Дневники мотоциклиста. Куба 2006, Часть II

(Полные версии отчетов, включая многочисленные фото, можно посмотреть на персональном сайте http://riggo.ru или на Форуме свободных путешественников Винского)

«DIARIOS DE MOTOCICLETA». Сага. FULL.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Варадеро. «Мучо Грандэ Кактус».
12 832 км пути (1 112 км по Кубе).

Вот оно – начало Настоящих Странствий! Вот они – Настоящие Приключения!
VIVA CUBA! CUBA LIBRE! VIVA LOS CUATRO LIBRE JOERRIGOS!!!
Ветер Странствий взъерошил уже изрядно поредевшие локоны этих Грозных Альбатросов Революции, которые устремили свои орлиные взоры навстречу грядущим Подвигам!
Первым крестиком на Карте Странствий решено было обозначить город Санта Клару. Это примерно 11 сантиметров от Варадеро по карте.
Не больше дня на разграбление!
Пока разворачивались в марше, Бобби выискал в путеводителе, что где-то на Варадеро растет самый старый Мучо Грандэ Кактус.
Вот, так всегда: узнаем уже после драки.
– Ладно, отцы. У нас тоже есть свой «Мучо Грандэ Кактус» – Падрэ Лео, как живой!
Аж пьяный Марк от гогота проснулся.
– …а то улетите! – вяло рыкает Лео с галерки.

    

Варадеро – Хувельянос. «Генеральная линия Партии».

При прокладывании маршрута между нас периодически возникали некоторые сложности и трения. Оно и понятно: знаков и указателей на дороге нет, от карты толку не больше: там же все эти потайные тропки между апельсиновыми зарослями не указаны. Я после гаванской Истории с поисками «Оазиса» и последовавшего за этим «Ограбления, Вьеха», уже боюсь отсвечивать, дабы не навлечь на себя справедливые громы и молнии.
Итак, Падрэ Боббо у очередной развилки орет из-за баранки: «Куда ехать-то?»
А мы сидим, тупо уткнувшись в учебники и контурные карты, боясь поднять глаза на строгого нашего Кормчего. Сидим, засунув языки в… рты.
(Вдруг, и в этот раз пронесет? На прошлом уроке же пронесло и «учиха» не спросила).
– Куда ехать-то??? – негодует Бобба. И делает очередной судьбоносный маневр.
Тут просыпается Лео и с задней парты:
– Мне кажется, тут надо было в другую сторону.
– ……………!!! Ну и Рыги мне в попутчики достались! А раньше-то, где был?
Так и едем, до очередной проверки домашнего задания нашей «классной дамой». Строгой, но справедливой.

Хувельянос. Бабушко.
12 890 км пути (1 170 км по Кубе).

Путь-дорожка фронтовая лежала через уже знакомый по Кокодрильскому Прорыву город Хувельянос (сантиметра два по Карте). При выезде, наученный горьким опытом попадания в тупики, Падрэ Бобб тычет задремавшего меня:
– Ну что, Гамаюн, иди спрашивай, где твоя глупая Отописта, – и выпнул меня в открытый космос из нашего уютного летательного челнока.
«Привет Лунатикам!»
Подхожу к Бабушко на обочине. Улыбаюсь, здороваюсь, «Оля» говорю.
А бабка мне: «Чё-о-о?»
Я опять ее «Олей» называю на разные лады, та в анабиозе. Я собираю оставшиеся слюни и шепелявлю (брызги на метр):
– Хольо!
– А-а, привет-привет, касатик. Чогой к баушке пристаешь, некрофил треклятый?
Я ей на чистейшем испанском ответствую, что я вовсе не тот, про что она думает. Я, де, «мучач» больше и «линд», тоже, полюбливаю. Ты только скажи, бабуля, где их до сих пор носит? Буквально, дословно:
– А дондэ эста ля Отописта?
История повторяется: бабка в отказ, не колется:
– Не пойму, – говорит – гражданин начальник, пошто бабку тиранишь. Ты скажи, какой грех на мне, мил человек? Нешто я не понимаю – работа у тя така. И измена лютая. Я вот, тоже была молодка когда…
Опять пришлось копить слюни (а уже сушняк с Последнего Алеманского Обеда), чтобы донести посыл:
– Фэфэпыфа! – изрыгнул я последнюю влагу, все что было.
– А-а, так бы и сказал сразу, так-ть, вон туда тебе, милок, только не туда, и не сюда. А во-о-он туда! – и как начала бабка делиться своими слюнями, еще и жестами подкреплять сказанное. Опять на все четыре стороны указала.
Это у них национальная традиция, наверно, посылать во все стороны. Но, по каким-то неуловимым интонациям, я понял, что «надо вон туда, а не туда, и не сюда, а во-о-он туда».
Падры не поверили моим агентурным сведениям. Но поехали, все же, по наводке.

Хувельянос. «А-пель-син!»
12 895 км пути (1 175 км по Кубе).

Не поверили мне…
– Кому, мне? Не поверили?! Вот, смотрите, выезд, вот даже указатель «Отописта» написано!
…кому? Мне, Мистеру Чистая Правда, не поверили, подонки!
Еще, говорят, «языков» брать надо. Нет, говорят, доверия к твоей резидентуре.
А я, меж прочим, больше года в «Смерше». И награды имеются – четыре значка комсомольских. Нам в этом «Смерше» даже оружие не выдавали, только лопаты. Боялись потому что нас, «военных истребителей».
Для подкрепления сведений притормозили около странствующего бродяжки, по виду – нищенствующего Рыцаря Веселого и Придурковатого Образа. Пока я открывал рот, чтобы «а дондэ эста…», дервиш уже сидел в машине и улыбался нам во все свои тринадцать с половиной зубов.
Лео сзади орет: «Гоните его нах, от него помойкой пахнет!»
Но Падрэ Марк уже развел с нашим новым путейцем всякие «антимонии с политесами».
Этот кадр жизнерадостный все время улыбался, видимо, довольный знакомством с такими славными Мужами с героическим прошлым, и с не менее Геройским Будущим. Или был рад тому, что сам попал в Историю. И стал Героем Саги.
А разговаривал он в точности, как бабка давешняя, сквозь слюни. Видно, такой местный ***…вельянский диалект.
Вообще, во время Путешествия я влюбился в этот страстный и горячий, как и его носители (а, главное – носительницы), язык. Пися, а не язык.
Но Хувельянос…
На Кубе есть клининговые компании? Вся «коча», блин, в слюнях!
Странник «забрызгивал» нас всю дорогу про «фиефу» в Хувельяносе, сегодня вечером. Что зря, мол, покидаем этот «приют убогого чухонца».

Далее, по ходу Действа не раз мы слышали подобные слова. Вывод таков: каждый божий день, во всех населенных пунктах Острова – ФИЕСТА! Поди, так и есть на самом деле:
Куба и есть та сама Фиеста. Всегда и везде: Полная Фиеста!

Проезжаем мимо плантаций. Друг наш с гордостью (видно работает здесь):
– «Ораньо!»
– А у нас, цивилизованных индоевропейцев, это называется «апельсин» – китайское яблоко. «Апель» – яблоко, «Син» – Китай», – провожу я краткий ликбез для детей подземелий.
Бродяжка, сквозь слюни, пытается воспроизвести мудреное слово, но тщетно. А я нервничаю, что ученик попался – двоечник:
– А! ПЕЛЬ! СИН! Надо говорить, дурында!
Как они все надо мной потешались, во главе с моим студентом нерадивым.

Каждый раз, когда меня тянуло понудеть, падры хором повторяли: «А – ПЕЛЬ – СИН»!
Идиоты!
«Скажете какую-нибудь глупость и ржете, как дураки!»

Хувельянос – Отописта – Санта Клара. Прогон.
12 900 км пути (1 180 км по Кубе).

Оставшийся отрезок пути прошел без приключений: Отописта, и газ до отказа!
Пока мы совершаем этот, ничем ни примечательный прогон, предлагаю вашему вниманию эссе мастера похмельного жанра – Марика Твена. Эссе под названием:

«Евангелие от Марика: Куба. Ромовая Баба».

Надо непременно упомянуть о классовом различии в сфере пития. Семилетний ром – нектар для алеманов. Реальные кубинские пацаны предпочитают травиться прозрачной «Единичкой», «Трешкой» – по праздникам.
Естественно, не прихоти ради. Трэс песос, брат.

Теперь о личном.
У меня с той самой «бабой» сложились необычайно тёплые, если не сказать больше, отношения. Наши первые свидания в Варадеро окутаны если не тайной, то нежной недосказанностью. В связи с полнейшим «эль цейтнотом», дальнейшие события были форсированы в одностороннем порядке. И уже на 3-й день я БРАЛ её за хрупкую талию хозяйской рукою, и наши уста сливались в нетерпеливом огне.
И пространственно-временной континуум, орошаемый мутно-желтой слезой Че, эликсиром развитого социализма, прогибался в моих руках мягким пластилином. Что там Эйнштейн со своими глупыми теориями?!
Временами, совершив неловкое движение и краткомоментно реинкарнируясь в реале я, наивный, пытался осмыслить вселенскую сущность происходящего, но вскоре скорее почувствовал, чем понял непостижимость, необъятность зарождаемого симбиоза.
Я разжимал пальцы и отпускал карниз…

Счастье эфемерно. То первое утро после нашей скоропостижной разлуки я стараюсь стереть из дряхлеющей памяти…
Канкун-сити. Мотель. В номере две кровати. Размер – королевский. Я на одной из них. В носках и шортах. В кармане 50 американских центов, бычок и ни одного «гондона».
Туда, куда я ем – насрали кошки. Похмелье… ПОХМЕЛЬЕ!?! Становится страшно от паскудной мысли, что вчера было, но не с той. После ТОЙ так не бывает. После ТОЙ совсем не так… И тогда приходит прозрение… И тогда я уже знаю – ЕЁ больше нет… И было ли что-то, вообще…
…и тогда я разжимаю пальцы и отпускаю карниз…

Санта Клара. «Пламенные Языки».
13 040 км пути (1 320 км по Кубе).

В Клару въезжали уже в сумерках, совершенно разбитые, со всеми признаками постварадерского похмельного синдрома. Подозрительно быстро проехали пару городских построек и, опять «промзона». Как? И весь город?
Взятая за «язык» студентка боязливо поведала, что мы, попросту, пропустили поворот к центу города.
(Студентка? Почему тогда так плохо по-аглицки? Садись, двойка!)
На подступах, чтобы не блудить в потемках, взяли в машину очередных «говорящих указателей»: парня и тетечку-симпатюшку. А из английского у них – только жесты.
Так, на жестах и въехали в центр Санта Клары.
В центре нас уже встречают: по одежке и номерам алеманским – фрэнды на великах.
«Летим со мной, птичка, там столько много вкусного».
– Езжайте за нами, мы тут такую гостиницу знаем. Пися, а не гостиница! Чесслово!
– Уроды. Вы что, по-испански не понимаете? Мы же говорим – Сэн-трал!!!
– Центра-альная? Ах, да-да, езжайте за нами, тут напрямую не проехать.

Во время этого разговора взятые на борт «языки» пытались самостоятельно вызволиться наружу. А дверь-то НЕ РАБОТАЕТ!
«Что, сретесь? Правильно делаете! Не нам же одним».
Но отпустили.
Едем за фрэндом по закоулкам, ленты Мебиуса выделываем:
– Эй, фрэнд, а где гостиница-то? Мы все едем-едем, а ее все не видно и не видно. Что-то с зрением моим стало?
– Да нет, вот она.
Бдямть! Ну, что с этими прощелыгами делать? Все-таки подвезли нас к «касе» какой-то.
И ведь говорят «да-да», а сами свои темные делишки, так и проворачивают.
Мы с Лео из машины орем:
– К гостинице, сука, вези, пока мама Хуанита еще узнаёт!!!
– Да ну вас, ребята. Мы такую «хазу» подогнали, а вы… А гостиница центральная – клоповник, чесслово. К тому же – мест нет!
И тут развод! Марик с Бобби сдались:
– Ладно, пойдем, посмотрим.

