Они сидели в парке под зонтиком, и наблюдали за тем, как капли дождя окрашивали асфальтовую дорожку в чёрный цвет. Девушка, привлекательная брюнетка с карими глазами, разрез которых делал её немного похожей на китаянку, улыбалась, глядя на то, как парень недовольно отряхивается от дождя, капающего ему на руку, не защищённую зонтом.
- А знаешь, в этом дожде что-то есть, - произнесла она.
- Да ну. Лучше когда тепло, солнечно и светло, - ответил он, пригладив длинные чёрные волосы, которые никак не сочетались с ярко-голубыми глазами, а искривлённый нос делал его похожим на бывшего боксёра, не раз травмированного в боях.
- Зато интереснее рисовать каплю дождя, бегущую по листку, чем закат, - ответила девушка, грустно улыбнувшись. – Согласись, Саш, что на свете полно картин, на которых изображён закат. Они стали обыденностью. А вот дождь…
- Анжел… Я давно хотел с тобой поговорить, - он давно хотел ей это сказать, но никак не мог найти подходящего момента. – Нам нужно разойтись.
- Почему? – её улыбка мгновенно погасла.
- Мы слишком разные. Ты любишь дождь, а я – солнце. Мы оба находим себя в творчестве, но друг другу мы чужды…
- А мне казалось, что ты меня понимаешь. У тебя появилась другая?
- Да, - взглянув в её глаза, честно ответил он.
- Тогда иди. Она наверняка тебя заждалась.
- Я…
- Иди, - перебила она. – Я не хочу тебя больше видеть.
Он рывком поднялся, и, несмотря на сильный дождь, двинулся к трамвайной остановке. Она с грустью поглядела ему вслед, и достала из сумки альбом, краски и кисточку, которая досталась ей ещё от прабабушки. «Снова с чистого листа…» - подумала она. Дождь быстро наполнил краски водой, и девушка нерешительно провела первый штрих. Капли постепенно слабели, и к тому времени, как дождь закончился, на листке появилась бабочка, переливающаяся всеми цветами радуги. Анжела осталась довольна рисунком, и, положила альбом к себе на колени, чтобы дать солнечным лучам скорее высушить рисунок.
Лишь творчество приносило ей радость и счастье в этом мире после смерти родителей. Да, у неё была бабушка, были родственники, но все они были закалены Советским Союзом и не могли приспособиться к жизни в современной России. Наконец рисунок высох. Анжела поднялась, и положив альбом и краски в свою сумку, двинулась в сторону набережной.
А вслед за ней летела та самая переливающаяся бабочка, которую девушка упорно рисовала без малого три четверти часа…
* * *
Первое сентября выдалось хмурым, уже с самого утра моросил дождь, и выходить на улицу не хотелось. Но Дима Масленников пересилил себя, и двинулся к сельскохозяйственной академии, где ему предстояло учиться ближайшие пять лет. У академии уже толпились студенты, как первокурсники, так и старшекурсники. Дима вспомнил, как он несколько лет назад переводился в сорок вторую, и как там было непросто завести дружеские отношения.
- Надеюсь, здесь будет легче, - едва слышно пробормотал он.
- Ты тоже чувствуешь себя овцой на заклании? – раздался рядом чей-то голос.
Дима повернул голову и увидел довольно привлекательную брюнетку, которая мило улыбаясь, держа в руках зонт.
- Да, есть немного. Кстати, я – Дима.
- Анжела.
- Приятно познакомиться.
- Мне тоже, - тёплый взгляд шоколадных глаз обволакивал его. – Я честно говоря, не ожидала, что здесь будет столько людей. Не люблю толпу.
- Я тоже не люблю. Но ведь у каждого всегда есть шанс выделиться из толпы, правда?
- Согласна, - Анжела сдержанно кивнула. – Только не всем хватает ума, чтобы им воспользоваться… Большинство предпочитает быть серой массой…
- Что есть, то есть.
На крыльцо вышла женщина лет пятидесяти, облачённая во всё чёрное. «Такие обычно работают на руководящих должностях…» - подумал Дима, и не ошибся.
- Первокурсников строительного факультета прошу за мной! – властно произнесла она.
- Ну что, пойдём? – спросила Анжела, и не дожидаясь ответа, взяла его под руку и двинулась ко входу. Масленников поймал себя на мысли, что он не против начать новые отношения.
Первокурсников привели в актовый зал, который судя по обшарпанным стенам, увидел первых выпускников лет двести назад. Когда они расселись по местам, женщина подошла к небольшой трибуне, и произнесла в микрофон:
- Добрый день, уважаемые первокурсники! Меня зовут Татьяна Викторовна Подкина, я – декан нашего факультета, и я приветствую вас в нашем ВУЗе!
Зал настороженно захлопал, оценивая будущего противника.
- Она похожа на паука, который плетёт свои сети вокруг мух, - шепнула ему Анжела.
Дима кивнул. Он не мог понять, почему его так потянуло к Анжеле, но одно он понял – с ней не соскучишься. Масленников достал телефон и набрал смску Кириллу: «С днём знаний, безмозглый упырь!». Представив выражение лица друга, он улыбнулся.
* * *
Тем временем в педагогическом университете первокурсники построились в линейку во дворе за главным корпусом. Кирилл и Ваня оказались по разные стороны линейки, впрочем, они и не догадывались о присутствии друг друга. Лебедев оглядывал здание корпуса, в котором ему предстояло учиться ближайшие пять лет, и думал о том, что начинается новый виток в его жизни, и уж здесь нужно, наконец, повзрослеть. Будущие студенты курили и лузгали семечки, дожидаясь начала торжественной линейки. Наконец на крыльцо вышли несколько мужчин в официальных костюмах, и две женщины. Одна из них подошла к микрофону, и произнесла:
- Добрый день, уважаемые первокурсники! Сегодня для вас наступил новый день, вы входите в новую жизнь, и становитесь студентами. Завтра в вашем распоряжении будут самые лучшие преподаватели этого города, а сейчас слово предоставляется ректору нашего университета…
Понеслась вся та административно-пафосная чушь, которую Лебедев всегда ненавидел, и считал глупыми попытками поставить себя на ранг выше. Осенние листья кружили над площадью, и мгновенно затаптывались её посетителями. Ваня заметил в толпе куртку Кирилла и предпочёл выйти из общей шеренги, и встать позади. Он подумал, что ему нравится наблюдать за толпой со стороны. «Чувствуешь себя пастухом…» - усмехнулся он мысленно.
