур напряжёнными.
- От кое-чего я наверняка сумею их излечить. Даже без Кружев. Ещё лет пять, и можно попробовать.
Вот теперь он стал успокаивающе привычным - с иронией приподнятая бровь и ехидная усмешка.
- Возвращаясь к вопросу скромности, твёрдо могу обещать: сей недостаток никогда тебя не погубит.
- Вы сделаете меня Магистром, милорд?
- Отчего ж не Лучом? - хмыкнул он. - В Сумраке именно Лучи наиболее близки к подобию власти.
«Дай мне умения Магистров, а чёрный с золотом плащ я возьму и сама. Я даже знаю - у кого».
- Магистр обязан работать с Полем. Не просто слушать и плыть, как вейлины, в сплетениях Кружев. Держать Поле, Диш. Хранить его цельным. Нити всякой ткани ветшают и рвутся, а эта ткань - словно единственный плащ странника, долгие годы не видавшего людских жилищ. Ты знаешь о Войне Чар?
- И зачем нам Поле, - девочка глядела на Луча с упрёком, - и Чар невидима, а Сумрак не Мерцанье.
- Сарказм и оскорблённый вид здесь неуместны. В этом вопросе я сам весьма далёк от знания. Война Чар - самая странная и тёмная тайна в истории Тефриана. И запомни: того, что я расскажу, ученикам до Седьмой, а часто и после, не говорят. В их интересах. - Диш сузила глаза, вся обращаясь во внимание. - Война не только погасила Созвездие. Похоже, она задела и Поле. Слишком многие ушли, передав лишь часть знаний, а следы в Кружевах неясны и допускают разные толкования, но вот два факта: нигде до войны нет ни намёка на ненадёжность Поля - а вскоре после неё появляются Семь Ступеней Боли.
Диш тщательно пригладила волосы и расправила фартук. Раньше эти секунды спасали. Не повезло.
- Простите, милорд, я не понимаю. Мне казалось, Ступени нужны, ну... вроде как тренировка чести.
- В таком случае, чем объяснить отсутствие Ступеней при обучении женщин? Тебе чести не надо?
- У меня уже есть, - вспыхнула она. - Но кто будет проверять её на прочность? Женщин не обижают.
- Поверхностно и наивно. Не только те, кто обижает, могут столкнуть нас с угрозой лишиться чести.
- То есть, милорд, - она надеялась, что всё-таки ей удалось скрыть гнев и казаться спокойной, - нас не ведут по Ступеням из-за слабости, а потом считают нашу честь недостаточной для Магистра?
- Тогда, - холодно сказал Луч, - тебя бы тут не было. Магистру надо чести не больше, чем вейлину. Вейлины не менее достойны, и не менее талантливы зачастую, и тех, кто желает видеть в них низших, я, трясины Тьмы, учить не буду. Ни-ко-го. Какого бы горя мне это ни стоило. Надеюсь, тебе всё ясно?
- Простите, милорд, - пробормотала она, глядя в пол и задыхаясь от стыда - и от того, что он знает.
- После того, как проведёшь два дня в этой комнате, не двигаясь и размышляя о способах измерения чести. - Она порывисто кивнула, не поднимая глаз. «Что угодно, только продолжай, не уходи сейчас!»
- Смотри на меня. - Она сумела. В сравнении с тем, что он уйдёт, даже это было менее страшно. - Ты понимаешь? - изумруды вонзились в неё и сожгли всё внутри, но она смотрела, молча говоря: да, да, не уходи. - Ладно. Вернёмся к Полю. Итак, уцелевшая Звезда создаёт Ступени. Объяснение «тренировка чести» всем понятно - после войны, затеянной, очевидно, теми Вэй, кому чести не хватило. Стремление выделиться, доказать свою достойность, которое наши мужчины впитывают с детства, также чудесно сочетается с идеей Ступеней. В итоге семь веков Звезда кого-то убивает, Орден считает нас жестокими любителями пыток, а желающих стать Вэй всё меньше, но безупречное понимание чести стоит того, а?
- Конечно, милорд... - внезапное осознание, что она - снова не провинившийся ребёнок, а ученик, и Каэрину от неё нужно не робкое согласное блеяние, а обдумывание и серьёзные ответы, встряхнуло её: конечно? Всякие наказания он отложил на потом, отчего же тон такой ледяной и опасный? И Кружево, как дым, щиплет глаза... Сердится. И горечь. Не из-за неё, значит... - Милорд, а по-вашему - нет?
