… что на свете нам осталось?
разобщенность и усталость...
Закат ли был не слишком томный,
рассвет ли был не слишком страстный?..
И ночь меж ними, как перила,
стояла посреди вселенной
напоминая Кирико...
Она разъединяла части
и воссоединяла звезды.
И где-то далеко
Все это называлось — время.
И очень ранним утром
Разобщенный
стоял в кустах
и бормотал тихонько:
«Какое-то ДРУГОЕ время,
какие-то чужие строки,
какие-то большие тени,
похожие на аэропланы...
Но память замыкает клеммы,
но память пропускает токи,
а токи оживляют сцену.
И вижу — это просто птицы -
вОроны и ворОны!»
- Все много проще, друг Горацио,
и легче,
чем нам диктует эксцентричный разум.
Раз что-то движется, то значит живо,
а если умерло — лежит и пахнет!..
Меж тем, вороны, возвещая утро,
летали, созданные Богом,
над кустами.