Тем временем Кирилл оглядывал площадку в надежде увидеть Лебедева, чтобы наконец поговорить, но разношёрстная толпа филологов-первокурсников закрыла его от общего обзора. Сам же Платонов уже успел перезнакомиться с половиной своего курса, на котором оказалось всего четверо парней, и теперь предвкушал райскую жизнь в малиннике.
- Ну что? Так и будем слушать этот бред? – произнёс Петя, однокурсник Кирилла. Рыжий, нескладный, долговязый, с вечной ухмылкой на лице, он больше походил на восьмиклассника-баскетболиста, чем на студента.
- А у тебя есть другие предложения? – хмыкнул Кирилл.
- Есть. Пойти домой, и тупо завтра не прийти.
- Ха-ха, - Кирилл однажды уже обратил внимание на унылость шуток Петра, и ответил отрепетированной репликой. – Смешно до ужаса.
- Ну как хочешь, а я пойду покурю.
Он ушёл, а Платонов продолжал глазами искать в толпе знакомое лицо. Речи администрации наконец закончились, и студенты начали расходиться по корпусам. На мгновение Платонову показалось, что он увидел знакомую чёрную олимпийку, но всё же он обознался.
«Ладно… Всё равно потом встретимся…»
* * *
Девушка шагала по бульвару, и думала. Думала о новой жизни, которую она решила начать с сегодняшнего дня, о Саше, который бросил её, о родственниках, которые не давали жить нормально… Но больше всего она думала о том парне, которого встретила сегодня на линейке. Дима показался ей приятным молодым человеком, в корне отличающимся от тех, с кем она раньше встречалась. Анжела сама не понимала, почему он так запал ей в душу, но осознавала, что встречаться с ним она уж точно не будет. Слишком свежи были раны, нанесённые бывшим молодым человеком. Усевшись на лавочке перед подъездом, она демонстративно достала сигареты и закурила, зная, что её тетя вовсю шпионит за ней и непременно доложит об этом вопиющем факте непослушания бабушке. «Ну и пусть…» - улыбнулась она себе. – «Всё будет хорошо…». Она неудачно стряхнула пепел, и он попал ей на джинсы. Наклонившись, чтобы стереть его, она увидела, что крошечные части пепла образовали небольшое серое сердце на тёмно-синих джинсах.
- Кажется, кто-то влюбился, - улыбнулась она.
* * *
Пока парни обустраивались на новых местах, в их родной альма-матер снова звенел звонок, и снова школьники устремлялись на первые в этом учебном году уроки. В кабинете под номером восемнадцать Лариса Анатольевна Никитина рассказывала пятиклассникам, своим новым подопечным, о новых преподавателях, предметах, и, конечно, новых обязанностях.
- Раз в два-три месяца мы вместе моем стены на третьем этаже, - говорила она, оглядывая своих новых учеников. – И так же раз в два месяца будем проводить родительское собрание…
Она недоговорила: её взгляд упал в дверной проём, где, глядя на неё, улыбался Кирилл Платонов. Никитина поманила его рукой.
- А вот, кстати, один из моих нынешних выпускников. Кирилл, проходи.
Платонов вошёл, немного не понимая сути происходящего.
- Если будете себя хорошо вести, станете таким же, как он, - улыбнулась она.
Дети загалдели, а Никитина лишь улыбнулась, глядя на Платонова, который начал краснеть. Ей пришлось повысить голос, чтобы успокоить их.
- Тихо! Чего расшумелись-то? Собирайтесь, урок закончен. На завтра все знают расписание?
- Да! – ответил нестройный хор ребячьих голосов.
- Тогда по домам.
Пятиклассники, переговариваясь и смеясь, начали выходить из кабинета, спеша домой к родителям, которые уже наверняка ждали их, чтобы отметить праздник.
- Ну что? Как малышня? – спросил Кирилл.
- Нормально. Вы такие же были в пятом классе. Добрые, не вредные… А сейчас вон вымахали, наглые стали, хамоватые, - ответила она.
- Ой, да ладно…
- Да прохладно. А где Дима с Ванькой?
- Масло внизу, а про Лебедева не знаю… Вообще не уверен, что он приедет…
- А ты ему хотя бы позвонил? - Никитина прищурилась, зная, что Платонов мог забыть.
- Я эсэмэску ему отправил с поздравлением и приглашением отметить.
- Пойдём, - Лариса Анатольевна набросила на себя плащ, и взяла сумку. – А Ванька что?
- Просто поздравил, и всё…
- Я всё-таки думаю, что он придёт. А ты на линейке его в универе не видел?
- Нет, не видел… Может, его и не было там. А почему нас все так хотят помирить? – спросил Кирилл, плавно подбираясь к цели встречи.
- Ну потому что вы в школе так дружили, и вообще нечего ругаться. Жизнь-то у нас одна, и некогда тратить время на бесполезную ругань и ссоры. Подождем внизу, щас Ольга Анатольевна с Машей спустятся. Да и Ваньку надо подождать.
- Они тоже идут?
- Да, а что такого? – спросила Лариса Анатольевна.
- Да нет, всё в порядке… - произнёс Кирилл, но насторожился: он однажды уже встречался с Машей, и в его душу закрадывались подозрения о том, что Маша хочет эти отношения вернуть.
Они спустились вниз, и вышли на школьное крыльцо, где Дима тем временем дымил очередной сигаретой и что-то усиленно печатал в телефоне.
- Драствуйте, - расплылся он в улыбке, увидев Никитину.
- Привет-привет, ну что, как в академии?
- Ну это явно не школа. Нормально так-то. Идём?
- Подождём Ольгу Анатольевну с Машей. Да и вдруг Ванька придёт, - ответила Лариса.
Дима на мгновение растерялся, но тут же овладел собой. Обменявшись с Кириллом многозначительными взглядами, он уставился на дорожку, ведущую к стадиону.
- По-моему, мы дождались, - произнёс он.
- Чего? – спросил Кирилл.
Дима едва заметным движением глаз указал на дорожку, Кирилл проследил за его взглядом, и увидел Лебедева, неторопливо направляющегося к ним.
- Всем добрый день, - произнёс он, остановившись рядом с ними.
- Привет, Ванечка, - улыбнулась Никитина. – Ну что, как твой филфак?
Парни обменялись рукопожатием. Дима и Киря старались делать вид, что ничего не произошло, но холод, которым веяло от Вани, давал понять, что конструктивного диалога сегодня явно не будет.
