Сила любви
В тот день стояла прекрасная погода: было солнечно и тепло, легкий ветер приятно щекотал спину, дарил ни с чем несравнимое наслаждение. Меня тянуло навстречу приключениям: я представляла себя то вольной птицей, порхающей как ветер, то капитаном пиратского корабля, плывущего по только лишь мне известному маршруту. Какое счастье, что Колумб открыл Америку! Ведь иначе мне, возможно, и не довелось бы испытать этого чуда, лежать на берегу Тихого океана в нагретом солнцем песке, идти по гладкому песчаному дну, смеясь, качаться на волнах. Я была студенткой университета «Калифорния», заканчивала 3-й курс и видела себя на должности вице-президента С. Ш. А. или хотя бы генерального директора крупной корпорации, имеющей филиалы во всех штатах Северной и Южной Америки. Я даже не вспоминала, что когда-то училась в обычной средней школе, неохотно ходила на занятия и училась, что называется, от триместра до триместра, пересчитывая эти дни. Я очень хотела учиться в англоязычной школе еще с 1-ого класса, но мои стремления не то, чтобы вызывали недоумение в среде простых обывателей. Я росла в средней статистической московской семье, и дать мне платное образование у родителей не было возможности. Мне повезло совершенно случайно. А произошло то вот как.
На родительском собрании директор школы сказала, что есть возможность провести зимние каникулы в С. Ш. А., более того, 2 недели после них можно жить в американской семье и учиться в американской школе, занимаясь, соответственно, с носителями английского языка.
Меня очень радовали такие перспективы, я так хотела учиться в английской школе, стать переводчиком с английского или ведущим топ-менеджером, а лучше, руководителем крупной компании! Ну и, конечно, как человека любознательного, интересующегося жизнью и вообще всем новым, мне очень хотелось жить в новой стране, пусть даже ненадолго новые интересные места, новые знакомства, новые возможности… Почему бы и нет? Для этого нужно было лишь на время обменяться местами жительств: в данном случае, мальчик из американской семьи должен был приехать в Россию, точнее, в Москву, и жить в моей семье, с моими родителями. Они у меня хоть и строгие, но очень добрые и порядочные люди, и, я думаю, только рады будут, если так все произойдет. Ведь они всегда желали мне добра, во всем поддерживали меня и хотели для меня блестящего будущего. Я объявила директору о своем согласии еще до родительского собрания, когда она просто пришла к нам и провела собрание с нами и нашим классным руководителем. Кроме меня, подняли руки еще 3 человека, но как-то робко, несмело и неуверенно. Возможно, они боялись вырваться из среды обывателей а, возможно, пугал самолет, дальняя поездка и сама жизнь в другой стране, с совершенно незнакомыми людьми. Только я была экстремалкой и никогда не боялась сказать слово, что называется, выделиться из толпы. Из-за того у меня, наверное, не было друзей среди одноклассников, но меня это совершенно не волновало.
Родители на собрании, поколебавшись немного, в итоге дали свое согласие, и 1-ого января, вечером, я должна была лететь в Северную Америку, в штат Калифорния, а 15-летний Майкл в то же время прилетает в Москву и его тепло и радостно, я надеюсь, встречает моя семья.
Пять лет назад у меня был свой персональный компьютер и неограниченный доступ в интернет. Мы переписывались с ним, и я узнала, что он увлекается живописью, архитектурой и рекламой. А в будущем, хотя, я была уверена, что планы могут поменяться еще много раз, видит себя юристом. Юношеские мечты, конечно, с долей максимализма, но никогда не нужно расставаться со своей мечтой, нужно ее добиваться и верить, что в жизни нет ничего невозможного!
Я не очень хорошо знала английский, так как в школе один преподаватель сменялся другим каждый месяц и, как правило, ни один из них не был лучше предыдущего в плане техники и методики преподавания. Знания были, если не самые начальные, но так или иначе ниже среднего уровня, а при моей любви к путешествиям и цели стать переводчиком с английского или руководителем крупной компании английский был невероятно нужен.
Так получилось, что Майкл сразу стал своим в моей семье, а я – в его семье. Меня очень радушно приняли, его родители были люди очень гостеприимные, жизнерадостные и просто излучали положительную энергию. Я сразу же стала своей в его семье, меня определили в престижную калифорнийскую школу, где преподаватели, конечно, были носителями английского языка, А еще была возможность изучить очень интересные для меня в плане интеллектуального развития и совершенствования себя как личности дисциплины: зарубежную литературу (американских классиков и не только), зарубежную историю, мировую художественную культуру, живопись, архитектуру, графику, философию, психологию, педагогику, социологию, музыкальное искусство.
Меня достаточно быстро, приняли одноклассники, не было никакого негатива с их стороны, мы вместе обсуждали различные темы по учебе, гуляли по городу после занятий: я знала каждую улицу, каждый переулок этого удивительного города под названием Сан-Франциско, который был одним из крупнейших в Калифорнии. А вечером мы обычно шли на побережье Тихого океана, где, под шум чаек и океанского прибоя, наслаждались мягкой сладостной прохладой ветра, наблюдали, как садится солнце, а потом шли вдоль берега в далекую даль и, казалось, ээта дорога никогда не закончится.
