Однажды меня спросили: как ты вообще оказалась в Москве?
Недавно в одной задушевной компании один мой хороший друг сказал: «Я восхищаюсь тобой: вот так подняться всей семьёй и переехать в Москву… Да я не знаю, что мне должны были пообещать и сколько заплатить, чтобы подвигнуть на такое!» Люди, знакомые с моей историей, одобрительно зашумели, остальным он стал охотно объяснять - в чем там дело было. А я смотрела на Ленку, которая улыбалась, как мне показалось, саркастически, как и я сама: «Да дура была – вот и рванула, чем гордиться-то? Вон Ленка знает.» И вдруг моя подруга говорит совершенно серьёзно: «А я тобой горжусь!» Ну, уж если ОНА говорит, что гордится мной, зная всю подноготную, то, может, и мне стоит отбросить цинизм и посмотреть на это как-то иначе?
Всё началось с того, что я родила своего второго сына. Жизнь шла своим чередом: работа, дом, ремонт, выходные у родителей… Очень тяжелая беременность… Потом рождение здорового и крепкого мальчика, идеального ребёнка, который в три месяца подхватил коклюш. Пока пытались облегчить его страдания прогулками у воды и наведением сырости в комнате, один кашель перетёк в другой – врачи диагностировали бронхит. Отлично помню момент, когда держала на руках своего ребёнка, который за три месяца жизни на грудном вскармливании набрал пять кило, а теперь безвольной куклой распластался на моей груди, и ревела в голос: «Серёга, он умирает!» Муж мой развил кипучую деятельность, подключив к лечению всех, кого мог, и кого не мог – тоже. Выходили, я сама делала своему мальчику уколы… Но спать по ночам он перестал: просыпался через час – хоть часы проверяй и его приходилось долго укачивать. Вот в одну из таких полу бессонных ночей ко мне пришло понимание того, что мне пора заняться собой: своей внешностью, карьерой, своей жизнью, в конце концов.
В то время у меня была работа. Скучная и бесперспективная, но зарплата хорошая. Набравшись наглости, я подошла-таки к моему крестному – директору комбината по поводу перевода меня в лабораторию – образование позволяло проверять цемент на качество и рассчитывать на продвижение по службе… аж до инженера – лаборанта! Тот удивился: и чего мне не сидится на непыльном и прибыльном месте – предмете зависти всех работниц комбината? Но перевёл – лаборантом. На работу я вышла, когда моему ребёнку было год и семь месяцев. Следующие пять месяцев были сущей пыткой: я отчаянно не высыпалась, сослуживицы мои относились ко мне настороженно, за глаза надо мной смеялись: вот ведь глупая, с такого места ушла, в зарплате потеряла в три раза! Изо всех сил старалась вникнуть в работу и даже добровольно согласилась на ссылку в сырьевой цех – знакомиться с работой тамошней лаборатории. Поступила в техникум по специальности «Технология вяжущих материалов» (это имея уже в активе университет с двумя специальностями).
Когда малому исполнилось два года и никакой надежды на то, что «перерастёт» и станет спать, как и положено – ночью, не осталось, отнесла его к «бабке», та пошептала молитвы и – «как бабка пошептала». Жить враз стало гораздо легче. С этого началась очередная светлая полоса в моей жизни: вернувшись из отпуска, я получила от начальницы лаборатории предложение заняться сухими строительными смесями: «Направление новое, перспективы большие – будем строить новый цех.» Вах, конечно, хочу! А что такое «сухие строительные смеси»?
С этим вопросом я обратилась к Елене – технологу по ССС, девочке на пять лет меня младше, блатной и спесивой, воспринявшей меня как предмет своей свиты. Никакой информации я от неё не получила, зато стала получать, плюс к своей основной работе, массу поручений, зачастую – не особенно умных. Очень скоро я сумела убедить начальство, что оставаясь в роли бесправной лаборантки при такой начальнице, я не принесу комбинату много пользы – меня повысили до инженера – лаборанта.
