Сага об Адранноне
Saga of Adhrannwfn
Глава IV
Целительная
Лишь остановившись глубоко в роще, отряд смог перевести дыхание. В голове у каждого роились тысячи вопросов, вызванные внезапным нападением и преследованием. Не меньшее количество вопросов вызывал сам факт появления обитателей Запретного леса практически у стен столицы.
Но сейчас они могли позволить себе передышку и насладиться видом вокруг.
Без сомнения, они очутились в благословенной эльфами местности. Леса Адраннона разительно отличаются друг от друга, будучи всего двух типов. Обычный дикий лес превращается в серьезное испытание для путника, забредшего в его чащу, тогда как прогулка по эльфийскому лесу доставляет одно удовольствие. Отчасти обилие парков в таких городах, как Алдрледр, Орта, Релин и даже Мелгел, объясняется желанием горожан создать у себя подобие волшебных эльфийских кущ. В таком лесу можно не бояться наткнуться на змей, вымокнуть в болоте или встретиться с голодным зверем, о мошкаре и прочих кровососах волноваться не стоит вовсе, поскольку те остаются в стороне от тревожащих покой гостей.
Эльфийские леса отличаются еще и тем, что время суток в них особенное. Хотя солнце все так же движется по небу, как и во всем мире, в зачарованных кущах преобладают оттенки заката. Ночь, впрочем, священна для Дивного Народа, как и утро, что вместе с вечером являют собой пограничье суток. Можно сказать, что вечно молодые и почти бессмертные эльфы Адраннона живут на границе времени.
Поэтому, увидев золоченые закатным сиянием темно-зеленые листья деревьев, ощутив мощное биение жизни, друзья сразу поняли, что оказались во владениях Дивного Народа. И Гондеморт не зря привел их сюда: гоблинам пришлось бы очень сильно пожалеть, осмелься они вторгнуться в эльфийскую рощу.
– Здесь так хорошо, – вдохнула чистейший воздух Люменаре. На эльфов стоило посмотреть. Чары с них спали, и все трое преобразились. Глаза засияли ярче, лица озарились светом, а сами они посвежели, словно только что вышли из воды Южного моря, где когда-то появились в этом мире.
Да и семеро других сбросили с себя усталость, а маги как будто помолодели.
– Этому месту никакое зло не страшно, – кивнула Эльранна, блаженно улыбаясь.
Лаиродлон с удивлением взирала на могучие клены, что вставали стройными рядами, на мягкий свет, проникавший сквозь густые кроны и рассеивавшийся в зеленоватом воздухе. По обочинам широкой тропы, которая привела их сюда, росли необыкновенной красоты цветы, а среди листвы раздавались чудесные песни птиц. Все здесь дышало умиротворением и радостью.
В тот же миг на тропу вступил сереброволосый эльф. Он отличался от западных сородичей (Люменаре, Эльранна и Релтар были именно западными эльфами), чьи волосы светятся золотом, а кожа не так бледна. Дивный Народ издревна живет на левом берегу Андеера и самого большого притока Великой реки, Аро;га, и Перворожденных на правом берегу встречают нечасто. Говаривали, что во всех восточных землях их можно обнаружить лишь в заповедной роще близ Лантора, да еще ходят легенды о таинственных обитателях Старого леса, где когда-то жили древние эльфы.
Впрочем, нужды гадать о том, в чьи владениях спасались десять путников, не было.
– Вы вторглись в Священную рощу Альмора, – произнес незнакомый эльф. – Никто, кроме нашего народа, не смеет вступать на эту землю.
Эльф многозначительно указал вверх, и друзья, подняв головы, увидели, что на деревьях, насколько хватает глаз, стоят его сородичи с недвусмысленно натянутыми луками, направленными прямо на них.
Изумление было написано на лицах западных эльфов, когда они спешились и направились к незнакомцу. Люменаре сделала шаг к незнакомцу.
– Мы не несем с собой вражды, восточные братья, – промолвила эльфийка, как и ее спутники, не веря своим ушам и глазам. – Нас преследовали гоблины, поэтому мы явились так нежданно.
Эльф посмотрел на нее своими холодными, как сталь, глазами.
– Прислужники Врага? Они не смогут войти сюда. Но это ничего не меняет. Вы должны уйти.