Было так хорошо, что не хотелось думать ни о чем больше! Все как будто говорило за то, чтобы эти волшебные каникулы продолжились и мое обучение – тоже. Конечно, я не переставала думать о Майкле все эти дни, мы переписывались по интернету: он говорил, что русские ребята тоже настроены к нему вполне адекватно и что у него даже появились друзья для будущей переписки а, если получится, то и для встречи. Он не любил говорить о тех, кто был настроен оп отношению к нему враждебно, поскольку сам излучал только положительную энергию и просто не общался с теми, кто был неприятен ему и кому – он. Этим он мне очень нравился, с самого начала нашей переписки, еще не увидев его лично, я была уверена, что он – замечательный человек: каждая строчка его письма дышала теплом, добротой и неиссякаемым оптимизмом. Я была уверена, что мальчик из контакта такой же замечательный, как и в нем. И я не ошиблась: увидев его в первый раз, я почувствовала, что тону в его огромных бездонных глазах и что такого прекрасного человека у меня больше никогда в жизни не будет. Он был ласковый, нежный, внимательный, совершенно не похож на моих одноклассников. Он плохо говорил по-русски, но это не мешало нам непринужденно вести разговор: те слова, которые мы не могли сказать друг другу, показывали на языке жестов или взглядами. В глубине души мне было немного жаль, что обмен местами проживания был возможен только на 3 недели, мне так хотелось, чтобы он был в моей жизни всегда и никуда не уходил. На Новый год, под бой курантов, я загадала такое желание. Я была взрослой девочкой и уже не верила в Деда Мороза, но зато я верила в судьбу и была уверена, что Майкл просто послан мне ею.
Позже, когда я уже находилась в Америке, Майкл писал, что русские люди очаровали его своей искренностью и широтой души. А еще он говорил, что ребята постепенно изменили свое отношение к нему на более позитивное и учиться у нас очень интересно и увлекательно: да, по некоторым дисциплинам, конечно, слабое преподавание, например, по английскому языку, мировой художественной культуре, этике, психологии. Но английский язык был его родным языком, и он не сомневался, что в родной стране догонит школьную программу. А еще он переживал, что мы с ним не увидимся: так как мы должны были вернуться через неделю после новогодних каникул, времени оставалось в обрез, остаться в Америке я тоже не могла, потому что меня ждали в России не только родители и друзья, нужно было продолжать учебу. Обратный билет был взят еще с самого начала, я хотела и не хотела улетать обратно, но умом понимала, что нужно, а сердце было здесь. Родители Майкла и новые друзья тоже не хотели меня отпускать.
Но потом случилась беда, хотя так мне показалось только сначала. Меня укусил энцефалитный клещ в правую ногу, она распухла, и я не могла ходить. То произошло как раз накануне моего отъезда: мы всей компанией сидели в лесу около озера, окруженного высокими остроугольными скалами, по которым так здорово было карабкаться вверх, выше и выше к вершинам! Мы жгли костер, читали стихи, пели песни, танцевали и пили красное полусухое вино с сыром и фруктами. Было весело и беззаботно, я даже почти забыла о том, что мне завтра уезжать, хотя собрались мы как раз именно по этому поводу. Как вдруг острая боль пронзила мою ногу: я дико вскрикнула, вскочила и тут же рухнула на землю. Нога раздувалась на моих глазах, постепенно приобретая красновато-багровый оттенок. Я молчала. В ужасе слова застряли в горле. Ребята тоже были растеряны. Первым сориентировался Ник, самый старший из нашей компании: он быстро схватил мобильный и набрал телефон службы спасения 911. Через 10 минут я была уже в машине скорой помощи, Нику и еще двум ребятам разрешили сопровождать меня. В больнице меня быстро передали двум санитаркам, которым с 10-й, наверное, попытки удалось извлечь клеща, затем мне сделали укол клещевого иммуноглобулина и дали успокоительного.
Я спала, когда ко мне в палату вошли родители Майкла. И, конечно, не услышала, как его мама произнесла, с нежностью глядя на меня: бедная маленькая девочка. Ты обязательно выкарабкаешься. Мы здесь, рядом с тобой, мы тебя не оставим. Я почувствовала прикосновение ее руки и проснулась.
-Вероника, мне так неудобно, что я вам причинила столько беспокойства, - грустно и растерянно сказала я. Просто сейчас я – в порядке. Больно было только тогда…
-Дорогая, ты ни в чем не виновата. Такое могло случиться с каждым. Главное – думай о себе, о своем здоровье и о том, что завтра вечером прилетает Майкл. И вы с ним обязательно увидитесь!
-Долго я здесь пробуду? - спросила я.
-До конца этой недели – точно! – уверенно сказала Вероника, но в голосе ее чувствовались нежность и забота. Ты должна окончательно прийти в себя, окрепнуть, а, кроме того, пройти обследование, чтобы можно было убедиться, что ты не заболеешь энцефалитом.
-Не заболею, конечно!- слабо улыбнулась я. Но в глазах запрыгали веселые огоньки. Энцефалит обошел меня стороной. Только находиться здесь мне совсем не хочется: я не хочу, чтобы Майкл увидел меня в таком состоянии.
-Майклу ты всегда будешь нравиться любой, - заверила ее Вероника. Он – очень хороший мальчик и не может ошибаться.
