Сага об Адранноне
Saga of Adhrannwfn
Глава II
История Лаиродлон
На следующее утро на постоялом дворе было весьма шумно. Дорога предстояла неблизкая, ведь для того, чтобы добраться до Релина, нужно было идти до самого Южного моря. Еды, впрочем, с собой брали немного: на дороге, которая вела сначала на юго-восток, в Орту, а потом на юго-запад, через Старый лес, в сам Релин, еще в незапамятные времена построили пять трактиров, которые со временем разрослись до стоянок, где можно провести ночь.
Было около десяти утра, когда отряд был готов покинуть город. Среди восьми лошадей трое явно были эльфийского происхождения: не узнать элордлотских скакунов попросту невозможно. Элордло;т – пограничный город между эльфийскими и людскими землями, где разводят самых лучших лошадей. Однако было непонятно, на чем собираются ехать маги. Впрочем, когда из-за угла таверны, присоединяясь к отряду, вылетели два черных, как ночь, скакуна с алыми угольями-глазами, новые друзья дружно ахнули, поняв, кто перед ними.
Их называют ратае;нами, конями магов, хотя эти создания не имеют ничего общего с обычными конями. Ратаены – это демоны, которые с помощью магов обрели плоть и за это согласились стать их спутниками. Им не требуется ни воды, ни еды, ни отдыха. Даже абсолютно равнодушных к делам смертных, люди их боялись.
При виде ратаенов Маэгнор, как и прочие, сидевший в седле, наклонился к Релтару и негромко спросил:
– Ты видишь то же, что и я?
Эльф судорожно вздохнул и ответил:
– Да, но не думал, что увижу, – все-таки кони тьмы внушали некоторую оторопь даже детям Дивного Народа.
Отряд покинул город. Дорога в Орту была широкой, вся в сверкавших лужах. По обе стороны высились цветущие деревья, в ветвях которых пели птицы. Стояла середина весны, и над головой мягко грело ласковое солнце.
Некоторое время все ехали молча, наслаждаясь так хорошо начавшейся поездкой. В голову не приходило, что какие-то неприятности могут помешать путешествию по самым крупным и населенным дорогам Срединного королевства.
Отсутствие войн и распрей превратили эту страну в цветущий сад. Жителей, впрочем, в ней не так уж много: редко в одной людской семье появляется больше двух детей, а уж об эльфах, гномах, кентаврах и иных расах и говорить нечего. Такой порядок вещей завела сама земля: иначе бы им просто стало негде жить. Само собой выходит, что места хватает всем. Земля обильно плодоносит, богатства в недрах много – повода для войны с другими государствами просто нет. А таинственные эльфы и независимые гномы всегда были дружны с династией королей. Последние принадлежат так называемой королевской расе, и дар властвовать и править у них в крови по праву, завещанному Адранноном. Отсюда становится ясно, почему ни разу за всю историю мира не случилось ни одной смены династии или государственного переворота.
Ну как в таком мире может произойти что-то из ряда вон выходящее?
Трагволд, который все вертел головой по сторонам, вцепившись в поводья своей рыжей лошадки (гномы не любят ездить верхом), первым нарушил молчание.
– Эй, послушайте!
Остальные вопросительно поглядели на него.
– Раз уж нам придется какое-то время ехать вместе, то было бы неплохо познакомиться поближе. Наш маг получил послание свыше, это ясно, а остальные-то как пришли в Лантор? Я вот, например, простой гном из Подгорного Мерта, шел повидаться со своими родичами на южных берегах. Всю жизнь изучаю свойства земли и недр, помогая высвобождать скрытые свойства вещей. Я кузнец, как почти все мои сородичи. Ну, еще обучаю несмышленую молодежь секретам нашего дела, а так, пожалуй, нечего больше сказать. И для меня эта авантюра – самое большое потрясение в жизни.