- Филфак-то? Потрясающе. Это просто малинник, девяносто девчонок и восемь парней. Да и выбор неплохой, - улыбнулся Ваня.
- Ничего, щас освоишься, будешь королём на курсе ходить, - Лариса Анатольевна стремилась вывести его на разговор.
- Да не нужна мне эта корона, - фыркнул он. – Подарите просто шоколадку и мартини.
- Ты же не пьёшь? – уточнил Дима.
- С каких пор?
- Ты сам говорил, что бросил пить и курить, - поддержал Платонов.
- Не всё, что говорит мужчина, следует воспринимать буквально, - парировал Лебедев. – Здравствуйте! – поприветствовал он Трапезниковых, появившихся на пороге.
- Привет, Ванюшка! – чинно поздоровалась Ольга Анатольевна. – Как вуз?
- Да нормально, - ответил он, по-дружески обняв Машу. – Всё хорошо. Там поинтереснее будет, чем в нашей сорок второй.
- Ты же всё равно не забудешь своих первых учителей, - ответила Никитина.
- Забудешь вас, - притворно фыркнул Ваня. – Ну что, идём?
Они двинулись на одну из центральных площадей города, где располагалось уютное и недорогое кафе, где они планировали отметить первое сентября.
- Вань… - начала Ольга Анатольевна, когда они перешли дорогу, и двинулись вверх по небольшой улочке. – Мы хотели поговорить с тобой…
- О чём? – Лебедев предполагал возможность разговора, но всё же надеялся, что они смогут спокойно отпраздновать день Знаний.
- О вас троих, - продолжила Никитина.
Дима и Кирилл напряглись. Они не ожидали, что они затянут этот разговор именно сейчас. Дима считал, что этот разговор должен был произойти где-то в середине застолья, чтобы к концу они смогли помириться.
- Давайте не будем превращать праздник в вечер скандалов, - мягко, но в то же время жёстко, произнёс Лебедев. – Когда настанет определённый момент, мы поговорим, выясним все острые моменты в былых дружеских отношениях, и каждый для себя решит, нужна ли ему такая дружба.
- Мы-то уже давно всё решили, - осторожно сказал Дима.
- Да, но я не решил, - мило улыбнувшись, ответил Ваня. – Так что я предлагаю этот разговор отложить на более подходящий момент. А сейчас мы идём праздновать.
- Как скажешь, - вздохнула Никитина.
Они вышли на площадь, посреди которой красовалось заведение под названием «Сударыня», а через десять минут уже читали меню за одним из его столов.
* * *
Чадящая свеча тускло освещала небольшую избу. На единственной кровати спал, похрипывая во сне, мальчик лет десяти, а рядом с ним сидела старушка с большой банкой какого-то тёмного раствора и кисточкой в руках. Обмакнув кисть в банку, женщина перекрестилась сама, а затем трижды перекрестила мальчишку и начала, читая про себя молитву, выводить на его спине непонятные узоры. Вскоре все они образовали причудливые фигуры, которые начали высыхать, оставляя тёмные следы на спине ребёнка.
Дочитав последнюю молитву, и сделав последний мазок, старушка поднялась, и трижды перекрестив себя и мальчика, поставила банку на полку. Кисточку она положила в небольшую чашу с водой, которая была окружена маленькими чашками со свечами. Старуха зажгла свечи от лучины, а сама вышла во двор, где маялись обезумевшие от горя родители.
- Жить будет. Ещё раз изобьёшь парня – заживо в землю закопаю, - строго произнесла старуха, косо глядя на отца мальчика.
- Пусть знает, как отцу перечить, - ответил он.
- Дурак ты, - в сердцах бросила бабка. – Прав малец. Только ты себя привык слушать, а не других. Вот и будешь так всю жизнь.
- Смотри у меня, - бросил он. – Я ведь не побоюсь, что ты ведьма…
- Побоишься. Мальца заберёте утром, сейчас пусть поспит. Поить только козьим молоком, водой нельзя, особливо холодной.
Они с поклонами двинулись к калитке, бабка продолжала глядеть им вслед.
- Ироды, - произнесла она, когда те скрылись за воротами.
* * *
Посадив женщин на автобус, парни остались втроём.
- Что ж, мне пора. До встречи, - Лебедев попрощался и двинулся в сторону дома.
- Мда… Я всё же думал, что мы сегодня помиримся, - произнёс Дима, когда тот скрылся за домом.
- Ему просто нужно время, - ответил Кирилл.
- Вроде месяц прошёл уже…
- Значит, мало. Ладно, я на остановку и домой, а ты?
- А я прогуляюсь немного, надо, чтобы хмель выветрился.
Они попрощались, Кирилл двинулся к автобусной остановке, а Дима направился к скверу, который начинался за площадью. Дождливая погода выкурила из него пенсионеров, обычно мирно сидящих на лавочках, и молодых мам с колясками.
«Хорошо, что никого нет…» - подумал он. – «Можно сосредоточиться и просто походить по скверу, шурша листьями… Потом будет зима…» - мысли путались, хотя выпито было немного. Двигаясь вперёд, он заметил на одной из скамеек знакомую фигуру.
- Привет, - он плюхнулся рядом с ней. – А почему ты не празднуешь?
- Привет, - грустно улыбнулась Анжела. – Будешь смеяться, но не с кем. Вот и сижу одна, рисую… А мимо проходят люди, и у каждого свои дела и заботы… И нет времени друг на друга…
- Люди по большей части эгоисты, - ответил Дима. – Только у каждого степень эгоизма разная…
- Это точно…
- А что ты рисуешь? – Дима придвинул к себе её рисунок.
- Это роза, самый красивый цветок на этом свете.
- А почему она не красная, а чёрная?
- Потому что любовь не всегда бывает белой, - глубокомысленно ответила она. – Вот и розы бывают белые… Бывают красные… А бывают и чёрные… Это как наша жизнь… Смена цветов и декораций… Только…
- Только что?
- Только большинство людей проводят свою жизнь в одних декорациях… И не хотят их менять…
- А некоторые и не могут, - ответил он.
- Могут. Каждому под силу изменить себя. Просто надо очень сильно этого захотеть… Ну вот, я закончила… - произнесла она, оглядывая работу.
- Хорошо получилось, - одобрительно произнёс Дима. – Может, пройдёмся?
- С удовольствием. А то всё тело затекло.
