судьба строки --предсказывать судьбу. и исцелять невидимые раны публичной постановкой личной драмы. на твой спектакль(читай : автопортрет) входной билет храниться столько лет,насколько хватит выпитого неба.В грохочущих сосудах ширпотреба душа сгорает и летит в трубу ...В двуспальном переплёте,как в гробу, о перемене позы просишь слёзно. хрипишь и рвёшься -- воздуха! -- но поздно: ты промотался,ты истратил бронь,ты платишь за украденный огонь....... (Вл. Леви)
================================
78 – 92 - 14 лет.
Я вернулся в Минск. Почему согласился? Теперь, по прошествии лет, есть объяснение. Но, думаю, не нужно искать объяснения поступкам тех лет. Так было.
По просьбе родителей, на некоторое время, пошёл работать не обратно на наш «семейный» завод ПО «Горизонт». Папа и мама работали там с 49 – го года. И, конечно, за почти тридцать лет там, множество людей, несмотря на почти 15-ть тысяч там работающих, было знакомо друг с другом. И родителям, конечно, более маме, неловко за то, что сын, учившийся в таком месте и по такой необычной по тем годам специальности, не доучился. Нужно было время.
И я пошёл на МЧЗ – Минский часовой завод. В инструментальный цех, фрезеровщиком.
-----------------
Парнишка один, слесарь. Внешне – мешковатый, полный, не резкий. А вот здороваться с ним за руку знакомые не очень решались. Попадая в его ватные, мягкие пальцы рука здоровающегося мигом становилась чуть ли скомканным газетным комком. Природа наделила его необыкновенной силой именно в пальцах.и он сжимал свою руку при приветствии не с желанием, а неосознанно. Здоровущие мужики не могли ничего сделать с ними. При этом во всех остальных физическим показателях он ничем более не выделялся.
Гриша Гольдфарг. Еврей,в цеху много евреев, из таких, какими обычно видятся одесские. Фрезеровщик – профи, работал на новом югославском станке. Шустрый, хитрован. Позже он уехал в Америку. Открыл там свой заводик. Приезжал в Минск в гости. Гуляло пол –цеха. Он, со своим сменщиком, как то отхватили неплохую работу – шестьдесят лекальных тисочков делать. Причём, делал полностью – и шлифовку частично, и слесарку – сборку. Разумеется, такие тисочки и себе же оставили, четверо. «Мэтры» производства могли позволить себе кое что больше, чем молодёжь.
Федя Глазков. Коренастый, серьёзный. Как то у него загорелась тумбочка – туда попала горячая стружка. Он не растерялся, мигом схватил огнетушитель и загасил огонь. Федя же научил меня работать с оргстеклом толстым. С двух сторон самодельным ножом – крючком, потом молоточком стук- стук и готово.
Анатолий Рудерман. Слесарь, гравёр. Тонкий, весёлый. Много с ним о жизни беседовал. Ему развлечение, мне опыт и знания.
----------------
Таратута Валик. Хороший парень. Как выпьет, по разному. Как то на работу утром пришёл. Получилось так, что раньше многих. Переодеваюсь в рабочее и слышу – дай закурить!
Посмотрел вокруг – никого!! Только продолжил, как опять слышу – дай закурить!
Заглянул в другой ряд шкафчиков – никого! В предыдущий перед моим – никого!
И опять, да так глухо – дай закурить!
Да что за чёрт? Ведь никого кругом. Подумал и говорю – это кто говорит? И где ты?
-- Валик! В шкафу я!
И точно. Шкафчик его закрыт на болтик снаружи. Открыл. А там он. схватил сигарету и побежал в туалет.
Вечером накануне они тут пили. Он уж дошёл до точки. Ну и прикрыли пацаны его в шкафу, чтоб отоспался там до конца смены. Да сами тоже ж были хороши. Вот и забыли.
-----------------------
Коля, Сергей.
