Точка возврата

               
  Ольга решила возвращаться  домой поездом. Представляла, как будет, лежа на полке, дремать под стук колес, как будут мелькать за окном немного однообразные картины  предзимнего леса, как по вагону будет разносить чай проводница. И всю недолгую ночь от Питера до Москвы будут на столике греметь пустые стаканы,  постепенно  придвигаясь, пока подстаканники, еще советского времени, в какой-то момент не стукнутся друг с другом железными краями.
Билет был куплен. И спустя несколько часов Ольга сидела в мягком двухместном купе.
Соседа или соседки пока не наблюдалось, и девушка подумала, что хорошо было  бы вообще ехать одной.
Когда поезд тронулся, удаляясь  от перрона и все больше набирая скорость, Ольга расслабилась: кажется, ее мечта сбылась. Она решила позвонить своему любимому. Тот  умудрился вывихнуть ногу, и вот теперь с трудом передвигался  по квартире, и, чтобы не выбиться из графика выполнения заданий, работал дома.
Ольга набрала знакомый номер.
-Шурик, привет! Ну, как ты там? Скачешь? А… Я уже в поезде. Почему поездом? Поверь, так устала, что аэропорт бы не выдержала. Добираться до Пулково, потом  ночью прилетать, ехать на такси… Я уж тихонечко, поездом, посплю немного… Нет, в двухместном. Пока - одна. Точно-точно…
На другом конце  видимо пошутили, и Ольга счастливо засмеялась:
- Ну, хорошо. Я буду осторожной. Спокойной ночи, милый. Я тоже тебя крепко целую.
Ольга улыбнулась. Надо же так влюбиться. Совсем как девчонка. Голос его услышала и успокоилась. А в скором времени они увидятся, и будут сидеть на диване, обнявшись, и слушать романтический  джаз, и разговаривать, и целоваться… Дальше Ольга решила не фантазировать.
Переодевшись в спортивный костюм, она с ногами забралась на полку, подвинувшись к самому окну: спать вроде бы не хотелось, и можно было, ни о чем не думая, неподвижно сидеть и рассеянно всматриваться в темноту за окном.  А там пролетали мимо темные островки леса, переезды с опущенными шлагбаумами, деревеньки, освещенные редкими огоньками маявшихся бессонницей окон, пробегали мимо отремонтированные и напоминавшие приусадебные  флигели здания  станционных вокзалов, как правило, выкрашенные в нежно- салатовый цвет. Постепенно огоньков становилось меньше, а лесных массивов -  больше, и смотреть в окно  было уже не интересно.
Ольга прилегла, натянула на ноги белую в синюю тонкую полоску простыню и закрыла глаза, пытаясь уснуть. 
День, предшествующий ее отъезду, был суматошный и какой-то нервный. Ольга еще раз прокрутила в памяти основные его моменты.
Так. Утром она встречалась с пресс-атташе нескольких молодежных  клубов и  договорилась  с ними о распространении у них своего журнала, главным редактором которого была уже несколько лет. Потом съездила к  давней подруге, которая работала в российском представительстве известной парфюмерной фирмы, где ей пообещали помочь с рекламой.  Затем собственноручно передала небольшую денежную премию одному из своих питерских корреспондентов. Забежала в пару любимых магазинчиков. Особенно,  любила чайный  магазин на Владимирском проспекте, всегда заходила туда и покупала ароматный чай самых разных сортов. Так как поезд уходил поздно, Ольга умудрилась еще сходить  и в БДТ на спектакль «Блажь», где играла ее любимая актриса Нина Усатова.
Ольга очень любила бывать в Санкт-Петербурге, и когда приезжала, старалась не терять ни минутки в любовании городом. Даже решая свои проблемы, она успевала  и сделать новые фотографии, и пройтись лишний раз по центральным улочкам, и прогуляться по набережным Мойки и Фонтанки… Ни ветер, ни дождь, ни сыплющийся с неба мокрый снег не убивали в ней желания бродить по городу.
        Сегодня Ольга устала. Но усталость была приятной и какой-то умиротворяющей. И теперь, после телефонного разговора с любимым человеком,  она расслабленно лежала и ни о чем не думала.
Так, незаметно пришел к ней сон. Сколько  она спала,  Ольга не определила, но когда проснулась спустя некоторое время, увидела, что напротив нее, у окна,  сидит молодая женщина.  Когда она села в поезд?
Ольга незаметно рассмотрела свою попутчицу.