Санта Клара. «Первая Хаза»: койка и душ.

Пока наши основоположники Падрэ Буббанеро с Марксом производили досмотр предложенных апартаментов, мы с Леопольдом делали вид, что сторожим машину. Ведь нас эти п-прекрасные люди просто забыли выпустить.
А дверь-то в машине НЕ-РА-БО-ТА-ЕТ!!!
Дозор пришел с вестями, что хаза отменная, но мест нет. И начался «футбол»…
В конце концов, передаваемые по этапу от касы к касе, заселились к Тете Марте. Это в квартале от центральной площади. 2 комнаты по 20 рублей. Правда, в нашей с Мариком комнате койка была только одна – полуторка. Зато душ прямо из комнаты, а не из коридора, как у отцов. И кондиционеры: с советских времен еще, Бакинского рефрижераторного завода. Рабочие!
Все ничего, да унитазы без «эль стульчака». А как же «ля посрать» с комфортом?
Чего вы хотите – первая «хаза», других-то, получше еще не видели. Для первой сойдет.
«Кочу» за пару рублей на постой сдали по знакомству через пару домов.
В связи с тем, что наш депутатский корпус вырос с приходом одного члена, держаться вчетвером стало более мудрено. Потому решили разбиться на более элементарные частицы – двойки.
Как учили. В дайвинге это первое правило: всегда держаться своего напарника – «БАДДИ».
– Бадди Марик, у нас с тобой у обоих шлея подхвостая. Будем чудить вместе!
– Ну да, на одной койке… почудим.
С дороги полезли в душ. Марк кричит из нашего:
– У меня только холодная.
– А у меня только горячая, – ответствует из своего Бобб – давай друг к другу быстро перебегать будем.

Санта Клара. Сра Марта и бейсбол.

Сра (сеньора) Марта. Имя, скорее всего, в честь сеньора Хосе. Если выцепить ее из кубинского контекста, то получится самая обычная наша «тетя Клава». Общение с ней было сведено к жизненно необходимому минимуму. Тетя она заскорузлая, по-английски – ни бум-бум.
Ну и ладно, «камиду»-то мы попросить всегда в состоянии на языке оригинала.
«Сэна» (ужин) встала по 10 рупий, но без фанатизма. (А завтрашний завтрак – семь).
Благо, что «Чивас» с Дюти остался. Сдобрили.
Пока потчевали, сынуля ее великовозрастный (по виду – член Общества «Память»), слушал по радио прямую трансляцию с местного стадиона. Бейсбол! Потом, чтобы не мешать процессу нашего пищеварения, ушел досматривать то же по ТВ.
«Бейсбол» на Кубе – второе по популярности слово, после «Марти». В любом городе есть свой бейсбольный стадион, порой больше самого города. По телеку тоже – один бейсбол.
А где лыжи, коньки, секс? Другие зимние забавы для горячих финских парней?

    

Санта Клара. «Каса Сисси».

Сидим, курим не спеша в коридоре-оранжерее («Патио» называется). Мачете ржавый, воткнутый в грядку, рассматриваем. «Видимо, для прополки агрегат», – делаем вывод.
(У каждого бендеровца в огороде пулемет зарыт?)
Смотрим, на стене табличка: «Каса Сисси Сра Марты». И довольно абстрактное проволочное украшение в виде голой женщины. Но для нас это «абстрактное» – уже вполне актуально и конкретно стоит:
– Сра Марта, что за надпись такая? Это то, о чем мы подумали. Это, значит, можно… ну, это… можно к вам, сюда?.. этих…
– Дочу мою так зовут – Сисси. Идиоты идиотские!
– Пэрдонэ…

Так, впитываем по чуть-чуть, вместе с ромом, пьянящий запах Свободы.
Запись в бортовом журнале:
«Короче, продолжаем сталкиваться с правдой кубинской жизни.
Без английского неча делать, но и он не всегда спасает. Они тараторят по-испански без пробелов. При этом, из сказанного понятно лишь одно – все хотят нае… бедных русских алеманов».
А я добавлю к записанному:
«Вот, скажите, коллеги: этот ужин стоил 10 рублей? А завтрак завтрашний – семь?»

Санта Клара. «Город Греха».

Поели, почистили перышки, сняли с себя все лишнее, включая аппаратуру, чтобы не искушать никого побрякушками. Ибо сказано: не искушай, да не искушаем будешь!
И в свет! А точнее, уже во тьму. Погружаться!
На улице уже поджидает «случайно проезжавший мимо» знакомый велосипедист.
– Марк, а чего он около нас трется? Ты ему дал по заслугам его, за хлопоты» его?
– Не знаю, чего он, пацаны. Я вроде, достаточно ему дал – 20.
– ……… СКО-О-ОЛЬКО????? ……Алеман Ё… !!!…… ПЫЗДЭ-ЭСЬ!!!!
На центральной площади проходит какое-то представление с участием местных самодеятельных коллективов. Население тут же, зрит. Фиеста у нас, кубинцев!
Мы в стороне, чтоб сильно в гущу событий не внедряться. Оцениваем текущую ситуацию, так сказать. На скамеечке рядом молодежь. «Чика» демонстративно на корточки присела, к нам спиной. Я обращаю внимание Бадди Марка:
– Смотри, сидит. Нам на зависть. А юбочка-то, короткая, аж разрез попкин виден. И «татушка» на крестце – Пэса…
– «Муй бьен»! – слышу одобрение товарища.
Нигер какой-то, заметил наши прицокивания и перемигивания. Улыбается, типа, хотите – организую.
«Пошел ты. Сами справимся, чай не маленькие».
– А вообще, ничего такая, – продолжаю я осмотр ее достопримечательностей. – Фигурка, правда, мальчишеская: бедра узкие, зато плечи… Трять!!! Да это ж… П[ОМ]ИДОРЫ!!!
И точно, вся компания, человек семь-восемь, что на скамейке – мальчики накрашенные и переодетые.
– Твою мать! Содом с Геморроем! От, ходу отседова, падры. Поищем, где «оскорбленному есть чувству уголок», – и потрусили по периметру, гомофобией гонимые, в поисках местной дискотеки. От греха подальше. Правда, со слов взятых в заложники местных жителей, все дискотеки сегодня закрыты. Все две.
Проходим мимо кафешки на углу: «Лошадка-а?..» В смысле: «Лу-ис?»
Внутри музыка играет («гу-уд!»), живая играет – «супер гуд»! Если ничего другого не найдем – заглянем.

На перегоне «Центр – Центр» нас настигает ТО САМОЕ, непонятного пола, что в юбке короткой, «татушка» на крестце:
– Фоки-фоки?
– Идинах от нас, шайтан нетрадиционный!!! Уйди ты, тебе говорю, не трогай меня! Но компрэндэ! Трабаха маньяна! Русский учи, сука! – это Падрэ Лео, отставший от основной колонны и попавший в щупальца «Особи», использовал со страху весь свой запас испанского.
А этот п…рекрасный со всех сторон человек, этот «фрик» недоделанный цепляется, не отстает. Кое-как бензопилой отмахались.
Надо уже где-нибудь прибиться. Уж, слишком мы видные парни, видно. Для мальчиков в юбках. Особенно Леопольд со своей бензопилой.
А я падрам на мозги покапываю:
– Пацаны, я тут замечаю со всех сторон ТАКИЕ (!!!) взгляды – наповал!
– Где?
– Да везде – вокруг! И там на площади, и в переулке, и вот, только что на углу, и у кафе… Меня сегодня ЭТОТ момент мало интересует. Вы же понимаете – ИЗЖОГА опять разыгралась. Но за вас похлопочу, только команду дайте.
– Да иди ты к этому п[ом]идору гнойному. Задолбал уже! – не выдержал Бобби.
(Ого, страсти накаляются, очередная «заноза» попала точно в цель. Это вам за мое ночное купание, недооцененное).
– Пацаны, такое чувство, будто у вас изжога, а не у меня.
– Давайте не будем ссориться, а пойдем в кафе, задницы прижмем, – примирил стороны Равви Лео.
Про «прижать задницы», это он метко, в свете обстановки текущей.

Санта Клара. «Лос Дедушкос».

Замкнув периметр центральной площади, мы вернулись к кафе с живой музыкой. Заметив «ходячие кошельки» местное население приободрилось. Из-за столика у импровизированной сцены выгнали бабушку: «Садитесь, гости дорогие. Сэрбэсы? Извольте».
А музыканты, к тому моменту уже подуставшие (пока мы ходили туда-сюда, прошло около часа, и все это время из кафе неслась их музыка), вновь взялись за старое.
Да и возраста они были… старого. Нет, не предпенсионного, как мы, а СТА-РО-ГО! Дедушкам лет по семьсот, не меньше!
Но шоу они зажгли, доложу я вам. Такого мы ни до, ни после уже не видели.
Согласитесь, Отцы, что этот вечер в кафе под музыку «Лос Дедушкос» – один из самых высоких эмоциональных пиков всего нашего Путешествия.

Как это описать? Трудно, даже невозможно!
Играли они на инструментах того же возраста и состояния, что и сами. Соло-гитара краской покрашена! Усилители, собранные на коленке из швейной машинки и трактора, а контрабас, тот и вовсе – из лопаты.
Я рассмотрел все до винтика так подробно, потому что столик наш был в метре всего.
Как они играли! Я пребывал в полнейшем аффектозе. Улыбку с лица пришлось отскребать весь остаток ночи. Я смотрю на Бадди Марка:
«А у него такая же улыбка!
И как у меня – Оранжевое настрое-е-е-е-е-енье!»
– Ты видишь, как дедушко на соляге лабает? Я хочу, чтобы у меня был такой дед!
– Марик, прости, но он МОЙ дед! Я же тоже на гитаре когда-то, на соло. Внук я его, понимаешь?

И солист цвета вареной свеклы и голосом Робертино Лоретти.
А как они в припеве, в «Сальсите», хором выстреливали: «А!…… А!………А!…»
И вершиной репертуара – «Аста сьемпре, Команда-анте»…
До слез, пацаны.
А где наша-то аппаратура гребанная? Как всегда! Даже мобильника с собой не было, чтобы запечатлеть всю эту «фелисидаду» (счастье). Позже Падре Бобби отыскал в мировой паутине фотографию наших дедушек. Как будто родных увидели. Вот такие они у нас, «Лос Дедушкос»!

Во время перекура мы стали брататься с дедушками: улыбками, обниманиями да денужками. Боба купил их диск, который натурально потом закрутили до дыр. И каждый раз, блаженно закрывая глаза, мы под их непритязательные песни уносились мыслями в этот Прекрасный Вечер!
Пообщались на перекуре с одним дедой. Он говорит, жаль, что русского уже не помнит. Зато сыграл несколько аккордов «Катюши». Другой деда тычет в компашку: вот эту «Сальситу» я написал! Мы с Бадди Марли с трепетом пожали руку соло-гитаристу: «Деда, ты лучший!»
Деды наперебой приглашали на завтрашнее шоу:
«Завтра-то пятница. Завтра будет настоящий рок-н-ролл!»
Еще одно яркое впечатление, полученное во время антракта от моего краткомоментного посещения «баньоса». Тут точно – слова бессильны. Задержки дыхания не хватило, потому – острое химическое отравление!
Во второй части выступления, дедушки совсем распоясались. Подмигивали нам, подшучивали друг над другом (как достал этот солист «Свекла» со своим звонким голосом), и наперебой показывали «гуд» алеманке, когда та пустилась в пляс.
Короче, опытный врач-психиатр засвидетельствовал бы, заглядывая в наши остекленевшие зрачки, острый кататонический криз!

 

Санта Клара. «Битва при Санта Кларе», Часть 1.

