привлеченные шли по пыльной рыжей дороге,
которая не имела начала и конца,
и вальяжно развалилась, словно лентой разрезав горькую полынную степь,
привлеченные шли с открытыми ртами, и жадно вдыхали зной, поднявшийся от степи...
один привлеченный рухнул, брякнув кандалами,
конвоир лениво подошел к нему, ногой перевернул на спину,
Готов, спекся родимый! - крикнул он в сторону старшего конвоя.
Еле стоящие на ногах привлеченные обступили высохшее черное тело,
Постояли над ним, тупо смотря в землю, взяли и крехтя отнесли прочь с дороги.
Старший конвоя осадил лошадь, слез с нее, подошел к черному телу.
Достав из походной сумки табель привлеченных, сделал запись о смерти,
Вскочил в седло и еле слышно приказал: - Марш!
Конвоиры, успев передохнуть и напиться горячей воды из фляг, бодрыми голосами заорали:
- Пшли, пшли, окаянные! Прибавь шагу!
На раскаленную степь быстро опускалась ночь...