– Нам некуда идти! – рявкнул несдержанный Трагволд. Скромному мертскому кузнецу начинало надоедать «гостеприимство» дивных. – Позади гоблины, вы что, не понимаете?
Десяток луков тут же перенацелился на гнома.
– Уймитесь, – примирительно поднял ладони Релтар. – Незачем ссориться. Но и вы поймите нас.
Эльф ничего не сказал. Он перевел взгляд на Маэгнора, который, не шелохнувшись, восседал верхом.
– Ты, Маэгн;ре Дарталиэ;не, предстанешь перед владыкой. Больше ты не убежишь от нас.
– О чем он говорит? – удивилась Люменаре, невольно делая шаг к полуэльфу. Два лука мгновенно направились ей в спину.
– Ваш спутник должен вернуться, – туманно сказал незнакомец. – Более я ничего не намерен объяснять.
Он отвернулся, взмахнув рукой. С деревьев немедленно спрыгнули пятеро эльфов и окружили Маэгнора, давая понять, что он арестован.
– Стойте! – остановила Эльранна, делая еще шаг к предводителю отряда альморских эльфов. – Зачем он вам? Что же будет с нами?
– Оставайся на месте, дочь Элда;нра, владыки Эльтаэ;ля и Вечного леса, – бесстрастно отозвался тот, обернувшись через плечо. – Когда мы уйдем, вас проводят до окраины Священной рощи. Вы не можете остаться здесь.
– Вот как, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнесла Эльранна, сжав кулаки. – Ответь сначала на один вопрос, дивный.
То, каким тоном это было сказано, заставило предводителя замереть, а с деревьев послышался угрожающий шелест отпущенной и вновь натягиваемой тетивы.
– Ответь мне, дивный, – продолжала Эльранна. – С каких это пор Перворожденные враждуют друг с другом? С каких это пор эльфы Востока перестали пускать в леса своих братьев и сестер? Как мы до такого дошли?
Последняя фраза удивила ее спутников и самих сереброволосых тоже.
– Что ты хочешь, дочь Элданра? – холодно поинтересовался предводитель.
– Увидеть Танго;лода Мудрого, владыку Священной рощи Альмора.
Наступила тишина. Наконец эльф, помолчав, заговорил снова:
– Хорошо. Ты поговоришь с владыкой Танголодом, принцесса Эльтаэля.
– Все мои спутники, – угрожающе сузив глаза, добавила Эльранна.
– Все твои спутники, – кивнул сереброволосый. Он вовремя понял, что едва не разжег конфликт между своими собратьями и сородичами с Запада, и совсем не хотел отвечать за это перед своим повелителем, пусть и нарушит его приказ не пускать посторонних. – Идите за мной.
Он снова махнул рукой, и эльфы на деревьях исчезли из вида, а два десятка из них спрыгнули вниз и окружили отряд. Сереброволосый предводитель шагнул сквозь заросли, которые сомкнулись за его спиной.
– Я доложу о вас владыке, – повернулся к друзьям их проводник и скрылся за прозрачной занавесью, закрывающей вход в чертоги повелителя эльфов. Снаружи они являют собой сплетение ветвей и листвы, образующее стены и крыши, выступающие корни выделяются ступенями, по которым десять путников поднялись к зеленоватой занавеси, за которой начинается первый чертог. Никогда не бывавшие в Альморе, за исключением троих эльфов и магов, путешественники то и дело вертели головами и восторгались безудержными вздохами, поражаясь красоте этого чудесного места.
Но еще большее потрясение они испытали, когда вернувшийся эльф сказал: «Повелитель Танголод Мудрый ждет вас», – и переступили порог.
Убранство внутри разительно отличалось от виденного снаружи. Сверкающие стены, горящий бессчетными звездными искрами потолок, легкая вычурность и гармония форм предстали перед ними. Резные окна взмыли вверх, переливающийся всеми цветами радуги фонтан в центре зала рассыпал брызги, оседающие на лицах влажной взвесью, а за фонтаном на серебряном троне сидел сам владыка Танголод, и печать скорби была на его челе. Повелитель оглядел вошедших и тихо молвил:
– Зачем вы пришли сюда, чужестранцы, странники из далеких земель?