Едва «прижав задницы» в кафе, мы заметили значительное повышение активности масс – молодой и наиболее активной ее части: «Спортсменки, комсомолки – красавицы!»
Сначала пути к отступлению преградили две прекрасные чернушки сисястые в вызывающе белоснежных одеяниях. Вызывающих на фоне их шоколадных тел. Окопались за столиком у выхода.
Чуть позже, в сопровождении местного «Снуп-Доги-Дога» с тростью, в кафе продефилировала еще пара-тройка девиц несложного поведения.
А взгляды-то какие бросают. Пламенные, комсомольские! К поцелуям зовущие!
А у провожатого их, «чувака понтового», во лбу строка бегущая:
«Нэт, я нэ Нэгоро. Меня зовут Себастьян Пэрэйро – торговец черным золотом».
Весь «на цырлах», в какой-то зеленой галюциногенной футболке в обтяг. Трость, опять же, цепи на шее… П[ом]идор, короче, очередной!
Весь «цвет» и «сливки» сексуального андеграунда пожаловали. Парад-алле!!!
Места в огромных колониальных окнах, что за спиной, тоже перекрыты «предложениями услуг». Спинным мозгом чувствуем, как петля затягивается все туже на наших чреслах.
В разгар выступления дедушек Падрэ Лео шепчет мне на ухо, бледный как полотно:
– Масса Дик, меня кто-то сзади… за ушко трогает.
– ???
– Не знаю, я боюсь поворачиваться.
– Отец, не ссы. Это просто одна тетенька черненькая пытается обратить твое внимание. Очень, кстати, тактично, – пытаюсь успокоить трепещущего на моем плече товарища.
А сам думаю: «Это токо што. Щас тя за мошонку начнут трогать. Как тогда запоешь?»
Но Лев другого мнения. Видно ушко его чересчур интимно. Даже сакрально.
Ой, прости, отец, выдал.
А тетя, меж тем, изо всех сил старается показать, что не она есть вожделенный объект наших похотливых взглядов. В подтверждение (или как отвлекающий маневр) просит у нас пустую пачку сигарет. Для коллекции, говорит.
Это что же: коллекция, типа «А вот, посмотрите, в нашей экспозиции представлены самые свежие экспонаты – бедные русские алеманы». И в наушниках музыка:
«Но если есть в кармане па-ачка сигарет,
Значит, все не так уж плохо, на сего-одняшний день».
А, теперь понятно: за могучей «мамкиной» спиной пара подопечниц шоколадных.
Чувствуем, огородами тоже не уйти:
«Отряд – сабель триста. Два пулемета. Т.е., совершенно ничего нельзя гарантировать. Если прижмут к реке – КРЫШКА!»

Санта Клара. «Битва при Санта Кларе», Часть 2.

Тут лучик красный на лбу у меня остановился. Ловлю на себе пронзительный прицельный взгляд. Это одна из эскорта «Снупи», жгучая «испанка», ведет снайперскую стрельбу. Взгляд, что прицел лазерный: сначала до печенок достал, потом по сердцу самому прошел, и медленно вниз, серпом по самому интимному – по кошельку.
Нет-нет-нет! Мы так не договаривались! Про такие взгляды. Это же ниже пояса игра, высоко поднявшейся клюшкой. Это вам не «гуд сигарс, чикас». После таких взглядов любой честный алеман за дело чести считает – вести счастливицу под венец. Вот какой взгляд у моей Кармен. (Звучит сюита из Бизе).
Так весь концерт под дулом и просидел. Изъерзался на месте, как вошка солдатская.
До сих пор этот взгляд прожигает меня до самых внутренностей. Или это изжога?..

Занавес. Посетители к выходу потянулись. «Чики» проходят мимо, с горячими комсомольскими приветами: «Мир! Труд! Фоки!»
А Королева моя Испанская взглядом своим, что красноречивее любых слов: «За мной, мой гардемарин!»
«Все, отцы, назад дороги нет. Хоть и велика ты, Рассея-Мать, а отступать некуда. Пойдемте сдаваться!»
На выходе оцепление. И проход только по узкому живому коридору из «эсэсовцев» с овчарками. «Коридор» ведет в подворотню. На том конце улочки моя Пенелопа Крус с придворными дамами поджидает, нервно веером по ладони постукивает. Как счетчик в такси: тик-так, кук-кук… А сзади слышим, как мышеловка захлопнулась с характерным присвистом: «Пс-пс-с…»
Ну вот. Наконец, и мы услышали ТОТ САМЫЙ ЗВУК. О котором так долго твердили большевики. Нам бы радоваться. Только, что-то, оптимизма он в нас не вселил – СТРАШНО! Что же теперь? Сексуальное гетто? Или сразу в Печь Страстей? Дотла!
«Пацаны, смотрите: посреди улочки – «Эль Рапидо»… укроемся».
Лучше б не заходили. Тут их арьергард обосновался, на драфте.
Второй раз почувствовал себя профессором Плейшнером: с трех сторон мне мило улыбалась… Смерть. Падры в том же коматозе.
«Нам бы день простоять, да ночь продержаться… от заката до рассвета».

И тут на нас напал нервический смех. Мы сидели ночью в самом центре Кубы, посреди грязной улицы на бордюре. Смотрели друг на друга и ржали, как оглашенные, до коликов. Мы валялись от смеха прямо на грязном и обоссаном тротуаре.
Нашими устами смеялся сам Сатана! От страха.
Видимо, наше неадекватное поведение возымело действие. Мы увидели «свет в конце тоннеля», куда и устремились. Нам вослед еще неслось «пс-пс», но уже довольно вяло.
Только троица с «бельэтажа», во главе с «мамкой», по-прежнему преследовала нас по пятам, всё еще надеясь заманить глупых пугливых алеманов в сети продажной любви.
Вот, какие вкусные ушки у нашего Дона Лео-Пэдро.
Но и они, едва мы пересекли магическую черту центральной площади, оставили нас.
Впору было «залить» наши выпяченные от ужаса квадратные «шары». Где «Чивас», пацаны?
Да, этот бой при Санта Кларе мы проиграли. Да и не битва это была. Когда в койку загоняют как в колхоз, любое желание опадет.
Остро переживая поражение, конкретно нарубили свои бледные лики. И устроили Вечер Признаний часов до трех ночи. Картина «Четыре Охотника».
Интересно, у кубинских стен есть уши?

15.12.06, Пятница. День Девятый.

Санта Клара. Омлет на четверых.
13 045 км пути (1 325 км по Кубе).

На удивление хорошо выспались с Марлоном на койке совместной. Никто ни к кому не приставал. После вчерашнего – не до приставаний.
За завтраком Сра Марта ставит тарелку с омлетом на середину стола. Омлета – на одного. Я к себе подтягиваю. Такое нахальство безнаказанно проходит только для одного из нас – отсутствующего Брата Деметруса (он у нас младшенький). А падры:
– Ну, ты, блин, совсем офигел. А если это на всех? На середину ведь поставила.
– Падры, тут ведь и на одного мало. Ну, чё вы?
– И думать об омлете не смей, пока нам не принесут, Рыга.
Это была прикольная минута ожидания, пока Марта не поставила на стол вторую тарелку и последующие.
Настроение после вчерашних перипетий кефирное: прогулка по городу и в путь, проездом через монумент Че. (Ага, мы уже научились открывать вовремя путеводитель).
«Ля покурив» и «ля приняв на грудь», выдвинулись в город.
Себя показать, людей посмешить.

 

Санта Клара. Центр днем.

Центр. А чего вчера вечером срались-то так? Вокруг нормальные люди.
На площади поджидает знакомый велосипедист, «случайно проезжавший мимо». А мы про двадцатку-то уже знаем. Зашипели мои Гуси-Лебеди, крыльями замахали на него. Прогнали супостата.
На центральной площади символ города – мальчик с одним снятым сапогом. Что сие значит: «Трабаха маньяна»?


Гостиница Центральная, пресловутая. Все-таки хорошо, что вчера смогли оторваться от «титьки» алеманской. И отдались на растерзание частному сектору.
Вальяжничаем на скамейке, в эпицентре. Подходит к нам дедушко и речь такую заводит, на «аглицкой мове»:
«Послушайте, только не прогоняйте дедушку. Я знаю, что все вокруг вам предлагают сигары, девок. Уверен, что вы уже достаточно этого дерьма накушались. Вижу по кефирным лицам. Я не буду «втюхивать» вам ни того, ни другого. Ни чего бы еще, что в большом количестве могут вам предложить другие несознательные и меркантильные элементы…»
А мы, затаив дыхание, ждем ключевой связки его пламенной речи – «but». И он:
«Но… (вот она – связка!) я – пенсионер. И денужек мне Фидель мало платит. Потому прошу вас вспоможить посильно мою кубинскую старость».
Как дед завернул! Мы этому пи-и-и... «случайно мимо» велосипедисту дали, а деде не дадим? Дали, конечно. За образность речи и за стройный слог. И за старость тоже дали. И за Фиделя.
Тут же бабка как из-под земли нарисовалась. Как лист перед травой. И вмиг обернулась старухой-процентчицей. И совершила взаимовыгодный обмен с нашим денежным мешком, Мистером Боббой: три своих песо на «конвертибле», того же номинала.

    

    

    

Санта Клара. «Музыка для ушей».

Зашли в лавку сувенирную. Футболки, кассеты, прочая дребедень алеманская.
Леопольд мне:
– Не бери здесь майки.
– Б…, отец, а где брать? Ты и на Варадеро меня отговорил тоже. Так до самых пор без майки и хожу.
– Щас не об этом…
(А о чем? Опять мутит что-то гражданин Синичкин, Лев Гурыч).
Тете за прилавком говорим, что радио в авто уже задолбало: две программы всего. Ты, уж, дай нам, голубушка, пару кассет аутентичных, вкусных.
Она нам надиктовала лекцию по кубинской национальной музыке. Конечно, по-испански, без пробелов и на одном дыхании: сальса-сон-румба-хабанера…
– Тетя, ты же видишь, что мы ненастоящие «сталевары». И не знаем, что такое ваше сталеварское «эрекция» и «эякулят» означает.
Тетенька видит перед собой четверку пристяжных, но слабо вменяемых Рыг:
– Тогда вот, берите. Это для ног. А это – для ушей.
– Ах, ты, наша Пэсонька! Мучо грасьяс!
И точно: та, что «для ушей» кассета сопровождала нас во все наше Путешествие. Вот и сейчас: пишу, а из колонок «Habaname» звучит. Она же была хорошим толчком для налаживания контакта со взятыми «языками»: когда те слышали эти чудные звуки, начинали подпевать.

Я купил в Гаване такой же диск двойной. Думаю, стоит озвучить:
«…del agua que belimos. Nueva Trova Cubana».
Рекомендую!

 

Санта Клара. «Панорама Вчерашнего Сражения».

На одном из перекрестков встретили Деду «Сальситу». Обнялись как с родным.
– Ну что, остаетесь, руссо амигос?
А у меня настроение, не в пример вечернему:
– Может, останемся? – глаза той креолки до сих пор не отпускали. Испанки моей, Кармен-сюиты. – А, падры? Ну же?..
– Изжогу свою вовремя лечить надо!
– Уф-ф…
На пути следования какая-то скульптурная композиция.
– Ба! Отцы, пока мы спали, нашему вчерашнему Сражению уже монумент успели воздвигнуть, панорамный. Вот этот «катерпиллер» – это Темные Силы в наступлении. А эти взорванные вагоны – это мы, разбегающиеся из кафе врассыпную.
Принципиально не подходим к экскурсоводу, хоть и женщине, помня о Плане:
«Никаких музеев и цифр для запоминания! А Истории придумываем сами!»

 

Напоследок заглянули в бар алеманский при «Центральной», под сень кондиционеров. Не успели и по глотку «сэрбэсы» хлебнуть, глядь: три «чики» за соседний столик примострячились. А у стойки «смотрящий». Делает вид, что с барменом разговаривает. А глаза на затылке.
Что, опять за вчерашнее?

Перед отъездом пополнили запасы сигар, жидкостей разных, Рона и закуси нехитрой в местной «Березке». Закуска символическая – лук маринованный. Этот «Эль Лук» еще станет одним из ключевых и полноправных персонажей Саги. А пока мирно побрякивает в авоське о бутылки с Роном.
Немного про «жидкости» и прочие ГСМ. Вода питьевая бутилированная очень дорогая, стоит как пиво. Доллар – бутылочка 0,25! Также в этот раз отошли от генеральной линии партии, решив попробовать Рон «Варадеро».
Коллеги! «Клуб»! Только «Гавана Клуб»!!!