И оказалась права. Майкл прилетел на следующий день, вечером, очень расстроился, узнав о том, что произошло со мной. Хотел тут же мчаться в больницу, но, так как был поздний вечер уже, он приехал ко мне на следующий день, утром. Они пришли вместе с Вероникой. Он был такой же, как 3 недели назад, когда я его впервые увидела, быть может, только чуть повзрослел внутренне. Он мало говорил о жизни в России сейчас, его больше интересовала я и мое состояние здоровья. Он сказал только, что у меня – замечательные родители: он не всегда мог понять и разделить их взглядов на жизнь, но в целом они – очень милые, добрые и отзывчивые люди, с открытой душой и чистым сердцем.
-Они знают о том, что случилось со мной? - спросила я
-Да, конечно, они в курсе, - подтвердила Вероника. Я сама позвонила им и все рассказала.
-И как они восприняли это все?
-Нормально. Конечно, очень расстроились, постоянно думают о тебе, но зато они знают, что ты – здесь, с нами. Мы тебя не оставим.
-Спасибо! - благодарно улыбнулась я. Неожиданно для себя самой мои глаза наполнились слезами. Вы даже не представляете, как много вы для меня значите.
А к вечеру у меня внезапно поднялась температура, началась тошнота и лихорадка. Я чувствовала жуткую слабость и озноб, совершенно не могла принимать пищу. Передо мной мелькали образы то Майкла, то наших родителей, то ребят, с которыми я была в тот вечер. Я звала их всех, сквозь туман видела рядом стоящего Майкла, его руку, которая соприкасалась с моей рукой…
И без слов было всем ясно, что я заболела клещевым энцефалитом. Мой юный организм оказался очень восприимчив к таким инфекциям. Я знала, что должна жить, что рядом со мной – люди, которым я дорога, но не чувствовала никаких сил. В таком состоянии я была весь вечер, ночь, и следующий день.
А потом все вдруг встало на свои места: мир вновь обрел свои краски, люди снова стали людьми, а вещи – просто вещами. И я опять была в своей палате, а рядом – люди, которые меня любят. Внезапно зазвонил мобильник в руках у Майкла. Это звонила моя мама: нас разделяли тысячи километров, от этого, наверное, наши чувства были еще сильнее, глубже. Она волновалась за меня, а я слабым, но таким счастливым голосом сказала, что меня укусил клещевой энцефалит, и я поэтому задержусь в Америке.
-Выздоравливай, дорогая, и возвращайся скорее! - в голосе матери я чувствовала некоторое облегчение, но в то же время и ревность. Помни, что тебе нужно продолжать учебу. Мы тебя очень любим и ждем!
Я расплакалась после ее слов. Мне одновременно и хотелось, и не хотелось уезжать. Но я знала, что там, в Москве, меня ждут мои родители, моя школа, мои друзья. Там у меня была своя, стабильная и налаженная, жизнь, но здесь был тот, кто был мне, честно говоря, дороже всех в этой жизни.
Ровно через неделю, 24-ого января, я улетала в Москву. Клещевой энцефалит погас так же быстро, как и вспыхнул. Больше задерживаться у меня не было возможности. В аэропорту Майкл помог нести мне сумки, он и Вероника были со мной до самой регистрации и последующей за ней посадки. На прощание Майкл нежно меня поцеловал и подарил золотое кольцо с изумительным фианитом. Оно оказалось мне как раз впору, будто сделано было специально для меня.
-Это чтобы не забывала, - нежно прошептал он, глядя мне прямо в глаза. Я тебя очень люблю.
-Глупый, как я могу забыть тебя? Но спасибо тебе, оно просто замечательное! Буду любоваться им всю дорогу. Я тебя тоже очень люблю.
А потом объявили номер рейса самолета, на котором я должна была лететь, и пригласили всех пассажиров на посадку. Всю дорогу я думала о Майкле, любовалась изумительным кольцом с фианитом, вспоминала его милых, замечательных родителей и понимала, что все вместе они стали частью моей жизни. Я не представляла, как смогу прожить без них, не видеть Майкла. Ведь неизвестно, когда еще представится такая прекрасная возможность обмена. А если даже и представится, то, вполне возможно, что не с Америкой.
Домой я приехала вся счастливая, полная жизни и новых впечатлений. Ничто во мне не выдавало того, что еще несколько дней назад я болела энцефалитом. Я обняла и расцеловала родителей, зашла в свою комнату и первое, что увидела – это огромного плюшевого мишку на кровати с сердечком и надписью на нем: «I love you».
Его Майкл приобрел для тебя, - сказала моя мама. Он не думал, что вы увидитесь там, все произошло так быстро.
Мои глаза наполнились слезами, но то были слезы счастья.
-Майкл – замечательный, мам, - призналась я. Я не втсречала мальчиков лучше его.
-Ты любишь его? - спросила она.
-Да, мама, очень люблю. Я не представляю своей жизни без него.
-И ты бы уехала жить в Америку, если бы он пригласил тебя? - напрямую спросила меня мать.
Я ответила не сразу, потому что слишком щадила ее чувства. Но ответила достаточно разумно для девочки 15-лет, стараясь, по возможности, не обидеть мать.
