Снег кружится, летает, летает
И поземкою клубя,
Заметает зима, заметает
Все, что было до тебя…
(из песни)
Любить – значит испытывать
наслаждение, когда ты видишь,
осязаешь, ощущаешь…. существо,
которое ты любишь и которое тебя любит….
Стендаль
I «Тряхнуть стариной»
Ох, какой холодной выдалась эта зима в 2007 году!
Морозы градусов под сорок чередовались метелями, потом наступало короткое затишье, и опять после обильных снегопадов стояли лютые морозы, а после них свирепствовали вьюги, снова наметая высокие белые сугробы, которые не успевали убирать снегоуборные машины. Прохожие кутались, ежились, натягивали шапки до самых глаз и спешили домой.
Когда вечером зажигались огни большого города, Ангелина не спешила никуда. Она приехала к дочери, которая обосновалась здесь, вышла замуж и родила ребенка и по – своему любила и жалела мать, но побаивалась мужа, который недолюбливал тещу, хотя она чем могла старалась им помочь в первые годы их жизни, да и сейчас заботилась о маленькой внучке, по целым дням водилась с ребенком, но зятю это было не в счет. Вот если бы его теща была богата, имела бы магазин, тогда бы может он относился бы к ней по – другому, а так он старался ее просто не замечать, с трудом выносил ее редкие приезды, хотя Ангелина и сама старалась быть незаметной в его квартире.
Внучка Лиза была ее слабость, ради нее она закрывала на все глаза: и на холодность зятя и порой равнодушие дочери. И оправдывала дочь тем, что она боится мужа. Но дочь просто стала взрослой, у нее были свои заботы, своя семья.
В этот последний свой приезд вдоволь нанянчившись с внучкой Ангелина решила «тряхнуть стариной» - сходить в Театр Оперы и Балета, который она с юности любила, и в котором так давно не была.
Женщине умной, с тонкой романтической душой так не хватало того, что есть в каждом большом городе – Тетра Оперы и Балета. Живя много лет в глубокой провинции, она давно не испытывала наслаждения послушать оперу или посмотреть балет с участием известных артистов.
В этот раз ей повезло: в театре подряд шли шедевры музыкального искусства: «Лебединое озеро» Чайковского, «Кармен» Бизе, «Травиата» Верди, «Пиковая дама» Чайковского и «Дон Кихот» Минкуса. Ей очень захотелось посмотреть «Травиату» Верди, отрывок из которой она слышала когда – то по радио – арию Виолетты.
Ангелина отпросилась у дочери, съездила и купила заранее самые дешевые билеты в амфитеатр на три постановки подряд, а на другой день стала собираться и вдруг обнаружила, что ей не в чем пойти: старая черная юбка уже лоснилась, а кофточка тоже была под стать юбке. Новые вещи она себе не покупала уже несколько лет – все не хватало денег для себя. И она надела свои старые вещи, собираясь в театр.
Дочь оглядела ее придирчиво и сказала: «Нет, мама, это все не годится для такого случая. Может, попробуешь надеть что – нибудь мое?» - и вскоре принесла ей комнату красивое черное платье с глубоким вырезом на груди.
- Померь перед зеркалом, мам, - сказала Марина.
- И вот этот бюстгальтер надень – он тебе грудь повыше поднимет, - и дочь подала ей кружевной черный бюстгальтер с косточками и тонкими узкими двойными бретелями. Ангелина оделась и подошла к зеркалу – на нее смотрела совсем другая женщина – соблазнительная, стройная и помолодевшая лет на пятнадцать…
- Вот видишь, как тебе идет, - сказала дочь. Еще вот эти бусы коралловые надень и, давай я тебе прическу сделаю.
***
Пока спала маленькая Лиза. Марина целых полчаса колдовала над волосами матери и сделала ей шикарную прическу – изысканную и красивую. Наконец она сбрызнула волосы матери лаком и оглядела ее со всех сторон, любуясь своей работой.
- Да ты просто королева у меня! Успех тебе сегодня обеспечен! – смеялась она, восхищаясь матерью, ставшей такой вдруг элегантной и неузнаваемой.
- Мам, а у тебя деньги - то хоть есть на дорогу? Возьми вот триста рублей, в буфет там сходишь – пригодится и, несмотря на возражения матери, положила деньги ей в небольшую лаковую сумочку, которая очень подходила к ее платью.
- Спектакль - то поздно кончится, пока приедешь, мы уже спать ляжем. Да не потеряйся мам, звони, если что.
- Спасибо, доченька. Да ты не волнуйся за меня. Я же город хорошо с юности знаю.
Напоследок Марина сделала матери макияж, умело наложила красивые бледно – голубые тени, подкрасила ей губы, слегка подрумянила лицо.
- Ну вот, теперь тебя не узнать, такая молодая да красивая, смотри еще какой - нибудь кавалер прицепится, - шутила дочь, с улыбкой еще раз пристально оглядывая мать. Дочкино платье сидело на Ангелине как влитое. За последние четыре года Марина располнела, и они стали носить с матерью один 48 размер, только дочь была чуть повыше матери ростом.
- Ну вот, а теперь пора. Давай мама езжай, а то опоздаешь, - и Ангелина вышла за дверь, легко по - молодому спустилась по лестнице, и, открыв массивную железную дверь, оказалась на улице, где свистел ветер, сметая снег с крыш и бросая целыми пригоршнями в лицо прохожим. Ангелина с усилием шла против ветра, снег падал ей на лицо, ресницы, волосы, выглядывающие из-под шапки.
Дойдя до остановки, она с нетерпением все поглядывала на часы – уже смеркалось, а у неё в запасе всего оставалось около часа, но тут к счастью подъехала желтая новенькая маршрутка, и Ангелина села в нее, а по дороге невольно задумалась о своей жизни.
II
Геннадий и Ангелина
Бывают браки счастливые, бывают и не очень. Брак Ангелины Воронцовой с мужем Геннадием был и вовсе несчастлив во всех отношениях.
Во – первых, они и сошлись - то не по большой любви, не слишком хорошо зная друг друга. Прежний муж Ангелины поступил с ней не по - мужски: завел любовницу, потом тайно продал дом и уехал со своей подругой в неизвестном направлении, оставив жену и дочь на произвол судьбы. Ангелина помаялась на квартире несколько лет, а потом встретила Геннадия и уступила вскоре его настойчивым ухаживаниям и предложению на ней жениться. Геннадий к тому времени тоже был один, несколько лет без жены, встречаясь с разными женщинами. Ангелина ему понравилась своей свежестью, красотой, но детей родить ему побоялась. Характер у мужа оказался взрывной, часто он разражался гневом по каждому поводу, ему ничего нельзя было сказать против.
Ангелина, независимая по натуре, боялась высказать свое мнение, потому что муж, раздражаясь ее несогласием, жестоко избивал ее неоднократно, и ей приходилось прятать синяки от знакомых. Дочь знала про ее незавидное житье - бытье. Сама девочкой на себе не раз испытала кулаки отчима, наверное, поэтому рано вышла замуж и уехала с мужем из родного города.
Став матерью, дочь не раз приезжала с ребенком погостить, и Ангелина привязалась к внучке всей своей нерастраченной любовью. Внучка Лизанька стала ее божеством, ее кумиром, она без конца носила ее на руках до изнеможения – девочка была тяжелой, как камень, и даже научившись ходить, все просилась на ручки, встав на цыпочки и хныча, и протягивая к бабушке руки. «Вот чемодан без ручки!» - смеялась Ангелина и опять брала Лизу на руки. Сама Ангелина успевала все: содержать дом в полном порядке, приготовить завтрак, обед и ужин, и, конечно же погулять с внучкой.
Летом они пробирались по тропинке в лес и Ангелина собирала внучке лесную малину, Лиза с удовольствием ела и просила еще. Тогда Ангелина садила девочку на мягкую травку, а сама собирала ягоду, или они вместе находили грибы – сыроежки, молодые маслята и Лиза радовалась, находя грибы, и гордо несла их сама домой, не отдавая бабушке.
После прогулки, уложив Лизу спать, Ангелина шла в огород пропалывать и поливать грядки и клумбы с цветами, которых у неё было множество.
***
Вот в таком круговороте она жила, пока Лиза не подросла и стала носить хорошенькие платьица, похожая в них на ангелочка.
В разлуке с внучкой Ангелина сильно тосковала по ней, без конца звонила дочери на мобильный, а не выдержав ехала в город сама, хотя муж с трудом отпускал ее. Вот и этой зимой она решила поехать во чтобы то ни стало, а муж сердился, отговаривая ее от этой нелепой по его мнению затеи.
- Опять поедешь деньги проматывать. Я работаю как вол, чтобы тебя обеспечить, а тебе делать больше нечего, как с жиру беситься!
Вот ведь осенью приезжала дочь, а ты опять засуетилась! Ехать тебе надо. Зятю надоедать. Можешь ехать и не возвращаться! Я себе другую найду, помоложе. Я еще детей иметь хочу. Знаешь, как много баб за мной бегают? – так говорил Геннадий, она не отмалчивалась, по опыту зная, что спорить с ним бесполезно. Это был очень самоуверенный человек. На работе же он был совсем другим: мягким, обходительным, особенно с женщинами, которые его там окружали.
Первая жена Геннадия ушла от него, не выдержав его напора, скупости и кулаков. Она забрала их дочь, которую вырастила без его помощи. Теперь они жили в другом городе и с ним не общались.
Когда Геннадий познакомился с Ангелиной, она ему очень понравилась тогда, и он пожив без жены несколько лет, относился к ней иначе, с годами он обрюзг, огрубел душой, светлые минуты находя в вине, тогда он становился словоохотлив, много и долго говорил жене о своей исключительности, хотя работал мелким чиновником, часто жаловался, что его не так ценят, как он этого заслуживает. Жить с женой ему было удобно и комфортно во всех отношениях: он взваливал на нее все домашние дела и проблемы. Хотя она тоже все время работала медиком, и только выйдя на пенсию по выслуге лет, решила помочь дочери и хоть немного пожить для себя.
В этот раз Ангелина быстро собралась и поехала, не слушая мужа, взяв на дорогу и расходы только самую необходимую сумму – в деньгах она была всегда в стесненном положении.
Автобус мягко покачивался, многие пассажиры сладко спали, выходя на остановках перекусить. Ангелина смотрела в окно и не могла налюбоваться бескрайними снежными просторами. По характеру мечтательная и романтичная, она любила природу во всех ее состояниях, любила зимние и летние прогулки, разливы рек в половодье, любила лес, травы, цветы, звезды.
За что над ней всегда подтрунивал Геннадий, выходя во двор по малой нужде: «Ну чего ты уставилась? Вот я на небо смотрю, когда мне чихнуть хочется! Чего ты там нашла? Иди стели постель, я спать хочу», - она шла в дом, подчиняясь ему…
III
В родном городе
В этот раз она так радовалась, что вырвалась из дома, из повседневной, монотонной жизни! Накануне поездки ей не спалось, хотя она встала чуть свет. Вдруг мелодично зазвонил ее телефон – звонила дочка:
- Где ты сейчас? – спрашивала Марина:
- Да уже подъезжаем к Барнаулу.