Санта Клара. «Усыпальница».
13 060 км пути (1 340 км по Кубе).

Распрощались с милой Сра Мартой. Правда, случился маленький конфуз. Я попытался объяснить ей, что «мучо бьен сеньора» – это «тетя», по-русски. Только вместо «бьен» сказал «грандэ». Так и оставили ее на пороге, растерянно улыбающуюся – Мучо Грандэ Сра Марту.

Остановились у величественного Мемориала Че. Впечатляет.
Гудят паровозы – «Ола» Мальчишу! Пролетают френды-велосипедисты – «Ола» Мальчишу! А пьют алеманы – «Салу» Мальчишу!!!
Доктор кубинских наук, профессор Бобби красочно живописал события тех далеких пламенных лет, когда «Эрнесто Че Гебара с тремястами герильеросами разгромил три тысячи солдат Батисты».
– Ай, маладэ-эсь! Атэсь, тебе бы Саги писать!
А Бадди Марк поведал о том периоде, когда Команданте еще не был Команданте. А был просто студентом-медиком. Но уже начинал быть «Че».
Этот проникновенный рассказ и дал название моей Бесконечной Истории.
Попытка проникнуть на запятки мемориала была пресечена «мамбисасом». Нельзя, говорит. А почему, не сказал. Но мы же тоже родом из военного коммунизма. Понимаем: нельзя, значит – нельзя.
Сделали предположение, что отсюда, по потайному лазу выходят на трибуну местные партийные бонзы во время проведения парадов и демонстраций.
Гораздо позже я узнал, что именно здесь и покоятся останки Че.
Падры, да это же Мавзолей, получается. А мы, как всегда, последние в очереди.

    

    

Санта Клара. «Штурман Ваня Солнцев».
13 080 км пути (1 360 км по Кубе).

Следующим городом, который должен пасть к нашим ногам, был объявлен…
Нет, пока не скажу, томитесь. Намекну лишь, что название его уже фигурировало в Повествовании. Назовем его временно «Уездный город N».
Тому, кто первый догадается – подписка на Полную версию Саги!
Стороннему наблюдателю, наверняка, стал бы интересен процесс обсуждения нами маршрута. На самом деле, обсуждения и не было. Мы влеклись за нашим Впередисмотрящим. А бессменный наш Боббо Чавес формулировал задачу предельно просто:
«Захотим – на Ямайку слетаем! Просто не хотим сейчас».

Имея уже некоторый практический опыт попадания впросак при передвижениях по Острову, сразу решили захватить «языков заливных». Случилась тут с нашим Заинькой-Паинькой, с Падрэ Лео презабавная История. Прямо толстовщина махровая.
Еще при выезде из Клары Леон занял штурманское кресло – позицию стратегическую выгодную и почетную, но очень ответственную.
Во-первых, штурман должен быть еще и привратником: дверь-то пассажирскую открывать надо. Она ж, сука, НЕ-РА-БО-ТА-ЕТ!!!
А, во-вторых, человек, что справа и спереди, воистину – Штурман-Контактер, в обязанности которого входит первым вступать в контакт с «лунатиками» на обочине нашей пыльной межгалактической трассы.
Коллеги, на себе испытал, что должность крайне ответственная, ведь за тобой не только товарищи твои, но и Родина-Мать смотрит на тебя и говорит:
«Я своих провожаю питомцев, сыновей. Смотрите, не облажайтесь!»
Так вот, Лео про «во-вторых» забыл. Расслабился. И когда Бобби остановился в миллиметре от контактуемых лиц для «а дондэ эста…», Лео не оставалось ничего другого как, прижав свои ухи сакральные, метнуться в самый зад машины. На «скамейку штрафников», пробурчав «…а то улетите».
Только его и видели. Как он, такой большой, смог просочиться в такую маленькую щелочку между кузовом и «языками»? Со своим 60-м размером?
Ни мы, ни кубинцы не поняли.
«Все засмеялись, а Ваня заплакал».
Так, он до сих пор «на галерке» и сидит, как изваяние, в назидание потомкам.

Санта Клара – Отописта. «Валюшка».

В «языки» с собой взяли двух девчушек. Но контакт получился только с одной, вторая была в глубоком «глушняке». Ей всего 14, как выяснили. За малолетку – три пятилетки! «Литтл фифтин», как поют «Депеша». Наши совместные подбадривания так и не смогли вывести ее из ступора. Она же не знала, что можно просто спрятаться «на галерке».
Зато вторая «мучачка» нас ничуть не смущалась и как могла, пыталась помочь. Правда, в ее 21 с английским дела у нее еще хуже, чем у нас. Т.е. – никак! К тому же и акцент хувельянский.
«Так, как ты говоришь, тебя зовут? Выфафыфа? «Валюшка», значит, будешь».
Когда она поняла, что ни улыбка, ни количество сказанных ей слов не переходит в качество нашего разумения, она велела остановиться у заправки. Умница, дочка.
Местный работник нефтеперерабатывающей промышленности, вызвался указать нам верный путь, по карте. Он весьма живописно тараторил, водя пальцем по Карте, помогая себе и жестами и всем телом, объясняя нам прописное: «Умный в гору не пойдет».
Все предельно ясно: налево поедешь лишнюю сотню пропахаешь. А прямо поедешь: вот такая дорога (большие волны правой рукой) и такой вот серпантин (соответствующее телодвижение).
«Смотрите, падры, вот он с нами говорит на языке, нам не знакомом, и мы его понимаем».
Отсюда один очень-очень-очень (!!!) важный вывод: можно обойтись одними интонациями и жестами. Для понимания вполне достаточно. Разговаривай хоть на урду. Только не надо бояться заговорить!
«Валентина» дождалась, пока мы дали отмашку, что нам все «урду» («угу», т.е.), и что теперь мы точно не заблудимся. Лишь тогда подставила щечку для поцелуев. И помахала на прощанье платочком. Пэсонька!

Отописта – Город Святого Духа. «Селянки».
13 100 км пути (1 380 км по Кубе).

Не успев толком разогнаться, тут же взяли на борт трех селянок. Не в качестве «заливных», а ради досужего интереса. Для нас это явный прогресс!
Одна из них «ин инглиш», чуть-чуть:
– Я девка крупная, потому никто не останавливается. И мы тогда ее (указывает на подружку миниатюрную) выпускаем, а сами в засаде дожидаемся.
– Знаем мы эти засады. Обычно в засаде мужиков человек двадцать, а во фронт выставляют девчушку-симпампушку. Нога сама на тормоз давит.
– Сама-то я из N-ска…
– Так нам туда и надо! И именно такие провожальщицы нам и нужны!
– …но сейчас еду не туда, к подруге в гости. Во-он, у того моста остановите.
(……………………………)

    

Так незаметно пролетели по Отописте до Города Святого Духа – Санкти Спиритус.
Из окна Падрэмобиля – город как город: узкие улочки, одно-двухэтажная застройка, централ-сквер, сейба, памятник Сеньору Марти…
– Может, останемся, да ОТТОПЫРИМСЯ, пацаны?.. Нет? Ну, и ладно.
От «Святого Духа» вниз. Дорога, действительно, забрала влево от горной гряды, огибая ее. Как и показывал (руками и телом) человек с заправки.
Очень живописно! Специально сделали пись-стоп, чтобы насладиться процессом и видами:
«Пацаны. Мы в самом Сердце Кубы! Салу!!!»

    

 

Санкти Спиритус – Уездный город N. «Ряпушка и Корюшка».
13 260 км пути (1 540 км по Кубе).

Когда до точки N-азначения оставалось не больше 20 верст…
(Тут начинается рассказ о той части нашего Путешествия, при воспоминании о которой ком к горлу подступает. Правда, Марк?)
…познакомились мы в дороге с двумя прекрасными Рыбоньками Золотыми, исполнительницами заветных желаний. Корюшкой и Ряпушкой. Возраст самый персиковый – 21 год («Не верите, можем паспорта показать»). Третий курс института, медички. Свистушки, хохотушки! По-английски шпарят, Марик не поспевал.
А имена прелестниц наших – Аня и Али.
Короче: «Спортсменки, комсомолки, красавицы!»
Когда знакомились, да представлялись, имя Боббы вызвало звонкий заливистый смех девчонок. Но причиной своей реакции они так и не поделились. Отшутились.
Мы, в свою очередь, тоже пошучиваем по-алемански. Указываем на «сэрбэсу»: «Это «газолина», а это (на «Чивас») – «дисэл фьюел».
А как они подпевали кассете «Habaname». Колокольчики Небесные!
На дороге очередная партия автостоповцев мужеского полу. Бобби, в шутку:
– Может, возьмем пацанов?
– Но чико! – гневно отшучиваемся.
А девчушки заливаются. Какие они Пэсоньки!
В общем, всю дорогу болтали, шутили и веселились без умолку.
– Каса? Без проблем, у меня тетка сдает, – обнадежила Анька. – А вечером пойдете с нами на дискотеку? У нас дискотека прямо в пещере. В настоящей!
«Летчик, спроси: у нее еще подруги есть?»
– Девчонки, а море как далеко?
– Минут пятнадцать на машине. Мы тоже с вами хотим на море.
(……………. !!!!!!!!!!!!!!)
– Падры, это с нами происходит? Ущипните меня, да посильней!
…и Небо в Алмазах… (звучит «Lucy In The Sky With Diamonds»).

 

Уездный город Три-Ни-Дад. Апогей.
13 290 км пути (1 570 км по Кубе).

Да, кстати, приехали мы в город Тринидад. Тот, что по совету Сэра Артура «полчаса на разграбление». Сомневаюсь, что в полчаса уложимся в свете последних событий.
(Имена победителей викторины будут объявлены позже).
Тут время в нашей Саге резко сбавляет темпы. Чтобы подробней рассмотреть мелкие детали. И попытаться уловить это ускользающее состояние – БЫТЬ КУБИНЦЕМ!

Уездный город Тринидад. Сра Анай и Сеньор Хесус.

У тетки Анькиной мест не оказалось, но прямо через дорогу сговорились на постой к одной хитрой на вид сеньоре. Цены стандартные: 25 за комнату, и по 8 за ужин.
– Пацаны, как-то все гладко. Ухо востро, пахнет разводом, – мы еще с Гаваны не стреножились: за каждым углом дуло пистолета чудится.
С девчонками договорились встретиться через час-полтора (на еду и переодевание).
Хозяйка касы – Тетя Анай. Тетка хитроватая, но оказалась очень даже свойской бабой. Кубинского в ее внешности – ни на грош. Конечно, исключительно в нашем понимании типичной кубинской внешности.
Мужик ее, Сеньор Хесус (Иисус), работает в местном кафе барменом. Этот совсем свой «в доску» дядька. Живой, заводной, с юмором. Была иллюзия полного взаимопонимания.
Мы их задаривали, они нас. (Где подвох, я не понял?)
Люди они довольно зажиточные, имеют работниц: уборщиц-кухарок. Обстановка достойная, кондиционеры корейские. «Абитасьон» – лучше не придумаешь, Рай! По крайней мере, лучше нам не попадалось.

    

Тринидад. История Супа.

Большой обеденный стол во внутреннем дворике – патио.
Ужин… Что про него говорить? Про него есть надо! До отпада! До заворота кишок!!!
Так вкусно больше нигде не едали. Не беру в расчет «инклюзив», то другая тема.
Весь выставленный ассортимент так и не осилили. Попросили Анай в следующий раз приготовить ровно вдвое меньше. Чтобы была возможность хотя бы закусать предложенное.
Из запомнившегося (плюс к стандартному кубинскому набору):
- суп из овощей и фруктов, похож на наш бобовый;
- чипсы банановые;
- бананы жареные – не те расплывшиеся сопли «инклюзив», а на нашу «бульбу» похожие, не сладкие;
- «батат» – картошка сладкая;
- тростник вареный (тоже нечто картофельное, но к небу прилипает, зараза);
- вместо хлеба – крекеры самодельные.
Да, еще какая-то культура бобовая, типа молодой фасоли стручковой. Я спрашиваю:
«Как зовут сие?.. не понял, еще раз… лучше запишите, «пор фавор», все равно не запомню».
Появляется листок с надписью. «КИМ-БОМ-БО»!
На десерт к кофе подали пудинг. Нет, это выше сил! В желудок, вплоть до самого горла уже не лезло ничего. Так, только губы обмазал.