Насколько хватало освещения, проникавшего в  полуоткрытую дверь купе из коридора, было видно, что   женщина  довольно миловидна. Ее рыжие волосы были скручены в небрежный пучок, длинная челка прикрывала лоб, едва касаясь линии бровей, шею скрывал тонкий  трикотажный свитер.
Женщина сидела неподвижно,  с какой-то обреченностью во взгляде, и Ольга по своей журналистской привычке, полусонная, стала прокручивать в голове различные версии.
Вошла она, без сомнения, в Бологом. Как раз в районе трех ночи, перед самой станцией Ольгу окончательно сморил сон, и стоянку она прозевала. А там поезд стоит 11 минут.  Вошла тихо, похоже, вещей с ней больших не было. Да, вот она, небольшая дорожная сумка, на полке стоит. И поездка, видно, стала для  новой пассажирки неожиданностью: вид больно какой-то растерянный.
  Ольга окончательно сбросила с себя сон, села, автоматически поправила ежик коротких волос и тихо сказала:
-Доброй ночи.
- Спасибо. Я, наверное, вас разбудила?
- Нет, не разбудили. Все нормально.
И в купе на несколько минут повисла тишина. Если можно назвать тишиной монотонное перестукивание колес. Но в вагоне все спали. До Москвы еще было полночи пути. Женщина первая прервала молчание:
- Меня зовут Татьяна.
- А я - Ольга.
-Очень приятно. Оля, простите, пожалуйста, но можно вашей минеральной воды попить. Я так и не успела купить на станции. Прыгнула в поезд в самый последний момент.
-Да, конечно. Берите.
Татьяна достала из сумочки складной  металлический стаканчик, дважды налила в него воду и быстро выпила, стараясь  попасть в ритм вагонной качки и не выплеснуть воду на себя.
- Офисный, как я его называю, стаканчик. Пригодился. Валяется в сумке на всякий случай. 
И снова повисла тишина. Наверное, незнакомым людям, ночные беседы начинать трудно. Но  Татьяне, похоже, хотелось поговорить, поэтому она спросила:
-А вы, Оля, в Москву домой едете или, наоборот, по делам?
- Нет, домой. В Питере была  по делам. Я редактор журнала. Вот, приходится ездить, встречаться с людьми.  Все договоренности по интернету хороши, я считаю, когда связь уже отлажена, а когда все только на стадии договора, лучше встречаться лицом к лицу.
- Ну, да. Это правильно.
-А вы, Таня, едете в Москву по делам?
- Да. По. Делам, - как-то отчеканила Татьяна, помолчала немного и добавила:
- Еду к мужу в Москву, чтобы подписать документы о разводе.
- Да… Неприятно… А …почему у вас… не сложилось? – спросила Ольга.
- Это долгая история… Хотите, расскажу?
-  А это удобно?
- Удобно, - печально улыбнулась Татьяна и продолжила:
- Так уж повелось на Руси, что, когда выговариваешься незнакомому человеку, становится легче.
Татьяна подложила за спину подушку, прилегла на нее, спрятав ноги под одеяло.
-Что-то становится прохладно.
-А когда мы отправлялись, в поезде было очень жарко.
-Ну, в поездах в холодную погоду всегда так…
Они  обе стали смотреть в окно. Лес кончился, и состав въехал в небольшой городок, который спал и по привычке не обращал на шум  поезда никакого внимания.  Уличные  фонари, расположившиеся   вдоль  одной единственной дороги,  дразнили темноту своим желтоватым светом. Уснувшие дома ловили их тусклый свет и отражали его на мгновенье в стеклах окон. По дороге ехала одинокая машина…
- Вот так мы точно и познакомились с мужем, - тихо сказала Татьяна. – Однажды, тоже, как сейчас, глубокой осенью, поздно вечером я возвращалась из гостей в общежитие. Рядом с остановкой, где я, замерзшая, около часа ждала автобус, он проезжал на машине и притормозил, предложив подвезти. Я тогда испугалась. Москва - город незнакомый. Перед поступлением в институт чего только я о столице  не услышала: насилуют, убивают,  вырезают органы, продают в рабство,  на панель… Незнакомый человек с машиной у меня ассоциировался,  по меньшей мере,  с бандитом. Что бы я села?! Да ни за что!  А тут, добродушный взгляд, совсем не похожий на взгляд ловеласа или бандита. И, согласившись  на  предложение водителя, я села в машину.