– Чужестранцы? – вспыхнула Эльранна, снова говоря от имени остальных. Эльфийка приблизилась к трону и сказала: – Признаться, не такого приема мы ждали от тебя, владыка Танголод, правитель восточных эльфов, наш сородич и брат. Али не узнал ты тех, что искали спасенья в твоей зачарованной роще? Не узнал ты Люменаре, дочь Эсена;рота Доблестного и Амере;ли Прекрасной, что восседают на хрустальных тронах в чертогах Аэльнора? Не узнал меня, принцессу Эльтаэля, дочь Элданра? Не думала, что память покинет тебя, о царствующий брат. Какая же беда с тобою приключилась?
Гневная тирада эльфийки говорила о том, насколько глубоко оскорбленной чувствует себя Эльранна, и обвиняла она по праву. Но то, что творилось в Альморе, лишь поначалу вызывало негодование. Теперь же, при виде эльфийского короля, негодование сменялось недоумением, опасениями, страхом.
Король Танголод медленно поднял голову и долго-долго смотрел на нее, потом на Люменаре. Кивнул, подтверждая, что узнал их.
– Привет вам, дочери владык. Добро пожаловать в чертоги Альмора. Альмор закрыт, и я не мог знать, что принцессы эльфов пожалуют сюда, в мои владенья.
Тяжело опираясь на свой посох, вперед выступил Гондеморт, в данный момент казавшийся очень старым.
– Позволь нам объяснить, король Танголод, в чем причина нашего вторжения, – когда же тот кивнул, волшебник продолжал: – Тень легла на Адраннон, и мои спутники знают об этом. Сейчас мы держим путь в Релин, чтобы узнать больше. Но кто-то еще тоже знает. Гоблины, от которых мы бежали и укрылись в твоей роще, очевидно, посланы остановить нас.
Его спутники переглянулись между собой и воззрились на мага. Никому из них еще не пришло в голову, что банда Уртагхога была отправлена именно за ними.
Лаиродлон вспомнила слова предводителя гоблинов, когда тот перечислял тех, кого ему приказано найти. Откуда-то тот знал, на кого следует вести охоту…
– Значит, вас преследуют гоблины? – негромко произнес король Танголод и замолчал. Потом спросил, но не о том, о чем можно было подумать: – Скажи, Гондеморт, бывало ли хоть раз, чтобы ты принес добрые вести? И ответь: что за дело мне до большого мира? Моя роща священна, и никакая Тьма ее не затронет. Я не стану слушать тебя. Однако благодарю вас всех за то, что Маэгноре Дарталиэне наконец вернулся домой.
Последняя фраза свела на нет волну гнева, которая поднималась внутри мага, когда тот услышал, что владыка не желает слушать их.
– Домой? – переспросил чародей в большей степени для того, чтобы поразмыслить над тем, что делать дальше, хотя слова короля вызвали любопытство.
– Дом Маэгнора находится здесь? – изумленно спросила Люменаре и растеряно посмотрела на самого полуэльфа и его друга. Релтар беспомощно пожал плечами, говоря тем, что и сам не знал. Друзья помнили, как менестрель упоминал, будто Маэгнор родился в столице.
– Да, Люменаре из Аэльнора, – молвил владыка. – Он мой приемный сын.
– Позволь, повелитель, – подал голос полуэльф. Танголод кивнул, наемник продолжил: – Моя мать была сестрой владыки, которая выбрала человека. Они ушли вместе за грань, когда настало время моему отцу отойти в мир иной. Владыка Танголод воспитал меня как сына из любви и уважения к памяти своей сестры. Но я полуэльф, а для Дивного Народа нет союза горше, чем брак с человеком, – говоря это, Маэгнор посмотрел прямо в глаза королю. – И хотя ко мне никто никогда не предъявлял никаких упреков по поводу происхождения, я чувствовал, что мне нет места в Альморе. Вот поэтому я решил покинуть Священную рощу.
– С тех пор нам многое пришлось обдумать, Маэгноре, – задумчиво произнес король. – Несмотря на твое происхождение, ты все же сын моей сестры. Высокомерие не должно властвовать над Перворожденными.
– Поэтому его арестовали, стоило нам переступить границу ваших владений? – скептически подняла бровь Киннартс. Воительница не утруждала себя дипломатией.
– Некоторые мои подданные излишне усердны, – слабая улыбка показалась на губах владыки. – Конечно, воссоединение с домом должно было произойти не так.
– Я не могу остаться в Альморе, – покачал головой Маэгнор.
Танголод поднял голову и строго посмотрел на племянника.