- Ну ладно, мам, счастливого пути. Ждем. Кстати, что тебе на ужин приготовить вкусненького?
- Да хоть что. Ты же знаешь я не неприхотлива. Ну хоть блинчики с творогом испеки.
- Ладно, мам, сейчас начну стряпать, - отвечала ей дочь.
- Господи, как хорошо, что они у меня есть: доча и внуча, - подумалось Ангелине и на душе у неё стало тепло. – Кто бы еще стал обо мне так заботиться?
***
А между тем короткий зимний день подошел к концу. Быстро стало смеркаться. По шоссе все клубилась и клубилась поземка, предвещая метель. «Хоть бы успеть доехать до метели благополучно. Тут в степных районах дорогу переметает так быстро», - тревожилась Ангелина, но страхи ее оказались на этот раз напрасными, она вовремя приехала в Новосибирск. С автобуса пересела на метро, доехала до площади Карла Маркса, потом опять села на автобус и доехала до Затулинки, где жила ее дочь.
А вскоре уже поднималась на третий этаж дома, где ее давно ждали. Встреча получилась радостной. Марина без конца обнимала мать, а Лиза просилась к ней на руки и лезла к бабушке в сумку за конфетами. Вскоре сели за стол, где уже давно было все накрыто.
Блестела посуда, кипел чай, дымились лежащие горкой на блюде ее любимые блинчики, посередине красовалась большая ваза с фруктами и стояла бутылка хорошего вина. Зять Игорь налил ей полную рюмку, но она пить все не стала, но чтобы не обидеть зятя, пригубила рюмку и сделала два глотка. За столом все улыбались, ели, а маленькая Лиза не сходила с колен бабушки.
- Мам, может помоешься в ванной? – после ужина спросила ее Марина.
- Спасибо, доча, ты лучше постели мне с внучкой. Я что - то так устала с дороги и спать хочу, прямо глаза слипаются.
- Конечно, целый день на автобусе тряслась. Сейчас постелю вам и ложитесь, хоть с тобой сегодня поспит, а то она к нам каждую ночь приходит с игрушками.
И Лиза, как только Марина постелила чистое белье, сразу полезла к бабушке, обняла ее за шею и стала целовать прямо в губы, а потом стала играть, кувыркаться на постели и звонко смеяться.
- Милая, как я тебя люблю, - говорила Ангелина и без конца целовала свою непослушную внучку в румяные щечки. А потом обе крепко уснули.
Несколько дней Ангелина нянчилась с внучкой, водила ее ненадолго гулять по городским улицам, а потом взяла и поехала одна по местам своей юности.
***
Как она любила этот город на могучей привольной Оби! И как жалела, что когда - то вынуждена была уехать из него. Она любила его прямые широкие улицы, его серые дома старой советской еще сталинской постройки, некоторые из них казались ей шедеврами советской архитектуры. Она любовалась ими и радовалась встрече с ними, как с добрыми старыми друзьями. Ведь мимо них она пробегала на тонких шпильках совсем девчонкой, и ей казалось, что они помнят ее такую юную…
Она любила прямой, как стрела, Красный проспект, главную улицу города, по которой сплошным потоком шли машины всех марок. Она с удивлением заметила, что в Новосибирске появились пробки, раньше их не было. А теперь она с трудом доехала с Левобережья до площади Калинина в огромном потоке машин, и один раз ее маршрутка чуть не попала в аварию.
Как изменился город за последние годы! В нем появились новые многоэтажные коробки, всюду выросли дома точечной застройки; реклама назойливо лезла в глаза; и всюду бесконечные магазины, магазины и магазины. Это был другой город – деловой, буржуазный и пока чужой, для нее провинциалки. Она боялась ездить в метро, боялась переходить улицу в оживленных местах, но все - таки ритм большого города ей нравился, а главное здесь жили самые родные для нее люди, и здесь кипела ключом театральная жизнь, а она так любила театр!
IV
Сибирский Колизей
А маршрутка между тем подъехала к площади, где находился театр. Ангелина успела как раз вовремя к первому звонку. И вот она теперь была здесь, в этом прекрасном театре, который был построен в суровые военные годы, а в 1946 г. восьмого июня уже состоялась премьера «Пиковой дамы» Чайковского. Теперь его по праву называют «Сибирский Колизей». И едут сюда зрители со всей Сибири: из Якутии, их Магадана, Тувы, Хакасии и других сибирских необъятных территорий.
Поднявшись по широкой лестнице и с трудом найдя свое место во втором ярусе амфитеатра, Ангелина огляделась по сторонам. Большой зал был заполнен нарядной оживленной публикой с программками и биноклями в руках. Огромная роскошная люстра сияла во всем своем праздничном великолепии. Зрители рассаживались на свои места, им помогали элегантные женщины – старые служители театра.
Обновленный после большого ремонта, театр показался еще прекраснее, чем в юности, когда Ангелина жила в этом городе и иногда ходила сюда молоденькой девушкой вместе со своей сестрой Вероникой и не раз они назначали свидания мальчикам у этих торжественно – величавых колонн. Какие они были наивные, глупые и девственно непорочные тогда!
Сейчас она сидела в красном бархатном кресле и любовалась всем, что видела вокруг: белеющими в нишах мраморными фигурками античных богов и героев, поражающих своим физическим совершенством; тяжелым темно – вишневым бархатным занавесом и огромной сценой.
Наконец раздался третий звонок, последние зрители спешили на свои места. Занавес вдруг открылся. Из оркестровой ямы встали музыканты в одинаковых черных фраках и поклонились публике. Режиссер взмахнул палочкой, и полилась чарующая музыка Чайковского из балета «Лебединое озеро». Ангелина сидела с широко распахнутыми глазами, казалось, забыв обо всем: о своей неудачной личной жизни, распрях и неурядицах с мужем, вечной нехваткой денег и даже о любимых дочери и внучке.
***
Увлеченная действием и волшебной музыкой, Ангелина не замечала сейчас ничего и никого, но ее заметили двое рядом сидящих солидно одетых мужчин. Один из них шепотом сказал другому:
- Посмотри, какое выразительное лицо у этой женщины, она здесь одна.
- Да, женщина интересная, попробуй познакомиться с ней во время антракта.
- Да ты же знаешь, что я в этих делах ничего не смыслю.
- Ну, тогда я беру все на себя, - сказал Олег
- Тише ты – еще услышит, - сердито заворчал на него Алексей.
Оба они были старинными друзьями, оба закончили институт инженеров водного транспорта, оба были новосибирцами, даже жили в соседних домах, но судьбы их сложились по – разному. Олег Николаев всю свою трудовую жизнь проплавал в торговом флоте, а Алексей Смирнов долгие годы плавал по Оби, Лене, Енисею и другим сибирским рекам. Олег был когда - то женат на красивой, но своенравной и легкомысленной, как оказалось потом, девушке Милочке Дрожжиной, с которой познакомился он на танцах в городском парке.
Ослепленный ее красотой, он не замечал ее капризов, недостатков, и вскоре они поженились, прожили несколько лет но молодая жена ребенка родить не хотела, объясняя это по – своему:
- Как я буду одна с ребенком полгода тебя ждать? - и всякий раз Милочка прерывала беременность в ранние сроки. Она, несмотря на замужество, по - прежнему жила у своей матери, которая в ней души не чаяла. Муж, возвращаясь с плавания, привозил ей деньги, заграничное тонкое белье и разные штучки, водил ее по ресторанам, в театр, в кафе. Милочка любила хорошее вино, золотые украшения и дорогие модные вещи.
***
Так они прожили шесть лет, а потом Олег узнал от соседки тети Шуры, что Милочка изменяет ему с каким - то артистом, который часто бывает у них, когда он в плавании. Тетя Шура, хорошая женщина с добрым усталым лицом, говорила ему: «Жалко мне тебя, сынок. Брось ее, брось. Мы ее давно знаем. Она в девках гуляла до тебя и теперь успевает. Совести у нее нет. Спит целыми днями да красится, а работать не хочет. Она и вышла - то за тебя, чтоб не работать, чтобы ты ее обеспечивал. Вот недавно с матерью поругалась – довела ее бедную до сердечного приступа. Я все слышала, весь их разговор. Милка так кричала, а стены – то у нас тонкие, а она так кричала на мать, так кричала: «Иди, говорит, на вокзале ночуй или у подруги своей, а ко мне человек придет. Я, живая, жить хочу, а не гробить свою молодую жизнь, мужа дожидаясь».
- Не любит она тебя, милый. Я, конечно, ей не судья, но и это не жизнь. Думай сам, сынок, и решай, как знаешь».
***
Олег сначала не поверил этой женщине, но потом сам убедился в холодности жены, ее эгоизме, отсутствии любви к нему и частых изменах.
Долго колебался Олег – он все еще любил ее, эту красивую расчетливую женщину, а потом решился и подал на развод, хотя Милочка яростно сопротивлялась и оправдывалась – ей выгодно было иметь такого мужа, но Олег все – таки развелся с ней, маленькой алчной эгоисткой.
Потом он долго был один, сторонился женщин, но они все – таки были в его жизни, как и у каждого настоящего здорового мужчины, но сильно не зацепляли, и Олег Николаев оставался убежденным холостяком.
Его вторым домом было морское судно, он ценил мужскую дружбу, своих товарищей и бороздил просторы морей и океанов, будучи моряком торгового флота.
У его друга Алексея Смирнова, была жена Оля, прекрасная хозяйка, она подарила ему дочь Наташу и сына Андрюшу. Много лет они жили душа в душу. Их дом был всегда открыт для друзей, хлебосольная хозяйка угощала всех на славу. Все лето, пока муж был на путине, Ольга проводила на даче с дочкой, сыном и родителями, а к осени у них в погребе выстраивались целые ряды разноцветных банок. Чего там только не было! И маленькие маринованные огурчики, и томаты в собственном соку, и варенье из крыжовника, малины, клубники, облепиховый джем из смородины, соки, компоты, капуста и грибы в разных видах.
Алексей не мог нарадоваться своей работящей жене и помогал ей во всем, когда бывал отпуске.
За грибами Смирновы ездили всей семьей на старом отцовском Жигуленке, который пробегал по дорогам без малого тридцать лет и все был на ходу, пока Алексей не купил джип.
Ольга тоже умела водить машину, и раз поехала на дачу на машине мужа одна. Закатывая банки, так увлеклась, что, не заметила, как наступила ночь. И тут внезапно ворвались трое в масках и Ольгу буквально изрезали кухонным ножом, добиваясь денег, потом дочиста ограбили дачу и угнали машину.