А жизнь между тем кипела: было принято решение осваивать новое направление всеми имеющимися на комбинате активами (т.е. деньгами), зато из специалистов не было никого. Елена, сгрузив на меня уже всю свою работу, всерьёз занялась изучением английского языка и освоение программы «фотошоп». Руководил проектом (де факто) Коля, по специальности маркетолог, имеющий о процессе производства вообще самое поверхностное представление, о ССС же не знавший и вовсе ровным счетом ничего. Да перед ним и не ставилось такой задачи, для того чтобы «знать» и нужна была я. А я с энтузиазмом окунулась в совершенно новое для меня дело: находила и систематизировала всю ту небогатую информацию, которая была доступна по ССС, проводила массу опытов, подбирала сырьё, моталась по карьерам, вела переговоры… Волновалась жутко: виданное ли дело – поручать новый проект дилетантам? И старалась с удвоенной силой.
Поначалу технологи по сухим строительным смесям воспринимались мною как гениальные люди из другой галактики: вот откуда они знаю чего и сколько надо добавить, чтобы получить хороший результат? Как они могу без экспериментальной базы утверждать, что вот это – будет хорошо, а вот это – дрянь полная? Скоро, однако, я перестала тушеваться, когда при мне кто-то говорил «адгезия», «когезия» или спорил о тиксотропных свойствах тех или иных растворов.
Месяца через три после моего «погружения в тему» меня отправили (сколько мне это стоило сил и нервов!) на обучающий семинар в Питер на две недели. О, что это был за семинар! Из бесформенной груды моих ЗНАНИЙ был возведён стройный дворец ПОНИМАНИЯ. Но главное – я встретила ЕДИНОМЫШЛЕННИКОВ! Я встретила людей, у которых глаза горели от тех же вещей, что и у меня! Как это было чудесно: выходим с Янкой на Дворцовую площадь, а она тычет пальцем в облупившуюся штукатурку цоколя арки и говорит: «А вот здесь санирующую бы штукатурочку…» И хотя в то время я не знала наверняка – что такое санирующая штукатурка, было безумно интересно слушать, как они с Игорем обсуждали преимущества того или иного цемента, добавки и пути усовершенствования рецептур…
То, что из Питера я приехала совсем другим человеком, заметили все. С этого момента всё, что было связано с ССС – стало целиком и полностью моей заботой: Колю, как отпетого энтузиаста, вечно занимали на других проектах, его было часто откровенно жалко – как он рвался на работе, и хотелось ему помочь, что я и сделала, постепенно перетянув на себя всё направление. Елена уволилась и, выдержав ещё ряд боёв с начальством, я стала технологом ССС.
Нет, не так: Я СТАЛА ТЕХНОЛОГОМ ССС!
Мой муж как-то сказал мне, что люди делятся на две категории: одни хотят зарабатывать, как технолог, другие – быть технологом (он у меня вообще – гений, умеет несколькими словами навести полный порядок в моей голове). Я была как раз из вторых: финансовая сторона вопроса меня волновала мало – на это был муж, а вот технологом мне хотелось быть очень сильно, причем не просто формально получить эту должность, но именно стать хорошим специалистом. Я сама спроектировала, построила (контролировала строительство на всех этапах) и укомплектовала свою лабораторию – ей могли бы позавидовать многие московские. Обучила персонал, наладила связи с поставщиками. О том как мы строили завод – два «спеца» - я и Коля – вообще отдельный рассказ, до сих пор перезваниваюсь дружески с одним из подрядчиков, а тогда мы разве что на части друг друга не рвали – но завод получился на славу.