«Суп», История. Почему-то не принесли к нему ложек. Ладно, думаем – традиция. И взялись за дело чайными. Когда уже перешли ко второму, хозяева выбегают и начинают растерянно извиняться за свою забывчивость. А суп уже съеден!
Всем было очень весело: как мы ложками чайными суп весь вычерпали, как про «традиции» варварские подумали. А они, видно, про нас: «О нас как думают, а сами-то».
После этого забавного случая стали еще роднее с хозяевами.
Кофе. Кофе по-кубински. Это совершенно отдельная тема. Я заболел этим напитком, даже порывался купить кофейник. По лени, и общей расслабленности организма, так и не узнал «секрета» приготовления этой чудной жижки у хозяев.
Вот, Сра Марта, учись! Вот, как надо кормить!

Не в правилах указывать в Эпосе конкретные адреса, но здесь исключение:

Sra Anay Lichilin Miranda y Sr Jesus A. Pineda Tamayo,
Francisco Cadahia (Gracia) #228 t/Colon y Lino Perez. Trinidad. Tel 6970 (53) 419-2523.

Настоятельно рекомендую. И передавайте пламенный привет от Los Cuatro Joerrigos!

Тринидад. «Русский Вечер», Часть 1.

В самый разгар Праздника Живота пришли девчонки, уже втроем (Молодец, Летчик!!!) Сказали, что на море уже, наверно, поздновато…
(Как это «поздновато», как это «поздновато», постойте-ка…)
…а перед дискотекой они за нами зайдут.
Алишка во время разговора, чисто невзначай, потрепала меня за волосы – расставила приоритеты.
Они нас уже распределили? А-а-а!!! Пацаны!!! Мы на Кубе!!!
После их ухода Бадди Марк стал разглагольствовать про свое шестое чувство, которое его еще никогда не подводило. Про Надежду, которая нас не должна покидать, и про Терпение, которым мы должны запастись:
«Это вам не товарно-денежные отношения. Не тупые «сигарс, чикас, фоки-фоки…» Романтика! В чистом виде! Оттопыримся, падры».
Заручившись столь обнадеживающими выкладками аналитика Марка, мы погрузились в сладкое дремотное состояние. Мы были в этот момент, пожалуй, как никогда близки к пониманию широкой кубинской Души.
Из колонок нас убаюкивали «Дедушки». Мы вальяжно покачивались в креслах, уже без боязни опрокинуться (после успешных крэш-тэстов), попивали кофе и Рон, заедая экзотическими фруктами и попыхивая сигарой. И совершенно никуда не торопились. ФЕ-ЛИ-СИ-ДА-ДА! Да-да, именно!
«Сами придут, и сами все дадут. Сиди, гордая женщина!»
Хесус в качестве очередного жеста доброй воли приготовил нам фирменный коктейль «Канчанчара»: «Стронге, спешли фор кул рашенс».
Кроме Тринидада эту гремучую смесь Рона, меда и лимона больше нигде не встречали. А жаль – «мучо бьен» коктейль.

 

Тринидад. «Русский Вечер», Часть 2.

Со Сра Мартой в Санта Кларе договаривался, в основном Эль Капитан Бобб, особенно продвинувшийся в изучении испанского. Среди нас, конечно.
Все основные переговоры на этот раз взял на себя Бадди Марк. Ведь Хесус довольно сносно понимает английский. Пока Марк не забывается и не начинает нестись куда-то, зажевывая, по-америкосски, буквы и слова.
Также наш Человек-Шило, Марк успел познакомиться с другом семьи – молодой девчонкой-шведкой, которая все время крутилась поблизости. Эта живет в Тринидаде более полугода, с целью изучения языка и обычаев. Умничка.
Шведка-«Светка» сказала, что мало встречала таких добрых и отзывчивых людей, как Хесус с Анай. (Что, действительно, без развода? Чудно-о).
Пока Марк «трещал» со Светкой, я стоял поблизости, внимая этому журчащему потоку. И ловил себя на мысли, что большая часть разговора доходит и до меня. Их-ха!
Допили последний «Чивас». Душе хотелось праздника. Песни хотелось.
Точно – песни!!! Я Марику говорю:
– Попроси, пожалуйста, у Иисуса…
– Щас, пойду у Иисуса за тебя просить: «Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться…»

Прикольно у Иисуса просить… «ля гитарру». Сами понимаете курьезность ситуации.
Но гитары не оказалось. Стали петь а-капелла: Цоя, Чайф, «Губы окаянные»… Короче, стандартную нашу программу.
Хесус подходит: «Пацаны, а можете спеть что-нибудь родное, исконно русское?»
Подумали, решили спеть «Вот, кто-то с горочки спустился». Да, так ладно у нас получилось, сами не ожидали. Сорвали аплодисменты присутствующих: хозяев и их гостей. Те, затаив дыхание, слушали, побросав свои дела и разговоры.
Без ложной скромности – произвели среди местного населения локальный фурор!
«И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тому всегда и везде – ЗАШИБИСЬ!»

На нас напал певческий раж. Кто когда-нибудь получал дозу адреналина, стоя на сцене, меня поймет. Нас совсем занесло в русско-народное: «Ой, то не вечер» и иже. Интересное наблюдение сделали – все русские песни в миноре. С неизбывной русской тоской: на войну – с песней, со слезами под венец.
В этом и есть, видимо, самое большое отличие между нами. И вот почему русский при всем своем желании не сможет стать настоящим кубинцем. Сколько Рона не выпьет. В Душе у него всегда «замерзал ямщик».
Сеньор Хесус, по окончании импровизированного концерта, обещал выбить для нас номер в шоу-программе, что проходит ежедневно в его кафе. Завтра вечером.
«Отцы, решено – остаемся еще на день!»

Тринидад. «***ЙКА!»
13 290 км пути (1 570 км по Кубе).

Глядя на часы, нас стали уже посещать «лузерские» мысли о том, что Сказка закончилась, не успев начаться.
– Да, нет же, пацаны! Вот они, наши Корюшки и Ряпушки.
По полной боевой и в индейском же боевом раскрасе. Видно, топор войны они зарывать не собираются. А мы и так: сдались без боя. И ножками сучим, и томагавками своими потрясаем, на радость амазонкам-победительницам.
Разительная перемена: эти роковые женщины-вамп и есть, те самые свежие молоденькие девчонки, которых мы взяли на дороге?
Пока прогуливались до центральной площади с нашими прелестницами под ручки, трепались без умолку.
«Трепались». Хорошее слово, если учесть, что до этой поездки по-английски я мог общаться только с компьютером. А тут – ТРЕПАЛИСЬ.
Чудо? Наверняка! Волшебная сила искусства!
Я Алишку предупредил, что «джаст э литл ин инглиш», что двоечник в школе был.
«Ладно, не бери. Разговариваем же».
И точно – разговариваем! Ну, точно – ЧУДО!
И только Падрэ Лео остался без сопровождения, оттого был немного грустен. Мы-то знаем его тонкое место – «ля поговорить за жизнь». А тут – каникулы Лео Бонифация.
– Отец, не грусти, а то грудь не будет расти. Найдешь еще себе мучачу для «эль разговора». Обязательно!
На площади взяли такси до дискотеки – настоящую ХУ-ЯЙ-КУ!
Если рисовать график нашего эмоционального состояния, то в этот момент шкала улетела куда-то вверх, за границы области просмотра. Монитор-то – «семнадчик» всего.
Девчушки уселись втроем на диване спереди, а мы легко уместились на заднем. Вчетвером! И всем хватило места! Баяна разве что не хватало!
В «коче» до самой пещеры стоял такой чудный галдеж. До сих пор в ушах Небесный Перезвон!

Тринидад. «Пещера».
13 293 км пути (1 573 км по Кубе).

Вот и дискотека. За «трес песос». В самой настоящей пещере, La Cuevo. Мы друг другу периодически челюсти подбирали. Такая красота! Сюда бы еще вложить инвестиций, и еще вот сюда. Из толстых кошельков. Подсветить тут и тут, «эсо и эсо». Пацаны, может, займемся?
Кабинки «баньоса» прямо в расщелине организованы. Наш стоик Падрэ Лео немного не рассчитал своего могучего роста с желанием попасть в заветный уголок, что зацепился гривой за уступ скалы (сталактит или сталагмит, я всегда их путаю). Вся лысина в крови. От расстройства, наверно.
Но первые же минуты в Пещере были омрачены поведением Рыбонек. Те, в буквальном смысле, пошли по столам, обниматься и целоваться со своими знакомыми… парнями!
Как это низко, право, использовать доверчивых алеманов ради входных трех рублей. Тьфу.
Сидим, черней тучи, пиво сёрбаем. Да-да, не ИХ глупую «сэрбэсу», а просто – ПИВО!
И у русских есть гордость! Мы – не алеманы! Алеманы НЕМЫ!!!
– Что стряслось? – Алишка подошла.
– Да ничего, в общем. И не стрясется, видно уже. Чего пришла-то?
– Не обижайся, это просто друзья. А целоваться… у нас так принято при встрече.
(Да? А меня почему не поцеловала при встрече? Ладно, сделаем вид, что поверили. А то совсем «на минус» настроение).

    

«Пещера». Зарисовки, без пробелов.

Танцевать местные выходят с сигаретами. Так с ними и танцуют, далеко и манерно отставив руку. И главное, для форсу бандитского, смачно «выстрелить» пальцами «бычок», чтоб все видели его огненную траекторию. И Алишка туда же. Стрельнула, а я подтанцовываю ее к окурку и ногой его в танце: «пш-ш-ш».
– Зачем? – она в недоумении – Классно же.
– Гринпис. Дикие мы – дети гор Уральских. Тебе не понять, в общем.
(Попробовала бы она у нас в клубе так пофорсить).

Сидим, смотрим шоу-программу. Хореографическая композиция: парень с девушкой в трико. Али поясняет, что это гастролеры из Санта Клары. Что Клара славится своей хореографической школой.
А я рассказал ей (парень в трико навеял) Историю про п[ом]идора давешнего.
– Да, кстати, этим Клара тоже славится на всю Кубу.
– Теперь уже не только на всю Кубу, – подытожил я.

Наконец, заиграла музыка, под которую мы можем раскумариться – «Баффало солджа». Кубиносы сели, им «в падлу» – это же не сальса. А мы в пляс. А к нам в круг впрыгнул растаман в майке с Бобом Марли. А на голове у него, над колтуном, шапочка светофорная – растаманская.
Отлично оттопырились!

– И все же, что за парень, с которым ты так лобызалась? Я ревную, хоть и не имею права никакого. Ничего не могу с собой поделать.
– Да расслабься ты, он того… п[ом]идор, в общем.
(Вот, спасибо, успокоила).

Марик перманентно курсировал между столиком и стойкой, «аки пчела, все в трудах праведных». (И это он-то говорил, что будет «вялиться» на пляже). Провели сравнительный анализ местного Мохито. Но, когда в тебе уже столько понамешано: «Мы не дегустаторы, мы – ревизоры. Ты наливай, наливай! Побольше!!!»

Заказываем «Буканеро».
Девчонки:
– Нам «Кристаль». Оно имеет тонкий ЕВРОПЕЙСКИЙ вкус.
Эко их занесло. Кого куда несет. Нас, скажем, на Кубу. Занесло! А им «тонкий европейский вкус», вишь.