-Мама, я очень люблю Майкла, это правда! И очень бы хотела жить в Америке с ним и учиться там. Но я, наверное, должна сначала закончить учебу здесь. Будем пока по интернету переписываться, а дальше будет видно. Я тебя очень люблю, мама, и папу тоже. Я никогда не забуду, что вы дали мне жизнь, вырастили, образование помогаете получить. Я вас очень-очень люблю!
-И мы тебя тоже очень любим, Кристина, - сказала мать. И не представляем без тебя своей жизни.
Я вернулась в свою школу: одноклассники и преподаватели меня встретили очень радостно, а я им с таким чувством и любовью рассказала о жизни в Америке! Я умолчала только о своих чувствах к Майклу, поскольку считала, что об этом им знать вовсе не нужно. Но, бог мой, как все противоречиво! С одной стороны, я очень рада была вернуться в родную страну , увидеть одноклассников, родителей, преподавателей, а с другой – так тянуло обратно в Америку! А на следующем родительском собрании я узнала, что ближайший обмен возможен только с Италией на майские праздники и совсем сникла. Да, мы переписывались с Майклом, обменивались нежными смс-ками, спать я ложилась только с тем самым плюшевым медвежонком, которого он мне подарил. Я хотела определенности, но просвета не виделось. Мне было только 15-лет, до окончания школы оставалось еще целых 1,5 года. А потом я стану взрослым человеком, передо мной будут открыты все дороги, и я даже нисколько не сомневалась, что поступлю именно в тот вуз, в который хочу. А поступить я хотела в университет Южной Калифорнии, так как там была прекрасная возможность получить специальность переводчика с английского или топ-менеджера, с перспективой в дальнейшем стать руководителем крупной компании. А пока я ходила на курсы английского, для того, чтобы не забывать его окончательно и повысить уровень собственных знаний.
Полтора года пролетели совершенно для меня незаметно: все это время я усиленно занималась и готовилась к поступлению в ВУЗ. Я успешно прошла
стандартизированные тесты — TOEFL и SAT, написала эссе Personal Statement/ эссе. Оно представляло собой в форме сочинения о себе. Нужно было ответить на вопросы: “чего хочу?”, “почему хочу?”, “как собираюсь этого добиться?”. Все необходимые рекомендательные письма у меня были,
За эти полтора года мы с Майклом виделись только один раз: он приезжал ко мне на майские праздники, как раз тогда, когда я отказалась от возможности уехать в Италию и жить в итальянской семье по обмену. Слишком уж там было бы все чужим для меня, я могла поехать туда только с Майклом. Мы гуляли по городу, ходили на выставки и музеи, были. Наверное, везде, где только можно успеть за 10 дней, потому что Майкл прилетел 1-ого и улетал 10-ого. Он не смог остаться дольше, так как его ждали родители и учеба, безусловно, нам обоим не хватало переписки в контакте, хотелось живых, человеческих отношений.
Но он знал, что я буду учиться в университете «Южная Калифорния». И был рад, просто счастлив моему решению. Весь следующий год пролетел очень быстро: я до вечера пропадала на курсах, усиленно занималась, часто даже по ночам. Свободного времени не было вообще. Майкл тоже готовился к поступлению в ВУЗ, он планировал поступить в Гарвардский университет на юриста, это было его давней мечтою. Лишь по ночам, в контакте, нам удавалось списаться: Майкл писал, что на занятиях очень интересно, что спит и видит себя юристом, но скучает обо мне безумно и считает дни до нашей встречи, которая состоится, когда я приеду поступать в университет.
И вот, этот день настал. Мне жалко было уезжать из родительского дома, покидать родителей, зная, что увижу я их, дай Бог, если только в следующем году. Но в то же время душа моя была уже там, я хотела поскорее увидеться с Майклом, видела себя уже студенткой университета «Южная Калифорния» и была уверена, что родители счастливы за меня!
-Позвони, как только приедешь, устроишься, - попросила меня мама, провожая меня до аэропорта.
-Да, да, мама, конечно, - сказала я, нежно ее расцеловав. Да ты не переживай, мама, все будет хорошо! Папе привет передавай. Я сразу же, как только будет возможность, приеду к вам.
-Знай, что двери нашего дома всегда открыты для тебя, - сказала мать, глядя мне в глаза. Если что-то не сложится там, с Майклом, мы будем рады принять тебя. Несмотря ни на что, ты - наша дочь.
Я была очень рада слышать от нее эти слова: моя мама меня по-настоящему любила, но в то же время была убеждена, что ничто не заставит меня вернуться обратно, в Россию. Ведь я так любила Майкла! Да и к тому же меня очень радовала перспектива получить высшее образование в Америке с последующим трудоустройством. Я благополучно прошла конкурсный отбор и стала студенткой 1-ого курса университета Южная Калифорния. Я поступила на гуманитарный факультет по специальности «переводчик с английского». Я даже не сомневалась в том, что, если окончу университет по этой специальности, смогу работать в любой компании, и, конечно, работать по частным заказам.