Разумеется, к моменту пуска, нас оттёрли с первого плана: Коля вообще уволился, а я загрузилась работой по самое «не балуйся». Нужно было в самые сжатые сроки разработать и запустить в производство 9 рецептур, участвовать в рекламной компании, проводить семинары, доводить до ума наспех запущенный завод (как объяснил мне в двух словах главный инженер – я должна была знать всё, потому что «в случае чего» первую «полюбят» в особо извращенной форме именно меня). Но какое это было время! Всё кипело и бурлило! Это, пожалуй, именно то, чем бы мне хотелось заниматься: запускать новые проекты. И что с того, что в результате я попала в больницу с целым букетом разнообразных болячек, главная причина которых, как мне объяснили врачи, была именно в перенапряжении нервной системы? Что с того, что начальство по старинке больше доверяло не мне, а кому угодно (нет пророка в своём отечестве), если всё равно всё происходило именно так, как говорила и делала я? Моя жизнь набрала такие обороты, что, когда всё начало потихоньку устаканиваться, входить в колею и скатываться к рутине, я затосковала… Меня не радовала уже ни слаженная работа коллектива, который я сама вырастила, ни успехи, ни весьма ощутимы дотации «извне»…
И я стала искать другую работу. Беда в том, что в Крыму, кроме нашего завода, был ещё только один, который выпускал ССС, и всё. Уходить было реально некуда. Я стала спрашивать у знакомых, предложения были, но они каждый раз были связаны с переездом, причем – далеко. На это я решиться не могла: дом, семья, родители, работа, всё налажено… Было одно мутное предложение, на которое я поначалу активно повелась: люди собирались строить завод ССС в Симферополе, но, чем больше я с ними общалась, тем очевиднее становилось, что фирма эта – ни о чем, как и люди, её представляющие… И начался у меня период жесточайшей депрессии…
Именно в таком настроении и состоянии я поехала в Киев на научную конференцию, где встретила человека, сумевшего меня убедить помимо всего прочего в том, что он имеет возможность и желание помочь мне найти хорошую, интересную, перспективную работу в Москве. Он был настолько убедителен, что я поверила и загорелась. Убедила всех своих родных, хоть это было и непросто, сорвала всю семью с насиженного места и …
Блистательная яхта с гордым именем «Победа» стартовала к далёким берегам! Для начала – на смотрины.
В первый раз мы поехали в Москву с мужем – знакомиться с будущими работодателями. Встречал нас тот самый знакомый по Киеву Дмитрий и представитель фирмы – Алексей. Нам показали завод, куда меня планировалось (со слов Дмитрия) пристроить на время, пока я не понадоблюсь ему под другие, более интересные проекты. Потом показали ещё один, куда меня тоже не прочь были взять на работу, но он так до боли напоминал мне родной комбинат, что я отказалась. Работа в маленькой фирме представлялась мне желанной передышкой и возможностью освоиться с новыми реалиями перед тем, как найти что-то более стоящее.
Самое ценное, что мы привезли из этой поездки, было заявление моего мужа: «Теперь я понимаю, почему из своих командировок ты возвращаешься всегда такая уставшая: ты же ни на минуту не расслабляешься! Всё время работаешь: на переговорах, в кабаках… Пьёшь – работаешь, гуляешь – работаешь, смеёшься – работаешь, флиртуешь – тоже работаешь… Постоянно в напряжении, постоянно следишь за ситуацией, постоянно стараешься всё контролировать…» Было приятно, что он это увидел и оценил.
Я уволилась с комбината в самые сжатые сроки – чтобы не дать себе возможности одуматься. Руководство пыталось меня удержать, но дойти до предложения повысить зарплату так и не решилось, если бы скумекало – я бы осталась, тем более, что всё чаще стала задумываться: а зачем мне всё это нужно? Народ косяками ко мне валил, для них уже сам факт принятия такого решения – событие, всем хотелось пообщаться с героиней, а меня тогда всё раздражало просто жутко, но я старалась держать эмоции в узде – люди же кругом!
Приехала в Москву – начались проблемы. Начать хотя бы с того, что с собой я взяла всего 6 тысяч рублей – сумму в моём понимании достаточную для проживания одинокой женщины в чужом городе в течение месяца. Ха! Дальше – больше. Первую неделю практически всю моталась по делам с Алексеем, ночевала где придётся (то у подруги, то у сестры), ела – чем покормят и все деньги у меня уходили в основном на дорогу и телефон. «Культурный шок», который испытывают все без исключения при кардинальной смене места жительства и самого уклада жизни, для меня прошёл исключительно болезненно: к букету проблем добавились ещё и глубоко личные эмоциональные потрясения.