***
Это было в конце смутных девяностых. Подонков потом нашли, но Олю было не вернуть…. С тех пор Алексей не женился и даже не встречался ни с одной женщиной. Дети у него выросли, выучились, свои семьи заимели, а он жил по - прежнему одиноко в свой квартире. Летом плавал по просторам рек, теперь он был уже капитаном судна, мог бы идти на заслуженный отдых, но не хотел. Все пустоту в душе хотел заполнить после гибели Оли и забыть ее не мог. Радовали теперь внуки, которые очень любили деда, Олюшка и Илюшка, в них он души не чаял. Да дружба мужская крепкая помогла жить.
С Олегом они встречались регулярно, оставаясь самыми близкими друзьями. Олег и потащил его в театр.
- Хватит тебе сиднем сидеть в своей берлоге. Давай людей посмотрим и себя покажем, - говорил он другу. – Я так давно не был в Театре Оперы и Балета, а там как раз подряд такие постановки идут! Я афишу смотрел -«Кармен», «Пиковая дама», «Травиата», «Дон Кихот» и даже «Лебединое озеро». Пойдем хоть на что, - уговаривал он друга.
Алесей нехотя согласился – по натуре он был домосед, и не любил показываться на людях, но все - таки стал собираться, помылся, побрился, надел светлую сорочку и лучший свой костюм. Когда Олег зашел за ним, то даже слегка оторопел: Ну, ты, дружище, сияешь, как медный пятак!
Когда они приехали в театр и подошли к кассе, билеты оставались только в амфитеатр на второй ярус и то немного.
- Что будем делать? – с досадой спросил Алексей.
- Давай возьмем – с высоты еще лучше увидим, - ответил Олег. Вот так друзья оказались рядом с Ангелиной в амфитеатре второго яруса и сразу обратили на нее внимание.
А она и вправду была хороша в этот вечер, от нее шло какое – то неуловимое обаяние: от прически, платья, тонкого запаха духов, одухотворенного выражения лица и всей ее фигуры.
Держась одной рукой за барьер, Ангелина всей душой была вместе с Зигфридом и Одеттой и заметно переживала за их любовь и коварство Одиллии. Волшебная музыка Чайковского уносила ее как на крыльях куда – то далеко - далеко. На это прекрасное Лебединое озеро, где кипели такие страсти, где нежные девушки – лебеди грациозно танцевали па – де - де, чуть касаясь, пола кончиками стройных ножек в белых пуантах.
Кое – кто из зрителей, хотя это было запрещено, снимал на видеокамеру все действо, а Ангелина, очарованная музыкой и танцем не замечала никого и ничего вокруг.
- Какая женщина! – не переставал восхищаться соседкой Олег Иванович, поглядывая на соседку. – Давай познакомимся с ней в антракте? – шептал он другу. Алексей Григорьевич молча кивнул.
V
Случайное знакомство
В антракте, когда все стали выходить из зала в фойе, Олег непринужденно обратился к Ангелине:
- Не составите нам компанию в буфет, Прекрасная незнакомка?
Ангелина растерялась от неожиданного приглашения, все еще под впечатлением спектакля, оглядела обоих мужчин, помедлила с ответом, а потом решительно ответила:
- Нет, - хотя ей очень хотелось пройтись по любимому театру.
- Ну, тогда и мы не пойдем, - с сожалением махнул рукой Алексей.
- А может все - таки пройдемся, посмотрим театр? Как бы угадывая ее мысли, спросил Олег.
- Ну, хорошо, - согласилась Ангелина и подала им поочередно свою маленькую узкую руку, назвав свое имя, друзья браво представились.
Так состоялась это неожиданное знакомство. Что заставило ее это сделать? Она и сама не понимала. Может вся театральная обстановка так подействовала, или это была месть мужу, но так или иначе, а знакомство состоялось. А потом они поднялись и пошли бродить по театру среди нарядной толпы, мимо красочных стендов, рассказывающих об истории театра, мимо многочисленных буфетов, где продавали аппетитные бутерброды с колбасой, сыром, бужениной, красной икрой, шоколад и конфеты в красочных обертках, фрукты и даже шампанское и коньяк. Олег усадил Ангелину за один из столиков, а Алексей уже стоял в очереди, и вскоре на столе появилось три рюмки коньяка, бутерброды с красной икрой, конфеты и пирожные.
- Ну, за приятное знакомство, - сказал Олег, и они чокнулись тонкими рюмками с Ангелиной, и она выпила свою рюмку до дна.
Почти до самого конца антракта они сидели в буфете, перекусывая, а когда после звонка пошли в зал, Ангелина, проходя мимо большого зеркала, вдруг увидела в нем свое отражение и сама не узнала себя – лицо у ней разрумянилось, глаза блестели, платье изящно облегало фигуру, делая ее стройней и выше, и ей не дать было ни за что ее сорока восьми лет.
Мужчины, оба, показались ей интересными, особенно Олег Иванович – высокий, с легкой проседью в густых русых волосах, голубоглазый, статный, веселый с сильно загорелым лицом.
Друг его Алексей был тоже высокого роста, черноволосый, кареглазый, худой, с какой – то застывшей грустью в глазах.
Ангелина по - женски сразу поняла, что его гнетет какая - то печаль. Прозвенел третий звонок. Они сели на свои места, и музыка вновь унесла ее далеко – далеко, а действие балета развивалось своим чередом: принц Зигфрид танцевал с коварной Одиллией, приняв ее за кроткую Одетту…
В конце, когда чары Одиллии рухнули и бедные влюбленные погибают в пучине вод, зрители долго аплодировали стоя, артисты выходили и кланялись еще и еще. Ангелина не сдержала слез.
VI
Как она тебе показалась, старик?
Из зала они вышли вместе, втроем спустились по широкой лестнице. Мужчины получили ей из гардероба пальто и шапку, помогли одеться. Потом, у больших колонн Олег спросил:
- А вам куда? Ангелина ответила:
- На Затулинский жилмассив.
- Ну что ж, мы вас посадим. И они долго стояли на холодном ветру, но нужного автобуса или маршрутки не было. Тогда Олег махнул рукой, проезжавшему мимо такси.
- Ой, что вы! – испугалась Ангелина. – У меня денег столько нет.
- Ничего, мы с ним договоримся – подешевле довезет вас, - сказал Олег.
- Вы же продрогли вся, – добавил Алексей.
Она и правда замерзла. Холодный ветер продувал ее насквозь, ноги в сапожках тоже начинали мерзнуть.
- Ангелина! Ну что же вы? Садитесь. А завтра на «Травиату» не поедете?
- Да, у меня билет взят тоже на второй ярус.
- Ну, тогда в шесть на этом же месте. Хорошо?
- Ладно, - ответила она. А Олег подал таксисту заранее деньги. Ангелина назвала адрес, и машина умчала ее вдоль по Красному проспекту.
А друзья, посадив ее в такси, сами поехали на метро, вышли на станции «Студенческая», дошли до холостяцкой квартиры Олега. Хозяин достал из холодильника бутылку коньяка, налил себе и другу и сказал:
- Слушай, старина, давай выпьем за Ангелину. Не знаю почему, но она мне понравилась. Ты знаешь, у меня были разные женщины, не скрою, и молодые совсем и красивые, но такую встретил впервые. Что – то в ней есть такое, чего в других нет. Сам не пойму что, а глаза, как звезды светятся.
- Ну, скажи, как она тебе показалась, старик?
Алексей призадумался – ему тоже понравилась Ангелина, но друг опередил его, открыв перед ним свое сердце, хотя сам Алексей уже так устал от одиночества после смерти жены, но не изменял ее памяти, а тут тоже что - то перевернулось в его душе, но он решил скрыть это от друга, сказал только:
- Да, женщина хорошая, серьезная, чем - то напоминает по характеру мою Олю, и вдруг понял, что проговорился….
- Как, и тебе, она понравилась?! – изумился Олег.
Алексей только махнул рукой:
- Да нет, действуй. У меня хоть есть дети, внуки, а ты один, как пень. Попробуй, испытай счастье, если она захочет с тобой встретиться. Может, я ошибаюсь, но мне она показалась не очень - то счастливой. Ну, давай, выпьем за нее!
И они выпили по маленькой рюмке, потом по второй, закусили балыком, привезенным Олегом с Приморья.
- Ну, брат, я пойду, - сказал Алексей.
- Погоди. А завтра пойдешь в театр? – спросил Олег.
- Нет, хорошего понемногу. Да и ко мне дочь Наталья с внуком Илюшей приедут, - тут Алексей покривил душой ради старого друга.
- А я пойду. Обязательно хочу с ней еще встретиться.
- Что ж, не теряйся. Пока, брат, - Алексей хлопнул друга по плечу, и они расстались. Алексей лег спать, а Олегу долго еще не спалось, он ходил по квартире, курил трубку, хотя давно уже бросил курить, и все думал – приедет она или нет завтра к шести, как обещала.
***
Ангелина легла спать и ничего не сказала дочке о встрече… Она долго лежала с открытыми глазами, столько впечатлений было сегодня, что она тоже не могла уснуть…
В душе у неё еще звучала чарующая музыка Чайковского, и белые лебеди, казалось, парили над водой пруда, подгоняемые злой волей Ротбарта. Оля думала: «Вот вроде бы простой сюжет – сказка, но как одухотворила его музыке гения!» А ведь балет впервые поставлен самим Мариусом Петипа – одним из первых и лучших постановщиков танца в России.
Как чудно все слилось здесь: и музыка, и либретто, и танец! Как грациозна и нежна Одетта, как зла и коварна Одиллия, как безмерна и бессмертна любовь принца Зигфрида и Одетты, и никто не способен их разлучить, даже смерть! И тут мысли ее перенеслись опять домой.
Ангелина думала, что любовь обошла стороной их дом. Сколько лет они вместе с Геннадием, а сердце мужа как каменное. Вот, кажется, все для него сделала, что могла, а все не угодила ему. Все ворчит по каждому пустяку, злится, пьет, придирается к ней.
А ведь есть хорошие мужчины, есть. Вот вчера Олег и Алексей такие душевные, да щедрые попались! Пятьсот рублей за такси только выкинули для нее, незнакомой женщины, да еще в буфете ее угостили. И тут ее обдало жарко волной стыда. А ведь это грех. Хоть и не изменила она мужу. А все равно оставалось неприятное чувство вины.
Как - то было стыдно даже думать, что чужой мужчина может войти в ее жизнь. Она решила ничего не говорить дочери и не ехать завтра на спектакль.
В комнате было тихо и темно, тихо спала, посасывая соску, ее любимая малышка. Ангелина тихонько встала, подошла к ее кроватке – Лиза спала поперек, широко раскинув ручки. Одеяло лежало у неё в ногах.
Ангелина наклонилась, укрыла Лизаньку, легла и вскоре уснула.
VII
Секреты и сомнения
Она встала, когда уже проснулась внучка, а из кухни доносился вкусный запах жареного мяса и свежего кофе. В комнату зашла Марина в легком голубом халатике и шлепанцах на босу ногу.
- Мам ты проснулась? И ты тоже, пикуля, а ну вставай - приказала она дочке, а Лиза заупрямилась, закапризничала с утра, но Ангелина взяла ее на руки, поцеловала в мягкие пушистые волосики, и девочка успокоилась.