Анжела поднялась с места, и обомлела: на скамейке, на том месте, где она только что сидела, появилась чёрная роза. Дима увидел это и произнёс:
- Это твоя?
- Нет… Я вообще без цветов пришла сюда…
Дима нахмурился, и спросил:
- А тебе случайно не делали недавно никаких операций?..
* * *
Кирилл солгал. Да, он действительно пошёл на остановку, но на той остановке не останавливался автобус, который мог бы увезти его домой. Через двадцать минут он стоял у одного из городских выставочных центров, и терпеливо ждал. Наконец вдалеке появилась знакомая фигура в осеннем плаще.
- Привет, - Лена была на каблуках, и их цоканье почему-то напоминало ему о лошадях.
- Привет. Ну, как прошёл первый день?
- Замечательно, - устало произнесла она. – Завтра уже на учёбу, а так не хочется…
- Зато представь, потом ты будешь образованной, и сможешь открыть свою контору, а на работе появляться изредка, - улыбнулся он.
- Может быть… А как прошёл твой день?
- Неплохо, - пожал плечами Кирилл. - Я сходил в вуз, познакомился со своими однокурсниками. Завтра нас раскидают на две группы, и уже будет нормальное расписание.
- Понятно. А как прошла ваша встреча?
- Немного не так, как я рассчитывал…
- Вы так и не помирились?
- Нет. Я всё понимаю, Ваньке сейчас тяжело, но он ведь всегда может позвонить мне и рассказать обо всех своих проблемах.
- А он об этом знает? – вопрос Лены охладил его.
- Ну… Наверное, да.
- Определись. Знать и догадываться – разные вещи.
- Я думаю, что знает, - твёрдо произнёс Кирилл.
- А мне кажется, что не знает. Иначе бы таких проблем не возникло.
- Лен, ну я с ним уже почти десять лет дружу… Сколько раз отдыхали вместе, пили, гуляли…
- Я тебе сейчас задам один вопрос, а ты на него ответь, только честно, хорошо?
- Хорошо.
- Когда вы разговаривали о своих проблемах, кто больше рассказывал: ты или он?
- Я, - ответил Кирилл. – А почему…
- Чтобы понять логику его действий. А он хоть раз тебе жаловался на что-либо?
- Да нет вроде… И вообще, он ни с кем, кроме меня до десятого класса близко не общался. Были моменты, когда я его поддерживал морально, но это было редко…
- Мне сложно говорить о вашей дружбе, поскольку я не знаю всего, но если вы хотите помириться, то Ваня должен почувствовать, что в трудную минуту ему есть куда приехать, и есть кому банально выговориться…
- Да, ты права…
Они двинулись к главному входу в торговый центр, а Кирилл всё думал над её словами, и с ужасом убеждался, что Елена права…
* * *
Дима вернулся домой злой и уставший. Как оказалось, Анжела пару месяцев назад удалила родинку по требованию врача, и Дима был на сто пятьдесят процентов уверен, что в её крови присутствует микрочип из лаборатории Ворошилова. При одном упоминании этого имени всё его существо взбунтовалось. «И он считает это нормальным?» - рассуждал Дима, расхаживая по комнате. – «Люди получают эти способности против своей воли, и абсолютно не знают, как ими пользоваться… Что хорошего может из этого получится?»
Масленников сел за стол, и задумчиво начал вертеть в руках карандаш. «Что же делать? Анжеле я признаться в своих силах не могу… А помогать ей как-то придётся… Вопрос в том, как…»
Он открыл нижний ящик стола, запирающийся на ключ, и достал из него книгу Платеуса. «Может быть здесь мне удастся найти ответ?» - подумал он, открывая её. После недолгих поисков он наткнулся на главу о художнице Танас, которая могла оживлять свои рисунки. «Судьба её плачевна, девушка была растерзана королевским львом Пантом…» - прочёл он.
- Потрясно… Ну львов здесь нет… Если только она их сама не нарисует…
Его внимание привлекла следующая страница, на которой был нарисован золотой треугольник, излучающий свет. «Семь ключей света…» - гласил подзаголовок. Потратив около получаса на чтение, он окончательно запутался, и решил позвать на помощь Делкрита.
* * *
Анжела проводила этот вечер точно так же, как и предыдущие: сидя в своей комнате за столом, она рисовала. Настроение было безнадёжно испорчено рассказом Димы, и ничего, кроме этого разговора в голову не шло.
Она нарисовала карандашом на листе большой дом, и на козырьке написала «Лаборатория смерти». Задумавшись, она начала постукивать по столу карандашом.
- Мда… - вздохнула она, бросив взгляд за окно, где накрапывал мелкий дождь. – Вот и осень…
Ей снова захотелось вернуться в лето, и она взяла в руки кисточку и краски, и задумчиво начала водить кистью по листу бумаги. Опомнившись, она увидела на листке красивого и могучего льва – царя зверей. «Здорово…» - подумала она. - «У меня никогда раньше не получались львы…»
В дверь постучали.
- Анжела, к тебе Саша пришёл, - произнёсла тётя, приоткрыв дверь.
- Гони его в шею.
- Давай ты с ним сама разберёшься, у меня сериал.
- Хорошо.
Анжела, мысленно фыркнув, поднялась с места, и двинулась в прихожую, где в нерешительности топтался Александр.
- Ну? – резко произнесла она.
- Я тут подумал… и решил… Давай начнём всё сначала?
- Ну ты даёшь, - рассмеялась она. – Сначала ты заявляешь, что у тебя есть другая, а теперь хочешь вернуться назад?
- Просто…
- Она тебя бросила? – догадалась Анжела.
- В общем, да… И я подумал…
- Ты думал неправильно. Я хочу, чтобы ты раз и навсегда исчез из моей жизни. Если тебя бросила девушка, это не значит, что я приму тебя с распростёртыми объятиями…
Она недоговорила, услышав позади себя рычание. Анжела обернулась и вовремя отпрянула – огромный лев уже приготовился к атаке на жертву.
- Мама! – пискнул Александр, и рванул в подъезд.
Лев последовал за ним, а Анжела поняла, что надо звонить тому, кто открыл ей глаза на её дар. Она достала из кармана мобильник и набрала номер Димы Масленникова.
* * *
Делкрит появился, как всегда бесшумно, и незаметно для окружающих. Разве что лёгкий ветер говорил о его присутствии.
- Что случилось?