- Вы, Таня, бесстрашный человек, - твердо сказала Ольга. – Я бы так не смогла. Нужно было вызвать такси.
- Да какое такси! Мы же почти все иногородние, приехали учиться. К московским правилам жизни не привыкли. И денег на такси у студентов, как правило, не бывает. Если только они не работают где-нибудь. А вы, Оля, жили в общежитии?
- Мне повезло: я жила дома, с родителями и сестрой. Правда, все ютились в однокомнатной квартире, но после занятий вечером, а я заканчивала вечернее отделение, бежала домой с радостью. Там, за шкафом, у меня был свой угол: кровать и письменный стол со стулом. Тогда большего и не нужно было.
-А мне пришлось хлебнуть жизни в общежитии. Подчиняться, так сказать, его негласным законам. Знаете, что самое неприятное в общежитской жизни? То, что нельзя побыть в одиночестве: обязательно кто-то заглянет, что-то попросит, забежит рассказать последние сплетни. И нельзя никого обижать. Потому что всем не хватало тепла. Всем хотелось, чтобы кто-то слушал о его проблемах, сочувствовал, сопереживал. Мы находились в постоянном напряжении, даже тогда, когда спали. Среди ночи могли заявиться подружки из соседних комнат, чтобы устроить поздний ужин, потому что кто-то получал из дома долгожданный перевод и бежал в магазин за едой. А до утра продукты могли и не дожить: желающих поесть всегда было много.
  Он довез меня до общежития и я, поблагодарив его, вбежала в подъезд.  До жути хотелось спать. Я бухнулась в кровать и моментально отключилась. А утром, представляете, я увидела своего водителя у входа в здание.
- Здравствуйте, - сказал он мне. – Вы меня помните? Вчера ночью подвозил вас.
- Конечно, помню, - рассмеялась я.
В общем, слово за слово, и мы познакомились. Его звали Аликом. Он закончил МЭИ и работал  инженером на одном из небольших  московских заводов. И, как позже выяснилось,  по вечерам занимался в спортивной секции, откуда вечером и возвращался, решив по дороге подвезти незнакомку, мерзнущую на остановке. А со временем я поняла, что у нас много общего. Мы оба любили читать, особенно книги на историческую тему. Нам нравилось старое кино, и мы старались не пропустить ни одного фильма по телевизору, сидели в обнимку и смотрели « Сталкера», помню... Жаль, что к тому времени уже закрыли кинотеатр "Повторного фильма" на Углу Большой Никитской улицы и Никитского бульвара. Помните, был такой?  Там  "крутили" старые черно-белые фильмы или ленты, вышедшие из проката.
  -Да, я слышала о таком. Кинотеатр располагался в  особняке  XIX века. Сначала там открыли один из первых кинотеатров города, по-моему, он носил название "Унион". А в  1913 году нижний этаж переоборудовали под зрительный зал. Впоследствии здесь и  разместился Кинотеатр повторного фильма. А последние фильмы здесь показали, если я не ошибаюсь,  где-то в начале 90-х …
- Ну да. Я и говорю, что нам не повезло. Мы смотрели фильмы на видео. А еще мы любили гулять в парке,  в Кузьминках… Вы бывали  там?
- Нет, не пришлось как-то.
-А мы там часто гуляли, потому что у Алика на Есенинском бульваре была маленькая однокомнатная квартирка в пятиэтажке. Это теперь- то он живет в большой квартире.  И я там никогда не была. Где-то рядом с метро… Забыла название станции… Ну, не суть важно. Мы часто ходили в парк, катались на аттракционах. Особенно любили обыкновенные качели-лодочки. Покупали сразу по три-четыре билета и катались, катались…
   Татьяна замолчала, замерла, потом тряхнула головой, как бы прогоняя наваждение. Горькая гримаса скривила ее рот.
- Ну, вот… А через полгода мы поженились. Я продолжала учебу в институте, Алик работал. У нас была своя маленькая уютная квартирка и куча друзей, которые постоянно набивались в неё по праздникам. Накрывали стол, болтали, пели песенки под гитару. Хорошо играла моя подруга Лена. Она училась на музыкальном отделении моего института, обожала бардовскую песню, куда-то все время ездила летом…
- Наверное, на Грушинский фестиваль?
