Кайра, хотя это и не было заметно, сильно дрожала. Но не от холода или сырости – странное ощущение блуждало в ее душе. Сомнения – самая страшная в мире вещь – подтачивали в бывшей предводительнице восстания ее некогда нерушимую уверенность в необходимости задуманного дела.
К чему все это ей вообще нужно? Ведь, казалось бы, можно жить счастливо. Но Кайра была злопамятной. Слишком много вещей, которые давно следовало позабыть, копились в ее душе. И слишком много вещей, о которых нужно было подумать, оказались оставлеными без внимания.
Девушка прошла по пустому коридору дальше, и поднялась по старой винтовой лестнице. Ее ступени давно стерлись, а некогда грубо вытесанные стены стали гладкими и скользкими от влажности и странной слизи.
В темноте засияла тонкая полоса розоватого света. Кайра вытянула руки вперед, и скоро кожа ощутила прохладную поверхность дерева. Раздался скрип, и створки отворились. В глаза ударил свет заходившего за горизонт солнца. Его лучи красили горизонт в красно-оранжевый цвет, будто все небо плавилось, а выше, охлаждаясь, розовело, плавно переходило в лиловый и совсем таяло в бездонно-синей глубине ночи.
Девушка слегка задержалась, завороженная этим прекрасным зрелищем. Прохладный вечерний ветер трепал ее волосы и холодным дыханием нежно щекотал шею. Кайра тряхнула головой, будто хотела скинуть с себя сон, что овладел ей на минуту. Она обернулась, бережно прикрыла обветшалые деревянные створки, положила на них сверху кусок старой парусины, валявшийся рядом, и, оглядевшись, тихо ушла.
На город вновь спускался туман. Холодный и липкий, он сглаживал очертания домов, прятал людей и крал всякие звуки. Кайра шла по улице неспешно, хотя и задерживаться особо не хотела. Быстро вечерело, а из-за тумана темнота сгущалась еще скорее. В окнах зажигался свет, который яркими теплыми лезвиями мягко резал густой туман.
Между домами проглядывала пристань, а за ней над чернеющей водой янтарным заревом светился Румм. Сквозь туман разглядеть его было нельзя, но мерцающий свет завораживал не хуже любых архитектурных изысков. Жители Румма, создавая Коэнум много сотен лет назад, позаботились, о том, что бы люди с этого берега могли обозревать яркость и величие столицы, а сами же Альбы наслаждались лишь туманом, который почти всегда укрывал правый берег. Наверняка к этому приложила руки Сотня магов. Кто еще мог заставить природу так потешаться над людьми? Хотя все Альбы, как один, отрицали свое членство в этой организации. Кроме князя, разумеется.
Он состоял в ней с рождения и скрывать свою принадлежность к магам просто не мог – все альбы об этом и так знали, за что порядком недолюбливали своего властелина. Кайра, как не странно, о принадлежности князя к Сотне магов не знала – бунтовщики вообще имели мало сведений о тиране, которого собирались свергнуть. Если прочие альбы хоть иногда появлялись в Коэнуме, то князя никто и издалека не видел. Он скорее был козлом отпущения. Не зная его самого и ничего не понимая в политике, люди все равно винили его во всех бедах. Это ведь проще, чем на каждую конкретную проблему искать виновника.
Альбы, все же, были очень странным народом, чересчур много в них было гордыни, хотя и гордиться им особо было нечем. По сути, они были такими же людьми, разве что выше ростом, стройнее и надменнее. Они жили по две сотни лет и это единственное, что позволяло им так возвысится. Если бы люди были чуточку образованнее и сообразительнее, они бы быстро догадались, что альбы используют их короткую жизнь себе во благо. Специально сокращали альбы людской срок, что бы человеку не было времени задуматься и понять, что он живет не для себя, а для других. Впрочем, слишком заботясь о себе, надменная раса позабыла о самом главном, о смысле жизни, который для всех один. Гордыня и эгоизм не позволили им вовремя заметить подкравшуюся опасность и сейчас они стояли на пороге гибели. Альбов было слишком мало, они любили себя и не думали о будущем, а сейчас время думать уже прошло. Настало время платить. И альбы должны были заплатить самым дорогим.
Кайра подошла к уже знакомому дому, в который еще недавно заходил Кэбел. Девушка спустилась в тот же подвал. Дверь в большую комнату, где повстанцы обычно обедали, была открыта, оттуда лился приятный теплый свет. Жаркий сухой воздух здесь сильно отличался от уличных туманов. Вмиг он окутал Кайру, заставляя ее невольно замедлить шаг и остановиться еще, совсем ненадолго, перед намеченной целью.