- Я читал книгу Платеуса, и наткнулся на непонятную главу. Она рассказывает о семи ключах… И мне немного не понятно, что это значит… Семь ключей, которые должны запереть зло…
- Платеус неспроста написал об этом. Он рассказывал мне об этом пророчестве, но никогда не вникал в подробности, - ответил Делкрит. – Если я правильно понял его, то однажды заточённое в недрах земли зло сможет вырваться на свободу, и поработить планету. Остановить его смогут лишь семеро смельчаков. По преданию твоего предка, где-то в Скандинавии есть гора, у которой нет вершины. Гора поднимается выше облаков, и на этом уровне расположена площадка, образующая замочную скважину с отверстием для ключа. Шесть ключей-людей образуют замочную скважину, а седьмой ключ - вызволит из недр земли тьму, которая поглотит Ужас, что выпустила. Каждый в шестёрке, образующей скважину, обладает какими-либо силами, а седьмой – абсолютно беззащитен до тех пор, пока чудовище томится в заключении. Если чудовище вырвется, то седьмой будет обладать огромной силой, ведь именно ему предназначено стать Властителем Земли.
- Властителем Земли?
- Да… Земля передаст ему всю силу, когда он снова заточит зло навсегда. Он будет владеть этой силой, и самым страшным для нас будет, если душа этого седьмого человека будет черна. Тогда ничто не выживет, он уничтожит всех.
- А что такое Ужас, содержащийся в тьме?
- По пророчеству твоего предка, это страшное чудовище, - ответил Делкрит. – Платеус что-то упоминал о гигантских червях, но дословно я уже это не вспомню… Ты, наверное, будешь смеяться, но Платеус предсказывал, что Ужас должен освободиться именно в твой век.
- Да нет… Тут уже не до смеха, - Дима нахмурился.
- Когда именно чудовище выползет на свободу и как найти всех семерых, пробует предсказать Эльеза, она заняла место Платеуса в Совете Земли. У неё удивительные способности… Как-нибудь я познакомлю тебя с ней, и ты сразу поймёшь, что я имею в виду.
- Но почему Платеус не сказал нам об этом?
- Не знаю? – задумался Делкрит. – Возможно, он сам до конца не представлял то, что увидел, поэтому и не стал нам рассказывать.
- И что нам теперь делать?
- А ничего не делать. Пока Эльеза не скажет нам, когда именно чудовище освободится, мы ничего сделать не сможем. Поэтому читай книгу и отдыхай. Кстати, в ней нет одного замечательного примечания к пророчеству… Хотя…
- То есть? Какого примечания?
- Я не уверен, что это примечание действительно имеет место быть. Платеус говорил о том, что на Земле будут присутствовать двенадцать женщин, у каждой из которых есть кусочек своеобразной мозаики… По легенде, если собрать все двенадцать кусков воедино, то можно увидеть лицо седьмого ключа, хотя, я, честно говоря, сомневаюсь, что такое возможно…
- А вдруг…?
- Это ничего не меняет. Мы в любом случае должны их найти и уговорить помочь нам, и при этом не показаться сумасшедшими, - ответил Делкрит, нахмурившись.
«Весело…» - подумал Дима, глядя на страницу книги, где был изображён золотой треугольник, излучающий свет… Раздался звонок.
- Слушаю.
- Дима, это я, - в трубке раздался взволнованный голос Анжелы. – У меня проблема…
* * *
Кирилл стоял в душе и размышлял над своими новыми способностями. Ему хотелось знать, кто и за что решил так поиздеваться над бедным человечеством. Задумавшись, он не заметил, как холодная вода постепенно начала сходить на нет из-за того, что его мать мыла на кухне посуду. Очнулся он лишь тогда, когда пятки начало жечь. И тут же ему в голову пришло решение. Он сел на край ванной, и, дожидаясь появления холодной воды, набрал номер одного старого приятеля.
- Паш, привет, это Киря. Мы с тобой вместе лежали в больнице, помнишь?
- Конечно, помню. Как делишки, брат?
- Всё нормально. Как твои фээсбэшники? Не обижают?
- Пылинки сдувают, - рассмеялся Павел в ответ. – Не хочешь у нас поработать?
- Нет, спасибо. Слушай… Ты случайно не в курсе, по чьему приказу нам внедрили микрочипы?
- Знаю. Ворошилов Андрей Николаевич, один из крупных бизнесменов Перми.
- Мне от этого толку нет. На него есть какая-нибудь чернуха?
- Кирь, чернуха есть на каждого, - хмыкнул Павел. – А этого хмыря мы уже давно водим. У него куча недвижимости и несколько лабораторий за городом, в которые мы никак не можем попасть. Сидит там дедулька, божий одуванчик, и решает, пустить тебя или нет. А если даже и пустит, то у них всё равно какая-то хитрая система охраны, и невозможно проникнуть внутрь… Так что мы уже все зубы об него пообломали.
- Я, конечно, извиняюсь за наглость, но адресочка у тебя нет, где эти лаборатории находятся?
- Есть, пиши, - Павел продиктовал адреса, и спросил. – Хочешь туда наведаться?
- Может быть, - уклончиво ответил Платонов. – Просто я хочу понять, чем именно мы с тобой заслужили такой подарок… Должна же быть в этом какая-то логика?
- Теоретически - должна. А вот на практике бывает по-разному…
- Что ты имеешь в виду? – Кирилл чувствовал, что начинает замерзать, поэтому снова залез в ванную, и встал под струю душа, параллельно следя за тем, чтобы не намок его телефон.
- Может быть и нет никакой логики в том, что выбрали именно нас. Тебя могут просто поймать и больше оттуда не выпустить, потому что нам известно, что лишь один человек смог пройти в одну из лабораторий, и вернуться из неё, причём с парой десятков заложников. Мы беседовали с этими людьми, и если всё, что они говорят – правда, то Ворошилову грозит пожизненное.
- А что они говорят?
- Им точно также вкалывают микрочипы, только держат под лошадиными дозами лекарств, нейтрализующих их действие. У этих лекарств есть побочный эффект, человек, принимающий его в восемнадцать лет, внешне может сойти за семидесятилетнего старика. Хотя этот эффект обратим, достаточно просто перестать принимать медикаменты.
- Выходит, то, что было с нами – цветочки?
- Ещё какие. Ягодки будут впереди. Ты знаешь, что за тобой уже неделю ведут слежку?
- Нет… - Кирилл был ошарашен этой новостью.
- Сейчас можешь не волноваться, мы о них позаботились. Но впредь, будь осторожен.
- Хорошо.