Коля Садовский. Общительный, говорливый юморист. Лет ему пятьдесят с хвостиком. Выпить любят многие. А он ещё больше.
Как то с месяц мастер никак не мог понять – Коля от станка не отходит, а с утра уж пьян и через пару часов даже очень. Пьёт только чай из термоса. Потом раскусил, в чём дело. В термосе! Там был не чай. При этом специалист и умеет работать с напряжением, что бывает, когда работа срочная. Хотя и повидал уже я в жизни разное, но не переставал порой удивляться более обычного. Как то во время пьянки, Коля рассказал, а жил он в частном доме, что надо было ему уйти из дома на встречу к сотрапезникам. А так получилось, что жены дома не было, не вернулась откуда то вовремя, и с кем оставить грудное дитё в люльке? Он придумал. Люлька деревянная. Так Коля взял две доски и прибил их над люлькой так, чтоб ребёнок не вывалился. И пошёл спокойно на пьянку.
Дикость? Дааааа! Для моего понимания. А ребята, с кем мы пили в момент рассказа, восприняли всё с улыбкой. Хоть и был я пьян, а дошло и запомнилось - в каждом домушке свои погремушки, или так – в чужую церковь не ходят со своим уставом. Ещё проще – каждый человек – это иной мир, со своими законами, понятиями.
Но ещё честнее коль. Как для меня. Отвлекусь и расскажу.
Я – человек городской. Это – не высокомерие и не снобизм. Но город и деревня – для меня – это разные миры.
Как то довелось прочесть мне одну статью в журнале «Нёман». Написал её преподаватель университета минского, вроде с факультета философии, фамилии не помню.
В статье о том, что Минск , по статистике, занимает третье место в Союзе по числу приезжих, уже третье – четвёртое поколение таких, из деревень. И это накладывает свой отпечаток на жизнь города.
Люди в деревнях по определению более трудолюбивы горожан. И способнее. Продвигаясь по службе, они занимают посты выше и выше, оставаясь по своей сути людьми деревни. А что это такое? Это значит, что заняв какое либо место повыше, они тянут за собой и своих родных. В быту привычки и понятия тоже прежние. У соседа ковёр – у меня будет два. Картошку покупать в магазине? Мы же в Белоруссии. Съездить домой(!!) в деревню и привести оттуда картошки, сала – о дело! Молодёжи работать в селе на поле до зари зачем? Вперёд в город – там на завод и до четырёх смена – прекрасно. А вечером приёмник в руки и по городу – первый парень «на селе», пардон, «в городе».
У меня нет огульного такого верхоглядства, или обобщения – ни в чём не люблю этого по отношению к людям.
Но коль брать в массе…. Один деревенский, став станочником – работает чисто, аккуратно, толково. А двое, тут же рядом, у них мерительный инструмент на столе станка в стружке,масле, рядом тряпки и бумага, окурки под ногами, детали в руки брать не хочется. Да, детали в размере и в срок сделаны,стружка в стороны, фреза пищит, но режет. А рядом такой же парень из деревни – станок ровно гудит, фреза как по маслу режет материал, меритель на тумбочке чист и ровно сложен, детали – игрушки, прямо как из магазина. Никакое общество, место, коллектив не бывает идеальным, однородным. Но зачастую можно проследить некоторые закономерности, проявляющие себя.
Возвращаюсь к рассказу о Коле. Он обрабатывал деталь. Между его и моим станком – верстак. Я почувствовал удар в шею и ожог, то же по рукам, а в спину забарабанила стружка. Подскочив, от неожиданности и боли, я отпрыгнул в сторону. Коля захохотал. Ребята на своих местах кто улыбнулся, а кто никак не отреагировал – вообщем то дело обычное, такое бывает не часто, но случается – работа! Я отряхнулся и посмотрел на Колю. Он стоял у своего станка, фреза продолжала кидать стружку на его верстак, на мой и на то место, где надо было находиться мне.
