Он грустит. Опять ходит вдоль Стены орхидей и грустит. Я не вынесу его грусти. Соловей грустит – на сердце печаль. Коршун в тоске – ужас вокруг. Весело ныне во дворце Золотого тигра лишь, когда приходит Пау Ньян, этот проклятый морской бродяга совратитель. А с ним вся компания. Пьют персиковое вино, пачкают чёрными каракулями белый шёлк, а потом требуют музыку и воздушных змеев. Весь вечер стучат барабаны, пиликают смычки по струнам, а я не могу заснуть и жду, жду, жду своего любимого хозяина.
Дальние страны манят меня. С тех пор как я узнал о существовании целой гряды Волшебных островов на Востоке, я потерял покой. Всё мне не мило в родной стороне. Приходили мытари. Не прочёл доклад. Подписал и велел отправить Сыну Неба. Вдруг ошибка? Вдруг недоимки сверх нормы в уложении? Позор. Не могу сосредоточиться. Военный налог вроде был хорош. Семь повозок с железом и пять тысяч новобранцев. Почему она снится мне? Всего назад две луны я был счастлив. Сунь Хуань – моё нежное чудо страны Белых перьев, а теперь? Эти мучительные сны…
Ты опять не спишь, мой любимый Чжей Хэ. Как мне исцелить тебя, как изгнать дух катастроф и сомнений? Что может сделать маленькая женщина против страшного ветра перемен, который будит в крови мужа жажду странствий – ничего. Платок опять мокрый. Я выпью твой холодный напиток со лба, мне не нужен больше платок, я кошка с шершавым языком на твоей груди. Я большая и сильная, огонь в груди пылает и твёрдый осколок фарфора – моё сердце. Я найду выход.
Сунь Хуань тихо встаёт с ложа, поправляет сбившуюся набок косичку Чжей Хэ, ещё раз мимолётным движением руки вытирает ему бисерные капельки со лба и бесшумно убегает. Под белым балахоном, в свете масляных ламп крыльями мотыльков мелькают её розовые пятки. Синяя ночь и красные колонны скрывают её с глаз безмолвных стражей губернаторской спальни. Золотые тигры смотрят вниз с загнутых вверх краёв зелёной крыши.
Малиновый свет зари. Дымящиеся горы. Здесь родина сиреневых туманов. Песок шёлковой лентой опоясывает нефритовую зелень лесов. Золотые плоды свисают с веток, будто тысячи грудей игрушечных наложниц. Рыбы с красными плавниками взлетают над бухтой. Сотни людей выходят на берег встречать Чжей Хэ. Он заново рождается, купается в своей славе неизвестного божества. Пир длится три дня и три ночи. Наконец, он один на берегу океана. Хижина – дворец Бога в раю. Мягкая тростниковая циновка. Подушка – ватное плетение ленточных лиан. И накидка – сладкая туземка. Её будто бы колышет нежный ветерок, идущий со стороны бухты. Ао-Оэ. Буря восторга улеглась. Изгибы красно-коричневого тела дарят покой и сознание вечной силы. Стоит воздвигнуть храм и река прольётся из лепестков её истока.
Молчи. Губы закрою поцелуем. Не спрашивай. Я пришла сама. Пау Ньян – дарю себя тебе. Я знаю, как и зачем ты смотрел на меня во дворце. Ты прятал глаза. Обмахивался свитками, словно веером, делал вид, что я тебе безразлична. Не обмануть деву лесов и лугов, деву зимних белых перьев севера. Говорить будет моё безразличное тело, но сладость получишь сполна. Ты – орудие. Я – боец. Молчи…
Низкий столик, покрытый чудесной инкрустацией. Цветы теперь не в моде. Инкрустация - живая карта. Тонкие прозрачные голубые трубки рек. Золотые и серебряные пики гор. Направления рукотворных путей, - дорог, пробитых меж гор, меж цветущих долин, - ведут на Север, Восток, Юг, Запад. В сосуд, возвышающийся на краю стола, слуга вливает ртуть. Карта оживает. Всё в ней движется. Кажется, дышит земля, текут реки, стучат повозки на дорогах, плывут корабли по рекам. Губернатор улыбается, смеётся… Вдруг, взгляд его туманом несбыточной мечты скрывает печаль. А где океан? Где волшебные острова? Гневно взлетели брови на лоб. Дрожит рука слуги. Тяжело стекает ртуть в медный сосуд под лотком в ножке стола. Карта умирает…
Я не выдержу этой ночи. Он опять шептал её имя. Быстрее стереть пот, поправить косичку, влить в потрескавшиеся губы сонный чай. Он не должен проснуться до утра. Мне предстоит тяжёлая работа. Иначе нельзя. Вложить в руку слуги судьбы орудие разлуки с демоном океана. Уговорить. Запутать. Обещать. Убить.
Во дворце шум. Она далеко, но всё слышит и видит. Мёртвая трава обостряет последние чувства. Сад. Стена орхидей. Они проходят мимо пруда с бело-голубыми и бело-красными карпами. Рыбы похожи на тучных коров. Они так смеялись, когда вместе кормили булкой это стадо. Я и теперь улыбаюсь, а ты? Но вот они вошли в кабинет. Сюда не добраться постороннему. Всех гостей тщательно обыскали, ранг гостя охраной не учитывался. Не нашли. Карты священны. Свиток ложится на стол. Его развернул Пау Ньян – мой бывший враг. Последние витки. В них – моя жизнь. Чжэй Хэ склоняется над столом. Ему не терпится видеть путь в океане к Волшебным островам. К островам, где живёт соперница - Ао-Оэ. Карта скользнула на стол и звонко ударилась бамбуковой планкой, вшитой в край. Кинжал в руке Пау Ньяна. Ты никогда не увидишь своего губернатора несчастная Ао-Оэ. Белый шёлк с тонко вычерченными островами заливает алая кровь. Карта погибла…
Ао-Оэ с удовольствием потянулась. С пальчиков ног на изумрудную траву посыпался шёлковый белый песок. Девушка кокетливо изогнула спину и сбросила красный, влажный листок со своего бедра. Ей сегодня приснился замечательный сон. Её будущий муж обещал никогда от неё больше не уходить. Он останется с ней навсегда. Как дождаться ночи? А как его зовут? Кажется Чао Хэо – красивое имя.