Поговорив с Павлом, Кирилл понял, что влез в серьёзную и опасную игру. Нужно было предпринимать меры. Наспех одевшись, и даже толком не высохнув, он выскочил в коридор и начал обуваться.
- Ты куда? – спросила его мама.
- Я скоро вернусь, - улыбнулся он в ответ. – Мне нужно съездить к Лене…
* * *
Анжела выбежала из подъезда с заплаканными глазами. Дима ощутил некий укол жалости, и на него сразу же нахлынули воспоминания прошлых отношений.
- Я ведь просто хотела, чтобы он ушёл…
- Ну-ну-ну, успокойся, - он обнял её. – Мы найдём их и спасём твоего бывшего.
- Ты уверен?
- Уверен. Пойдём, - произнёс он, услышав где-то вдалеке вскрики. – Думаю, нам туда.
Они ринулись вперёд, и через несколько минут выбежали на небольшую аллею, где лев загнал несчастного Сашу на дерево.
- Саша, ты как? – крикнула Анжела.
- Нормально… Ты не говорила, что завела себе льва! – крикнул он в ответ.
- Я сама не знала, - тихо ответила она.
- Лёва! Кис-кис-кис! – Дима начал отвлекать льва. - Я его отвлеку, а вы – бегите, - произнёс он оторопевшим Анжеле и Саше.
- Нет! – крикнула она.
- Киска! Иди сюда! – Дима схватил лежащий на земле камень, и бросил во льва. – Анжела, уходи!
Лев, получив удар камнем по морде, такой наглости не стерпел, и кинулся на обидчика. Дима рванул прочь от сквера, лев последовал за ним. Когда они оказались вне поля видимости для Анжелы и Саши, Масленников со скоростью света развернулся, и через несколько мгновений лев сидел в клетке местного зоопарка.
- Вот так-то лучше, - произнёс он.
- Наивный, - услышал он в ответ.
- Что?
- Я говорю, что ты – наивный, - спокойно ответил лев, почёсывая лапой нос. – Ты думаешь, что я не смогу отсюда выбраться? Это ведь я убил Танас. И эту девчонку убью.
- Если тронешь её хоть пальцем – тебе не жить, - угрожающе произнёс Дима.
- Проверим? – рыкнул лев, и исчез.
* * *
Кисточка размокла в воде, и из неё потекла чёрная слизь. Старуха вернулась в дом, и укрыв спящего мальчика одеялом, подошла к чаше.
- Да... Так я и думала…
Она сняла платок и подошла к иконе, которая стояла в углу избы, и была предметом зависти соседок-сплетниц. Опустившись перед иконой на колени, старуха начала молиться, прося Всевышнего дать ей наследницу, которой она бы смогла передать свои знания и свой дар. На мгновение ей почудилось, что изображение ей слегка кивнуло.
- Аминь, - произнесла старуха.
С трудом поднявшись, она вышла в огород, и перекрестилась. Ей было уже под девяносто, но она всё ещё продолжала лечить людей, даже ценой собственного здоровья. Она видела всё: болезни, несчастья, смерть, прошлое и будущее. Её считали сумасшедшей ведьмой, которая убивала и калечила людей. Да, она могла нарушить судьбу человека, и покарать его, но искренне считала, что они того достойны. Всех остальных же она всегда лечила, и помогала им. Дочь отвернулась от матери, узнав, что она владеет магией. «А ведь у меня есть внуки, и даже правнуки…» - с гордостью подумала старушка. – «Значит, всё было не зря…»
- Бабушка Анна, куда ты ушла? – раздался голос с крыльца.
Малец поднялся и стоял на крыльце, моргая заспанными глазами. Она удалила у него опухоль, выросшую после побоев отца. Матери у него не было, она умерла при родах, и заступиться за него было некому.
- Иду, милок, иду. Ложись да почивай, а я пока печку растоплю, чтобы тепло было.
Мальчишка кивнул, и двинулся в дом. Анна, немного поразмыслив, двинулась за ним.
* * *
Дима вернулся на то место, где он оставил Анжелу, вовремя: Саша мужественно закрыл её своим телом, и они медленно продвигались назад под натиском льва.
- Оставь их в покое, - холодно произнёс Масленников.
- Разбежался, - зарычал тот.
- Он… Он говорящий? – удивилась Анжела.
- Да, и не только, - парировал Масленников, подходя к ним. – Сначала тебе придётся убить нас.
- Не возражаю, - лев бросился на них, и получил отменный удар в челюсть.
Дима потёр запястье. Морда животного была запачкана кровью. Он сплюнул на асфальт кровавую жижу, и, обернувшись вокруг себя, превратился в здорового мужчину лет сорока с разбитым лицом.
- Ты за это поплатишься, - прорычал Пант, вновь ринувшись на Диму. Но тот был готов к нападению, и снова вмазал ему по лицу. Удар был такой силы, что противник отлетел на несколько метров и затих у ближайшей скамейки.
- Как ты это делаешь? – изумился Саша.
- Годы тренировок, - соврал Дима. – Вы в порядке?
- Вроде да. А кто это такой? – спросила Анжела.
- Как тебе объяснить… Это охотник за дарами художников. Он убивает их, и забирает дар себе, чтобы нарисовать величайшую, как ему кажется, картину в жизни, - вдохновение озарило Масленникова и сподвигло на очередную ложь.
- А разве возможно забрать дар? – спросил Саша.
- В нашем мире возможно всё, - ответила Анжела.
- Совершенно верно, - произнёс голос Панта.
Они обернулись, и увидели его, держащим в руке небольшую дудочку, судя по раскраске, явно сделанную из деревьев Африки.
- Что тебе нужно? – спросила Анжела, выступая вперёд.
- Мне нужна ты, - ответил он и дунул.
Неожиданно Саша оттолкнул её, приняв толстую иглу с пером в свою шею. Парень мешком рухнул на землю, приняв в себя смертоносную дозу яда.
- Развлекайтесь, - усмехнулся Пант и исчез.
Саша тем временем бился в страшных судорогах. Дима выдернул иглу из его шеи, и отбросил в траву, а сам начал звать Делкрита на помощь, параллельно набирая номер «Скорой».
- Саша! Сашенька, что с тобою? – причитала Анжела. – Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь.
«Он не очнётся» - произнёс голос Делкрита в голове Димы. – «Подобные яды нельзя исцелить».
«Он умрёт?»
«Иного не остаётся…»
«Но это несправедливо!» - мысленно закричал Дима.