А Майкл тем же летом поступил в Гарвардский университет, на юриста. Он всегда хотел работать юристом, с самого детства, и теперь был просто счастлив, что его мечта сбылась. Территориально университет располагался в
Кэмбридже (штат Массачусетс), первый год Майкл жил в общежитии при университете, а на выходные приезжал к родителям, а со 2-ого курса пошел работать в крупную компанию пока только помощником юриста, но все с чего-то начинают. Главное, он был птицей высокого полета и точно знал, чего он хочет. Так как работу ему предложили в Сан-Франциско, появилась возможность переезда к родителям. В Сан-Франциско был филиал Гарвардского университета, и с переводом сложностей никаких не было. Можно было также перевестись на заочное отделение, но Майкл хотел посещать занятия, так как был уверен, что практика должна подкрепляться и теорией тоже.
Майкл хотел жить самостоятельно, точнее, хотел жить со мной, и в скором времени нам удалось накопить на съемную квартиру на берегу тихоокеанского побережья. Нам, потому что я тоже подрабатывала переводами, и удавалось то мне очень даже неплохо. И, в скором времени, я перебралась из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, мы с Майклом стали снимать квартиру, а в университет я ездила на машине. К тому времени я успела окончить курсы вождения и получить права. Я старалась звонить домой, в Москву, хотя бы через день: понимая, что сейчас началась совершенно другая жизнь, тем не менее, не забывала своих родителей, по-прежнему любила их также сильно. Мне была понятна их ревность, также как и волнение за меня, за мое будущее. Мать несколько раз говорила, что у нее как-то странно сжимается сердце, и слезы выступают на глазах при мысли обо мне, но я пропускала ее слова мимо ушей. Я была уверена, что мама делает из мухи слона, просто я для нее навсегда останусь маленькой девочкой, хотя давно уже выросла. Господи, неужели, когда у нас с Майклом будут дети, я буду также тревожиться за их будущее?
Мы не планировали пока детей, считали, что молоды и все успеем. Просто наше время еще не пришло, мы хотели пожить для себя, хотя бы получить образование для начала, встать на ноги, чтобы ни от кого не зависеть в финансовом плане. А еще Майкл был потрясающим любовником: он всегда доводил меня до оргазма, я стонала от удовольствия в объятиях и тонула в его серых бездонных глазах. Он был моим первым мужчиной, и, надеюсь, последним…
В тот уикенд мы решили проигнорировать приглашение родителей провести его вместе с ними, с друзьями тоже решили не встречаться. Ведь мы были так заняты работой, что по-настоящему близки были только по ночам. А еще Майкл сказал, что приготовил мне замечательный сюрприз. А разве могут сюрпризы быть иными от любимого человека? С замиранием сердца я ждала разгадки этой тайны. Мы весь день загорали на пляже, занимались любовью, мне было так хорошо с любимым, что я даже не думала, что может быть что-то лучше еще! Но, оказывается, я еще не до конца изучила своего возлюбленного.
Я совсем недавно призналась Майклу, что хотела порхать как вольная птица над всеми штатами Америки. А, лучше всего, над всем миром. Возможно, на меня так подействовал недавний прыжок с парашютом. А еще я говорила, что хотела бы управлять пиратским кораблем и приплыть на остров, где живут пираты. То ли усталость накопилась за последнее время, то ли молодая кровь играла. Но то, что предложил мне Майкл в тот день, превзошло все мои ожидания.
Он подошел ко мне близко, совсем близко, так, что чувствовалось его прерывистое дыхание, и еще я ощутила на себе его сильные руки, ласкающие меня, и сказал: Сейчас мы с тобой поедем в путешествие. Но не на пиратском корабле, а на яхте, что будет не менее интересно! Мы выйдем в открытый океан, ты сразу почувствуешь себя королевой, поскольку будешь управлять яхтой. Он повертел в руках ключи, в глазах его запрыгали веселые озорные огоньки: пойдем, наша красавица нас давно уже ждет. Но только оденься теплее, потому что будет сильный ветер. И мы, взявшись за руки, не пошли, побежали к пристани. Яхта была ослепительно-красивой, цвета морской волны, и я увидела, что она называется «Красавица». Именно так называл ее Майкл, когда открыл мне свой сюрприз (секрет). Он взял меня за руку и провел вовнутрь. Там нас ждал накрытый стол с какой-то заморской закуской, салатами, шампанским и красным вином. И веселая живая музыка. Не было только лазерного шоу и анимации, но шоу мы могли устроить себе сами, а танцы – то уже в процессе.
-Как тебе сюрприз? – нежно обнимая меня, спросил Майкл.
-Ты – ненормальный, - прошептала я. В первую минуту я даже дар речи потеряла. Я даже подумать не могла, что сюрприз откажется таким чудесным!
-Это – только начало, - заверил меня Майкл. После праздничного ужина мы поднимемся наверх, и поплывем на «Красавице» по мне самому неизвестному маршруту. Но, главное, ты будешь управлять яхтой, это даже интереснее и увлекательнее, чем плыть на пиратском корабле. Ведь пираты представляют некоторую опасность, а здесь мы поплывем навстречу ветру, навстречу приключениям, и рядом с тобой буду я!
-Майкл – это прекрасно! Но что мы сегодня празднуем?
-Как, ты забыла? – Майкл изумленно смотрел на меня.
-Я, правда, не помню, - сказала я, хотя взгляд мой неожиданно оживился, а в голову пришли чудесные воспоминания. Но, может быть, ты мне сможешь напомнить?