-- Коля, что ты делаешь, поставь экран!
-- да ладно, ещё пара деталей!!
Я посмотрел – у него ещё оставалось штук шесть деталей. Что же мне, стоять – ждать?
-- мне работать надо!
Он взял меритель, стал проверять деталь, а я включил станок и продолжил то, что делал. И тут опять стружка забарабанила по мне. Отскочив, я крикнул:
-- ты дурак? Поставь экран!
Он только смеётся. Тогда я обогнул верстак, подошёл к его станку и выключил. Коля хотел обойти меня слева, я тоже влево сделал шаг – поставь экран!
Тогда он схватил молоток и с криком: убью, морда жидовская! – замахнулся. Кровь ударила мне в голову. Хотя, уголок сознания и оставила. Я не ударил его – всё таки старый и мы ж в цеху – перехватил руку с молотком, вырвал его и оттолкнул Колю в сторону. Тут же подскочили ребята, нас развели в стороны. Остыв, продолжили работу.
В тот же день мы не ушли по домам в конце смены. Работы было много и остались её делать. Где то в шесть вечера я услышал за спиной – Роман! Обернулся. Рядом стоял Сергей. Парень из соседнего цеха, ростом чуть выше меня, но в плечах гораздо шире.
-- поговорить надо. Выйди на лестницу.
Мда-с. Он бывший боксёр, но я ж мужчина! Пошёл, хотя уже понял, что сейчас будет. По дороге закурил. Как только шагнул на лестничную площадку, на меня посыпались удары. Там ждал ещё один парнишка, он даже не вмешивался. Хватило одного Сергея.
Я занимался до армии борьбой, но по жизни драться не умел и редко приходилось. Так что, увы, увы…единственно, что я смог, что успел, прижаться спиной но к стене, но от ударов это не помогло. Сергей бил сильно, точно и аккуратно. Второй парень только улыбался.
Сигарета моя лежала на полу и ещё дымилась. Сергей поднял её, обтёр пальцами:
-- на, держи. А сейчас иди к Коле и извинись. А завтра с тебя пара пузырей. Понятно!
Я молчал. Тут же пара ударов помогли мне ответить.
- понял.
Прошёл в цех. Подошёл к Коле.
- извини!
Отвернулся и направился в гардероб переодеваться, какая ж теперь работа.
На следующий день я принёс вино. Две бутылки. Там же в гардеробе и выпили. Сергей и его товарищ, Коля, я. Они тоже принесли пару бутылок. Я мало говорил.
Через несколько месяцев я опять услышал за спиной знакомый голос. Мы вышли с Сергеем на лестницу, я не понимал, в чём дело, но догадывался, что то нехорошее будет.
-- ты Феде должен денег?
-- да.
-- сколько?
-- 800 рублей.
Средняя зарплата в те времена была где то около 180-ти, а я так и до неё не дотягивал. Когда пьянка мешает работе, то ну её к чёрту. Кто ответит правильно, кого?
Федя – слесарь. Его рабочее место как раз перед мои станком, в начале слесарного участка. И Федя имел ещё дополнительный приработок – он продавал водку. Времена были сложные, спиртное продавали в магазинах по талонам. А водка у него была всегда в определённое время – утром и после обеда. Он приносил две – четыре бутылки и продавал с наценкой. Я знал, что у него какие то связи с рынком имеются. Был ещё там такой маленький блокнотик, куда он записывал имена, когда брали в долг. Вот я и был в том блокнотике. Всё надеялся, что подвернётся халтурка и я всё верну, что должен. А каждую получку получалось, что вернуть могу только часть. Надо же и домой было что то принести. Халтурки подворачивались или небольшие, или тогда, когда пил. Я совмещал работу и пьянку в той мере, чтоб не уволили из-за неё. Но не более. Крутиться так, как многие, у меня не выходило.
Сергей продолжил:
-- когда вернёшь?
