Посвящается всем, кто прыгал в дыру.
“Как красиво”, подумал он, “а ведь я раньше никогда не замечал всего этого”. Он сидел на карнизе, будто только что поевший кот, и смотрел вниз с шестнадцатого этажа. Луна освещала двор и можно было различить среди кустов и куч опавших листьев ту самую дыру, про которую он так много думал.
Она вела туда, где все будет хорошо, где не надо врать самому себе, где просто легко мечтать о том, чего нет в его жизни. Только бы не промахнуться – ему было страшно об этом думать, ведь все те, кто пытался прыгнуть в дыру, промахнулись или дыра просто закрывалась, по каким-то ей одной известным причинам, не принимая их. Быть может, все они были не готовы для нее. Он сидел так уже более часа и все никак не мог решиться. “Ведь так просто прыгнуть и будь что будет, хуже уж точно не будет, не может быть хуже”.
Но каждый раз, когда, казалось бы, уже все решено, и руки сами отталкиваются от карниза, что-то менялось, что-то заставляло его еще сильнее сжимать холодную жесть. “Что происходит”, недоумевал он. “Почему я так держусь за жизнь, за этот мир, зачем он мне, ведь я все уже решил много лет назад и только ждал этого момента, ждал собственного окончательного согласия. И вот, этот момент наступил, подписан договор, поставлена печать, но что-то не дает мне проделать то, что я мысленно и во снах проделывал тысячи раз.
Что же это? Я думал это так легко: сделать шаг в пустоту и ждать, когда тебя заберет дыра”. Сердце бешено стучало в груди, мысли путались, но главной была одна: лишь бы не промахнуться. И он прыгнул, зажмурив глаза до боли. Лишь бы не промахнуться.
Последнее, что он успел ощутить, - холодное прикосновение ко всему телу, которое заставило забыть обо всем, и вот он уже не помнил того, что мешало ему жить так как хотелось, мешало снять все свои лживые, но так нужные в той жизни маски.
Он проснулся и вдруг все вспомнил. Что это было, сон? Он подбежал к окну и выглянул во двор. Все было как обычно, но все было не так. Но это было не важно, ведь надо торопиться, надо успеть сделать то, чего он так и не сделал за свою жизнь. Надо было жить.