Вскоре все сели за стол, где уже дымились горячие котлеты. Лизе был подан омлет, но она попросила котлету и с аппетитом покушала, выпила сок, а потом стала качаться на своем стульчике.
- Наелась, - выходи из-за стола, - и Марина вытащила девочку из ее детского столика и поставила на пол, та в ответ громко заплакала.
- Ну вот, опять капризы. Прямо не знаю, что с ней делать – только отца и слушается.
- А Игорь где?
- Да уехал по делам фирмы. Ну, как тебе балет? Понравился? Как обратно доехала?
- Да хорошо, прямо не ждала нисколько, сразу в автобус села, даже не замерзла, - слукавила мать. - А балет просто чудо!
- А сегодня поедешь тоже?
- Прямо не знаю, но билеты у меня взяты на сегодня и на завтра, - и они заговорили о другом.
***
До самого обеда Ангелина не могла решить – ехать ей или нет, а после обеда усыпив Лизу, приняла ванну, долго лежала в благоухающей пене, вымыла волосы дорогим шампунем Марины, посушила волосы феном и стала собираться. Дочь заметила ее сборы и спросила:
- Все - таки решила ехать?
- Да, доченька, не пропадать же билетам. И потом в кои веки собралась в театр. Там сегодня «Травиата» - знаменитая опера Верди. Я только читала о ней, пьесу Дюма «Дама с камелиями», а еще девочкой слышала по радио арию Виолетты. А теперь так хочется услышать всю оперу целиком! А вы ездите в театр?
- Ой, мама, да когда! Игорь все время на работе, а я с Лизой. Кручусь как белка в колесе. Она ведь такая капризная, ничего делать не дает.
- А может, ты сегодня вместо меня поедешь?
- Нет – нет, мамочка, да меня одну и Игорь не отпустит. Уж как - нибудь в другой раз вместе с тобой съездим, сказала дочь, а потом предложила:
- Может ты еще что – нибудь найдешь подходящее в моем гардеробе. Давай посмотрим вместе, - и они тихонько на цыпочках пошли к шифоньеру, и Марина стала подавать матери платья одно за другим, а еще кофточки, юбки, брюки, но все было молодежное и по стилю и по фасону не подходило Ангелине.
К счастью, все - таки нашелся один костюм цвета пармской фиалки из модной дорогой ткани, который удивительно подходил Ангелине, под ее темно – каштановые волосы, карие глаза и цвет кожи.
- Ну - ка, примерь, - сказала Марина.
Ангелина надела костюм и снова не узнала себя. И опять дочь колдовала над ее прической, гладко зачесав с одной стороны и собрав «гребешком» на другой, она заколола волосы шпильками и сбрызнула со всех сторон лаком. Потом легкой кисточкой нанесла на веки светло - сиреневые тени, слегка подрумянила лицо и подкрасила губы помадой в тон к ее костюму.
- Ну – ка улыбнись, мамочка, приказала она ей шутливо и добавила: - Ну, ты у нас теперь настоящая леди. Вот сегодня точно на тебя обратят внимание мужчины и, видя, что мать смутилась и покраснела, спросила:
- А может уже заприметил кто? Признайся?
Ангелина не открыла секрета и на этот раз, хотя ей очень хотелось поделиться, посоветоваться, а в сердце поднималась теплая волна нежности к дочери, которая так старалась сделать ее красивой…
- Спасибо, доченька, - сказала она и обняла свою Марину, которую растила одна, потом с отчимом, который никогда ее не любил и ни разу даже не приласкал, не погладил по головке. Теперь она выросла, выучилась, вышла замуж, и как рада была видеть мать, что все у неё хорошо!
XIII
Одиночество вдвоем
А вот у самой Ангелины жизнь с мужем так и не складывалась, хотя они прожили вместе пятнадцать лет. Он работал мелким чиновником в администрации города и постоянно бывал с женой груб, неразговорчив. Дома он читал свои газеты, часами смотрел телевизор, попивая пиво, да звонил по телефону приятелям. Других занятий у него не было. В гости он часто отправлялся без нее, а она к этому давно привыкла.
Так и коротали они одиночество вдвоем, а счастья, простого человеческого счастья так и не было. Ангелине не хватало внимания, ласки, нежности, но от этого вечно угрюмого человека нежности было не дождаться. Он никогда не делал ей подарки, ни разу не подарил цветы, считая это в порядке вещей. Ангелина понимала, что ему удобно с ней. Она создавала ему комфорт, он давал ей за это некоторую сумму денег, во всем считая себя главой семьи и хозяином дома.
Ангелина боялась купить себе новый наряд и даже побаловать себя чем – нибудь вкусным. Все самое вкусное она готовила мужу. Так жили они много лет. Но сколько могло продолжаться это одиночество?! Порой в голове Ангелины возникали планы уйти, убежать от Геннадия. Но куда? Своей квартиры у неё не было, денег тоже не накопила, приходилось жить и мучиться с этим угрюмым, ворчливым человеком.
***
После вчерашнего вечера у неё мелькнула маленькая надежда, что может все изменится, может, стоит ей немного пофлиртовать? Поэтому так тщательно собиралась она в этот раз в театр. В это время как раз проснулась маленькая Лизанька и потянулась к ней из кроватки.
- Баба, возьми меня, - просила она. Ангелина вытащила ее из кроватки, прижала к груди теплое, родное тельце, поцеловала в румяные со сна щечки. «Милая ты моя, красавица, лапочка, » - приговаривала она, снимая с нее мокрый памперс, а дочь стояла рядом и улыбалась.
- Мама, как ты ее любишь, - говорила она.
- Да, дочка. Даже не знаю, как буду с ней расставаться. Вы так далеко от меня, а я скучаю сильно по тебе и Лизаньке.
- Ну – ну, не горюй. Давай лучше поешь на дорожку, а то уже времени пять часов, пока доедешь, смотри не опоздай, давай ее мне сюда, - и она забрала Лизу и стала одевать ей штанишки.
Да – да, мне пора, - сказала мать, а через полчаса Ангелина уже шагала по улице, постукивая каблуками сапожек.
Короткий зимний день закончился, и стало холодать. Январское солнце лениво скользило по верхушкам деревьев, опускаясь все ниже и ниже, потом совсем скрылось и там, где было солнце, вспыхнуло пожаром. Алая заря, предвещала на завтра морозный день.
XI
Травиата
Ангелина долго стояла на остановке, потом села в маршрутку. Она ехала долго по вечернему Новосибирску. Когда проезжала через Обь, с высоты большого моста полюбовалась огромной снежной равниной застывшей реки. Потом в потоке машин долго ехали по широкому Красному проспекту, и она вспомнила себя молоденькой девчонкой, как ездила сюда на городской пляж купаться с подругой Тамарой, как плавали и загорали тут на горячем песке у самой воды, а когда становилось жарко, она опять бросалась в холодную воду и плыла, сопротивляясь течению, наперерез волнам, а потом опять бездумно жарилась на песке, а по небу плыли белые облака, и опять парило солнце в июльском небе.
Сколько воды в Оби утекло с тех пор? Сейчас была зима, холодный порывистый ветер продувал до костей, забирался в куртки, шубы, не щадя никого. Короткий день погас, наступили голубые сумерки. В городе зажглись яркие огни. Нескончаемый поток огней – больших и маленьких! Светили фары встречные лавины машин, ветер раздувал большие баннеры - растяжки с назойливой рекламой.
Во время юности Ангелины рекламы не было, кроме большого плаката, на котором крупными буквами было написано: «Летайте самолетами Аэрофлота!» и на голубом фоне стройная красивая актриса Наталья Фатеева в форме стюардессы улыбалась своей ослепительной улыбкой и красиво махала рукой вслед улетающему самолету. Другая реклама призывала: «Храните деньги в сберегательной кассе!» Вот, пожалуй, и вся советская реклама. А сейчас реклама назойливо била в глаза, она предлагала все: пиво и папиросы, машины и косметику, обувь и бриллианты и много, многое другое, что совсем было не нужно или не по карману Ангелине.
Ее, провинциалку, раздражала реклама в таком количестве, но она старалась об этом не думать. Машины сплошной рекой неслись по ярко освещенному проспекту мимо домов старой и новой застройки, и вот уже маршрутка, наконец, на площади вблизи ее любимого театра.
У колонны она сразу увидела Олега. Он стоял и курил, поджидая ее. Алексея с ним рядом не было. Увидев ее, он, улыбаясь, пошел к ней навстречу.
- Здравствуйте, Ангелина, он протянул к ней руки и задержал в своих теплых ладонях.
- А я уж боялся, что вы не придете.
- Где же ваш друг? – спросила она, отнимая руку.
- Он сегодня не сможет к нам присоединиться, ну да мы уж опаздываем. Пойдемте скорей.
Он помог ей раздеться и пошел сдавать в гардероб вещи, а она подошла к зеркалу, поправила волосы, на которых блестел лак, и они поднялись по лестнице на свои места.
В этот раз зал был неполный, места еще оставались, они могли пересесть после третьего звонка, но остались здесь – им было отсюда очень хорошо видно все и очень уютно, как будто они были вдвоем.
Вскоре поднялись оркестры все в черном, дирижер взмахнул палочкой, и полилась чудная музыка бессмертной оперы «Травиата», ее знаменитой Прелюдии. И опять Ангелина вся была во власти музыки и действия. Ее так тронула судьба несчастной нежной красавицы Виолетты и ее беспредельная любовь к Альфреду – юноше из богатой семьи, отец которого был против их отношений. Виолетта, бывшая куртизанка простилась с прежней жизнью ради спасительной для нее любви. Три месяца счастья испытывает она на лоне природы с возлюбленным, но законы света против них. Отец Альфреда Жернан требует от Виолетты расстаться навсегда с его сыном. Виолетта готова на самоотречение. Она тяжело больна. Все имущество ее распродано за долги, друзья покинули ее, лишь верная служанка Аннина дежурит у ее постели. Виолетта прощается с жизнью. Но тут Аннина приносит неожиданную весть – приехал ее возлюбленный вместе с отцом, который полон раскаянья. Виолетта счастлива: «Смотрите, я умру в объятиях того, кто мне так дорог», - она прощается с любимым, и дарит на память ему свой портрет и умирает…
***
За время спектакля Ангелина не раз смахнула слезу. Олег больше чем на сцену смотрел на нее, а Ангелина была и рядом и где – то далеко от него в своих грезах, он не мешал ей разговорами, он понимал ее. И только в антрактах между актами водил ее по театру, в буфет, они снова там лакомились вкусненьким, и выпили немного вина – Олег вел ее, взяв под руку словно королеву, и многие в толпе оборачивались, глядя на эту пару.
Ангелина была хороша в светло – фиолетовом костюме и чувствовала, что нравится этому сильному мужчине. И она невольно сравнивала его с мужем. С Геннадием она никогда не ходила ни театр, ни в музей, ни на выставки, ни в гости.