-Сегодня день твоего приезда в Калифорнию. 27-ого июня ты приехала в Сан-Франциско поступать в университет для того, чтобы никогда не уезжать, - сказал Майкл, нежно глядя на меня.
Да, я вспомнила. Три года промчались как один миг. Но три года – то ничто, если представить, что впереди у нас еще вся жизнь.
-Вся жизнь, проведенная с тобой. Это не жизнь - а сказка! – сказал он. Я люблю тебя!
Я тоже тебя люблю, - я поцеловала его нежно и страстно, и этот долгий сладостный поцелуй, наверное, побил рекорды даже французского.
Мы плавно перешли к столу: я была голодна, и у меня едва хватило терпения до того момента, когда Майкл открыл бутылку шампанского.
-За нас! - он поднял свой бокал. За наше будущее! За то, чтобы никогда не расставаться!
-За нас! – повторила я. Я люблю тебя, Майкл!
А потом все было как в сказке. Очень скоро я сидела за рулем яхты, счастливая, улыбающаяся, готовая к приключениям. Меня не пугали ни волны, ни шторм: наоборот, так казалось даже интереснее. Правда, минутный страх промелькнул на мгновение в моих глазах, да еще почему-то вспомнились слова матери о том, что там, на родине, мой дом, и они всегда готовы принять меня обратно. Я отогнала прочь грустные мысли, уверенно села за руль, заревел мотор, я смотрела на Майкла. Он нежно поцеловал меня: ничего не бойся, дорогая, - заверил он меня. У тебя все получится.
Ты – замечательный, - я с любовью смотрела на своего возлюбленного. Я так рада, что ты у меня есть. Люблю тебя!
-И я тебя! - улыбнулся мне Майкл. Ну, давай, дорогая, не бойся, все будет хорошо. Красавица ждет свою хозяйку.
Взревел мотор, на мгновение нас заштормило, но потом все пришло в норму, и мы плавно оторвались от берега, уходя все дальше и дальше. Ветер дул нам в спину, волны казались выше. Чем я думала, они почти доставали от нас, и это придавало нам адреналина.
-Так здорово! – я чувствовала себя настоящей королевой, если не сказать больше. Я давно мечтала управлять яхтой, теперь моя мечта сбылась, я была на высоте и просто очаровала Майкла своей смелостью.
-Не зная тебя, я бы мог подумать, что ты не первый год управляешь яхтой, - серьезно сказал Майкл. И не подумал бы, что сегодня – твой дебют.
-Результат превзошел все ваши ожидания, да товарищ капитан? - кокетничала я. Но не думай, что я на том остановлюсь. Это – только начало!
-Я и не сомневаюсь в твоих способностях, - улыбнулся Майкл. Ты никогда не боялась трудностей, иначе не приехала бы в Америку. Я Благодарен Богу за то, что мы встретились (он подарил мне тебя).
И тут произошло непредвиденное. Навстречу нам не плыла, летела со страшной скоростью другая яхта, я даже не успела разглядеть ее названия. Мы столкнулись, удар оглушительной силы перевернул яхту, вещи, предметы разлетелись в разные стороны, передо мной промелькнуло испуганное лицо Майкла, последние его слова были: Надень спасательный жилет, скорее! Но я не успела. Я запомнила только его слова, а дальше наступило небытие.
Пробуждение было долгим и мучительным. Очнувшись в клинике Сан-Франциско, вся обмотанная проводами, я почти не могла говорить, но первые мои слова были: Где Майкл?
Лицо его матери было опухшим от слез, а сама она постарела лет на пять за последнюю ночь.
-Его ищут. Но пока поиски безрезультатны – с болью в голосе сказала Вероника. Есть надежда, что он жив. Нужно верить, дорогая, верить и надеяться, что Бог вернет его нам.
-Глаза мои наполнились слезами: Майкл не мог погибнуть. Только не он. Он был таким замечательным. Я тут же поймала себя на мысли, что говорю о любимом в прошедшем времени. А ведь он не мог уйти из жизни. Он жив, я уверена в этом.
-Конечно, он жив – Вероника старалась говорить уверенно, хотя каждое слово давалось ей с трудом. Он слишком любил жизнь, чтобы вот так просто взять и уйти из нее. Ты лучше подумай о себе: ты 3 дня была без сознания, мы очень волновались за тебя, но теперь дело должно пойти на поправку.
А что я? – как-то безучастно спросила я. Просто сейчас чувствую слабость, голова кружится и двигаться больно.
-Ты сломала 4 ребра. А еще получила сотрясение мозга, – сказала Вероника. Сейчас главное для тебя – соблюдать постельный режим и не волноваться лишний раз. И будь уверена: Майкла обязательно найдут, и он к нам вернется!
Я слабо пожала ей руку: Спасибо, Вероника. Я очень хочу в то верить.
Я удивлялась поразительной силе духа и стойкости этой женщины. И искренне восхищалась ею. Она могла бы впасть в уныние, но держалась из последних сил и еще поддерживала меня. Хотя речь шла об ее единственном сыне, который исчез и неизвестно как скоро его найдут или он сам найдется.