Потом сняла квартиру – отдельная песня: с этим, как выяснилось, вообще туго, а в то время, когда я приехала – и вовсе. В итоге я стала обладательницей ключей от квартиры, чьим чуть ли не единственным достоинством было то, что в ней только что сделали ремонт, купили новую бытовую технику и никто до меня в ней не жил. Она не нравилась мне жутко, тем более после моей трёшки, доведённой по уровню комфортности если не до 5 звёзд, то до четырёх – смело. При малейшей возможности я старалась из неё слинять, чтобы не оставаться одной…
Работа в «маленькой фирме» обернулась самым глобальным разочарованием из всех, которые меня ждали в Москве. В ней всё строилось исключительно на личных симпатиях – антипатиях отцов – основателей, а их было штуки четыре и все они друг другу старались напакостить. Очень скоро мне дали понять, что я здесь – никто и звать меня никак: я была всего лишь пристроенной по блату девочкой, которой полагалось сидеть на попе ровно и не отсвечивать. По привычке, я попыталась сходу включиться в работу – не тут-то было. И работы – то собственно не было – во что включаться? За три дня перешерстила и переделала их техническую документацию – а это никому, оказывается, не надо было. Дали задание подготовить лабораторию к аттестации – и опять «в молоко»: никто этот подвальчик, который они гордо лабораторией называли, аттестовать и не собирался… Рецептуры пересмотреть? Не вопрос, вот только менять что-либо в них строго – настрого запретили… И так во всём – я никому не нужна была здесь в любой ипостаси, просто народ ещё не разобрался – «чья» я? – и поэтому не торопился добивать.
Потянулись дни, похожие один на другой как близнецы: на работе я отчаянно старалась найти – чем себя занять, вечерами – куда себя деть… Всё чаще стали приходить мысли, что с этой фирмы надо уходить и чем скорее – тем лучше! Снова поступило предложение от Дмитрия насчет работы на его «подшефном» заводе, но после встречи с их начальницей отдела кадров я поняла сразу две вещи: с моим синим паспортом мне там нечего делать, а второе – Дмитрий сам может и верит в то, что говорит, но говорит он, мягко скажем, не совсем то, что есть в действительности. Больше всего поразила одна фраза: «Он – руководитель не того уровня, чтобы принимать такие решения и приглашать специалистов из другой страны» Вот так, меня пригласил человек, не имеющий реальной власти решать такие вопросы. Метаться было уже поздно, нужно было разгребать то, в чем я оказалась…
Мужу моему, когда он приехал, разумеется, работы не нашлось, да он и не рвался – посмотрел на всю эту разруху и сказал, что уж лучше мы в разных фирмах работать будем – так вернее… Трезво оглядевшись по сторонам, он пошёл работать на мебельную фабрику, освоил совершенно новое для себя направление, добился успеха в профессии…
Однажды, я уже к тому моменту месяца 2 отработала, а обещаний никто не спешил выполнять, я настояла на том, чтобы самой поговорить с фактическим хозяином фирмы, на встрече присутствовали и Алексей с Дмитрием. Если бы я была мужчиной – никто и не подумал бы обижаться на то, что я пытаюсь отстоять свои интересы, а так – я их всех жутко разозлила, Алексей наказал меня деньгами, Дмитрий – устранился, а Ростислав – затаил обиду…
Ох, и интересная же это была троица! Каждый сам по себе интересен и, по большому счету, все они друг друга стоили.
Алексея за глаза называли «крысёнышем» и «ниочем», что было достаточно метким наблюдением: деньги он крысятничил всегда, да и зачем он живёт – было совершенно не понятно: что-то делал, суетился, постоянно в разъездах и на телефоне, а для чего? Деньги спускал глупо, жену практически не видел, детей не было… Он и сам не мог на этот вопрос никогда ответить… Даже по пьяни. Это была его суть, его настоящее «я».