Релтар, который до этого негромко наигрывал на флейте, подражая пению птиц (и за эту игру, как и за мастерство, в отряде его прозвали менестрелем), опустил инструмент, улыбнулся словам гнома и сказал:
– А я родом из Пендеголода. Мы с Маэгнором давние друзья, сам он родился в столице, так он говорит. Мы наемники и разведчики, выполняем приказы тех, кто нам платит. Довольно необычное занятие для эльфа, правда? – он улыбнулся, его спутники закивали, Люменаре отчего-то хихикнула, а Эльранна нахмурилась.
– Да, Релтар обожает авантюры, ну а его отец никогда и не был против скитаний сына, – объяснил Маэгнор. – Пусть даже он эльфийский князь. В данный момент у нас нет контракта, и мы решили отдохнуть в столице.
При этих словах Эльранна немного раздраженно хмыкнула.
– Благородный сородич – наемник, продающийся за деньги? Ты бросаешь пятно позора на нашу расу, Релтана;ре. Я наслышана о твоих приключениях.
– Каждый волен сам выбирать свою дорогу, принцесса, – отозвался менестрель. – А вот Люменаре отчего-то не переживает, а ведь она дочь брата моего отца и ее отец восседает в зеленом чертоге Западного леса.
– Люменаре еще юна, князь, – невозмутимо промолвила гордая эльфийка. – Когда-нибудь она поймет, как важно беречь честь рода.
Сама Люменаре широко улыбнулась и ответила:
– Никто не посягает на честь рода, Эльранна. Релтар всегда скрывает внешность под личиной человека, беспокоиться нечего.
Эльранна неохотно кивнула, давая понять, что продолжать спор не намерена, однако мнения своего не изменила. Она считала подобный род занятий позором. Наемник – и какой, мелгелский наемник! Ее можно было понять. Ведь Мелгел – город контрабандистов и разбойников, пиратов и авантюристов, из-за чего политическая обстановка в нем весьма нестабильна. Это богатый и хлебосольный город, чьи жители очень веселые люди, особенно когда дело касается их излюбленных занятий, грабежа и разбоя. Официально вся эта братия, разумеется, неугодна Срединному королевству, но король договорился с ними быстро: мелгелцы действуют за пределами Срединной земли, а он их не трогает. Поначалу главам преступного мира такое предложение не пришлось по нраву, а потом их взоры обратились на Юг, где раскинулась сказочно богатая Империя Менхел. Правителя Менхела такой поворот совсем не обрадовал, однако король делал вид, что знать ни о чем не знает, соглашение было заключено в абсолютной тайне, и придраться стало не к чему. Впрочем, Эльранна не знала, что Маэгнор и Релтар всегда очень тщательно выбирают себе работу и за темное дело браться не станут. Они прежде узнавали как можно больше о своих будущих жертвах и не трогали тех, кого сковала нужда или беда.
– А меня послали маги Фреалоты, – рассказывала между тем Мениана. – Король взял в придворные маги Ирто, что весьма беспокоит великовозрастных старцев. Ирто молод, но король весьма высоко ценит его, хотя многим чародеям это, мягко говоря, не нравится. Никак не могут наплевать на свою гордыню и признать, что ученик превзошел учителей. Они решили, что я наиболее подходящая кандидатура для присмотра за мальчиком. Придворный маг обязан находиться вместе с повелителем, а тот, как известно, в Алдрледре, куда мы держим путь. Лантор находится на полпути из Фреалоты в Алдрледр, так что наше нечаянное путешествие пришлось весьма кстати.
– Я и Люменаре тоже прибыли в Лантор с определенной целью, – снова заговорила Эльранна, все еще поглядывая на сородича. Люменаре улыбнулась и кивнула. – Мой отец, владыка Вечного леса, и повелитель Западного, все так же желают разобраться в причинах появления «ланторской ненависти» к детям Дивного Народа. Они подозревают, что проблема так и не была изучена до конца с магической точки зрения, и послали нас, своих дочерей, так как наш дар лишь немного уступает дару наших отцов. В городе мы доверились Мениане, которая, как и всякий мудрый, свободен от предрассудков.
– Боюсь, эту загадку в силах разгадать только время, – покачал головой Гондеморт. – Прошло не одно столетье с тех пор, как эта зараза появилась в Ланторе, да только никому еще не удалось понять, откуда она вообще взялась.
