Мешать спать могут мухи. Комары. Сны. И мысли. Одна пришла такая противная. Притопала. Впилась в мозг и начала грызть уставшую плоть моего интеллекта. «Слышь, трахни его, как других, и выброси». На помойку с префиксом ex-. Вот увидишь, ему понравится, а тебе ничего не будет. Он не пойдет жаловаться. Ему некому. Так же как и тебе».
Врешь. Врешь! Врёёёёёёёёёшь! От возмущения я просыпаюсь. Сажусь на кровать. Рядом безмятежно сопят сынишкины ноздри. Это был ты, ночной кошмар? Кошмар хмыкает - больно надо попик морозить, ты видела на улице какая хрень? Видела, видела, там предновогодний морозм. Только с буквой «а» вместо обеих «о». На всякий случай я подхожу к окошечку, отодвигаю шторочку.
Почему мне все время кажется, что ты можешь стоять под окнами? Потому что лет –дцать назад стоял один такой же. Также, без цветов, без надежды, без любви. Ему было просто больно. И я должна была его спасти, а потом трахнуть, или сначала трахнуть, а потом выбросить навстречу новым ощущениям.
Ты не будешь стоять, ты гордый. Ты будешь кусать губы, но, ни за что не позвонишь, и не ударишь в матку безапелляционным «я тебя хочу». Я тоже хочу тебя.
И еще того, сегодняшнего пацаничка в смешной ушаночке из доставки суши. А вчера в парикмахерской своего стилиста Харитона. Харитон педик, но от него сладко тянет выбритым лобком и ванильными пастилками. Он стоит передо мной, а во рту оргазмирует пастилка и валит облако отгламуренного разврата. Харитоша теребит кисточкой мой затылок, краска течет по шее, он касается отманикюренными пальчиками, и шепчет в мои ушки робкие извинения. Я сжимаю кулачки, впиваю стилеты в плоть ладошек, мне все равно. Я уже почти тебя не хочу.
Потому что в шесть у меня клиент с девятнадцатилетним идеальным торсом и языком, мурлыкающим пошлости на пяти европейских языках. Юнец-полиглот почти не смотрит на мою грудь, и не строит мне глазки. Что возбуждает еще сильнее. Но я молчу, этика психолога не дает мне право быть женщиной.
Мой психолог исправно звонит мне дважды в неделю и жалуется, что его никто не любит и не понимает. Потом он отслеживает степень моего беспокойства на счет того, что я все еще не вышла замуж, ставит….ну куда он там ставит, очередную галку, и бежит кидать палку очередной вагине, принадлежавшей очередной клиентке. Но со спасительной приставкой ex-. Меня уже не смущает его способ получать сексуальную разрядку. Меня почти уже ничего не сму…
Я открываю шторочку пошире и вижу твою машину. Значит, это не паранойя. Я надеваю колготки, шубу, кладу харитоновскую пастилку в рот и выхожу из квартиры. Ты открываешь дверь, я ныряю в твой черный джип.
Ты опять смотришь концерт Roxette. Пер Гессле дрочит гитару солякой, а Мари Фредриксон предупреждает беснующихся в партере писявок о необходимости слушать свое сердце, прежде чем послать пацанчика на.
Я почти согласна с легендарными шведами. Я почти снова хочу тебя , я почти не одинока. Ты смахиваешь слезу и улыбаешься. И твоя Королева Дождя почти счастлива: All I knew your eyes so velvet blue, I've been in love before, how about you?