– А откуда такое странное имя – Али? Азиатское, какое-то. Корни? (У меня азиатская тема – пунктик).
– «Стрэндж? Вот из ит – СТРЭНДЖ»?
(Как ей объяснить? «Стрэндж» – оно и на Кубе – «стрэндж»!)
Хорошо, Анька впряглась, объяснила.
– А, на самом деле меня зовут Али… (далее длинное полное имя, непроизносимое, хувельянское). Али – это сокращенно, для друзей.
(А я буду звать тебя просто – Пэсонька).

Смотрим, а в зале уже битком. И алеманов настоящих понаехало. Нам, кубинцам, не пробиться. Марик приходит откуда-то в очередной раз: «Познакомился с чехом, тот изучает русский. Пошли с ним отлить, а сзади какой-то …рыга пытается нарваться. Чех оборачивается и орет до боли знакомое – XYZ!!!»

Несколько раз ловил себя на мысли, что рассматриваю всю мизансцену (и себя, в том числе), как бы паря над действительностью. Что уже отлетаю? Не рано?
«Это что же: это я там сижу? И разговариваю на английском с молодой сочной кубинкой? Не верится. Не, ну, точно – я! Ну, дела-а-а!»
Смотрю, у отцов дела тоже неплохо идут. Один Заинька-Паинька Лео в сторонке, с языковым барьером в одиночку сражается. Я Алишку подговариваю, типа, пристань к Егору с разговорами, растормоши заскорузлика. Та через некоторое время оборачивается, немного опешив, и пытается воспроизвести услышанное:
– «Ррускиучисука!»

– Слушай, а чего вы засмеяли нашего Капитана Боббо? В чем «фишка»?
– «Боббо» – это… как объяснить… глупая девушка, что ли.
– Ага! Ну, теперь держись, отец – «Бо-оббо»!

Али разучила с «Эль Репетитором» ключевую фразу на русском: «Я прекрасна и удивительна!»

– Слушай, Марик. А как по-английски «мебель». Я хочу объяснить, чем я занимаюсь.
– «Фюничу». Хотя, бесполезно. Я уже пытался, они не понимают. У них нет мебели как понятия!

– В зал-то тренажерный не ходишь, что ли? – Алишка слегка пальпирует плечевую секцию в области намеков на мышцы.
– Мне для исполнения всех важных функций хватает. Лично меня мое тело устраивает вполне. А тебя? А за рельефами к своему знакомому п[ом]идору обращайся. Он за своим телом вон как следит. Только вот незадача – п[ом]идор он. (Что там Марк про «шестое чувство» плел, собака?) Да, кстати, Егорка у нас – «Мучо Грандэ Культуристо». Потрогай, какие у него титечки накачанные. И «натурал», ко всему – констатирую я наметившийся разлад. (Татары, сука, донельзя гордый народец!)

И Марик тем временем тоже вступил на скользкую стезю ЗАГРУЗА:
– Анька меня не любит. Она по тебе сохнет. О чем вы с ней шептались? Живо отвечай, Рыга!
– О, барин. Да ты набрался никак. Она просто спросила, как мне Алишка. И настойчиво рекомендовала. И всего. Марик, не грузись. Давай-ка, лучше, подсобирываться начнем, а то Действо совсем остановилось.

Но когда тема дискотеки лично нами была полностью раскрыта, молодые суфражистки отказались покидать дискотеку в составе нашей интербригады:
– Мы здесь так редко бываем. Посвятите это вечер нам, а завтра…
– Не будет «завтра». Есть мы. Здесь и сейчас! И мы сейчас уходим. «Ви маст гоу эвэй». Потому что «шоу маст го он»! Вы с нами?
– Ну и идите! Только как бы мы сейчас не расстались, чего бы сейчас в сердцах не наговорили, позвоните нам завтра, перед отъездом. А сейчас… еще «сэрбэсы» нам купите.
– …………………………
Короче, рассорились мы с девчонками и ушли, громко хлопнув дверью. Особенно задело последнее: «еще пива купите».
Неужели только ради пива все?

Тринидад. Центр.
13 296 км пути (1 576 км по Кубе).

Ночь звездная, красота. Но настроение испорчено.
– Кажется, кто-то говорил про хорошие предчувствия…
– Ладно, падры. Чего вы хотели, за пару-то часов. Это вам не продажно-денежные отношения. «Эсо» вам не «эсо».
«Тут, с кандачка, дело не решается. Зайдите на недельке».
– Да уж, особенно имея в виду «еще пива купите». Ладно, поздно уже, пошли домой, придурки.
Шли домой темной зимней кубинской ночью. Под усыпанным звездами, бесконечно красивым кубинским небом. Под этим теплым Карибским небом. По пятисотлетней брусчатке, по историческому центру города-памятника Тринидада. Занесенному в какие-то глупые списки какого-то дурацкого ЮНЕСКО. Но на душе от этого не легче.
По дороге подцепили в попутчики забулдыгу местного. Поболтали с ним. На испанском! Видно, когда кубинец и лыка не вяжет, его речь можно разобрать. Так и дошли с ним до центральной площади: «На тебе, амиго, на пиво, что составил компанию».
Централ-Сквер, Капитолий, «Эль Рапидо», п[ом]идоры на скамейке…
– Говно, отцы, ваша Куба!..

Тринидад. «Чунга и Чанга».

Присели перед домом «ля покурить» на сон грядущий. Мимо нас под светом фонаря проплывают две Черные Грации, два Лебедя – тоже черных.
Чунга и Чанга. «Чунга», значит – «Ночь», а «Чанга» – «Темней Ночи».
И тут, кто-то из нас проговорился: «Пс-пс-с…»
Марик был спешно делегирован к укрывшимся в темноте «Надеждам». На переговоры по разрядке напряженности и сокращению боевого арсенала. ОСВ-Два. Двоих, в смысле, пообещали разрядить.
Я, как помощник депутата, тоже принял участие в переговорах, но вид этих «Надежд» только убил последнюю надежду и не смог побороть во мне сонливость. Три ночи на дворе!
– Иди, Бобби, тебя на подвиги призывают.
Петушок наш встрепенулся:
– А они симпатичные?
– Иди, иди. В темноте все кошки – мышки. Кам он, Бобби-Бой. Сделай это, детка!

Мы с Лео дожидались вестей с фронта на последнем огневом рубеже, т.е., на поребрике перед домом. Но что-то они долго там в темноте договаривались, и мной совсем уже овладела сонливая тюхтеватость. Едва успев промямлить «Розенкранц и Гильденстрен мертвы», я покинул пост, оставив на часах младшего сержанта Синичкина: «Приятных тебе ночных поллюций!»


16.12.06, Суббота. День Десятый.

Плайя Ля Бока. «Старик и море».
13 320 км пути (1 600 км по Кубе).

Плотно позавтракав («Тетя Анай, опять вы наготовили…»), поехали раскрывать тему «Старик и море», т.е. купаться на Карибы. В качестве «Старика» выступил, как всегда Грандэ Падре Лео, а в качестве «Моря» – Карибы, соответственно. Мы же, вместе с пальмами изображали из себя декорации.
Перед отъездом имел я с Бадди Марком «Совет в Филях». Марик никак не мог выкинуть из головы вчерашний вечер. (Так глупо завершившееся вчера знакомство с «Рыбоньками», и измену лютую, со своим «шестым чувством»).
Я же настаивал на том, что звонить сейчас – стратегически ошибочно, даже преступно. Иначе, наши избиратели нас не поймут:
– Тем более, мы решили остаться еще на день. Они же об этом не знали. И сказали «перед отъездом». Вот, завтра и позвоним. Не куксись, оппортунист.
(Теперь только, призвав в помощники всю мощь аналитической машины, я понимаю, какие идиоты мы были. Что так легко склеили лапки и добровольно отказались от своего Шанса).


Карибы: море, солнце, песок и мы – Баунти!!!
«Мы на Кубе, пацаны!!!»
От деревушки Ля Бока, примостившейся у самого синего моря, проехали вдоль берега еще некоторое количество километров. Пока нас не остановил «фрэнд»:
– Дальше проезд закрыт. А здесь и стоянка (два рубля), и «хаус» на берегу (один рубль), и за сэрбэсой сейчас сбегаю.
Короче, как обычно: щиплют с нас «песы» в меру своих сил и возможностей. Где рубль, где два...
– Хрен с ним, пацаны. Действительно: чего искать, когда уже нашли?
Посмотрели на «хаус»:
– Да это просто «фул хаус» какой-то. А то и «флеш-рояль» целый! Чего он там «тер»? «Бэст кораллс»?
– Нет, он по-русски сказал – «лючие корали», – уточнил щепетильный Лео.
Пошли проверять. В том числе и наборы Юных Ихтиандров: маски, трубки, ласты. Как то они себя поведут с этой, южной части Острова?

Пляж Анкон. «Рыба-Вилка».

Не знаю, что говорят, и с чем сравнивают Карибы, но сравнивать с нашими местными водоемами не решусь. Пусть их более 2000. Пусть и «русская Швейцария». Пусть и «второе в Европе по чистоте». И как бы меня «патриотическая жаба» не душила.
Карибы – Рай на Земле! «Лючие корали», «фиши» диковинные… Пися!

Выползая уже из воды, с ужасом обнаружили, что кромка воды метра на два-три усыпана морскими ежами.
«А как мы сюда со всей дури забегали?»
Один особенно злой и прыткий Ежина-мразь всадил Бадди Марку две самые свои острые иглы, прямо сквозь ласту.
Во избежание, следующий заплыв пришлось осуществлять уже в сандалях.
Оценив степень ущерба пятки Марика и, что важней – своей ласты, Доктор Бобболит констатировал диагноз: «Так это же – Рыба-Вилка! Пару дней воздержитесь от секса, больной».

    

Пляж Анкон. «Утомленные солнцем».
13 330 км пути (1 610 км по Кубе).

Пива так и не дождались от «френда», но зато напитали вдосталь свои взгляды видом возлежащих поблизости знойных Харит. Они были прекрасны и удивительны!
До того, что даже не хотелось нарушать покой этих нереальных Созданий.
Но пить-то все равно хочется! Вконец разомлевшие и прибитые палящим солнцем, засобирались в обратный путь. Тема купания на Карибах раскрыта!
На пол пути между пляжем и деревней – кафе «У Лангуста». Перед входом – он самый. Мучо Гранде Лангуст (см. фото).

    

Деда угольный на стоянке попросил рубль за предстоящее радение.
– А мы, де, в кафе расплатимся, чохом.
– Ан-нет. Они сами по себе, а тут я – хозяин.
(Как деда «поет» – просто ария отца Русалки, музыка Даргомыжского!)
Выбрали по «ля карте» пункт «кольца лангустов». Есть на такой жаре особо без надобности, но не хлебать же просто так «сэрбэсу». Одной порции «колец» для закуси хватит, думаем. Кольца-то, поди, типа как у нас подают – «креветки в кляре».
Ага! Приносят куски лангуста, чуть меньше того, что вход охраняет. Топором порубленные, потому что с панцирем. Хорошо, что на каждого не заказали. Умерли бы героически, как и этот животин морской, десятивесельный.
Картинка с постера: с одного бока море под солнцем, с другого – мы в тенечке, и пиво холодное с закусью – по середине. Что еще нужно, чтобы достойно встретить старость?
«Павлины, говоришь? Кх-хе!»
Но приметил я следующий момент, на контрасте: тетенька с каменным лицом, буквально бросила нам на стол наш заказ, и вилки только две принесла. На четверых!
– Пацаны, это только мне показалось? Смотрите, а за соседний и салфетки, и вилки всем, и соусы. И улыбку, сука, свою тоже туда принесла. Падла старая! Может, мы «пор фавор» забыли сказать? Или еще чего страшного натворили? Пацаны, у меня странное чувство, что кубиносы нас не любят!
Кстати, подобное поведение в нашу сторону я заметил не впервые, но падры отнесли мои приметы на природную мнительность, изжогу или еще чего во мне гадского наружу лезет.
А тут, сами… офигели. Захотелось поругаться. Но, стиснув зубы, прошипели:
– Две вилки, тетя! «Пор фавор», сука!
– Ну, и «хрессим»! Они нас не любят – мы их не будем любить! Салу, падры!!!