Скучно и монотонно протекала ее жизнь в четырех стенах дома. Сейчас она прохаживалась под руку с мужчиной, которому нравилась. Мимо них шла толпа людей, встречались очень красивые, нарядно одетые женщины, дамы в дорогих украшениях из золота, жемчуга, бриллиантов. У Ангелины не было даже обручального кольца, она всю жизнь жила бессребренницей. Все самое лучшее отдавала дочке.
Единственное, что она могла себе позволить, так это недорогие серебряные серьги с полудрагоценными камнями. Да еще нитку жемчуга, которую она надевала несколько раз в год.
X
В квартире холостяка
После спектакля они вышли на улицу, и Олег сказал ей:
- А не хотите, посмотреть, как живет старый холостяк?
Она растерялась от неожиданного приглашения.
- А где вы живете?
- Да отсюда недалеко – всего две остановки на метро.
- Неудобно как - то. Уже поздно, да и меня ждет дочь.
- Ну а если ненадолго, всего на полчаса, а потом я посажу вас на такси?
Внезапно ей стало страшно. Ночь, большой город и почти незнакомый мужчина, и она одна, затерянная здесь, как песчинка….
Он понял ее сомнения:
- Не бойтесь, Ангелина, я ничего не сделаю вам плохого.
- Ну ладно, только совсем ненадолго, - и через пять минут они уже сели в метро и вскоре поднимались на пятый этаж большого дома.
***
Квартира Олега была просторная, улучшенной планировки. Мебели было в ней немного. Он провел ее в гостиную, где стояла мягкая софа, три кресла, круглый стол и большой телевизор с плоским экраном. На стенах были фотографии загорелых крепких людей в форме на фоне моря, корабли, белые парусники. В спальне на стене висел якорь, сделанный из резного черного дерева. На полке лежала большая морская раковина, там же были морские звезды и сувениры из разных дальних стран.
Все говорило о том, что это была квартира моряка.
- Ну, вот апартаменты бывшего морского волка, – развел руками хозяин. – Пожалуйста, чувствуйте себя, как дома, Ангелина, - добавил он.
- А можно посмотреть раковину? – попросила она.
- Конечно, какой вопрос! – заулыбался он. Я нашел ее на берегу Карибского моря.
Ангелина взяла раковину, приложила к уху. В раковине неумолчно шумело море, и кажется, даже пахло морскими водорослями…
- Как удивительно, - сказала она, осторожно положив раковину на место. Все ей было интересно тут.
- А не хотите коньяка или рома? – спросил Олег.
- Ой, что вы! Если можно, лучше чашечку кофе. И я поеду к дочери.
- А если я не отпущу вас?
- Мы так не договаривались, - сказала она решительно.
Олег пошел на кухню и вскоре принес две чашечки кофе и вазу с конфетами.
- А вы не пробовали кофе с ромом?
- Нет, и не хочу, от меня пахнуть будет потом.
Ангелина маленькими глотками пила кофе, а он смотрел на нее и думал: «Вот она здесь и скоро уйдет. Решайся сейчас! Ведь может быть, ты никогда теперь ее не увидишь!» - и он сказал ей.
- А знаете что? Пойдемте завтра вечером в ресторан.
- Ой, что вы! Я была в ресторане два раза в жизни.
- Ну тогда это будет третий раз, - и он засмеялся своей белозубой улыбкой. Ангелина, помолчав, немного ответила:
- Хорошо я подумаю над вашим предложением.
- Ну, в любом случае я буду ждать вас возле автовокзала в шесть. Согласны? – умолял Олег.
- Если у меня получится – я приеду, ответила Ангелина и добавила. – А теперь мне пора. Дочка беспокоится уже.
- Так быстро, вздохнул он. – Тогда я провожу вас Ангелина. Он подал ей пальто, она быстро оделась, и они вышли на улицу в снежную круговерть.
ХI
Дочки – матери
В городе поднялась метель и то окутывала все кругом своим белым облаком, как покрывалом, то со злостью и воем швыряла снег им под ноги. Они пошли к остановке. Там, стоя на ветру, Ангелина замерзла, а он почувствовал это, подошел к ней сзади и обнял за талию. Ангелина вздрогнула, но так ей стало тепло, и она не отстранилась. Вскоре вдали забрезжил зеленый огонек такси. Олег остановил машину, попросил водителя довезти до Затулинского жилмассива, рассчитался и посадил Ангелину, закрывая дверцу машины, сказал ей:
- До завтра, милая, - и ушел в темноту, подгоняемый порывом ветра. Машина плавно тронулась с места, и через пятнадцать минут Ангелина была у подъезда дочери и набирала на домофоне номер квартиры.
Марина, встретив ее, взглянула на часы, пропустила мать вперед и спросила: «Мам, что - то ты поздновато? Есть будешь?»
Ангелина отрицательно покачала головой и пошла раздеваться.
А утром после завтрака дочь попросила ее:
- Мам. Ты сегодня не останешься с Лизой?
- До скольки?
- Ну, часов до трех. Мы с начала по магазинам проедемся, а потом в гости ненадолго сходим, а то сама знаешь, как с ней ездить – одно мученье.
- Ладно. Только вечером, Марина, я еще в последний раз схожу в театр, а послезавтра домой поеду. Пора.
- Хорошо, мама, ты только накорми и усыпи Лизу после обеда.
Игорь и Марина быстро собрались и после завтрака уехали, а Ангелина опять нянчилась с внучкой: читала ей сказки; играла в куклы, кормила, усыпляла, и все не могла налюбоваться на свою красавицу, на ее шелковые мягкие волосики, синие глаза, курносый носик и все ее милое личико, и ей даже не хотелось думать, что послезавтра надо ехать домой и опять расставаться с дочерью и внучкой, которых так любила.
За хлопотами с Лизой и своими мыслями она совсем забыла о времени и, когда глянула на часы, было уже три часа. Дочь с зятем приехали, нагруженные покупками. Они ездили на вещевой рынок – в народе называемый – барахолка – самый большой в их регионе. Чего только они там не набрали! Зять получил премию и решил потратить эти деньги, набрав всем подарки. Марине купили красивую кожаную куртку на весну, Игорю теплый спортивный костюм для тренировок, много разных вещей взяли Лизаньке, не забыли и про свекровь – подарили ей мягкий махровый халат.
- Вот это все от нас – носите на здоровье, сказал Игорь и добавил:
- А теперь обмоем покупки, - и поставил на стол большой баллон пива и к нему добрый кусок копченой красной рыбы.
Разлив пиво в высокие тонкие бокалы, он подал теще.
- Угощайтесь.
Ангелина была не любительница спиртного, но тут не могла отказаться и выпила, закусив рыбой, а потом с ужасом подумала: «Как часто у них это бывает? Ведь ребенок скоро проснется. А отец будет пить пиво на глазах своей маленькой дочери?»
Зять между тем пил пиво бокал за бокалом, нисколько не хмелея, и у него ярче блестели теперь глаза, а когда пива осталось совсем немного, пошел за сигаретами. Ангелина сказала дочери, когда он вышел:
- Дочка, и часто он так пьет?
- Да нет, мама. Это он перед тобой хорохорится, думает, что ты ему нравоучения читать начнешь, а он это не любит. Не обращай внимания и все. А ты в театр – то пойдешь сегодня?
- Да поеду, вот только соберусь, - опять слукавила Ангелина дочери.
- Надень опять черное платье, она так тебе идет!
- Нет, поеду в своем, она быстро собралась, сначала подкрасила губы, надела свой серый жакет и тонкую черную блузку с черной юбкой – годе.
- Мам, ты хоть поешь.
- Да ела я вместе с Лизой, не хочу сейчас. Ладно, доченька, я поехала, не давай ему напиваться, милая и не сердись на меня.
- Да нет, мама, ты что. Спасибо, что с Лизой посидела. Мы и к знакомым сходить успели и покупки сделали.
- Ну, вещи вы неплохие взяли, только доченька, берегите деньги, надо, чтобы у вас всегда была копейка, - учила мать свою дочь.
- Да, знаю я, мама, ну иди, а то опоздаешь, - ответила ей Марина.
XII
Вечер в ресторане
И Ангелина вышла за дверь, ей опять повезло, она благополучно доехала до автовокзала с конца левобережной части города и не успела сойти с автобуса, как сразу увидела Олега прямо на остановке.
Он, улыбаясь, подошел к ней навстречу, взял обе ее ладошки в свои, и сказал:
- Ну, здравствуйте, Ангелина. Как хорошо, что вы приехали! Я так боялся, что больше вас не увижу! Ну, а теперь в ресторан.
- Там, наверное, очень дорого? – засомневалась Ангелина, всегда привыкшая экономить.
- Не дороже денег, - засмеялся Олег и спросил ее?
- Вы какую кухню предпочитаете? Японскую, кавказскую, русскую? Она махнула рукой:
- Мне все равно, но если можно - в кавказский.
Как – то она проезжала мимо этого ресторана, он был построен в виде большой сакли из стекла и бетона, и ей так хотелось туда зайти, но она не решалась, потому что знала – все эти блюда были ей не по карману.
- Ну, поехали? Тут всего несколько остановок. И они сели в автобус и вскоре уже были у дверей ресторана, той самой высокой сакли из стекла и бетона. Они зашли внутрь, где было очень уютно, по углам стояли какие – то вечно - цветущие южные растения вроде пальм. Олег и Ангелина сели за столик. Народу было немного. Они сели под пальмой. Официант предложил меню.
Олег недолго его разглядывал, потом сделал заказ официанту – высокому красивому черноволосому парню.
А ей подмигнул: «Сейчас попируем».
- Итак, долма, жареная баранина с фасолью, шашлык, сыр адыгейский настоящий и абхазское вино, еще салат из помидоров в горчичном соусе и на десерт миндальный торт и кофе. Пожалуй, все.
Ангелина испуганно смотрела на него, а он, видимо, понимая ее состояние, весело сказал:
- Что ж гулять - так гулять! - и вскоре им принесли салат, долму из баранины и риса, похожую на голубцы, завернутые в виноградные листья. Потом жареную баранину с фасолью в томате, посыпанную зеленью петрушки и киндзы, еще горячий сочный шашлык на тарелке с кусочком лимона, посыпанный зеленью с каким - то острым, южным, пикантного вкуса соусом и, наконец, сыр и абхазское вино.
Олег налил ей темно – красного, как рубин вина, и сказал: «Выпьем за нашу встречу! – и она выпила до дна. Потом оба принялись за еду, которая была острой, но очень вкусной. Ангелина и сама любила все острое, а тут все было как раз по ее вкусу, Олег долго глядел на нее влюбленными глазами и, чокаясь сказал: «А теперь давайте выпьем за любовь с первого взгляда!» Она разгоряченная едой и вином, рассмеялась и подняла рюмку, а он все смотрел на нее, не отрываясь, и добавил: «Нет, я не шучу. Я - правда влюбился, как мальчишка, и совсем потерял голову. И не знаю, что теперь делать – ведь вы замужняя женщина». Они выпили до дна и закусили шашлыком, а потом опять тост предложил Олег Иванович: - «Давайте выпьем за тех, кто в море! Я ведь – бродяга, неприкаянный старый морской волк, по каким только морям и океанам ни плавал, в каких только странах ни бывал, каких только женщин ни видал! И вот, встречаетесь вы, Ангелина, такая домашняя, милая, с вами уютно, спокойно, мне не хочется вас отпускать. Да, я совершенно потерял голову. Давайте выпьемте за вас!» – и он первым поднял рюмку и потянулся к ней чокаться.
