7. Демоны.
Тахта в доме Вэда была огромной, как теннисный корт (сходство довершал зеленый пушистый плед), но Зед и Анита почему-то забились в самый угол; они спали, накрепко обнявшись, уже вторые сутки, и Вэд, зашедший проверить их лишь покачал головой.
- Что – спят?! – в дверях показалась рыженькая головка Терри; Вэд замахал на неё руками и она, картинно закатив глаза, исчезла за дверью. Вэд аккуратно натянул теплое уютное одеяло на голое плечо Зеда – тот даже не ворохнулся, - откинул пряди волос с лица Аниты и на цыпочках вышел из комнаты, оставив утомленную пару досыпать.
Тереза сидела в зеленой гостиной в кресле, забравшись в его уютные плюшевые объятья с ногами, и пила чай из любимой чашки Вэда. На лице её огромными буквами было написано нетерпение – столько новостей, столько нужно рассказать Аните, а она дрыхнет! У болтушки-Терезы давно чесался язычок; и Вэд ей сочувствовал.
- Все спит и спит, - капризно протянула она, пристально разглядывая чашку, - соня! А как мы объясним её отсутствие в школе? А её маме – я вообще удивляюсь, почему она не носится по Юдину с воплями?
Вэд, поморщив нос, выбрал другую чашку – всё-таки это его чашка, любимая, а Терри её сцапала! – и налил себе чаю тоже.
- Да уж я все объяснил, - сказал он, отхлебнув горячую ароматную жидкость. – Так что не болтай лишнего. А спят… так они не на море отдыхать ездили.
Вернулись они в прекрасную майскую дождливую ночь; струи воды падали на землю, на камни мостовой, выбивая звонкую дробь и подпитывая землю жизнью. Воздух был полон свежести и тонкой водяной пыли, Вэд даже открыл дома окно, чтобы ветер наполнял его комнату этим ароматным воздухом. Наверное, он подумал о Зеде и Аните – что-то они задерживаются, - когда раздался стук в дверь, и Вэд кинулся открывать.
В дверь ворвался поток свежего, остро пахнущего воздуха, и Зед, мокрый с ног до головы, с абсолютно бессмысленным взглядом (у него не хватило сил даже сменить, оставить в Мертвом Мире свой черный костюм) шагнул в комнату, покачиваясь. На руках его спала Анита. Вэд едва успел подхватить её, когда Зед, окончательно обессилев, опустил руки и, зевнув во всю пасть, завалился набок, прямо в лужу у порога.
Анита, завернутая в промокший дорожный плащ, в диковинном тяжелом платье, зашевелилась. Тонкие бледные веки её задрожали, еле приподнялись.
- Конец зиме… март на дворе… - невнятно пробормотала она. Вэд осторожно отер её мокрое лицо, убрал прилипшие к щекам и ко лбу волосы.
- Какая зима?! При чем тут март – май заканчивается! Анита, ты меня слышишь?!
- Нам нужен Равновес, - четко произнесла она, и глаза её снова закрылись. Больше ничего от неё Вэд добиться не смог.
Дождь, из блестящего темного ночного, превратился в прозрачный веселый дневной. Он шел еще до обеда, чертя на стеклах забавных серебряных змеек и колотя по кожистым листьям. Затем, перейдя в редкую капель – капли были толстые, шлепались солидно, - прекратился. Вэд, наливая себе четвертую чашку чая, из окна любовался на это великолепие и ждал.
Они и к вечеру не проснулись; и даже не шевельнулись – так и лежали, любовно переплетя руки, прижавшись… что-то скажут, когда проснутся?
Вэд сходил в школу и к Аните домой; радуясь, что обладает кое-какими способностями, успокоил плачущую мать Аниты, просто внушив ей, что Анита уехала в другой город по школьным делам, и все эти два дня звонила домой по два раза на дню.
Заодно пришлось обойти всех родных, знакомых, кого подняла на ноги мать Аниты и внушить им, что ничего такого и не происходило, заставлять забыть их тревогу, слёзы…
В школе он внушил, что Анита никуда и не исчезала – её бестелесный образ сидел за партой, улыбаясь, и одноклассники тупо говорили с пустым местом, делали вид, что слушают её ответы, кивая головой…
Он возвращался домой уже вечером, разбитый и усталый, надеясь, что парочка героев уже проснулась. Следом за ним, хлюпая носом, бежала Терри, не поспевая за его шагами.
- Ага! – ныла она. – Я же видела, как ты заколдовал других! И меня заколдуешь, и я буду думать, что она жива, а на самом деле…
Вэд был слишком вымотан, чтобы ей ответить; он лишь мотнул головой и продолжил путь.
Нет, они и к вечеру не проснулись.
Они так и лежали, не меняя поз, лишь Анита уткнулась носом в грудь Зеда.
Вэд вздохнул и прикрыл их одеялом.
Терри успокоилась; вместо страха пришло любопытство – её голубые глаза округлились, как монеты, ротик стал похож на букву «о»:
- Они что, голые?! – потрясенно произнесла она заговорщическим голосом. Вэд плечом оттеснил её из комнаты, невольно покраснев от её вопроса.
- Сама глянь на их одежду, - буркнул он, указав на кучу сырого грязного платья, сваленного в углу. Терри ахнула, увидев желтое платье Аниты, и тут же сцапала, приложила к себе, примеряя:
- Какая красота!
А Вэд – все-таки он тоже человек и тоже переживал, - теперь, когда волнение схлынуло, он заметил то, чего раньше не замечал: красивый костюм Зеда был изорван, изодран руками, словно сумасшедшие, одержимые чудовища кидались на него стаей, а его меч, где-то потерявший ножны, был в крови: алая пелена замутила его светлую сталь.
- Кровь, - удивленно, ошарашено произнес Вэд. – Живая кровь…
Тереза, вертящаяся перед зеркалом, даже не услышала его.
Что там за трагедия произошла? Где там он нашел живого человека? И почему убил его?
- Это кровь Тавинаты, - в дверях появился Зед, завернутый в плед; лицо его было опухшее, глаза не открывались до конца (впрочем, он и не стремился). – Она получила прощение, и я убил её – безболезненно и быстро. А эти… отбивался от них…
- Убил?!
- Нет; удрал, - Зед, полузакрыв глаза, прошлепал в ванную. – Это… штаны мне дай.
Вэд недоуменно опустил меч:
- А демоны? Ты убил Тавинату – а демоны?
- Они сами по себе, - отозвался откуда-то Зед.