– А вы? – гном повернулся к Аргонду, Лаиродлон и Киннартс.
– Рассказывать особо нечего, – пожал плечами северянин, положив поводья на гриву лошади. – Я странствую по Срединному королевству, служу богачам, которые опасаются пересечь Ло;рдлаэ;л в одиночку, поскольку за рекой начинаются гоблинские поселения. Немало моих земляков стерегут северные границы столичных земель. Один из моих нанимателей как раз просил доставить его караван из Морта в Лантор, что я, собственно, и сделал.
Гном задумался, вспоминая все, что знал о тех землях и тамошнем народе. Гоблины Адраннона – раса малочисленная. Их исконными землями считаются южный берег Ментиарского моря, Степи близ реки Лордлаэл и Запретный лес. Надо сказать, что прилегающие к Северным горам территории из-за какого-то старого магического вмешательства почти все время в снегах, хотя зеленые земли севернее Запретного леса (в которых расположился и родной город Лаиродлон, Зелост-Ментиар) отличаются довольно теплым климатом. Сам народец весьма вредный, недовольный соседством людей, из-за чего северяне часто страдают от их набегов. За южные границы Степей гоблины, впрочем, предпочитают не выходить, а уж от Лантора и вовсе держатся как можно дальше: пусть король и не любит свою столицу, нападать на нее равносильно самоубийству.
– Я хотела наняться на службу в столице, – просто сказала Киннартс, прерывая мысли гнома. – В Обогде из-за обилия воинов других кланов теперь это сложно сделать.
Друзья кивнул, соглашаясь с ней. Много путешествовавший Аргонд впоследствии объяснил Лаиродлон, почему кланы, живущие в окрестностях реки Аз, впадающей в озеро Сор, издревна считались варварскими, несмотря на близость к крупным городам, главным из которых остается Орта. Так уж получилось, что соседи не смогли придумать иного обращения к представителям вольного народа, и тем даже понравилось. Виной всему были не столько несколько устаревшие устои, сколько необычайная способность их далеких предков оборачиваться зверем – тотемом клана. Народ потомков оборотней состоит из десяти кланов, не больше и не меньше, и каждый посвятил себя одному животному. Помимо этого все дети «варваров» становятся прекрасными воинами, и люди побогаче считают большой удачей заполучить хоть одного в свою охрану. Личная гвардия короля Срединного королевства состоит именно из них.
– Осталась ты, Лаиродлон, – заметил Трагволд.
К удивлению остальных (за исключением мага и северянина), девушка залилась краской и явно была готова провалиться сквозь землю от стеснения.
– Не бойся, – мягко произнес Гондеморт. – Ты среди друзей, здесь тебе никто не причинит вреда. Расскажи им, почему ты сбежала из Зелоста.
– Сбежала? Из Зелоста? – с интересом посмотрел на нее Маэгнор. – Далековато отсюда до твоего дома.
– Это довольно глупая история, – еще больше смутилась та, желая провалиться под землю. – Вы будете смеяться…
– Разве мы похожи на тех, кто смеется над чужой бедой? – спросил Аргонд.
– Они должны знать, Лаиродлон, – продолжал между тем старый маг. – Тебе станет легче, а мы сможем защитить тебя от преследователей, если понадобится.
– Ну хорошо… – прошептала девушка. Пока она собиралась с духом, все молчали. – Я родилась в Зелосте... по правде говоря, я никогда не понимала, почему мой далекий предок, правитель Зелоста, вдруг приказал переименовать Ментиар. Всю свою жизнь я провела в замке Лейтео;н, он стоит на опушке нашего леса. О;лтер Зелостский – очень жестокий человек. Он ни разу никому не посочувствовал, а провинившихся или просто попавших под руку наказывал без всякой надежды на милосердие. Вы должны знать, что за человек мой отец, чтобы понять, как я вообще осмелилась покинуть родной дом.