«Это жизнь. Он успел сделать много хорошего. Но больше ему в этом мире делать нечего…»
- Чёрт! – ругнулся Дима. – «Скорая»? Примите вызов! Человеку стало плохо. Сквер за площадью Дружбы… Да, ждём.
- Зачем ты им соврал? – спросила Анжела, из её глаз струились слёзы.
- А что, я должен был им сказать, что на него напал твой рисунок?
Она промолчала. А Дима, глядя на то, как Саша медленно умирает, произнёс:
- Вспомни, что ты делала до его прихода?
- Я… Я рисовала.
- Что?
- Сначала я нарисовала лабораторию, о которой ты мне рассказал, - она вытерла глаза рукавом, и шмыгнула носом. – А потом нарисовала льва…
- Но лаборатория вроде не появилась, - произнёс Дима. - А лев появился.
- Я нарисовала лабораторию карандашом, а льва кисточкой и красками…
Масленников нахмурился, и хотел было задать ей ещё один вопрос, но тут наконец подъехала машина «Скорой помощи».
* * *
Кирилл стоял у задней стенки гаража, в котором, по сведениям Павла, находился вход в лабораторию. Охранник, отвлечённый телевизором, его не видел, поэтому Кирилл смог спокойно оглядеться. Гараж был абсолютно типичен, такие же разбросанные инструменты, такая же канава, всё то же самое. Но где-то среди этих предметов должен был находиться вход в лабораторию. Дождавшись, пока дед отвернётся, Платонов шмыгнул в канаву. Здесь всё было куда интереснее: он увидел большие стопки личных дел, которые аккуратно стояли у стенки таким образом, чтобы сверху их никто не мог увидеть.
Платонов оглядел эти стопки и удовлетворённо щёлкнул пальцем: из под одной из стопок пробивалась тонкая полоска света. Кирилл присел и превратился в небольшого жука, который смог пролезть между делами, и оказался в длинном тёмном коридоре, в конце которого мигало что-то фиолетовое. «Хрень какая-то…» - подумал Платонов, вернув себе нормальный облик.
Двигаясь вперёд, он обратил внимание на странные коричневые пятна на стенах. «Кровь? Или нет?» - пронеслось в его голове. Краем глаза он увидел движение за спиной, и превратился в муравья, который прижался к стене, и вовремя: в стене открылись два потайных отверстия, из которых высунулись стволы и начали палить по коридору. «Опять же да… Иначе было бы слишком просто…» - подумал Киря, постепенно двигаясь вперёд.
Когда пальба стихла, он уже преодолел коридор и вышел в небольшую фиолетовую комнату, из которой вели три двери, и один длинный коридор. «Ну и куда пойти?». Из коридора сзади послышались голоса, раздумывать было некогда, и Кирилл дёрнул за ручку среднюю дверь. Запершись изнутри, он нащупал на стене выключатель и нажал на него. Яркий свет ударил по глазам, и Платонов увидел, что он находится в огромной комнате с длинными шкафами, простирающимися на несколько километров вокруг.
- Вот это да… - выдохнул он.
Кирилл понял, что находится в большом архиве на всех людей, живших и живущих сейчас на Земле. Прохаживаясь по небольшому коридору между шкафами, он обратил внимание на то, что шкафы делятся на ячейки, и на каждой из них написано имя. Решив найти себя, Кирилл двинулся вдоль длинного шкафа с литерой «П», висевшей на его стенке.
- Так… Платеев… Платков… Вот… Платоновы…
Платоновых в стране оказалось чуть более трёх тысяч, и ему потребовалось несколько минут, чтобы отыскать себя в этом списке. Вытащив ячейку, он увидел большую папку со своим именем на обложке. Поскольку никого не было, он спокойно сел на пол и раскрыл её.
* * *
Они сидели в приёмном покое и ждали врачей, которые занимались Александром. Настенные часы показывали половину второго ночи.
- Тебя дома не потеряют? – спросил Дима.
- Нет… А тебя?
- Тем более, - ответил он, зная, что его мать сейчас развлекается с Ворошиловым. – Послушай… Я хотел спросить… Когда мы с тобой сидели там, на скамейке в парке, и когда нашли чёрную розу, ты тоже рисовала кисточкой и красками?
- По-моему, да. Только краски были обычные, медовые. Гуашью я рисую только дома, и то редко.
- Я думаю, что всё дело в твоей кисточке для красок… Именно она каким-то образом может оживлять твои рисунки…
Он недоговорил: из дверей наконец показался врач, седой мужчина лет пятидесяти. Устало сняв перчатки, он произнёс:
- Всё в порядке. Он поправится.
- Слава Богу! – выдохнула девушка.
- Но как в его организм попал яд, который используется только у африканских племён? – недоумённо спросил доктор, словно ожидая услышать ответ.
- Не знаю, - пожал плечами Дима. – Всё было как всегда, мы сидели в парке и разговаривали, и ему стало плохо…
- Не исключено, что он с кем-то контактировал, - ответил врач. – Надо будет проверить…
- А мы можем его навестить? – спросила Анжела.
- Можете, но он вас вряд ли услышит. Заснул, как младенец.
- Спасибо, - девушка устремилась к палате.
- Скажите, а сколько времени займёт лечение? – спросил Дима.
- Всё зависит от того, насколько сильный у него организм, - ответил врач, вытирая пот со лба. – Но ему повезло, что вы оказались рядом.
- Да… Спасибо…
- Это наша работа, - хмыкнул доктор и направился дальше по коридору.
Дима осторожно заглянул в палату, и увидел, как Анжела стоит у кровати Александра, и что-то тихо бормочет. Незаметно войдя внутрь, он подошёл к ней.
- Спасибо тебе, - ответила она, по-прежнему глядя на своего бывшего парня.
- За что?
- Если бы не ты, я бы никогда не открыла правду для себя. Представляешь, сколько бы я могла наворотить дел? Планета могла бы погибнуть…
- Рано или поздно ты бы сама всё поняла.
Анжела отпрянула от кровати больного, и хриплым голосом произнесла:
- Больше я своих ошибок повторять не буду.
- Танас? – догадался Дима.
- А ты не такой дурак, каким кажешься. Пойдём. Пора отдать Панту должок.
Они вышли из палаты, и направились к лифтам.
- Как получилось, что он съел тебя живьём?