- Ох, Диш, ты не хочешь думать, а ведь умеешь. Зачем я спрашивал тебя, нужна ли честь вейлени?
- Без Ступеней... - она потрясённо уставилась на Магистра, едва не ляпнув вслух: и это вы говорите?
- Наставник «Детей Боли» подводит тебя к мысли о ненужности Ступеней? - Каэрин безрадостно усмехнулся. - Нет, к сожалению. Но ты почти угадала: если заботиться лишь о чести, без них вполне обошлись бы. Обходимся же, обучая вейлени. Вспомни - я сказал, когда они появились. А ещё?
- После войны, и у вас из этого как-то вышло, что Поле тогда повредили. Но тут я совсем не поняла.
- Магистры постоянно укрепляют Поле, иначе оно давно бы растаяло. Но делать это сами мы не способны, как нельзя шить нитью без иглы. Наша «игла», дополнительный источник силы - Камень-не-Чар. Вернее, особое Кружево вокруг него. Вплетая его в своё, Магистр создаёт нечто вроде вуали Чар и окутывает ею истончившиеся нити Поля, и она восстанавливает их. Но это больно, Диш. Очень больно.
- Как нырять? - Что нырки болезненны, ей всегда казалось; и лучше узнать сейчас, чем на практике.
- Нет, ничего похожего. - Однако порадоваться она не успела. - Намного хуже. Ту боль ты вынесешь.
Диш молчала, сосредоточенно сопоставляя факты. Поле. Война. Ступени. О да - всё совпадает.
- До войны Камень так не использовали?
- Никак, судя по следам Кружев. Разве что изучали. Я знал, у тебя хватит ума догадаться.
- Поле было прочным, - её переполняла ярость в адрес передравшихся идиотов, которые не только лишили страну Созвездия, но отвечали за страдания всех последующих Вэй в течение семи веков - и её, Диш, кажется, тоже. - А Ступени нужны вовсе не из-за чести, а чтобы научить не умирать от боли.
- Мне не придётся возвращаться к вопросу, отчего девушки не делаются Магистрами?
- Не придётся. - Ей хватило смелости положить руку на его пальцы: камни колец были холодными под ладонью. А пальцы - тёплыми. - Просто помочь мне сделаться им, и всё. Милорд мой Магистр.
- Кем ты считаешь меня?
- Но я могла бы? По силам и таланту?
- У двери будет очередь из желающих бросить Вызов, а когда меня убьют, останешься без Учителя.
- Ну, тогда меня кто-то другой возьмётся доучить. А вроде бы убить в поединке Луча невозможно?
- Ещё вроде бы у нас нет ни тайных Магистров, ни Открытых с полным Исходом. Не стоит слишком полагаться на «вроде». А что для ученика нет беды хуже, чем новый Учитель, это не «вроде», а совершенно точно. Хватит шуток, Диш. Мы с тобой не одни в мире. Звезда не рискнёт доверием людей ради желания Вэй. Пока лишь Орден считает Ступени пыткой, ещё ничего; но вести девушку тропой боли - этого никто не простит. Не только меня, всех Магистров возненавидят; и где нам брать учеников? Нет.
- А зачем им говорить? Я просто ученик. Кому придёт в голову подозревать? А к Звезде я приду уже после Испытания, и негодовать будет поздно и глупо. Не девочка, которой сделали больно, а Магистр.
Он мягко высвободил руку и сжал её запястье, внимательно глядя в требующие фиалковые глаза.
- Ты не знаешь боли. А если я начну, то не смогу повернуть назад. Всё сложнее, чем ты думаешь.
- Если я начну, никто и ничто в мире не вынудит меня поворачивать. Я хочу быть Магистром.
- Ты ребёнок, но получишь больше, чем я, а даже мне это непросто. И если сорвёшься, всё кончится.
- Сумрак всего-то. - Она усмехнулась: дерзость и удача пьянили её. - Не сорвусь. Мы будем рядом в Зале Созвездия. «И рядом всегда, и все будут нам завидовать». А потом можно стать и Верховным.
На губах её Магистра заплясала озорная улыбка. И взгляд был полон озорных отчаянных искорок.
- С твоим размахом ты должна невыносимо жалеть об отсутствии Созвездия. Там был такой статус - Джэйс, это на хиан-эле, Озаряющий. Верховный Магистр Созвездия. Тебе бы как раз подошёл.