Жила в нашей коммуналке одна старушка - Лидия Николаевна. Маленькая, щупленькая, с черными, как смоль волосами, расчесанными на прямой, как стрела, пробор и с узелком на затылке...
Она всегда опиралась на клюшечку с каким-то изумительно красивым прозрачным набалдашником. Ходила согнувшись, постукивая своей палочкой, но черные глаза ее смотрели живо и весело. Самое замечательное было в ней то, что нас, детей, она любила и всегда пускала в свою большую и очень привлекательную для нас комнату поглядеть на ее сокровища..
В комнате этой было на что подивиться. Кроме обычной жилой мебели стояли в ней расставленные вдоль стен какие-то старинные стеклянные шкафы-витрины на гнутых ножках. За всегда сверкающими стеклами, кроме необыкновенно красивой посуды, располагалась масса всяких мелких вещичек, вызывающих наш непроходящий восторг и восхищение.
Чего там только не было! Изящные фарфоровые статуэтки зверюшек и человеческих фигурок, застывших в ситуациях захватывающих сюжетов любовных свиданий нарядных дам и кавалеров, сценок охоты и эпизодов флирта юных пастушков и нежных пастушек. А также загадочно крохотные чашечки и рюмочки из разноцветного стекла, колокольчики и пасхальные яички из хрусталя или ажурно вырезанного металла, немыслимо кружевные подстаканники разных размеров и конфигураций. И еще куча всяких ларчиков, шкатулочек с крышечками, коробочек, баночек-скляночек из граненого хрусталя или тонкого фарфора.
Что же это было за удовольствие - разглядывать все это великолепие! Не спеша, обстоятельно, под комментарии Лидии Николаевны о предназначении всех этих штучек.
В нашем коридоре говорили, что Лидия Николаевна - "из бывших". Что это означало, мы, дети, не понимали, но относились к ней с большим уважением и любовью за ее терпение и снисходительность к нам.
Она ходила вместе с нами вдоль шкафов, согнувшись в три погибели и опираясь на клюшечку, и с удовольствием демонстрировала свои сокровища, доброжелательно объясняя, что к чему, и даже разрешала подержать в руках понравившуюся вещицу.
Мы могли не уходить из ее комнаты часами. Но в какой-то момент она вдруг неожиданно опускалась в кресло и громко хлопала своей палкой об пол.
- Все! - говорила Лидия Николаевна. - Устала! Идите дети. Мне надо отдохнуть.
И мы никогда не обижались на нее, не спорили и уходили. Тихо. Друг за другом.
Мы всегда были уверены в ней. Она обязательно пустит нас к себе снова.