Ростислав. Человек- фейерверк! Человек – кипучий гейзер. Глубоко обиженный на весь женский род и от того излишне циничный. Для того, чтобы лучше понять его отношение к прекрасному полу, достаточно вспомнить его любимое выражение: «Все женщины – блондинки, только одни этого не скрываю, а другие – красятся». Нужно ли говорить, что я ему была как кость в горле? Ни одно из моих рац.предов он явно не поддержал, хотя впоследствии многое было сделано именно так, как я сказала. Да и для того, чтобы меня в коллективе восприняли «в штыки» он вместе с Алексеем сделал не мало. Было совершенно очевидно, что от того, чтобы меня уволить без объяснений, его отделяет какой-то интерес, но подчас я даже хотела быть уволенной – настолько меня вся эта ситуация напрягала.
Дмитрий. При первом знакомстве он показался мне монолитом: этакая глыбища, надёжная, мощная, НАСТОЯЩАЯ. По мере дальнейшего общения по этой каменюке пошли трещины, а потом она и вовсе рассыпалась грудой щебня… Каждый камушек вроде интересен по-своему, но общей картины уже нет. Человек, умевший создать о себе самое благоприятное впечатление при первой встрече. Человек, живший не свою жизнь. Если бы меня попросили описать его при помощи аллегории, я бы привела такой пример: подмороженная луковица. Когда начинаешь её чистить, сначала отбрасываешь шелуху, потом натыкаешься на первый гнилой листок, отбрасываешь его, в надежде на то, что следующий будет хорошим. И так – листок за листком, пока не доходишь до сердцевины. Но и тут – сюрприз: сердцевины нет, и ты стоишь посреди шелухи и гнили в полном недоумении…
После той встречи у меня исчезли последние надежды на то, что кто-то что-то решит, кто-то вспомнит о своих обещаниях, кто-то подумает о своих обязательствах… Я начала приноравливаться к новой жизни, в которой могла рассчитывать только на себя и на моральную поддержку своих друзей. А вот что касается денег…
Наличности катастрофически не хватало. Деньги, которые должны были приходить ко мне через Алексея, я не увидела ни разу, но я на них сильно-то и не рассчитывала. Массу сил, нервов, времени и финансов съедали процедуры получения гражданства. Первые зарплаты практически полностью уходили на это, да ещё на выплаты залоговой суммы за квартиру. Ну и на что-то надо было жить. Потом встал вопрос с садиком: ни за какие деньги моего младшего сына не хотели брать в более – менее стоящие заведения, а в тот садик, где всё же решились взять деньги, пришлось отнести ни много – ни мало 1 тысячу евро. Деньги я нашла, со скрипом, но всё же. Потом мне нужно было ехать на сессию… Позвонила Ленке: «Дашь мне денег?» «Не вопрос, приезжай!» Моя подруга, не моргнув глазом, субсидировала мне 500 евро на неопределённый срок: «Вернёшь, когда сможешь». Разумеется, вернула с первой же зарплаты, но сам факт возродил поугасшую было веру в людей…
Очень хорошо помню один случай, когда мама сказала мне, что мой старший сын пришёл с урока английского в слезах: учительница при всех ругала его за то, что мы запаздываем с платежом. Нам он этого не показал, а бабушке пожаловался … Желание рвать и убивать было таким сильным, что я испугалась: быстро собралась и рванула в ближайший открытый обменник – менять последнюю валюту (ту, что «на черный день»), чтобы никакая овца больше не портила психику моему ребёнку! А он этот случай запомнил: как-то похвастался, что сэкономил деньги - сходил на кружок пешком. Я похвалила его и разрешила положить эти деньги в копилку. До слёз растрогали слова моего мальчика: «Нет, я куплю на них завтра хлеба». Стараясь держать эмоции в узде, я поблагодарила своего маленького, но уже мужчину, и постаралась внушить ему мысль, что пока у него есть папа и мама – ему не нужно думать о деньгах! Больно хлестнуло недоверие в глазах одиннадцатилетнего ребёнка в ответ на мои уговоры…
Я часто думала о том, что надо искать другую работу, но после того рывка, который я уже сделала, сил на следующий катастрофически не хватало… Мои мудрые, ученые жизнью друзья, внушали мне, что такая работа – очень хороший вариант в моём случае: мне нужно получить гражданство, узаконить пребывание моей семьи в этой стране, обрасти нужными знакомствами, а уж потом смотреть по сторонам в поисках лучшей доли.