– Что?
– Мой путь лежит дальше, с моими спутниками, – объяснил полуэльф, обводя широким жестом весь отряд. – У нас есть общее дело, которое необходимо выполнить.
– Нет! – протестующее выставил вперед ладонь Танголод. – Альмор не станет вмешиваться в дела людей! И ты, сын моей сестры, довольно ходил среди них!
– Видно, все-таки не то они обдумывали, – пробормотала Люменаре, и Гондеморт вмешался. Быстрыми шагами он приблизился к серебряному трону и устрашающе потряс посохом, кипя от негодования.
– Ты, я вижу, совсем глуп, король Танголод, хоть и называешь себя Мудрым! Ты только что разглагольствовал о высокомерии, а сам, похоже, еще не победил его в своей душе! Помимо людей в Адранноне живут и кентавры, и крылатые, и лесные народы! Ты заперся в своем мирке и знать не хочешь прежние союзы!
Величественный эльф замер, словно громом пораженный. В его глазах цвета неба промелькнул отблеск какого-то понимания. Видя, что его слова возымели действие, Гондеморт продолжал с удвоенной силой.
И мало-помалу безнадежная тоска и лед ушли из глаз сереброволосого короля.
Он посмотрел на мага и вздохнул.
– Ты открыл мне глаза на многое, маг из Альтена. Я должен многое понять и над еще большим задуматься. Отчего-то я забыл, мы все забыли о законах гостеприимства и дружбе наших народов, и это не должно остаться невыясненным.
Чародей оперся на посох, словно собираясь упасть от усталости.
– Что ж, я рад, что ты так говоришь, вновь мудрый Танголод. Боюсь, что и тебя, и твой народ коснулась эта зараза, называемая «ланторской ненавистью». Слишком близко к столице находится твоя роща. Она проникает незаметно, изменяя душу… и вытравить ее не так-то просто. Но нужно бороться против злых чар.
– Да будет так, – кивнул король, вставая с трона. Поравнявшись с Маэгнором, он протянул навстречу тому руки, и мужчины обнялись.
– Добро пожаловать домой, сын моей сестры.
– Я рад, что ты стал прежним, – чуть дрогнувшим голосом ответил полуэльф.
– Добро пожаловать в Альмор! – провозгласил Танголод, он был свободен от опутавших душу сетей из колдовства и лжи. Простирая руку к гостям, он взмахнул рукой, как бы желая заключить их в круг.
Серебристые огоньки, спрятавшись в высоких кленах, заливали поляну мягким светом, отчего казалось, будто деревья сияют сами по себе. Луна неспешно поднималась по небу, окруженная своей вечной звездной свитой. По поверхности небольшого ручья по лунной дорожке эльфы разбросали бледные кувшинки, которые покачивались на воде
Костер весело горел в самом центре огромной поляны, вокруг которого на бревнах расселись десять путников и альморские обитатели. В эту ночь владыка эльфов устроил праздник, радуясь избавлению от злого колдовства и приветствуя гостей.
Лаиродлон обвела взглядом поляну. Вот король Танголод что-то вполголоса обсуждает с альтенским магом, их внимательно слушает Мениана и кивает головой. Она знала, что чародеи решили поделиться с ним теми же опасениями, о которых собирались рассказать королю Анландору Дарнелу.
Маэгнор и эльфийские принцессы в окружении восточных собратьев смеются над шутливой песней, которую напевает один из сереброволосых эльфов, тому подыгрывает на своей флейте Релтар. Трагволд и Киннартс угощаются великолепно прожаренным мясом – вопреки сложившимся взглядам дивные совсем не прочь его отведать, – а Аргонд разливает по кубкам эльфийское вино.
Девушка поднялась с бревна и покинула поляну. Она знала, что в пределах заповедной рощи ей ничего не угрожает. Голоса, звуки флейты и смех вскоре остались позади, оставшись неясными отзвуками.
Деревья, деревья, деревья…
Послышался чей-то голос, раздался веселый смех. Лаиродлон знала, что вся Священная роща празднует вместе с ними. Легкие шаги прошелестели совсем рядом (детям Дивного Народа нет нужды скрываться), она еле успела спрятаться за деревом. Эльфы – юноша и девушка – пробежали мимо и остановились у зарослей шиповника. Эльфийка что-то шепнула другу. Тот засмеялся, обнял ее за талию и привлек к себе. Его спутница нежно убрала упавшую ему на лоб мягкую прядь и улыбнулась.