Я росла в самой дальней башне замка, и моим счастьем было не попадаться на глаза отца. Он проводил все свое время в пирах и забавах. Но Зелостом он правит железной рукой и сейчас. Меня воспитывала няня. Моя мать умерла много лет назад, и поговаривают, что не без помощи дражайшего папочки, – девушка перевела дыхание. С каждым словом она чувствовала себя уверенней, а воспоминания о родителе вызывали раздражение, что успешно затмевало природную робость. – И я склонна верить этим словам, а няня часто повторяла, что я вся пошла в мать.
Однажды, шесть лет назад, в наш замок пришел странствующий бард. Он уговорил моего отца позволить ему остаться и обучать музыке. Уже потом Ка;рверус О;оре – так его звали – сказал, что такая благородная леди совершенно не подготовлена к жизни. Он учил меня верховой езде и стрельбе из лука, музыке и литературе, рассказывал, как не заблудиться в лесу и пережить там ночь. Целыми днями мы были вместе, и, клянусь, это были самые счастливые годы в моей жизни! Он и на вид-то был всего лет на семь меня старше, так что я считала его кем-то вроде брата, – Лаиродлон робко улыбнулась и отчего-то зарумянилась. Затем помрачнела. – Но потом все изменилось.
Три года спустя на одной из пирушек отцу стали намекать на то, что я выросла. Он и графиня Элкха;рская, – это наши соседи – с которой он в весьма тесных отношениях, решили избавиться от Карверуса. У нее есть брат, граф Морт ал-Энкхео;;р, который решил женить меня на себе. Это была бы выгодная партия, и отец всячески поддерживал эту затею. Но все трое боялись, что Карверус может встать у них на пути. И однажды графиня пригласила его на прогулку к лесному водопаду… – девушка задержала дыхание, проглотив появившийся ком в горле, и заставила себя продолжать. – Мне сказали, что он сорвался в пропасть. Над водопадом находился мост, и, когда графиня пересекла реку, а мой наставник только вступил на него, мост обвалился. И Карверуса унесло течением… – она всхлипнула, беря себя в руки. Она не видела, с каким выражением на лице смотрел на нее Релтар. – Я не поверила ни единому их слову. Но мой учитель и друг так и не вернулся. Я задумала побег. Мне было все равно куда бежать. Потом, поразмыслив, я решила просить заступничества у нашего короля. Сначала няня отговаривала от такого длительного путешествия, но все же помогла покинуть Лейтеон, караван наших крестьян привез нас обеих в Зелост, а там друг ее собрал другой караван, который как раз шел в столицу. Нам очень повезло, что все так удачно сложилось. И вот, оставив няню в Зелосте, попрощавшись со спутниками, я оказалась предоставлена самой себе. Правда, стражники во дворце сказали, что короля здесь нет. Эта таверна показалась подходящей для того, чтобы переждать ночь, да и располагается близко к дворцу, а наутро я собиралась продолжить путь в Алдрледр. Все равно мне ведь некуда идти, а отец и граф наверняка ищут. Боюсь, они нагонят меня раньше, чем доберусь до Алдрледра… – вздохнула она, завершая печальный рассказ.
– Нет, не догонят, – со сталью в голосе произнес притихший Маэгнор, которого очень тронула история девушки, впрочем, как и остальных. – Пусть только попытаются…
Спускалось солнце, и настал привал, который новые друзья устроили на окраине Леса Ночи, подходящего почти к самым стенам Лантора с востока. Дороги безопасны, тревожиться было совершенно не о чем.
Релтар лежал на траве, тихо наигрывая на флейте, но душа его места себе не находила. Он пребывал в полном одиночестве, уединившись под высоким дубом, в то время как его спутники разворачивали лагерь. Эльф проверил лошадей, и у него было вдоволь времени, чтобы обдумать все случившееся.
В отличие от людей и гнома рассказу Гондеморта он поверил сразу. И дело даже не в выражении лица Менианы. По своему опыту менестрель знал, что сны часто служат знаками, предупреждениями о будущих событиях, а уж столь необычный и весьма прямолинейный сон отвергать тем более не стоило. Реакция Трагволда и Киннартс ничем не отличалась от реакции тех, кто никогда не имел дела с магией. Умения гномов и удивительная способность варваров озера Сор в корне отличаются от того, с чем приходится иметь дело чародеям. Иное дело Мениана, Маэгнор, сам являющийся полуэльфом, и, разумеется, Перворожденные. Осторожный Аргонд предпочитал больше слушать, чем говорить, а юная Лаиродлон вообще мало что знала об окружающем мире.