-- в получку, часть. Я же с Федей договорился.
Это было правдой. Я договаривался с Федей каждый раз, он не давил.
-- а ты знаешь, где он водяру достаёт?
После этих слов, Сергей взял меня с обеих сторон за ремень и…..поднял в воздух. Я весил около семидесяти килограмм, а он свободно держал меня на полусогнутых руках. Потом, слегка встряхнув, поставил на пол.
-- Рома, ты нормальный пацан, потому только говорю с тобой так спокойно. Там на рынке одного должника положили в железный гробик, заварили и закопали. Ты же понимаешь всё. Неделя тебе сроку и отдай Феде всё.
Ох и покрутиться пришлось мне. Никак не мог найти денег. Обратился тогда к брату. Простой инженер. Он помог. А через годы сказал мне, что в Израиль он, конечно, в первую очередь, уехал по причине желания увезти дочку от всего. Но и ещё, чтоб уехать от меня. Любить то он меня любил и любит, брат ведь. Он не надеялся на то, что я прекращу пить. А это означало, что плохо может быть не только мне.
А с Сергеем было ещё одно мероприятие.
Как то на переходе из одного корпуса в другой, мы шли толпой на обед в столовую заводскую. Чёрные халаты, белые. А мне давно приглянулась одна девушка. Красивая, фигурка – закачаешься. Смотрю, она передо мной каблучками стучит. Я сказал ей что то безобидное, для завязки беседы. А она – отстань, морда …..(как нас евреев называют, не хочу повторяться).
Я опешил и даже остановился. А после обеда работал, думал,думал и так накрутил себя, что решил разобраться. И пошёл в цех, где работала эта девушка. По дороге встретил Сергея. Предложил ему:
– не сходишь со мной, есть тут вопрос один. Ты только так, на всякий случай рядом побудешь.
Он согласился, ему это ж развлечение. Я только весьма примерно мог просчитать возможные варианты событий, но понимал – ничего хорошего не будет. Даже не знал – что я хочу, кроме одного точно – хочу подойти к этой девице. А дальше – будет то, что будет. Общественное место – вот что давало холодок в спине. Прошли на второй этаж. Я знал, что работает она на конвейере. Не ленточном, а где столы встык и работа со стола на стол двигается. Подошёл, работающие рядом глазами зырк-зырк, уши навострили – там сплошь белые халаты, женщины.
-- ты почему так мне? Не обижал ведь.
-- отстань, сказала же, морда…..(опять двадцать пять).
И опять и снова мне в голову кровь, я ей:
-- встань!!!!
Встала. На нас все смотрят.
-- я в соседнем цеху работаю. Надо будет, найдёшь!
После того, как сказал, влепил ей пощёчину. Звонкую. Даже услышал, как ахнули те, кто рядом. Развернулся и ушёл. Пока шёл, спиной всё ждал чего нибудь, но шаг не ускорял. Сергей стоял у входа в цех,ничего не спрашивал, что и почему. Видно, что то понял сам.
Последствий это событие не имело никаких.
-------------
Завод этот выпускал часы, детали к часам. Читал ещё в школьные годы один дедектив. Там было о краже деталей с этого завода. Обычный пузырёк из под лекарств, наполненный такими деталями, стоил десять тысяч. И это то в те времена!!!! Часовые штифты, пружинки, ещё много всякого разного. Они ж мааааааленькие. В таком пузырьке их может поместиться сотни. Деталь стоит пять – десять копеек. Копейка рубль бережёт, говаривали в древности. А тут….
В жизни ведь как, свято место пусто не бывает. Ловят одних, появляются другие. Есть много всяких слов о стране, привычках, образе жизни.
При мне и я сам, разумеется, соприкоснулся с некоторыми вариантами подобного.