Перемены пришли, когда я была меньше всего к этому готова. Впрочем, как всегда, зная меня.
Осенью 2008 года разразился мировой финансовый кризис, которого никто не ждал. Зима прошла очень нервно – никакой определённости не было и каждый, приходя на работу, не знал, чем дело кончится. Из офиса сократили несколько человек, уволился и Алексей, но с облегчением я не вздохнула. В марте к нам пришёл «чей надо» человек и меня Ростислав попросту слил. Первой ласточкой, что это грядёт, было то, как он отозвался о человеке, составившем мне протекцию – о Дмитрии: «Этот метр с кепкой, который и на пидора не похож». Я судорожно искала возможность срочно проявить «полезность» фирме, нашла способ сэкономить пол миллиона в месяц, а на следующий день меня уволили. Самое смешное, что в этой фирме я ни дня не чувствовала себя спокойно, а именно в тот день успокоилась: ну не уволят же они курицу, несущую золотые яйца? Я ошиблась.
Мне просто позвонили и сказали, что в моих услугах больше не нуждаются и, если я уйду без скандала, то мне оплатят 2 последних месяца работы. Мне так никто ничего и не объяснил, вообще сложилось впечатление, что Ростиславу и остальным стыдно мне в глаза смотреть и даже по телефону общаться. А деньги я свои получила, конечно, но только после того, как прождала целый месяц и от отчаяния нажаловалась своему другу Жене, который и надавил в итоге на Ростислав. Мне приятно думать, что это именно так. А ещё было приятно узнать, что никто после моего ухода не сказал обо мне ни единого плохого слова, вообще никто, даже Ростислав.
Если бы кто-то специально выбирал время, наименее подходящее для такого рода событий, он вряд ли смог бы быть более точным. Фирма, на которую работал мой муж, переживала далеко не самые лучшие времена и его зарплата стремительно уменьшалась, достигнув в апреле показателя 4 тысячи. Учебный год ещё не закончился (чтобы мама могла хотя бы детей забрать), за квартиру, в которую мы переехали только в марте, нужно было платить в срок, деньги кончались и вакансиями по специальности не блистал ни один источник информации. Я снова стала много курить, волосы сыпались как листья по осени и чувство тревоги, толчком будящее меня по утрам, стало практически привычным… На дне рождения племянницы я, выпив лишнего, разревелась и стала просить прощения у мужа за то, что вообще затеяла всю эту бодягу. Я действительно чувствовала себя виноватой, корила себя, не смотря даже на то, что ситуация с работой там, откуда мы приехали, стала к этому времени просто катастрофической…
Найти новую работу мне помог один случайный знакомый, ставший моим другом: по совету Жени я звонила всем, кто мог хоть что-то знать по теме. Информацией делились охотно, но всё было как-то несерьёзно, а вот Пашина «наколка» сработала. Но как же мне не хотелось ехать в Серпухов! На собеседовании с работодателями я не церемонилась: сразу и категорично обозначила свои требования, потому что не рассматривала это предложение как единственно возможное. Они согласились со всем. Деньги заканчивались и нужно было срочно принимать решение. Так и получилось, что, ещё не получив расчета на предыдущей работе, я уже устроилась на следующую.
Сначала, как водится, приехала сама. Оформилась и целую неделю моталась с чемоданом с работы и на работу – пока не нашла и не сняла пристойное жильё. Проработав ещё неделю, уехала на сессию – какая бы ещё фирма пошла на такое? Получила диплом. Красный, разумеется. Устроила детей: старшего – в самую престижную школу города, младшего, не без протекции представителя фирмы – в садик. Муж, по привычке, пошёл работать на мебельную фабрику. Мы даже завели себе домашнюю зверушку – кролика, для разнообразия. Выбила себе участие в профильных мероприятиях, типа конференции, выставки… А недавно получила гражданство и ряд неплохих предложений по работе – интересуюсь на всякий случай.
Не всё и не всегда идёт гладко на работе, но здесь я – на своём месте, мне дают работать, меня ценят и меня это вполне устраивает. Жизнь налаживается!
Перечитала. Нет, не вижу я тут ничего героического, но если люди говорят… Возможно, им виднее?