Этот мальчик - спам! Спам! Спам!
У меня в голове - летаргический сон рассыпался серебряными блестками. Он играл с моей любовью в салочки-догонялочки, а потом в недоумении не знал, куда запихнуть собственную совесть, чтобы не воняла. Запихни её в задницу, - подсказывали деревья. Суй в жопу, в жопу суй, - скрипели детские качели. Добро пожаловать на ***, - меланхолично поглаживала округлившийся живот я.
Этот мальчик-спам удовлетворил меня самым оплодотворяющим образом. Девятнадцать стихотворений, четыре обыкновенных стакана слез, один наперсток соли, две разбитые кофейные чашки, пара царапин на спине и несчетное количество безвозвратно утраченных нервных клеток.
Мне, пожалуйста, американо с молоком и пару дорожек колумбийского. Рассчитайте сразу. Я не могла поверить в то, что он поступил так. Гонял меня как горную козу с дивана на стол, со стола на кровать, с кровати обратно на диван. Позы и эмбрионы. Стихи были зачаты на этом полу. И в открытом окне. И в проеме двери. Мальчик-спам потом чистил уши ватными палочками и рассказывал мне:
- Ты знаешь, Вустер, я мял твоих Джанни и Родари вот этими руками, - он демонстрирует пятерни, на указательных пальцах кольца-близнецы. - И, честно, Вустер, лучших сосков чем у тебя я не видел. Эти горные пики, их надо посыпать сахарной пудрой, чтобы имитировать снежные вершины.
- Как знаешь, Дживс, - отвечаю я и поглаживаю живот. В моем животе сейчас идет процесс сдвижения земных пластов, океан меня сотрясается толчками, кажется, скоро образуется новый материк.
- Полегче, Вустер, - он стрижет ногти на руках. - Не задуши нашего бога своими крепкими ладошками, как начинаешь душить меня перед оргазмом. Какие это фееричные оргазмы, Вустер, ты никогда не сможешь описать это такими волшебными словами, как могу я. Я - поэт, Вустер. А ты - пустое платье. В тебе нет изюминки, Вустер, только шоколадная крошка. Ты - овсяное печенье с шоколадной крошкой. А я - весь сплошной изюм. Я - крутой кекс, Вустер. Цени это.
- Как скажешь, Дживс, - я стучу спицами друг о друга, делая вид, что вяжу. На самом деле я смотрю правым глазом телевизор, левым глазом окно. В окне показывают программу о птицах, в телевизоре новости. Говорят, что сегодня умерли актер, композитор и премьер-министр. Никто не говорит, что сегодня родились актер, композитор и премьер-министр. Люди чертовски глупые.
- Ты глупа, Вустер, - говорит он и прикуривает сигарету. - Ты глупа, как борец сумо. Ты - русская баба. Только ты больная русская баба. И дети у тебя будут больными. Говорят, что русские бабы должны быть пышущими здоровьем, но ты больна и все тут. Вустер, ты же ешь одни таблетки. Ты пьешь одни микстуры. Ты постоянно на антидепрессантах. Это все я, Вустер? Я знаю, что я мерзавец. Я последний мерзавец. Я просто скотина. Совесть мучает меня. Я все время думаю о том, что недостоен тебя, что лучше бы мы никогда не встречались...
- Засунь свою совесть себе в задницу, - я переливаю молоко из стакана в стакан. Молоко проливается на стол, но я подставляю стакан к краешку, чтобы оно стекло прямо туда.
В двенадцать ночи он поворачивается и начинает дышать мне в плечо. Мальчик-спам абсолютно беспомощен, когда спит. Он похож на старое мамино пальто, он проеден молью на сгибах локтей. У него татуированные браслетами наручников запястья. Мальчик-спам - мой вечный пленник. Заблудился в моей квартире случайной мухой, но началась зима и он заснул прямо тут, в складках одеял. Дышит мне в плечо.
- Вустер, ты долбаная кретинка, - говорит он во сне.
- Поиграй со мной в любовь, Вустер, будь хорошей девочкой, раздвинь ноги пошире, - говорит он.
- Я люблю тебя, Вустер, сучка.
- Джииивс, проснись, - он привычно кладет руку мне между ног и мы лежим лицом к лицу. - Если бы ты был девочкой, Дживс, ты был бы истеричкой. У тебя были бы кривые ноги и некрасивое лицо. Но ты бы одевался так модно, что твои кривые ноги никто бы не замечал. Тебя бы вообще не замечали, Дживс. Только твои джинсы с заниженной талией и твою футболку с похабной надписью. Ты был бы стервой, я бы в тебя не влюбилась.
- Ага, - говорит мальчик спам и целует меня в рот.
- Ты не осознаешь этого, Дживс, но ты ничтожен. Ты говоришь мне, что ты неповторим, но посмотри на меня. Я повторю тебя. Я сделаю такого же как и ты. И ты не сможешь быть оригинальным, потому что будет кто-то кто будет частью тебя.
- Ага, - говорит мальчик-спам и поглаживает мой округлившийся живот.
- Дживс, я люблю тебя, подлец.
- Я тоже люблю тебя, сучка Вустер.
Утром мы пьем кофе под кухонным столом. Он расстилает мне полотенце. Я сажусь к батарее спиной и говорю, что кончились сигареты. Он усмехается и говорит, что кончился год.
С новым годом, черт побери.
- У меня есть для тебя подарок, - мальчик-спам наклоняется ко мне и нежно улыбается. Я доверчиво хихикаю. Он ставит кружку на стол над моей головой. Я поглаживаю свой округлившийся живот. Он целует меня в щеку. Я улыбаюсь себе и холодильнику. Он идет в комнату. Я слушаю его шаги. Он выходит из комнаты одетый, хлопает входной дверью и исчезает навсегда. Я бью себя кулаком в надутый живот.
Мне пожалуйста счет и не надо кофе.