И история, рассказанной этой девочкой, взволновала эльфа больше всего.
Дело в том, что Карверусом Ооре был он, Релтар.
Эльфийский князь сразу же узнал свою бывшую ученицу и всю встречу накануне мучался догадками, как она тут оказалась и что вообще увело дочь правителя Зелоста так далеко от дома. Сама Лаиродлон не могла его узнать: Маэгнор сказал правду о том, что в своих путешествиях Релтанаре меняет облик, отчего кажется человеком. Однако два дня назад приятелям не повезло: какой-то пьяный бродяга завалился в таверну, где решили те остановиться, и устроил драку, прицепившись к Маэгнору и обозвав его эльфом. Обычно усы наемника не давали причины для заявлений подобного рода, а меч и нож на поясе заставляли придерживать язык любого, но это был Лантор, и одного слова «эльф» оказалось достаточно, чтобы стало жарко. В пылу драки бесценный флакон со снадобьем, меняющим внешность, разбился, отчего, когда срок чар истек, Релтар был вынужден прятать свое лицо под капюшоном. Оба друга вышли из этой схватки невредимыми, не считая разбитого флакона, и отправились ближе к центру города, надеясь подыскать более спокойное место для ночлега, где и встретились с гномом и его рыжеволосой спутницей.
И теперь перед эльфом стоял непростой вопрос, ответа на который у него пока не было. Ведь, если девушка узнает, кем в действительности был ее наставник, она может подумать, что все время, пока Релтар жил в Лейтеоне, он лгал ей. А если молчать – как долго он сумеет нести эту ношу недосказанности? В глубине души она наверняка считает его мертвым – не будет ли бесчестным держать правду при себе, увеличивая груз ее страданий и тревог?
Релтар вспоминал, как коварная графиня уговорила его совершить злополучную прогулку, как его не покидало недоброе предчувствие, стоило ему дать свое согласие. Вызывал из памяти картину, когда сообщница Олтера Зелостского пересекла мост и остановилась, чтобы подождать. Но на самом деле для того, чтобы развернуть коня и швырнуть клубок молний, которые мгновенно раскрошили мост, стоило ему вступить на казавшийся прочным камень. Его лошадь потеряла равновесие, и оба – и животное, и всадник – рухнули в бурлящую воду. Эльф не видел искаженное злобной усмешкой лицо графини, но сомневаться в подстроенном убийстве не приходилось.
Да только убийство не удалось. Его вынесло к берегу после падения с огромной высоты. Человека такой удар убил бы тут же, но эльфы выносливее людей. Эльф в лесу – как дома, и Релтар довольно быстро оправился. Он вернулся к Лейтеону, но его не пустили. В самом деле, узнать в оборванном бродяге утонченного музыканта было весьма трудно, однако Олтер Зелостский узнал. Стража, получив приказ прогнать любого, кто явится к воротам, не стала слушать. А потом ему сказали, что хозяева покинули замок, навещая соседей, графа Морта и его сестру, в их вотчине, Элкха;ре, что было ложью. Менестрелю ничего не оставалось, как уйти. Он не знал, когда вернется Лаиродлон, и не считал себя вправе и дальше вмешиваться в ее судьбу. Он научил ее всему, чему мог, и надеялся, что девушка не пропадет.
Оставаться больше не имело смысла, и Релтар ушел на юг. В Лесной гавани к нему прилетел почтовый голубь от Маэгнора: друг предлагал принять участие в одной авантюре. Не имея других планов, менестрель согласился.
Так закончился путь Карверуса Ооре, и продолжилась дорога эльфа бродяги Релтанаре Айло.
© Фелис О'Донелл, 22. 01. 2002 – 16. 11. 2004 (ред. 12-Июл-2006)
http://laikalasse.livejournal.com/47156.html