– О, здравствуй Кайра, – мягким голосом проговорила Экен – полная, вечно цветущая хозяйка кухни. – Собрание закончилось так рано? Мне даже накормить то тебя нечем.
Женщина заметалась по кухне, заглядывая в глиняные кувшины и деревянные бочки.
– Еще ж ничего не готово! - она обеспокоенно открывала кастрюли и сковороды. – Подожди немножко и я все сделаю! Что ж ты не сказала, что раньше придешь, я б все подготовила... какой стыд! – тихо причитала она себе под нос.
Эта женщина всегда очень трепетно относилась к Кайре, быть может по тому, что чувствовала, как ей нужна забота. К сожалению времени у Экен для такой заботы не хватало, да и предводительница восстания обычно была слишком занята, чтобы остановится и подумать о чем-то близком и человеческом. Этой странной забывчивостью Кайра всегда напоминала Кэбелу Альбов. Они тоже никогда ничего не видели, кроме конечного результата. Лишь говорили слово "хочу", а то, на что ради этого придется пойти, никогда не учитывали. Порой это качество бывает полезным, но в большинстве случаев доставляет только боль.
– Не беспокойся пока, я не голодна, – медленно, спокойно, с легкой грустью в голосе проговорила Кайра.
Она не хотела доставлять лишнее беспокойство хозяйке, но и покидать кухню не спешила – быть может, она видела Экен в последний раз.
– Ты уходишь опять по какому-то делу одна, да? – кухарка уже не металась, а неторопливо подошла к девушке. – Может, все же перекусишь на дорожку? Там немного вяленого мяса есть.
Кайра улыбнулась и отрицательно помотала головой.
– Ну что ж, не хочешь как хочешь, – быстро и с неким облегчением отозвалась женщина. – А куда идешь?
Будучи главной на кухне, Экен привыкла узнавать разные слухи и новости первой, поэтому всегда любила задавать вопросы: чем больше, тем лучше.
– Я не могу сказать, это личное, – ответила Кайра. – И я не хочу, чтобы кто-то следовал за мной.
Внешне девушка казалась спокойной, но на самом же деле ее сердце сейчас отбивало такой бешеный ритм, какой не каждый барабанщик воспроизведет. Она волновалась как девчонка перед первым танцем. Впрочем, вряд ли Кайра вообще когда-нибудь танцевала.
Экен улыбнулась. Хотя на вид она могла показаться простоватой, ее ум улавливал все мельчайшие детали, подмечал легкую дрожь в голосе или тот нежно-прощальный взгляд, которым Кайра окидывала знакомое помещение. Экен мгновенно все поняла. Пожалуй, никто лучше нее не разбирался в людях. Возможно, если бы Вэлак спросил ее о прошлом Кайры – о том, что так давно не давало ему покоя, Экен бы могла с легкостью ответить. Эта простоватая на вид кухарка отлично связывала воедино все что знала, что видела, и о чем догадывалась.
– Я все поняла, не бойся, молчу, но… – она немного смутилась и опустила глаза. – Можно просьбу?
– Конечно, – девушка кивнула.
– Если ты вдруг пойдешь в казематы под княжеским дворцом... Я видела у тебя карту... – сразу же, как бы оправдываясь, объяснила она. – Можешь помочь там моей племяннице, Леннэк? Ее схватили вместе с остальными в хранилищах и еще, думаю, не успели перевезти в тюрьму.
Кайра расстроено опустила голову, она чувствовала себя виноватой.
– Боюсь, я иду не туда. Но знаешь, - девушка усмехнулась. – Если меня вдруг поймают, я с радостью поделюсь с ней едой.
– И на том спасибо, – Эйкен рассмеялась, проведя рукой по медным волосам девушки.
Внешне было не заметно, но женщина не на шутку взволновалась. Что еще могла искать Кайра в княжеском дворце, не считая заключенных соратников? В казну одному человеку не проникнуть, да и ничего толкового не сделать. Разве могла одна хрупкая женщина унести большую сумму денег, а маленькая не стоила таких трудов – ее можно было взять и в другом месте. Конечно, Кайру могли интересовать предметы искусства или книги, но вряд ли она вообще умела читать. Экен тщетно пыталась понять, что за личные дела зовут девушку в замок.
– Удачи, девочка моя, – обнадеживая не то себя, не то Кайру произнесла кухарка.
– Спасибо, она мне не помешает, – сказала девушка, еще не зная, как сильно подведет ее удача в этот раз.
Кайра поднялась в свою комнату, Взяла карту дворца, шпильки для волос и изогнутый кинжал.
Так начиналась новая жизнь девушки. Лишь когда Кайра уже покинула Коэнум, Экен догадалась, что так тянуло девушку в замок.
Но остановить ее уже было некому.