***
- А теперь, может, потанцуем? Могу я вас пригласить на медленный танец? Ангелина кивнула головой.
В ресторане играл живой оркестр. Олег подошел, поговорил с музыкантами, и тут же понеслась мелодия аргентинского танго «Брызги шампанского». Олег склонил перед ней голову, приглашая на танец. Они танцевали вдвоем, он бережно держал ее за талию, не позволяя лишних вольностей.
Потом молодая пара, сидящая напротив, заказала быстрый танец. Оркестр заиграл зажигательную песню «Черные глаза». Под эту песню невозможно было усидеть на месте, и они вместе с другими посетителями тоже пошли танцевать. К ним, как будто вернулась молодость. У Ангелины заблестели глаза, Олег тоже искрился весельем и так задорно танцевал, что на них обратили внимание и улыбались оркестранты.
- А вы, Ангелина, какую бы музыку хотели заказать? – спросил Олег, когда они немножко перевели дух.
- Когда - то в юности моим любимым хитом была песня Валерия Ободзинского «Эти глаза напротив».
- Да, ну так я пойду ее закажу, - заявил он и пошел к оркестрантам заказывать музыку.
И скоро они закружились в вальсе, под любимую песню Ангелины, и снова Олег не спускал с нее глаз, а она смущалась, как юная девушка, и краснела до самых корней волос, хотя так плавно и красиво летала по залу – она любила вальс.
Потом пили вино и ели удивительно вкусный сыр, и уже были сыты когда им принесли десерт - торт и кофе. Торт был красивый и вкусный, он источал тонкий аромат миндаля и ванили. Ангелина съела кусочек и выпила кофе. Она опьянела, у нее кружилась голова, и она думала, как приедет к дочери в таком виде, и что подумают зять с Мариной, увидев ее такую.
Но Олег будто прочитал ее мысли и предложил:
- А знаете, что? Поедем ко мне домой?
- Да – да, поедемте, я совсем пьяная, - ответила ему Ангелина, и Олег Иванович попросил счет. Он расплатился, они оделись и вышли из ресторана.
XIII
Ты прекрасна, как Даная
На улице был мороз градусов тридцать, но Ангелина не чувствовала холода – щеки у неё горели, походка была нетвердой. Олег довез ее на такси до своего дома, бережно поддерживая, довел до пятого этажа, открыл дверь квартиры, помог снять шубку и даже сапоги, а потом на руках отнес на софу в гостиной. Ангелина слабо сопротивлялась, а он сказал:
- Ну, позвоните дочери, скажите ей что – нибудь, придумайте, в конце концов!
И Ангелине пришлось сочинить историю прямо «на ходу».
Она достала свой сотовый телефон и сказала Марине: «Доченька, я сегодня в театре случайно встретила Тамару Бархатову – подругу своей юности, с которой вместе учились и работать начинали когда – то, мы с ней столько не виделись. Можно, я переночую у нее?»
Марина с удивлением ей отвечала: «Конечно, мамочка, только будь осторожна, а то я беспокоюсь. Утром буду ждать тебя»
Ангелина третий раз лгала дочери, и ей было стыдно. Она чувствовала себя преступницей, а потом попросила Олега: - Положите меня где - нибудь. Я так хочу спать.
- Конечно, сейчас, и он повел ее в спальню, достал чистое белье, сам постелил и сказал:
- Вот, все готово, ложитесь, а я в гостиной прилягу. Ангелина разделась, легла на широкую красивую кровать, отуманенная вином, она сразу уснула, а Олег долго ворочался, потом не выдержал и пришел к ней. Ангелина спала, сбросив с себя одеяло, волосы разметались у ней на подушке, тонкая рука спустилась с кровати.
Он не выдержал и поцеловал ей эту руку, потом еще и еще. Женщина проснулась, увидела его и стала натягивать одеяло. Олег сказал:
- Не надо, ты прекрасна, как Даная. Дай я погляжу на тебя. Он присел на кровать наклонился над ней и поцеловал в губы, и Ангелина несмело ответила на его поцелуй, тогда он впился в ее губы и больше не отпускал от себя. Он целовал ее грудь, нежно гладил талию, бедра, плечи; и от его страстных прикосновений зажигалась она, как спичка… уснули они под утро, утомленные, но такие счастливые! Впервые за много лет Ангелина почувствовала себя женщиной. С мужем у неё не было ничего подобного.
Ангелина считала, что все радости любви не для нее, а эта ночь встряхнула ее и, как будто вернула ей юность.
Утром она проснулась в объятиях Олега и стеснялась смотреть на его загорелое тело, мускулистую волосатую грудь, а он улыбался ей белозубой улыбкой. Ангелина глянула на часы – было уже восемь утра. Пора было ехать к дочери, хотя она знала, что по воскресеньям они рано не встают. И Ангелина решила еще немного понежиться в постели. Ей было удивительно хорошо с Олегом, как будто знала его давно, но надо было вставать, она попробовала освободиться из объятий Олега, но он не выпускал, а потом опять стал целовать: в губы, глаза, гладил ее длинные волосы, плечи.
***
- Мне пора, - сказала она.
- Я знаю, но не хочу тебя отпускать. Оставайся совсем, навсегда.
- Ты это серьезно? – спросила Ангелина, глядя ему в глаза.
- Серьезней не бывает.
- Нет, подожди, я должна решить. Ведь мы с ним прожили немало лет вместе.
- Ну, что ж решай сама. А я буду ждать тебя. А сейчас накорми меня. Я голоден, как волк! Там в холодильнике есть все». Она встала, умылась, оделась, пошла на кухню, достала из холодильника буженину, балык, сыр, молоко и яйца. Быстро приготовила омлет, порезала буженину, сыр, балык тонкими аппетитными ломтиками, сварила свежий, ароматный кофе, и когда все было готово, и из кухни аппетитно запахло, позвала Олега. Он, чисто выбритый, в мягкой фланелевой клетчатой рубашке и теплом сером трико, сел за стол, улыбаясь, достал коньяк:
- Может, выпьем немного?
- Нет, нет, – ответила она.
- Ну и я тоже не буду, - сказал он и убрал бутылку с рюмками и принялся с аппетитом завтракать.
- Да ты отличная хозяйка, - похвалил он ее. Убрав посуду, она спросила:
- А можно я приму ванну?
- Конечно.
- Ты только не заглядывай, - предупредила она.
Олег подал ей новое махровое полотенце и свою чистую рубашку:
- Вот наденешь после ванны, - и она пошла мыться.
Она мылась долго, нежась в белоснежной пене, а Олег терпеливо ждал ее, хотя ему очень хотелось заглянуть, но он не посмел, и когда вышла чистая, благоухающая Ангелина в его рубашке, с полотенцем на голове, не утерпел – обнял ее и поцеловал в шею, где кудрявились нежные темные завитки.
Потом она расчесывала и сушила волосы, а он опять любовался и гладил ей колени, а потом сказал:
- Я сейчас не выдержу…
- Нет, нет, – твердо отстранилась она. – Мне надо ехать, а то дочь меня потеряет, - она стала одеваться.
- Тогда я провожу тебя и посажу на такси.
- Не надо, ты и так потратился на меня столько.
- Ну вот еще. На счет денег не беспокойся. Может тебе на дорогу дать? - спросил он.
- Нет, нет, у меня есть деньги.
- Ну, тогда присядь на дорожку по нашему обычаю.
Они присели на мягкую софу, и Олег поцеловал ее долгим поцелуем в мягкие податливые губы, а потом сказал:
- Решайся, милая, я одену тебя в меха, тебе не придется таскать тяжелые сумки, ты будешь ездить в автомобиле – это я сейчас безлошадник – старую «Вольво» продам, хочу новую «Мазду» купить.
Я обеспечу тебя всем. Все решит твой звонок – вот номер моего сотового – не потеряй – он подал ей бумажку с номером – она спрятала листок в сумочку в потайной ее кармашек, и они вышли в подъезд.
Он поймал такси, заплатил водителю и перед тем, как она села, взял ее за руку и сказал, глядя ей в глаза.
- Ну, счастливого пути, милая, и знай, что я буду ждать тебя. Очень.
XIV
Расставаться не хотелось
Она быстро доехала, вышла на остановке недалеко от дома дочери и, когда подошла к ее подъезду, у неё дрогнуло сердце: она считала себя блудницей; она боялась даже глядеть в глаза дочери и думала, как сейчас придется обманывать Марину, рассказывать ей небылицы о встрече с подругой юности. Хотя подруга у неё была такая, Тамара Бархатова, когда то они были неразлучны, а теперь много лет не встречались, не переписывались. Последний раз Тамара писала ей, что вышла замуж и уезжает в Казахстан.
Ангелина еще постояла у подъезда, сочиняя правдоподобную историю о встрече с Тамарой, пока какая – то женщина не подошла к домофону и спросила: «Вам в какую квартиру надо?»
- Двенадцатую, - ответила Ангелина, набирая номер, и почти сразу услышала голос дочери: «Мама, это ты? Наконец – то! Скорей поднимайся!»
Ангелина быстро поднялась по лестнице и увидела в дверях дочь, из –за которой выглядывала внучка.
- Баба, баба плисла, - залепетала Лиза, поднялась на цыпочки и протянула к ней ручонки.
Ангелина разделась, вымыла руки, взяла внучку на руки, прижала к себе теплое тельце и долго – долго не спускала с рук, пока девочка не захотела есть.
А дочь все всматривалась в мать и не могла понять, что с ней происходит, хотя верила всему, что она говорила, но чувствовала, что она, что - то недоговаривает, но с вопросами к матери не лезла. Марина знала – придет время, и мать расскажет все сама – таить от дочери она ничего не умела. Марина знала, как ей тяжело живется с отчимом, и была бы рада, если бы мать бросила его, но где она тогда будет жить? Игорь не захочет видеть тещу постоянно в квартире, а оплачивать съемную квартиру мать не сможет. Марине было жаль мать, но что она могла сделать для нее кроме подарков? Вечером она сказала матери:
- Мам, не хочешь искупаться в ванной?
- Нет, дочка, купай Лизу.
- А мы вместе с ней пойдем мыться. Она со мной любит - только я в ванну залезу – она тут же раздевается и забирается ко мне. Вот сейчас увидишь, - и Марина пошла в ванную, а Лиза засеменила за ней, на ходу скидывая с себя колготки, футболку и плавочки. Как трогательно было Ангелине смотреть на них, купающихся в ванне! Лиза смеялась, брызгалась и звала Ангелину: «Баба, иди к нам!» Потом, когда мать помылась, девочка еще долго не хотела выходить из ванны, играя с заводным утенком, который быстро плавал по воде, а Лиза ловила его и смеялась.