Лаиродлон с досадой отвернулась и поспешила покинуть укромную полянку.
Она старалась выбросить из головы только что увиденную сцену, но чем больше она пыталась о ней не думать, тем труднее было это сделать. Ее угнетало то, что она не могла уединиться с кем-то вот так же, как эти двое, что не было того, с кем девушка могла бы разделить эту ночь. Ее сердце жаждало любви – с того самого момента, как погиб ее наставник. В глубине души Лаиродлон безумно верила в то, что он спасся, как могло быть иначе? Ее мудрый, сильный, молодой и красивый наставник, который столькому ее научил – разве он мог погибнуть? Лаиродлон давно поймала себя на том, что думает о нем не только как об учителе и друге. И лишь он был в ее мыслях, когда она совершала побег из Лейтеонского замка. Такая ночь, как эта, будила воспоминания, будила потаенные желания, будила тоску по несбывшемуся и обещала новые надежды. Но она не знала, где искать Карверуса, поэтому чужое счастье болью отдавалось в ее сердце.
Лаиродлон медленно брела по ночному лесу, безуспешно пытаясь прогнать мрачные мысли. Те, словно пчелы в улье, гудели в ее голове, напоминая о себе настойчивым жужжанием.
Она не заметила, как столкнулась с Релтаром.
От неожиданности эльф ахнул, и оба замерли. Девушка потерла лоб, удар пришелся по нему.
– Р-релтар? Ох, что ты тут делаешь? – выпалила она, прежде чем задумалась, что вопрос был весьма бестактен.
– Что я тут делаю? Гуляю, – эльф улыбнулся, подержав руку возле ушибленного виска. Улыбка получилась какой-то невеселой.
– Ну да. Я думала, что тут одна.
– Мы же рядом с костром, – рассмеялся он. Лаиродлон изумленно огляделась и прислушалась. Где-то слева среди деревьев мелькало пламя костра, играла музыка и слышалось пение.
– Действительно, – согласилась она. – Так близко…
– Вернемся к нашим друзьям? – предложил Релтар. – Не хотелось бы пропустить выступление родича Маэгнора. Говорят, такого чистого голоса, как у сына Танголода Мудрого, нет ни у кого больше во всем Альморе.
– Что ж, пойдем, – пожала плечами девушка, по правде говоря, ей было все равно. Они вышли на поляну и присоединились к празднующим.
Однако Лаиродлон не оставляло ощущение, будто Релтар специально шел за ней.
Певец был очень молод даже по меркам детей Дивного Народа. Звенящий, словно горный ручей, голос разносился далеко по поляне и отражался от изящных стволов, ручья и луны. Погруженная в мысли Лаиродлон неожиданно для самой себя начала прислушиваться к песне и, слушая ее, с удивлением отмечала, как все ее тревоги постепенно уходят прочь, тают в лунном свете.
Вы устали в пути, отдохните же тут.
Дальше вам не пройти, пусть тревоги уйдут.
В землях Света сейчас пребываете вы.
Здесь останьтесь на час, чтоб идти вы смогли.
Пусть печалью сердца не наполнятся вновь,
От баллады певца разыграется кровь.
Боль, что стынет в глазах, пусть растает, как лед.
А звезда в небесах от беды вас спасет.
И судьба уведет в неизвестную даль.
Что она принесет, не узнать, как и встарь.
Пусть же песня звучит, отдых всем принесет.
В двери ночь постучит, гнет она заберет.
Песня была нехитрой, легкой и умиротворяющей. Лаиродлон видела, как лица друзей озарялись улыбками, улыбались и эльфы, радуясь чистому голосу юного принца. Король Танголод одобряюще кивал головой, а рядом сидел Маэгнор, племянник владыки, ставший его вторым сыном.
Девушка почувствовала чью-то теплую ладонь на своем плече и обернулась.
Позади стоял Релтар.
Неописуемое выражение застыло на его лице. Но Лаиродлон сильнее всего поразило не это.
По щеке эльфийского князя медленно бежала соленая дорожка.
В глазах его стояли слезы.
© Фелис О'Донелл, 22. 01. 2002 – 16. 11. 2004 (ред. 13-Июл-2006)
http://laikalasse.livejournal.com/47817.html