Поиски продолжались уже две недели, а тело так и не нашли. Значит, была надежда, что он жив. Все это время рядом со мной находился молодой врач по имени Ник: именно он первым примчался к месту происшествия в тот злополучный день и надел на меня кислородную маску. Благодаря нему, я жива. Он очень поддерживал меня, говорил, что Майкла обязательно найдут и чтобы я надеялась на лучшее и ни в коем случае не поддавалась унынию.
Я очень хотела верить его словам, и у меня это получалось. Возможно, благодаря этому я и жила. Весь последний месяц я жила как в страшном сне, точнее, я постоянно думала о Майкле, о том, что он не погиб, не мог вот так уйти из жизни и оставить нас. Сердце чувствовало, что он – здесь, где-то рядом, и что он или сам к нам придет, или мы его найдем. Мы были связаны друг с другом навеки, и, если бы его не было, не было бы и меня. Я вернулась к учебе, жизнь продолжалась несмотря ни на что. Было только до боли одиноко в нашей съемной квартире. Вероника и Джон (отец Майкла) предлагали переехать к ним, от них мне тоже можно будет ездить в университет. Но я была пока не готова к этому: не хотела их стеснять, да и к тому же сейчас мне необходимо было побыть одной. И пусть в той квартире все напоминало о Майкле, когда я думала о тех сладких ночах любви, что мы провели вместе, на глаза наворачивались слезы, я не хотела переставать думать о нем, он был частью меня самой, и жизни без него я представить уже не могла. Родители были в курсе трагедии, мама звонила каждый день и умоляла вернуться домой. Но я не могла вернуться окончательно. Я улетела только на 1 неделю, потому что нужно было возвращаться в университет. А еще я не хотела оставлять работу переводчика. Мне жаль было мать: она волновалась и переживала за меня. Но кроме нее и отца, которого я, правда, с детства почти не видела, потому что он работал сутками, у меня в России никого не было. С одноклассниками мы давно потеряли связи, потому что появились новые друзья в новой жизни. А друзья детства даже по контакту в последнее время не были друзьями. Скорее, по контакту у меня были друзья в Калифорнии, ведь как еще дружить, если на встречи нет времени?
Я могла бы раскиснуть и остаться в Москве, с родителями, но я была выше этого! Точнее, я очень любила своих родителей, но не могла оставить и новую жизнь, тем более, в этой новой жизни было место и для них.
Я обещала маме приехать на зимние каникулы, и на следующий день уже была в Калифорнии. Что меня, честно говоря, удивило, так это то, что Ник думал, что я останусь в России.
-Честно говоря, я очень боялся, что ты не вернешься, останешься в Москве, – признался мне Ник, когда я пришла к нему в больницу швы снимать.
-Как ты мог такое подумать? - искренне возмутилась я. Моя жизнь – здесь. Я уверена, что скоро найдут Майкла, здесь моя учеба, работа, друзья – слишком многое, чего я не могу оставить!
-А если Майкла не найдут? – задал он мне прямой вопрос. Чего тогда будешь делать?
-Его найдут – уверенно сказала я. Или я сама найду его.
Я не могла представить, что мои слова окажутся пророческими.
От Майкла не было вестей уже полгода. Родители его потеряли всякую надежду на возвращение сына, я же продолжала жить надеждой, хотя было очень тяжело. Я не улетела в Москву на новогодние праздники. Новый год провела с Вероникой и Джоном, в узком семейном кругу. Они относились ко мне очень тепло, как к родной дочери, и я отвечала им тем же. Потом приезжали поздравлять их друзья, мои друзья. Это был первый Новый год, проведенный без Майкла. Мне было очень тоскливо без него, я была уверена, что и ему тоже. Хотя никто не верил уже в его спасение. А потом Ник предложил поехать на экскурсию по Калифорнии, не только по Сан-Франциско, но и по другим городам. Я приняла его предложение, сказав, правда, что хотела бы посетить храм и монастырь тоже, для того, чтобы помолиться об исцелении и возвращении своего любимого. Ник согласился, хотя в глубине души надеялся, что я похоронила Майкла и воспоминания о нем. Он не говорил мне о своих чувствах открыто. Но я знала, что он любит меня и надеется, что рано или поздно я буду с ним. Своей семьи у него не было, мать жила в другом городе, отца Ник не помнил, поскольку он ушел из жизни, когда сыну было всего лишь 2 года.
Я слышала, что в Сан-Франциско есть Сан-францисский Троицкий собор, а при нем – действующий мужской монастырь. Я была верующей, не ходила в храм каждое воскресенье, но хранила веру в Бога в душе. Ник – тоже, наверное, потому и понял меня.
После службы мы пошли в мужской монастырь им. Сан-Франциско. И там я увидела…увидела монаха, возраст которого не могла определить сразу. Лицо его было покрыто шрамами, страшно обезображено, он хромал на одну ногу, и было видно, что каждое движение давалось ему с трудом. Что-то заставило меня подойти к нему, движения его показались мне какими-то знакомыми, даже родными, а взгляд его был необыкновенно нежным и трогательным. Я остановилась в полуметре от него, мы смотрели друг на друга, и тут я увидела на пальце его золотое кольцо с изумрудом. Я вспомнила, что именно такое кольцо я подарила Майклу на годовщину нашего знакомства. Глаза мои наполнились слезами и трудно сказать, что это было: слезы радости или слезы печали. Он был так обезображен. Но, несмотря ни на что, роднее его в ту минуту у меня никого не было!