Кое – как, с ревом ее вытащили из воды, напоили «Растишкой» и стали укладывать спать, но Лиза без бабушки спать не хотела. Пришлось Ангелине ложиться с ней на диван и рассказывать ей сказку про Айболита. Маленькая Лиза очень любила эту сказку.
Наконец, усыпив Лизу, Ангелина сказала дочери:
- Мариночка, я должна завтра ехать домой.
- А что так рано, погостила бы еще, мам? - просила дочь.
- Нет, дочка, пора и честь знать. Поеду завтра – так надо.
- Ну что ж, раз надо – поезжай, - сказала дочь и обняла мать и долго еще они сидели так, и обоим не хотелось расставаться.
XV
Надо положить этому конец!
На другой день Ангелина уехала, попрощавшись со всеми. Марина рано утром напекла ей на дорогу целый пакет пирожков с мясом, дала колбасы и большое красное яблоко.
- Да куда мне столько, доченька. Мне не съесть.
- Зато в дороге кроме сока покупать больше ничего не будешь.
- Ну, счастливого пути! – они расцеловались, а Лиза помахала бабе рукой и сказала: «До свиданья!»
Игорь отвез ее на автовокзал и поехал на работу. И всю дорогу Ангелина думала, как увидится с мужем, после того, что было у ней с Олегом.
Догадается ли он, что она изменила ему с другим мужчиной или нет?
Она приехала поздно вечером, продрогшая, усталая с дороги, но Геннадий встретил ее холодно и подаркам не обрадовался – она привезла ему красивую рубашку и теплое трико.
В доме было не убрано, и даже печь толком не протоплена.
- Ну, здравствуй, - сказала она ему и стала выкладывать гостинцы из города, купленные в привокзальном магазине: фрукты, конфеты, ветчину, а потом, переодевшись в халат, стала готовить ужин на скорую руку и топить печь.
Когда легли в постель, Геннадий по – хозяйски, жадно обнял ее, и стал исполнять свой супружеский долг так, как у него было заведено – без всякой прелюдии, без любовной игры и ласки. Ангелина лежала и ничего не чувствовала, словно резиновая кукла. Потом он отвернулся и захрапел, а она лежала, притихшая и в мыслях своих была далеко от него, а ночью ей приснился Олег. Он держал ее в своих объятиях…
Утром Геннадий встал рано, как всегда включил телевизор на полную громкость и стал послушать последние новости. Ангелина попробовала заикнуться и сказать ему:
- Гена, сделай потише, я еще не совсем проснулась, но он тут же закричал на нее: «Что мне новости послушать нельзя?! Это ты можешь лежать до обеда и спать, как корова, а мне надо деньги зарабатывать! Ты вот, сколько прокатала денег, а мне, сколько надо корпеть, чтобы заработать тебе на тряпки.»
Ангелина молча встала, приготовила завтрак, натаскала дров из сарая, растопила печь, попутно отгребла снег, который навалил за ночь.
- Давай садись завтракать, – позвала она Геннадия.
Он сел за стол, молча не глядя на жену, наелся и, не сводя глаз с экрана телевизора, ушел на работу, не сказав ей ни слова.
Ангелина позвонила дочери и, когда услышала ее родной голос, сразу стало тепло на душе.
- Мама, ты нормально доехала? – спрашивала дочь.
- Хорошо, доча.
- Дома все в порядке?
- Как всегда, – отвечала она.
- А Лиза тебя потеряла, ходит по квартире, спрашивает: «Где баба? И везде ищет твою сумку, где конфеты у тебя были»
- Милая моя, я уже по ней соскучилась, - сказала Ангелина, и это была правдой.
Короткий зимний день прошел у неё в работе: она перестирала белье, перемыла полы, почистила дорожки, сварила ужин. Геннадий обедал дома только по выходным дням. У него что – то не ладилось на работе, он пришел опять не в духе и весь вечер срывал на ней зло, придирался из - за каждого пустяка, а она старалась ему не перечить, чувствуя свою вину перед ним.
***
И опять потянулись дни, похожие один на другой, как близнецы – братья. Как – то в порыве гнева нетрезвый муж ударил ее, и, разъярившись, прижал к дверям и бил долго, сосредоточенно, так что у нее на лице остались синяки. Ночью она не могла спать от боли, а он храпел рядом, а утром потянулся к ней, как ни в чем не бывало, положив ей на грудь руку, а другой стал снимать с себя трусы…
Ангелина оттолкнула его, он заорал:
- А ты не хочешь, стерва! Не хочешь, старуха! Я из-за тебя скоро стану импотентом!
Ангелина поднялась с постели, накинула старое пальтишко на голые плечи, сунула ноги в валенки и вышла на улицу.
Во дворе было холодно и темно, на небе мерцали еще звезды, весь небосвод был усыпан бесчисленной мириадой звезд и уходил в бесконечность, сугробы в полутьме казались сказочными чудовищами, как и большие деревья, которые, как будто протягивали к ней руки.
Ангелина глядела на месяц, на звезды, на большие белые сугробы под окнами и на лужайке перед домом, и плакала, не вытирая слез. Она устала терпеть унижения, побои, выкрики пьяного мужа, его оскорбления.
Надо было положить конец, ведь никакой любви не было и ничего их не связывало, но она никак не могла решиться сломать привычный уклад жизни, шагнуть в неизвестность, которая ее пугала.
А еще оставалась мысль: без нее Геннадий пропадет совсем, опять будет пить без всякой меры, как с ним уже было до нее.
ХVI
Развод и ожидание любви
Она решила подождать до весны, подкопить за это время денег на дорогу, на первое время, а потом начать новую жизнь и, вернувшись домой, сказала мужу: «Знаешь, Геннадий, я наверное уйду от тебя, нет моих сил больше терпеть твои издевательства». На что он со злостью ответил:
- Давно пора, голодранка чертова, уходи – я другую жену сразу приведу, помоложе тебя лет на двадцать.
- А это, как тебе будет угодно, - ответила она с достоинством.
Геннадий хлопнул дверью, и ушел, не позавтракав, вернувшись лишь вечером около десяти часов и на ее вопрос:
- Где ты был так долго? – грубо ответил:
- Не твое дело. На работе, а где же еще?
С этого вечера они продолжали жить под одной крышей, но как чужие, почти не разговаривая, словно какая - то грань пролегла между ними.
Он приходил, когда ему вздумается, она молча подавала ему ужин, хотя денег на питание почти не давал, выручала небольшая пенсия, от которой она еще умудрялась копить понемножку на дорогу. Но это одиночество вдвоем было уже невыносимо. Она была одна, в печке догорали дрова, и она запела вполголоса. Ей вспомнилась старая песня, где были как раз такие слова:
Словно встретились два одиночества,
Развели на дороге костер,
А костру разгораться не хочется
Вот и весь, вот и весь разговор….
Песня была хорошая, душевная, мелодичная и главное, как будто про них с Геннадием. Ангелине было грустно все время быть одной и жить с нелюбимым стало невыносимо.
***
Один раз, когда мужа не было дома, ему позвонила какая - то женщина. Ангелина ответила, что он на работе.
- А вы кто ему будете? – спросила женщина.
- Жена, - ответила Ангелина. Голос в трубке ехидно захихикал: «Ха – ха –ха! Жена! Какая ты ему жена? Жена это я. Не веришь? Спроси у него.»
Геннадий пришел очень поздно, когда она уже лежала в постели.
- Ужинать будешь? – спросила Ангелина.
- Нет, - коротко ответил он. Я ужинал в ресторане, - от него и правда пахло спиртным.
- А тебе звонила в шесть часов женщина.
- А чего ты удивляешься? Я же сказал тебе, что найду – вот и нашел. Мы с ней были в ресторане. А ты уезжай к своему паршивому зятю! Я женюсь. И учти ты не получишь ничего при разводе, кроме своих тряпок.
Ангелина хотела сказать, что сама столько лет работала, и всю мебель купила в кредит, годами выплачивая за это, но не сказала. Она знала его чрезмерную скупость во всем, знала, что он сейчас раскричится и может быть изобьет ее. Бог с ним, со всем нажитым.
- Ладно, пусть все остается тебе – хотя это несправедливо – за мебель ведь я платила. И ты сам прекрасно знаешь это.
- Да? А кто тебя кормил все эти годы? Да я лучше изрублю все, а тебе не отдам, - он сжал кулаки, и забегал по комнате, готовый напасть на нее.
- Ладно, ладно. Успокойся, я все оставлю тебе. Возьму только книги да свои вещи.
- Давно бы так, - ворчал он, но уже более спокойно, довольный, что все останется ему.
Ангелина подумала: «Какой же он мелочный! Надо завтра же подать на развод» И так и сделала, наконец, надо решить переступить порог ЗАГСа.
***
А через месяц их развели, и Ангелина стала собираться к отъезду, но ей трудно было расстаться с домом, в котором прожила столько лет, со своим садом, цветами. Со слезами она отрывала от сердца то, к чему прикипела за все эти годы.
С собой она взяла только самые необходимые вещи, несколько любимых книг, да альбом с фотографиями своих и дочери.
Все это время она ничего не говорила Марине о разводе с отчимом, боялась, что дочь будет ее отговаривать. Решила, что все объяснит потом и, когда приготовилась к отъезду, то после долгих колебаний решила позвонить сначала Олегу, хотя совсем не была уверена, что он ее ждет. Может уже забыл? Мало ли у моряка дальнего плавания было романов?
Но Олег все это время ждал ее, не раз советовался с Алексеем, а тот утешал, успокаивал старого друга:
- Олег, не надо торопить события. Если ты ей нужен – приедет сама. Тебе там делать нечего. Только навредишь ей. Ей и так нелегко, а ты только усугубишь, наломаешь дров.
Олег соглашался с другом – он понимал, что тот прав и ждал, ждал ее звонка, ее приезда, письма на худой конец. Он сам не понимал, чем привязала его к себе эта невысокая милая женщина, разве мало было у него других встреч с женщинами и помоложе, и покрасивее, но не было в них той изюминки, что была в ней. Такого тонкого, неуловимого, чистого женского обаяния. Ему не хватало ее голоса, ее улыбки, ее широко распахнутых добрых глаз и тепла рук. Она снилась ему по ночам, маня и дразня. Но что он мог поделать? Ангелина не дала даже ему номера своего телефона, ни адреса, ничего! Оставалось только ждать и надеяться.
А время шло, закончилась наконец суровая зима, сошел снег, отзвенели ручьи, появилась первая нежная зелень, зацвела душистая черемуха. Еще зимой Олег купил себе небольшую дачу с хорошим садом, в котором было несколько яблонь, много малины, крыжовника, смородины, клубники. Оставалась земля и под овощи. В этом году он вышел в отставку, хотя с морем расстаться было тяжело, но теперь у него появилось время заняться ремонтом квартиры, работой на даче и очень хотелось устроить свою личную жизнь. И другой женщины в ней, кроме Ангелины он не хотел видеть.