Знакомая одна через свою знакомую на конвейере сборке доставала готовые женские часы. Трое, четверо часов. Тогда как раз начался выпуск красивых изделий. Трёх типов. Часики из мельхиора, хромированные и позолоченные. Знакомая знакомой, знакомая мне, я тут же в цеху или знакомым вне завода. Своим на заводе лучше. Спокойнее. И деньги – это ж по цепочке надо было – и спирт, это для себя уже. А спирта на заводе хватало.
Работал на слесарном парень один. Юра. Он уже отсидел и вернулся, его взяли на завод обратно, ибо специалист хороший. О нём вообще крутая история. Ребята наладили выпуск оружия – пистолетов. Тут и наши и Прибалтика завязана были. Юра был как диспечер у них.
Мои приятели слесаря – золотые руки, наладили выпуск приспособлений для ювелиров – пресс–форму для изготовления пуговиц под фирму для джинсовых вещей, специальные лобзики, тисочки. Фрезерную работу отдавали нам, на механический. На участке работало десять фрезеровщиков и столько же токарей. Кто в друзьях, тому и халтура.
В моде тогда были маленькие ножи – закрутки, самодельные фены, прокладки для двигателей автомобилей.
-----------------
Цех наш инструментальный. И работа шла всё время разнообразная. Детали часовые завод отправлял и на другие заводы – изготовители. Для них шла специальная тара – маленькие, двухсантиметрового диаметра пластиковые круглые коробочки, крышечка толщиной с пол милимметра и сама коробочка. Их точили токаря. А заготовки делали мы, фрезеровщики. И надо было таких деталей одна – две тысячи в каждом заказе.
Лист оргстекла, метр на метр (как витрина магазина продовольственного, чтобы …ладно, это из другой оперы), толщина листа пятнадцать – двадцать милимметров. Из ножовочного большого полотна, сломанного ранее, берём кусок и конец его затачиваем в виде крючка в профиль, а в фас – обратный треугольник. другой конец обматываем изолентой – это ручка – нож для резки стекла готов.Кладём пластик на пол и по линейке придерживая направление, раза три четыре – пять по стеклу по одному месту, от края до края. Переворачиваем лист и напротив линии так же. Потом молоток и чуть постукиваем в месте линии по лежащему листу. Или поднимаем лист на стол, линию по краю стола, и резко нажимаем. Но такое лучше с тонким листом или, коль было не лень, предварительно делая линию ножом раз десять пятнадцать проведя по одному месту.
И так. Имеем заготовки меньшего, чем изначально, размера. На станке снимаешь головку вертикальную, устанавливаешь горизонтальную оправку и на ней дисковую фрезу, с крупным зубом. Потом на стол приспособление – малый п-образный столик со щелью под фрезу. Практически, в результате – подобие циркулярного станка для нарезания досок. На приспособлении с одной стороны планка стопор, с другой, поддерживая рукой, лист оргстекла, те заготовки, что приготовил ножом. Между фрезой и стопором расстояние в сантиметра три. Фреза вращается в направлении на работающего. Ты толкаешь медленно заготовку. На выходе получаешь планку. Затем эту планку на квадратики так же на станке. Только уже проталкиваешь заготовку другой планочкой. Работа опасная. Пальцы всё время возле фрезы двигаются. Деталей – море. Страшно порой.
И они мне даже снились.
После токарной обработки эта тара возвращалась к нам. Надо было делать пазик в стенке коробочки, для головки часовой. Пазик милимметр на длине три. Я приспособил шланг со сжатым воздухом к краю тисков. Неприятно только, что воздух бил в мою сторону. Деталь в тиски. Движение фрезой правой рукой, левая поворачивает ручку тисков, деталь лёгкая и потому вжик – сама под струёй воздуха вылетает в подставленную картонную коробочку, левая ставит новую деталь, зажать тиски, правая – левая – правая левая……
Как я не люблю монотонную работу, чего только не изобретёшь, чтоб она побыстрее закончилась. Воистину, лень – двигатель прогресса.
-------------
Продолжение обязательно.