 

Пляж Анкон. «Мечта Идиота №2».

Наш неуемный Мистер Добрая Затея – Марик был более благорасположен: «Ладно, падры. Ведь не все кубиносы такие г…доны. Скажем, хозяева наши. Надо им что-то доброе придумать. К примеру: приготовить обед. Из местных ингредиентов, но с русской подоплекой. Может, пельмени?..»
Разумные и здравые рассуждения четырех ученых мужей о тонкостях русской кулинарной школы, как водится, не привели к консенсусу. Все перечисленные пункты по разным доводам были отклонены: пельмени – геморрой, борщ – смешно, «бульба» жаренная – так, у них она не водится…
Ай, доживем до вечера, там видно будет.
На обратном пути вдоль береговой линии сбылась и моя «Мечта Идиота»: я сел за руль! После двадцатилетнего перерыва. Причем, сел и поехал, как будто всю жизнь баранку вертел. Эво-но!!!
Я представлял себя бесстрашным юнгой (с 20-летним стажем воздержания) за штурвалом фрегата «Стремительный»! Но отцы прилепили этому юнге прозвище «Запаска». В смысле, когда совсем все в дымину будут, и не найдется героя порулить, они «Запаску» из загашника достанут.
Как будто «Запаска» трезвей. Наивные!

    

    

Тринидад. «Вот, кто-то с горочки…»
13 350 км пути (1 630 км по Кубе).

Вечер близится. А у нас выступление в кафе.
«Давайте-ка, прогоним пару раз номер. Отточим».
Не тут-то было. Слова, что вчера сами лились, все повылетали. Я даже сбросил смс-запрос на родину. Ответа, правда, так и не дождался. На ходу, из обрывков слепили два куплета. Все, что вспомнили.
Пошли к Хесусу в кафе на экскурсию. Заодно договориться. Идем, смотрим, как в каждом окне кубинцы перед теликами сидят, свой глупый бейсбол смотрят.

    

    

Кафе устроено в неких развалинах. Т.е., стены есть, а крышу давно снесло. И нам в том числе. Все увито плющом… и у нас, в том числе. Колоритно. И название соответствующее, типа «Театр в руинах».
Пока болтали с Хесусом и его знакомым, стали свидетелями репетиции предстоящего вечернего шоу (кафе-то еще закрыто). Хореографический номер с участием одной прекрасной Терпсихоры.
– А глаза-то, глаза, Марик, смотри какие! А губы? А фигурка?! Пэсонька!!!
– И это вы мне говорите, коллега?!
Знакомый Хесуса свободно «ин инглиш», так что через него выяснили следующие вещи. В частности, наконец, разрешили давний и непримиримый спор: «сэрВэса» или «сэрБэса».
Нам было объяснено, что произношение зависит от местности и диалекта:
– Но правильней, конечно, чтобы каждая буковка от зубов отскакивала!
(Я обожаю этот язык!)
– А есть еще такие …рыги, которые вместо четкой артикуляции «сэ-рр-бэ-са» жуют «фэбэфа». Уроды, что с них взять!
(О, как нам это знакомо. Мы зовем это «***вельянский» диалект).
И еще. Пробежав бегло по пунктам нашего Плана, амиго пообещал устроить нам завтра занырк вглубь.
Ну, наконец! Зря что ли две недели на дне бассейна отсиживались, на пловчих молодых через запотевшие стекла масок снизу пялились. Наконец – «бэст кораллс, бэст фиш».
– Салу, пацаны! За наше завтрашнее ОТТОПЫРИВАНИЕ!!!

 

Тринидад. Кафе у Хесуса.
13 353 км пути (1 633 км по Кубе).

Ничтоже сумняшесь подарили Хесусу вместо «русского обеда» Рон, 7-аньос. Взрослый мужик, а радовался как ребенок: мне, говорит, такое барство не по карману. И домочадцам – безделушки да «Сникерсы» с широкого Мариксистского плеча.
Хесус забронировал для нас места в кафе у самой сцены.
«И по «Канчанчаре», пор фавор».
И все бы на твердую «пятерку», если бы не… ИЗ-ЖО-ГА. Бич Небесный, опять? За что?
«Нет, ребята-демократы, Канчанчара – хорошо, но мне джюс, пор фавор».

Ансамбль кубинских народных танцев исполнил несколько танцевально-игровых композиций, рассказывающих о нелегкой судьбе угнетенного негритянского народа и пубертатных страданиях юного чернокожего Вертера, которому «не дает» его секси-подружка.
В конце своего выступления танцоры вышли в зал – на развод. Пышновкусная, святящаяся улыбкой Чернушка, подошла к нашему столику, чтобы увлечь на сцену самого молодого да жаркого алемана из числа присутствующих окорокоподобных сатиров, сошедших с картин Рубенса.
В ответ на ее домогательства практически все за нашим столиком успели сделать приличествующий возрасту жест – «Я в домике». Практически все…

Кафе «В руинах». «Байла-лайка».

…с сальсой, конечно, у меня никак. Но я честно старался уловить движения бедрами моей сдобной партнерши. Сперва незамысловатые. Не без успеха. После повтора каждого, все более усложняющегося фортеля, моя Чернушка одаривала меня очередной лучезарной улыбкой, при этом поднимая крутую бровь: «У-у!»
(А ты думала: сам Бобби Фарелл на мастер-класс ко мне записывался, лет 200 тому…)
В очередной раз мой звездный выход на сцену был запечатлен лишь в дряхлеющей памяти Отцов. Опять я зря трепыхался на сцене как паяц гуттаперчевый?
Смельчаков выбраться под софиты нашлось… еще «Светлана» алеманская из-за соседнего столика. И… и все.
Мы оглянулись в зал. Ба, опять полный зал «кроликов» на развод привели. Не считая лиц путанской наружности.
– Хесус, познакомишь с танцовщицами? Особенно с той, и еще с той. «Эсо и эсо».
– Вы на таких местах сидите. Они с вами сами познакомятся.
И точно. Когда я стал бросать беглые поверхностные взгляды по-между столиков, наткнулся на несколько пар «к поцелуям зовущих» глаз.
Через пару столиков танцовщицы давешние. И оттуда стрельба. Из пушки по воробьям.
Осталось лишь решить, в какую сторону после окончания представления направить стопы. В какую очередную бездонную пропасть бросить наши бренные греховодные тела. Все еще страждущие вкусить-таки Сладкого Запретного Плода.
Выяснили, что весь «тусняк» отсюда перемещается в Пещеру. Более того, не только из кафе. Сегодня суббота. Сегодня вся «золотая» молодежь в Пещере будет.
«Два лопэда гыз» (т.е. – два полных, с верхом, вагона «девчонокчик»). Фулл Фиеста!
«Смотрите, пацаны, взгляды и жесты зовут нещадно. Гардемаринов».
Но живы были еще в нас воспоминания о вчерашнем. Потому решено было дойти до дома, осуществить ритуал «3+фиксаж», чтобы не грубить. И обсудить наше зыбкое положение.

Тринидад. «Братская гуманитарная помощь».

Да, забыли совсем про «Выступление» наше. Правда, подошел к нам один «перец», музыкант, знакомый Хесуса:
– Вам что ли «ля гитарра» нужна? После представления поговорим, – понятно по тону и по глазам его, что перед ним «кошолки» толстые сидят, отделениями тучными хлюпают.
«Вчера бы заплатили, а сегодня настрой не тот, дядя», – так, думаем, и скажем ему.
Выступление музколлектива с участием этого «ключа разводного» закончилось тривиально – разводом. Участники, а их на сцене было человек десять («Ласковый май», прямо!), пошли в зал предлагать свои диски. Мы с Мариком из засады смотрим, как в авангарде наш Главный Денежный Мешок, он же – «Ларец Марии Медичи», вяло пытается бороться с «акулами» местного шоу-бизнеса. Отнекивается вежливо, и робко берется за втискиваемый ему в руки диск.
– Взялся – купил! – подытожили мы увиденное.
– Накаркали, суки! Ладно, будем рассматривать это как БРАТСКУЮ ГУМАНИТАРНУЮ ПОМОЩЬ ДРУЖЕСКОМУ КУБИНСКОМУ НАРОДУ.
Вот, за что я обожаю нашего Мечтателя Кремлевского – Боббу Ульянова (Ленина), за выверенную точность формулировок! И мастерское попадание в самую суть вопроса. Фраза эта навсегда вписана в Анналы нашей Истории. Да, и последующих, уверен, тоже.

Тринидад. История Барбера.
13 354 км пути (1 634 км по Кубе).

На выходе наш Сирин – Марик разговорился с неким френдом, который особо и не набивался. Чем и подкупил.
Уж, не знаю, что он всю дорогу нашептывал Марику, но в конце пути тот оживился: «Падры, этот Барбер местный обещал устроить все наши насущные сексуальные проблемы. Через двадцать минут встреча на углу улицы».
Взяв тайм-аут на дринк-паузу и «припудривание носиков» решили, все-таки, посоветоваться с Хесусом.
«С ума Вы, видно, посходили от спермотоксикоза. Этот Барбер пропитой при помощи биты бейсбольной все ваши «проблемы» решать будет. Только налейте ему».
Во как. Это что же получается: В Тринидаде-городе, у Пяти Углов получил по морде Саня Соколов?
Кое-как Марик отбрехался от назойливого Барбера (Леон-киллер в качестве телохранителя следил за соблюдением протокола). Барбер раздувал щеки и кулаки: как это ему только пять рублей за беспокойство перепало. Но взял.
А парламентер Маркус не на шутку грузанулся: «А я вижу, как он мышцами под рубахой играет. Еще подумал: ничего себе, Барбер».
Чтобы лишний раз не искушать судьбу и не щекотать нервы Марику, пришлось закончить вечер в узком семейном кругу за рюмкой («дос», «трэс», «плюс») Рона.

Тринидад. История Лука.

Для закуси открыли для себя нашего нового Персонажа – Лука Маринованного. Отважный Боббин бросился с вилкой на врага. А мы за реакцией следим. Как только все судороги и спазмы покинули лицо Героя, на наши немые вопросы тот изрек, выверенное до миллиметра:
– ЛУК, ПАЦАНЫ… ЕШЬТЕ.
После такой промо-акции кинуться с головой в омут банки решился лишь самый отчаянный и оголтелый Рыга, которому жить насрать, т.е. ваш НЕ-покорный баснописец.
С криками «Па-ма-ги-тя-я!!!» я отведал этого чудного ОТВОРОТНОГО зелья:
– ……………………………………ЛУК, ПАЦАНЫ! ЕШЬТЕ!
Так и ходит теперь эта фраза по Свету. И повергает врагов своих, и преклоняет непокорные народы, и кладет к ногам победителей страны и города!
А Лук Маринованный, в качестве пятого члена экипажа, проехал с нами как талисман через всю Кубу. Уже в Гаване, в последний наш кубинский вечер, открыли крышку, чтобы спросить, как он там. И сможет ли перенести перелет через Атлантику уже как трофей.
Не знаю, как Лук, но хлорно-ацетонный джин, которого мы необдуманно выпустили из банки, «нахлобучил» всех так, что уже ни Рон, ни сигары не могли поднять ту высокую планку, которую задал всем «ЛУКОВЫЙ ПРИХОД».
А вкус у «ЭЛЬ ЛУКА», и впрямь, был ОТВОРОТНЫЙ:
– Ну, на фиг, хлопцы, эти секс-подвиги. Все, хватит. Надоело страдать! Одной проблемой меньше. Я – пас.
«Ты бы мне сала або варэники показал, а такого добра я богато бачил».

    

17.12.06, Воскресенье. День Одиннадцатый.

Тринидад. «Апостолы Павел и Михаил».

В ожидании предстоящих Ныряльных Приключений позавтракали на скорую руку: «Тетя Анай, нам только кофе и «бутерики».
(Что бы вы думали: сэндвич размером с дирижабль!)