***
И, когда Ангелина наконец решилась набрать его номер, то сразу услышала знакомый голос: «Алло, я слушаю!»
- Здравствуй, Олег! – выдохнула она в трубку, очень волнуясь.
- Наконец – то, милая! Как ты? – он тоже волновался, как никогда, а ей показалось, что он был рядом, так близко звучал его голос!
- Олег, понимаешь, я развелась с мужем, а теперь не знаю, что делать.
- Так приезжай ко мне! Слышишь?! Я жду тебя с того самого момента, как мы расстались. Помнишь? Я тебя встречу на вокзале. Когда ты выезжаешь?
- Не знаю, еще не решила. Я подумаю.
- О чем думать? Что решать? Приезжай, я так соскучился!
- Ну, хорошо. Завтра вечером я буду в Новосибирске на автовокзале, часов в пять – шесть. Ты меня встретишь?
- Конечно, милая.
- Но мне как - то неловко сразу к тебе. Может сначала заехать к Марине?
- Нет, сразу ко мне. Я встречу тебя на вокзале. Я приеду туда на своей машине – серебристой Мазде, наконец - то я ее отремонтировал, и сразу с вокзала поедем ко мне. Целую тебя, любимая, до встречи, Ангелина, жду, - он отключил телефон, а она еще долго стояла с трубкой в руке, оглушенная тем, что услышала, но уже с твердым решением ехать, все еще сомневаясь куда: к Олегу или сначала к дочери?
Когда вечером пришел Геннадий с работы, она сказала ему, подавая тарелку горячего борща: «Я уезжаю завтра, Гена».
- Куда - это? – он резко отодвинул тарелку, чуть не расплескав борщ; отбросил ложку, потом встал, достал большую бутылку водки, налил полный стакан и выпил, не закусывая, потом другой, третий, после этого стал уговаривать остаться – уже хмелея, заплетающимся языком.
- Может, простишь меня? Да я был грубым с тобой иногда. Со мной ты ничего не видела – это факт. Я дурак, хам. Ну прости. Я исправлюсь, дай поцелую и будем жить по - прежнему.
- По– прежнему? Не получится. Мы же развелись с тобой.
- Ну и что? Я же сказал – исправлюсь и снова распишемся. Мало ли так бывает. Люди расходятся, а потом сходятся. Не уезжай, - и он обхватил ее колени, уткнулся в них и стал плакать, как ребенок.
Ангелина никогда не видела его таким жалким за все пятнадцать лет их совместной жизни. В душе ее тоже шевельнулась было жалость к нему, но она сказала:
- Поздно, Геннадий, поздно. И потом ты говорил, что женишься. У тебя есть женщина, которая мне звонила, и с которой ты ходил в ресторан.
- Никуда ты не поедешь! – заорал он, вдруг рассвирепев.
- Я убью тебя и себя. Ты этого хочешь? – он схватил со стола кухонный острый нож. Ангелина испуганно, стремительно кинулась к двери, выскочила на улицу в одном халате, убежала за ограду, хотя на улице дул холодный ветер. Скоро она все продрогла, но боялась зайти в дом, наконец заглянула в окошко – Геннадий спал, упав поперек кровати.
XVII
Прощай и не сердись
Ангелина открыла дверь и тихонько зашла в дом, боясь его разбудить, но он не проснулся. Она легла, не раздеваясь на диван в соседней комнате, а рано утром встала, оделась, взяла свои вещи – Геннадий все еще крепко спал, как убитый, после вчерашних возлияний. Она написала ему записку черным фломастером на большом белом листе бумаги: «Гена, прощай и не сердись на меня. Я ухожу – так надо. Ангелина».
Записку положила на видном месте – у телевизора и тихонько вышла из дома, прикрыв за собой дверь. С минуту постояла у ворот, как бы прощаясь со всем тем, что любила, затем вызвала такси и через несколько минут села в машину, на вокзале взяла билет и всю дорогу ехала молча. Телефон она отключила – Ангелина не в состоянии сейчас была ни с кем разговаривать.
А Геннадий проснувшись увидел записку и, рассвирепев, разорвал ее в клочья, потом полез смотреть сумку с документами, домовой книгой, пересчитал деньги – не взяла ли? Но все было на месте, все стояло на своих местах, только не было лишь жены, которая столько лет заботилась о нем, а теперь первый раз за много лет никто не приготовил ему завтрак.
Он достал из холодильника кусок колбасы, нарезал крупными ломтями хлеб и стал жевать, но есть не хотелось – мутило после вчерашней выпивки «Эх выпить бы!» - подумал он, но день был рабочий. «А ну ее эту работу!» - Позвоню, скажу, что приболел. Сейчас опохмелюсь. А вечером к Ленке что - ли зайти? Это ведь она тогда звонила Ангелине, женой называлась, а он хотел Ангелину подразнить, чтобы больше любила. А она психнула и уехала… Ну ничего, помотается там, поживет у зятя и вернется, как миленькая, вот у тогда я покажу ей кузькину мать, возьму в ежовые рукавицы, - от негодования он сжал кулаки и крепко стукнул по столу, так что зазвенела посуда в шкафу.
XVIII
Радостная встреча
Но было поздно. На вокзале Ангелину встретил Олег с букетом первых тюльпанов. Он весь сиял счастьем, от него пахло хорошей, мужской, туалетной водой, он был чисто выбрит и казался моложе, высокий, представительный, хорошо и со вкусом одетый, он выделялся в толпе мужчин.
Олег подошел к ней, протянул цветы, поцеловал в щеку и сказал: «Ну, здравствуй, милая, наконец - то приехала», потом взял две увесистые дорожные сумки и понес к машине. Они поехали к нему домой, хотя Ангелине было очень неловко, но делать было нечего. К дочери и зятю с вещами, не предупредив, она не решалась ехать.
После ужина, она приняла ванну и с дороги рано легла спать. Олег пришел к ней в постель и сказал:
- Можно к тебе? Давай на той неделе поедем прописываться, а потом подадим заявление в ЗАГС. Ты согласна? - она кивнула головой и обняла его за шею, а он потянулся к ней губами и долго целовал, пока они совсем не потеряли голову от любви. А потом он долго еще обнимал и гладил ей плечи, грудь, и целовал снова, пока она не уснула, убаюканная его лаской…
Наутро после завтрака Олег предложил ей:
- Геля, а ты не хочешь посмотреть дачу, которую я недавно купил?
- Конечно, хочу, - ответила Ангелина и стала собираться. У неё было приподнятое настроение, словно в душе был праздник. Она надела яркую футболку, красные бриджи и легкие мокасины. Олег тоже оделся соответствующе.
По дороге заехали в магазин и купили поесть всякой всячины. Дача оказалась в часе езды от города, в живописном месте, где с одной стороны был лес, а с другой протекала тихая, задумчивая речка. Садовые домики были разбросаны вдоль поймы реки на небольшой возвышенности. Дача Олега оказалась хорошеньким домиком, словно сказочным теремком, не большим, но очень уютным. В нем можно было жить летом, там стояли стулья, стол, кровать, полки с посудой и газплита. Кругом домика росли цветущие яблони, в конце участка за домом виднелись ровные, словно по ниточке сделанные грядки, а ближе к изгороди теснились рядами кусты малины, смородины, крыжовника. С другой стороны была зеленая лужайка, возле нее новая скамейка и круглый небольшой столик, а неподалеку у калитки молодой, еще тонкий куст цветущей сирени, распространяющий вокруг благоуханный аромат.
Они присели на скамейку.
- Вот, - похвалился Олег, - сам сделал на днях.
- Как здесь хорошо! – сказала Ангелина.
- А посмотри. Какой здесь воздух!
- Да, чудный, - согласилась она, оглядывая дали.
XIX
Вместе и навсегда!
Они присели на скамейку. День был жаркий, солнце стояло в зените, и все тянулось к нему – каждая травинка, кустик и деревце. Деловито жужжали крупные, мохнатые шмели, собирая первую дань с цветов, по дорожкам ползали милые, маленькие, красные букашки, прямо над их головами в кустах пели птицы, а совсем неподалеку закуковала кукушка. Мягкая трава на лужайке лаково блестела после дождя, под деревьями цвела на солнышке земляника, и отсюда открывался отличный вид на речку и березовый лес. Она смотрела кругом восхищенным взглядом, как очарованная.
- Нравится? – спросил Олег.
- Конечно. Здесь просто чудесно. А я боялась, что буду сидеть целое лето в квартире на пятом этаже.
- Ничего подобного! Мы будем сюда часто ездить, слава богу, машина моя теперь на ходу. Он обнял ее и прижал к себе:
- Знаешь, не жалей ни о чем. Мне тоже жалко было разводиться с женой, и я понимаю тебя. А теперь я просто счастлив! Какая ты умница, что наконец приехала! Ты создана для любви, только жаль, что мы не встретились раньше.
- Только вот как я объясню все это дочери? Я же все от нее скрывала, - сказала Ангелина.
- А давай позвоним ей прямо сейчас. Не бойся – она все поймет, как надо и не осудит нас.
Ну что ж, надо было решаться и на этот разговор, и Ангелина достала мобильник и позвонила Марине.
- Да, мама, я слушаю, - раздался в трубке ее нежный голос.
- Доченька, мне надо с тобой поговорить.
- О чем, мама?
- Я ушла от Геннадия.
- Как ушла?!
- Совсем ушла, уехала, мы развелись, понимаешь.
- Вот это новости! И где же ты теперь? – нетерпеливо спрашивала дочь.
- В общем, как тебе объяснить? Я встретила здесь одинокого хорошего человека еще зимой, тогда, когда приезжала к вам.
- О чем ты говоришь, мама? Ты шутишь? Хотя ты была тогда какая – то не такая. Я подозревала, что - то не так. А ты откуда звонишь?
- Я на даче у Олега Ивановича.
- Когда ты приедешь к нам? Тебя Лиза ждет. А он, правда, хороший?
- Да. Скажи «завтра» шептал ей на ухо Олег, нежно держа ее за талию и целуя опять завитки ее пушистых волос за ушами.
- А сейчас пойдем пить час и отдыхать, милая.
- Нет, Олег, давай еще немножко посидим здесь – тут так красиво!
Они снова присели на скамейку, Олег обнял ее за плечи и слегка поглаживал. Она безумно ему нравилась и вызывала желание. Это была женщина его мечты. Он думал: «Какой дурак был ее бывший муж – упустил такую женщину! У неё такая атласная кожа, бархатные глаза, роскошные волосы и чудесная душа. Да это моя половинка, и я не расстанусь с ней никогда!».
Ангелина была не против остаться с Олегом. Она всматривалась вдаль, на яркую первую зелень, вдыхала чистый воздух полей, чувствовала нежные прикосновения любимого и была счастлива. Наконец-то счастлива. Первый раз в своей жизни. И сколько же ей надо было вытерпеть, чтобы встретить свою любовь и судьбу здесь, в городе ее юности!
Декабрь, 2009.