-Майкл, - с трудом сдерживая волнение и подступившие слезы, прошептала я. Ты жив!
Я знал, что ты придешь, - он с нежностью смотрел на меня и попытался улыбнуться. Улыбка получилась грустной и жалкой, но взгляд его от того не поменялся. Но тебе нельзя здесь находиться. Уходи, пожалуйста!
-Но почему мы не можем быть вместе? Я все также люблю тебя.
-Ты же видишь, я стал монахом. Я принял постриг и всю жизнь отдал Богу. Теперь каждый мой день проходит в молитвах и трудах, но я не представляю другой жизни для себя. Взгляни, что со мной стало: я – урод, страшно обезображен, и, если бы не то кольцо, ты бы меня не узнала. Ведь, правда?
-Нет, я бы все равно узнала тебя. Твой взгляд остался прежним. Такой же добрый, искренний и нежный…
-Только взгляд. Но я обезображен физически. Если я тебе расскажу, что, когда меня выбросило на берег, я трое суток валялся никому не нужный, разодранный и полуголодный, ты не поверишь мне. А, когда яхты столкнулись, наша и встречная, я получил удар страшной силы, вылетел и ударился лицом. Сломал себе все, что было можно, ни одна пластическая операция не могла мне помочь вернуть то лицо, которое было до того. Тогда я плыл целые сутки, плыл из последних сил, а, когда выбрался на берег, их у меня уже не было, и я впал в бессознательное состояние. Меня нашли монахи из этого монастыря, выходили, накормили, дали одежду. И старались не показывать мне зеркала, чтобы я не пугался своего отражения в нем. Из всех вещей сохранилось только кольцо, которое ты мне подарила на годовщину нашего знакомства, документы и все остальное потеряны безвозвратно. Меня приютили здесь, сначала я жил послушником, а потом принял постриг.
-Но почему ты молчал столько времени? – удивленно спросила я. Родители и друзья – в глубоком отчаянии, не знают, что и думать. Они очень любят тебя и ждут, когда ты вернешься.
-Но я не вернусь. Отныне я отдан Богу. Пойми, Карина, милая моя, так лучше для всех. Лучше не говори, что видела меня. Или скажи все как есть. Они не могут осудить мой выбор. Такому чудовищу как я – не место среди нормальных людей, я больше не смогу жить так, как раньше. Скажи родителям, что я их очень люблю и молюсь о них днем и ночью. И тебя я тоже очень люблю. Но теперь ты для меня можешь быть лишь сестрою, от земной жизни я уже отошел.
Я ответила, что все время, не переставая, думала о нем, что ни дня не могу прожить без него, и меня не интересует его внешний вид. Главное, что душа его осталась такой же чистой и светлой. Говорила, что можно обратиться к самым лучшим врачам США, попробовать восстановить лицо. Но знала, что ничего сделать было нельзя, и Майкл уже сделал окончательный выбор.
-Дорогая, я желаю тебе только добра, - сказал он мне на прощание. Я тебя очень люблю и никогда не забуду. Но теперь ты должна строить свою жизнь, ты очень молода, и рядом с тобой должен быть мужчина, который сможет сделать тебя счастливой. Ведь ты заслуживаешь счастья. Можешь доверять Нику: он - лечащий врач нашей семьи и. несмотря на молодость, имеет за плечами богатый жизненный опыт и очень хороший человек. Он любит тебя, и я буду счастлив, если у вас сложатся теплые близкие отношения. А теперь мне надо идти. Прощай, Кристина! Прощай, любовь моя!
Он повернулся и зашагал прочь.
-Нет, только не прощай! Только не прощай! – закричала я вслед уходящему Майклу. Тело мое сотрясалось от рыданий.
И Ник, хранивший молчание все это время, впервые осмелился заговорить.
-Кристина, я долго не решался тебе сказать, но больше не могу молчать, - он старался говорить уверенно, но в голосе его чувствовалось волнение. Кристина, я тебя очень люблю. Я полюбил тебя с первого дня, с первой минуты, как только увидел. А когда тебя укусил энцефалитный клещ, я страшно испугался и вызвал бригаду скорой помощи. Я очень хотел, чтобы ты выздоровела. И именно тогда для себя решил, что, когда вырасту, стану врачом. Для того, чтобы возвращать жизни тем, кто в этом нуждается. Я точно решил так, когда узнал, что тебя вылечили. Я стал уважать тих необыкновенных людей в белых халатах, благодаря их помощи и вере в Бога можно вернуть жизни очень многим людям!
Я с изумлением смотрела на него: Так это был ты? Но почему ты молчал столько времени? Я припомнила живого веселого мальчика из нашей компании, но после того случая мы больше не встречались, и я вскоре забыла о нем.
-Я не хотел разрушать твое счастье, - сказал Ник. Майкл – мой лучший друг и замечательный человек. Если бы не эта трагедия, я бы так ничего и не сказал тебе. А теперь, Кристина, ты знаешь все, и только тебе решать, как поступать дальше.
Я посмотрела на него, очень грустно и нежно одновременно: Тогда дай мне время, Ник! Пожалуйста. Время, для того, чтобы понять, что я готова к новой жизни.