- Да, наверное… Сейчас Лена  работает в музыкальной школе в Москве. Вышла замуж, двое детей. К сожалению,  не видимся совсем, только очень редко перезваниваемся…
Так вот мы  прожили пять лет. И время бежало так быстро. Только, кажется, год начнется, как смотришь – уже декабрь.
- Это точно. Время не дает нам возможности остановиться. Как тягач на аэродроме: всё время подтягивает за собой. Вперед, вперед…
  - Мы с Аликом уже планировали ребеночка… А тут, как обухом по голове, известие от мамы: заболела. Я, конечно, поехала к ней. Врачи обнаружили у нее прогрессирующий артрит. Сказалась её  долгая работа в подвальном помещении. Начали лечение, но результатов не было. Мама всё реже выходила из дома: ей тяжело было даже до лавочки около подъезда доходить. Пока было тепло, еще выходила, потом – всё реже и реже… Потом и совсем перестала. Мы с Аликом решили перевести маму в Москву, но она категорически отказалась уезжать.»Хочу умереть дома, среди друзей»,- говорила она, плача. Мы остались с ней. Работу я нашла сразу. Алику тоже повезло, он организовал свое дело и занялся междугородними перевозками  товаров. Нашел нескольких водителей с машинами, связался со своими знакомыми в Москве и Твери – и дело состоялось.
Татьяна снова замолчала, глядя в окно поезда. Ольга не нарушала тишину, предполагая, что сейчас услышит самую грустную часть рассказа.
- Мы боролись с маминой болезнью два года. В последнее время она уже не вставала. Лежала на своей кровати маленькая, несчастная,  и больше молчала, чем разговаривала. Ни телевизор, ни наши рассказы не радовали её. Только нечастый приход  старинных подруг оживлял её на какое-то время, но потом взгляд угасал, лицо становилось непроницаемым и почти равнодушным… Так трудно … Тяжело смотреть на то, как уходит родной человек… А ты ничем не можешь ему помочь. Ничем!
Татьяна заплакала. Слезы катились по щекам тонкой струйкой, она их вытирала ладонью, а они предательски катились и катились снова…
  - Алик стал неплохо зарабатывать, но при этом начал ездить в командировки. Часто был в Москве. А вскоре перевел туда основной офис.  Я отпускала его без обиды, понимая, что невозможно запереть мужчину в четырех стенах, и что, в конце концов, мы зависим от него материально. Разве можно было жить на пенсию мамы и мою нищенскую зарплату? Нет, конечно. Одни лекарства стоили бешеных денег. Алик был нашим спасением. А потом… потом мамы не стало.  А еще через некоторое время я поняла, что у меня больше нет и мужа. Как права пословица: пришла беда – отворяй ворота. Так и у меня. Алик  был рядом, также был ко мне внимателен, нежен, но  в то же время я чувствовала, что он  был уже где-то совсем в другом месте. Тут и к гадалке ходить не надо: женская интуиция срабатывает четко. Я поняла, что в Москве у него появилась другая женщина.
Ольгу что-то зацепило в рассказе Татьяны. Она  слушала свою попутчицу и сосредоточенно силилась понять что. Наверное, спрятавшаяся в глубине её  души вина перед бывшей женщиной Шурика. Он честно сказал тогда, при первом их официальном свидании, что женат. Но с женой пока расстаться не может, потому что у нее трудный период в жизни. Подробно Ольга не расспрашивала, да и неудобно это как-то было. Захочет – расскажет сам.  Им было хорошо вдвоем. Была работа, было чувство и беспредельная тяга друг к другу. Счастливое время любви. О браке она пока не думала, хотя ей исполнилось тридцать лет. Ну и что. Еще пару лет можно и подождать с официальными отношениями.
Теперь Ольга слушала Татьяну  и проникалась к ней сочувствием. Что переживает женщина, которую оставил любимый мужчина? А у Татьяны две потери сразу…
Ночь за окном хозяйничала во всю. Иногда в стекла начинал стучаться слабый  дождь.  Капли плыли по стеклу сверху вниз, но мчащийся на скорости поезд безжалостно срывал их со стекол, и они улетали в темноту ночи, беспомощные и одинокие…
Ольга  вспомнила о Шурике. Они познакомились на дне рождения ее подруги Светки. Отмечали в кафе  где-то на Никитском бульваре. Компания собралась большая, человек пятнадцать. В основном, супружеские пары. Кто-то из них даже с маленькой дочкой заявился. Сидели  в зале для некурящих, потому что Светка была в интересном положении. Курить выбегали в специально отведенную комнату возле туалетов… Там Ольга и познакомилась с Шуриком. Он тоже пришел отмечать с другом какое-то событие. Слово за слово. Что называется зацепились настроением… Посидели немного каждый в своей компании, поглядывая друг на друга на расстоянии нескольких столов. Потом снова встретились в курилке.