Докладываю, на далекую Родину:
«Щас едем НЫРЯТЬ».
А предиктив-Т9 пишет «МЫТЬСЯ». Умный, сука, куда деваться!

На ныряльную смычку приходят двое: Пэдро и Мигель. Петька и Мишка, Апостолы Петр и Михаил.
Пэдро – инструктор-погруженец, а Мигель – ловец морских животин. Петр отлично говорит по-английски. Но и Мишку легко понять, когда он только про «фиесту» и говорит.
Заехали сперва за снарягой, затем за знакомой Пэдро – шведкой, которую он уже две недели «укатывает», в т.ч. и под водой. Их тут двое, шведок отдыхает, подруг: «Ба, пацаны, да это же вчерашняя «Светка», которую вместе со мной на сцену вытащили».
А Мигель иронично бросает в сторону Пэдро и второй шведки Аньки: «Ромео и Джульетта, тыть».

    

    

Где-то под Тринидадом. Тайна Боббы – развязка.
13 364 км пути (1 644 км по Кубе).

Весь путь сопровождался веселым шумом и гамом, шутками и прибаутками участников предстоящего заплыва.
В частности, полностью раскрылась нам «Тайна Боббы». И расцветилась яркими тропическими красками из уст Пэдро. Оказывается, «Боббо», дословно – это «девочка-даун, которая держит палец во рту и постоянно пускает слюни».
– Ну, Атэсь! Ну, даешь! Значит, говоришь, палец во рту? «Боббо», говоришь? Ай, молодца!
А Мигель всю дорогу «тёр» про «фиесту» и зазывал остаться.
«Нет, пацаны, поддадимся на уговоры, на неделю здесь зависнем, точно!»

Тринидад. «Настоящий Кубинец!»

– Дэрэча? – это рулевой Бобба, который «девочка с пальцем во рту», у штурмана Мигеля справляется.
На что Мигель, с надеждой в голосе:
– Абла испаньоль?
Наша реакция – мы ржем, как сумасшедшие. Это же НАША ключевая фраза. Когда какой-нибудь выскочка из числа, пытается показать свои «недюжинные» познания в испанском, остальные с уважением перемигиваются и кивают головами (с нескрываемым сарказмом): «О-о, абла испаньоль!»
Один Падрэ Лео, зажатый на заднем сидении влюбленной парочкой, сидит ни жив, ни мертв. Под перекрестным огнем английской и испанской речи. Только слышно едва различимое бубнение: «…улетите… а то улетите… а то улетите… а то…»
Марик передал мне по этапу «Мигель – Пэдро» (исп.), «Пэдро – Марик» (англ.) и «Марик – Я» (птичий), очень важное для меня послание Мигеля – настоящего мужика и настоящего кубинца. Де, я очень похож на… НАСТОЯЩЕГО КУ-БИ-НО-СА!!!
Прыкиньте, ары! На НАСТОЯЩЕГО КУБИНОСА! Пыздэ-эсь!
«Что, такой же рас…плясай?»
Меня до сих пор распирает, как тупого напыщенного павлина: «Я – КУБИНЕЦ, пацаны! Тринидадь вашу мать!!!»

    

Где-то под мостом. «Аквалангисты – это не игра».
13 374 км пути (1 654 км по Кубе + 700…1500 м под водой).

Судя по тому, что мы остановились на водные процедуры где-то под мостом, стало ясно, что официальной части не будет. Все очень даже неофициально, если не подпольно.
Заплывы – парами, в сопровождении Пэдро. Сначала мы с Капитаном Боббо.
– Костюмы вам, поди, не нужны. Вы же у нас парни закаленные, сибирские?
– Ладно, попробуем без них… – ой, не знаю: в бассейне через полтора часа дрожь по всему телу.
Единственно, за что я немного срался, за маску. Она у меня не обстрелянная. Обменял перед самой поездкой – первая текла нещадно. Зря сомневался, маска – супер: хоть бы капелька просочилась, даже продуваться не пришлось. Специалисты меня поймут.
Правда, был один момент. Конструкция моей маски походит на раритетные мотоциклетные очки, с боковыми стеклами. Так вот, на воздухе обзор 270 градусов. Но в воде на изломе стекол получается мертвая зона, градусов 30. Картина: Проплывает мимо Падре Бобби и, вдруг, исчезает в водной среде. Через пару секунд опять появляется, но уже сбоку. Шайтан-маска!
В остальном – сто баллов! Маршрут заплыва лежал в расщелине рифа. Вокруг «деревья и кустарники» морские, чудные – кораллы. Рыбки кругом. Все шевелится. «Писюльки» какие-то морские хлюпают, приветствуют доблестных аквалангистов. Другие обитатели водоема из раковин клешнями машут: «Салу алеманам!»
Уже на обратном заходе, на песчаном дне Пэдро поймал руками зверюгу рогатую. Нас подивить. Пока в руки не возьмешь – ну, раковина раковиной. Разве, заросшая вся и песком панированная. Так ведь, нет же: РЫБА это! Пыздэ-эсь!!!
Итог – 15 метров в глубину. А я даже не почувствовал.
Бобби еще где-то барракудок малых узрел.
– А чего мне не сказал?
– А вы своим заняты были. Я этому Пэдре стучал-стучал, что воздух заканчивается – ноль эмоций.

    

Второй партией проводили Падрэ Лео с шведкой Анькой. Провожал их Хор Мальчиков и Бунчиков (солист):
«На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет…»

– Как впечатления, Отец?
– Да, …………, эти п-п-Пэдры, сука, целовались и обнимались всю дорогу, про меня забыли. Упали низко в моих глазах, на 23 метра! И мне за ними пришлось.
– «Бэйнтэ трэс мэтэрс», говоришь? «Муй бьен»! Эль Грандэ Бобёр!
А Бобба Кусто в своей подводной одиссее зацепился ногой о край известковой подводной конструкции. Так, ссадина – пустяк. Но мы в честь знатного подводного ристальщика прогорланили:
«Меня укусила акула,
Когда я стоял в Океане…
Аквалангисты – это ХОРОШО!»

    

Где-то под Тринидадом. «Лос Бруканьерос».

В промежутке, наконец, и Брат Лео дождался своего звездного часа: полопотал с Анькой «Джульеттой» по-немецки (по-алемански, ха-ха!) Отвел душу, болезный. А то совсем уже лица на человеке не было. Без «ля поболтать» с девушкой.
Анька – «молорик». По-английски шпарит, по-немецки… по-шведски, наверняка, тоже. Падры, надо по приезде серьезней к языкам отнестись. Стыдоба, ведь.

Тем временем, что мы предавались неспешному созерцанию подводных красот, Марик с Мигелем отправились на «Эль охоту». Мигель – настоящий «котик морской». Под водой в своей жизни, пожалуй, больше времени провел, чем на суше. ЭЛЬ ИХТИАНДР!
Он предлагал постучать (!) по своему телу: по ноге, по прессу, по шее – твердый, как дерево. Даже звук такой же сухой и звонкий! Он говорит, что это от жизни его подводной. Чудеса! Надо его в наш ансамбль ударных инструментов – барабаном!

Дожидаясь остальных водолазовцев, мы с Боббой решили не остаться в долгу и устроили охоту на «эль крабов», снующих мимо. Падрэ решил выйти на Зверя с голыми руками. Справляется, опасливо:
– А он меня не укусит?
– Да, ничего он не укусит! Соберись, тряпка!
– Давай-ка, лучше я тебя поснимаю…

    

Вернулись наши «Эль Охотнички». Улов невелик, но главное – впечатления. Несколько красивых рыб, раковина (для «Джульетты») и лангуст.
Но времени на «Пикник у обочины» уже нет. Рассудили приготовить пойманное в цивильных условиях дома.
Услуги ныряльные встали нам по 25 Куков с маски. Более того: Марик, как «эль добытчик», не был включен в список обираемых алеманов. А на Варадере бы по 65 встало – плата за официальность!

Наши новые знакомые посыпали бальзама на раны большими ложками:
«Пацаны, с вами классно было. Такое, поверьте, очень редко бывает. Никакие вы не алеманы, а реальные чуваки!»
За что и были одарены этими «чуваками» – сувенирной продукцией.
«А что, отцы, я им верю. Мы, правда, классные!»
(А кто-то, так, вообще, КУБИНОС НАСТОЯЩИЙ).
Отлично ОТТОПЫРИЛИСЬ!

    

    

   

Тринидад. «Прощальная Вечеря».
13 395 км пути (1 675 км по Кубе).

Сеньор Хесус приготовил из нашего улова Прощальный Обед, в счет не включенный.
Что-то, все больше и больше апокрифических библейских реминисценций: Иисус, улов, насыщение одной мацой пяти тысяч, Апостолы Марк, Петр и Михаил, Прощальный ужин…
Даже не по себе как-то. Ожидаем явления Брата Иуды?.. «Ху а ю, Иуда»?

Перед отъездом, как и обещали, позвонили Рыбонькам. Но не застали дома. Судьба, стало быть, злодейка: «Ладно, как-нибудь в следующий раз, девчонки. Есть повод вернуться!»
Также, впервые за все время Странствий, произвели первое разумное действие – посоветовались с хозяевами по заселению в следующем на нашем Пути городе – Сьенфуегосе. И те созвонились со своими знакомыми.
Всё – «чики», и всё у них – «пуки»: к нашему приезду нас уже будут встречать на зеленой «***йке», на первой при въезде площади не открытого еще нами Сьенфуегоса.
(Ну и имечко у города, язык сломаешь!)
Сердечно обнялись и расцеловались с Хесусом и Тетей Анай. Хесус разлил всем «на посошок» из ополовиненной уже, подарочной бутыли – 7 «аньос».
«САЛУ, ХЕСУС!»
Напялив подаренные им сомбреро, с горящими (но слегка грустными) взорами, мы вновь пустились в Путь. Навстречу Новым Впечатлениям, Новым Знакомствам и Новым Приключениям. Оставляя в этом райском уголке частицу своего сердца.
Вот, вам и «полчаса на разграбление», Сэр Артур.
«Два счастливых дня Было у меня…
Как же эту боль Мне преодолеть?
Расставанье – маленькая смерть…»

    

«Посреди широкой Украинской степи».
13 420 км пути (1 700 км по Кубе).

Ухмылка Фортуны: при выезде на повороте увидели Барбера «Бейсболиста» в окружении «решений вчерашних проблем». Запоздалые «предложения» кустились вокруг него пышным цветом. И в достаточном для вчерашнего консенсуса количестве.
Может, Хесус сгустил краски по поводу Барбера? Для чего? Очередная загадка. Но нельзя войти в одно море дважды. Так и остались местные жрицы – не зацелованными нами.
Тринидад с остальными его жителями и окрестностями тоже стал частью этой Истории.
В закатных лучах, мимо места сегодняшнего героического заплыва, мы все больше удалялись от славного Уездного Города N – Тринидада. Места, «где птицы не умолкают ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин».
Нам было грустно и светло.
«Пацаны. За эти два дня мы прожили целую жизнь. Мы прошли здесь Огонь, Воду и Фаллопиевы трубы. Нам здесь было отлично, хорошо и даже удовлетворительно!»
Фелисидада – три-ни-дать, ни взять!
Мы понимали, что больше половины Пути уже пройдено. И что время теперь работает не на нас. И что оставшийся Путь не так велик. И что за очередными обретениями ждут утраты и расставания. И окончание этой Прекрасной Сказки с «кубическим» названием.
Наша светлая грусть навеяла мотивы из «Иронии Судьбы». Этот теплый тропический вечер услышал неведомые и чудные напевы далеких северных народов. Мы тихо пели заснежено-новогоднее «Никого не будет дома», «Вагончик тронется» и «Со мною, вот что, происходит».
«Отрядный запевала» осекся на середине строки. К горлу подкатил ком…
Нет, эта «бескрайняя украинская степь» не увидит наших слез: «Газу, Марк, газу!»

 

Конец Части Второй. Читай далее Часть Третью.




Baddy «El Joerrigo»
Январь – Май 2007 (финальная правка – Август 2009)