- Оля, а не сбежать ли нам отсюда и не погулять ли по бульвару?
- Вы знаете, - ответила тогда она, - сама хотела предложить вам это же. С удовольствием.
И они, придумав какие-то несуществующие причины, с чистой совестью ушли. Вечер на редкость был тихим и теплым, и располагал к прогулкам по ночной Москве. Шли, разговаривали. Выпитое вино раскрепостило: обоим стало казаться, что они знают друг друга миллион лет. Ольга шла по бордюрному камню, для баланса расставив в стороны руки. Он шел рядом, готовый в любую секунду подставить ей свои …
Хороший был вечер. Как-то незаметно он перетёк в ночь. Помнится, потом они вышли на Садовое кольцо, и брели  вперед и вперед, не замечая ни прохожих, ни времени…
А ведь Шурик  тоже занимается какими-то транспортными перевозками… Совпадение? И вдруг  её словно что-то ударило в голову: он ведь называл имя своей жены… Как же её звали? Как? Ася? Анна? Нет…Яна! Яна её звали… Но он сказал, что это уменьшительное… а полное имя…
У Ольги перехватило дыхание. Полное имя… Татьяна…
Вот это да! Кому сказать – не поверит никто. Неужели, Татьяна, ее попутчица, рассказывающая о себе так проникновенно, и есть жена ее возлюбленного? Так не бывает...Если только в мексиканском сериале...
   Ольга внимательно смотрела в окно, словно пыталась увидеть там  что-то очень важное. Сердце бешено колотилось, волна совести и чувства вины поднялась из глубин ее души.
« Так. Без паники, - сама себя не то успокаивала, не то уговаривала Ольга.  -Соберись с мыслями.  Ты ведь не знаешь наверняка. Это только твои догадки.  Нужно выяснить. Давай, ты же журналистка, применяй свое умение интервьюера».
Но снова заводить с Татьяной разговор о её муже Ольге не хотелось.
 Татьяна сама продолжила свой рассказ. Ольга слушала, впитывая, словно губка, каждое слово, каждую интонацию.
- Вот так. Долго я не решалась на серьезный разговор. Всё мне казалось, что я ошиблась, что он по-прежнему меня любит. Но… отчуждение всё росло. А когда он стал избегать спальни, сомнения мои рассеялись в момент: я поняла, что точка возврата пройдена… Он уйдет. И…откуда только силы взялись, я решилась … Спросила только: «Алик, у тебя в Москве другая женщина?» Он  помолчал немного и сказал:   « Прости, Янка. Так получилось. Мы растеряли с годами свои чувства, отдалились друг от друга. А это… как озарение какое-то…» Мы тогда проговорили с ним почти всю ночь. Без слез, истерик, пронзительных речей. А утром я собрала его вещи и проводила к двери. Сказала на прощанье только, что если ему будет нужна помощь…
 Татьяна заплакала, а Ольга не знала, что ей делать. Впервые в жизни она не могла подобрать  нужные слова. Что бы она сейчас ни сказала, выглядело бы глупо и неискренно. Но и сидеть  как истукан, она не могла больше.
Она пересела на противоположное сиденье, приобняла совершенно незнакомую ей женщину и стала гладить по голове, как маленького ребенка. Она вспомнила, что в детстве так делала мама, когда хотела утешить  её, свою маленькую дочку.
Татьяна успокоилась.
-Ничего, Оля. Простите. Нервы иногда сдают. Я же не железная…
Ну, а у вас, Оля, в личном плане всё в порядке? Вы счастливы?
Ольга  напряглась, окаменела … «Что ответить? Что ей ответить?» - стучало молоточком в голове.
- Я? Да… У меня всё замечательно… Ой, мы проговорили почти всю ночь… Нужно хоть пару часов поспать. И вам, Таня, нужно отдохнуть…
-Да-да, конечно. Давайте подремлем немного…
Молодые женщины легли. Выключили полностью свет. В ночной тишине отчетливее стучали колеса вагона, мимо пробегали и тут же исчезали огоньки… Поезд вез женщин  в Москву: одну – к иллюзорному теперь счастью, другую – к  обломкам семьи...