- Меня пригласил в гости один из местных купцов по имени Рукхан, - отвечала девушка голосом сорокалетней женщины. – Он был влюблён в меня, и часто приходил в мою мастерскую, чтобы просто понаблюдать за тем, как я рисую. Но я никогда не воспринимала его всерьёз. В тот день его пожилой матери исполнилось семьдесят лет, и он закатил большой пир по этому поводу. Я задержалась в мастерской, и немного опоздала. Рукхан попросил нарисовать меня подарок для его матери. Я не хотела отказывать почтенной женщине, но она попросила нарисовать льва. Я не хотела его рисовать, зная, что порой моя кисть воспроизводит всё, что я изображаю на листе бумаги. Но Рукхан очень просил меня. И я нарисовала. Последнее, что я помню, как он спрыгнул с листа, и вцепился мне в шею. Всё…
- Подожди… По легендам, тебя убил королевский лев, - произнёс Дима.
- По легендам, я уже давно мертва, - улыбнулась она в ответ. – Легенда не всегда правдива.
- Возможно. Что это за кисть, которая изображает всё нарисованное тобой?
- Это подарок моего покойного отца, который купил её во время своего путешествия в Шанхай у одного бедняка. Папа щедро одарил его золотом, но потом проклинал за эту кисть.
- Почему?
- Он думал, что если я нарисую деньги кистью, то они станут реальными, - ответила Танас. – Но всё вышло совсем не так, как он хотел. Кстати, эта кисточка обладает не только свойством оживлять рисунки. Она ещё и может лечить людей.
- Каким образом?
- Нужно расставить по полу большую пирамиду из свечей, и в её центр поместить больного человека, после окропить его Святой водой, и увлажнить его спину кистью. Тогда он может вылечиться от простуд и всяческих хворей. Хотя прабабка твоей подруги и моя прапрапраправнучка лечила людей немного по-другому.
- То есть получается, что ты родственница Анжелы?
- Получается, что да. В нашем роду никогда не рождались мужчины, мы словно закрывали все ненужные ветви человечества. Хотя нет, в шестнадцатом веке, у одного из моих потомков родился сын. Но и тот был убит на дуэли.
- Как ты собираешься отомстить Панту?
- Я хочу нарисовать того, кого он боится, - ответила Танас. – Он безумно боится огромного чудовища по имени Фаис. Это двуглавый орёл, который растерзал немало жертв в своё время, и пролил достаточно крови, как животных, так и людей. Только Фаису под силу его уничтожить.
- Стоп. А где гарантия того, что он не нападёт на нас?
- Никогда нельзя быть в чём-то уверенным до конца, - грустно ответила девушка. – На меня он не может напасть, так как я уже мертва. А вот тебе стоит быть осторожнее…
Они вышли из здания больницы, миновав подозрительные взгляды дежурной.
- Что теперь? – спросил Дима.
- Нужно забрать кисть.
- Не проблема, - Дима подхватил её на руки и рванул вперёд.
* * *
Лебедев сидел за компьютером, и набирал очередную статью для своей газеты. Работа внештатника его устраивала, но порой ему, как и всякому нормальному человеку, хотелось большего. «Уже в сентябре транспортная сеть нашего города подвергнется реформированию. Приоритет будет отдаваться электротранспорту, а автобусам и маршрутным такси придётся потесниться…» - текст увеличивался с каждой секундой. Раздался звонок мобильника.
- Алло.
- Привет, как статья? – в трубке раздался голос редактора Галины. – Готова?
- Привет. Да, почти готова, дописываю.
- Отлично. Я чего звоню-то… Я тебе хотела предложить заняться другими материалами, но не знаю, согласишься ли ты…
- Что за материалы? – спросил Ваня, взглядом проглядывая написанный текст.
- К нам недавно пришла женщина, которая рассказала о неких микрочипах, которые вживляют пациентам городских больниц. По её словам, эти чипы дают людям новые возможности, они начинают летать, высоко прыгать, перемещаться в пространстве, убивать взглядом, и так далее.
- Очередной бред?
- Так-то да… Но главный решил, что надо это осветить.
- Делать нечего больше, - фыркнул Лебедев. – Если ему нечем заняться, пусть лучше кассиров научит зарплату выдавать вовремя.
- Вань, вот возьми и сам ему скажи. В общем, я решила предложить эту работу тебе. Ты – внештатник, с тебя и спрос меньше. Возьмёшься?
- Попробую, а там посмотрим. Я завтра часа в два к тебе заеду, и там уже определимся.
- Договорились. До завтра.
Ваня положил трубку, и начал просматривать готовую статью. Исправив ошибки, он потёр переносицу и зевнул.
* * *
Дима и Анжела-Танас сидели на лавочке у подъезда: художница рисовала, а Масленников курил, ожидая, когда она закончит. Для начала он попросил её нарисовать Фаиса карандашом, чтобы понимать суть угрозы. В его голове тем временем вертелись абсолютно несвязанные между собой мысли: Ворошилов и его мать, новые силы Кирилла, ссора с Ваней, и самое смешное, что он ничего не мог изменить. Он не мог спокойно подойти к Кириллу и сказать: «Привет! А я знаю, что у тебя есть силы!», Платонов бы просто покрутил пальцем у виска, и сдал его в психушку. Точно так же он не мог отговорить свою мать встречаться с Ворошиловым, поскольку та была взрослой женщиной и сама могла решать свою судьбу.
- Я закончила, - вздохнув, произнесла девушка.
Масленников отбросил в сторону грустные мысли и вгляделся в рисунок, на котором был изображён двуглавый орёл с мужским крепким торсом. «И что же будет, если мы его вызовем?» - подумал Дима про себя.
- Мы победим Панта, и всё вернётся на круги своя, - ответила Танас, прочитав его мысли.
- Ты что…?
- Да, я это тоже умею. И тебя гложут проблемы. Что тебе до этой маленькой девочки, в теле которой я сейчас нахожусь? Она всё равно погибнет рано или поздно.
- Я хочу, чтобы это наступило как можно позднее, - твёрдо ответил Дима.
- Почему?
- Наверное потому, что меня так воспитали.
Девушка внимательно взглянула на него, и произнесла:
- Не волнуйся. Люди поймут свои ошибки, и тогда всё будет хорошо.
- Откуда ты знаешь? – усмехнулся он.
- Я всё-таки умерла, - ответила Танас. – А это значит, что теперь я могу видеть как прошлое, так и будущее. Так что, мы воспользуемся Фаисом?
- Воспользуемся, - кивнул Дима.
- Отлично, - воодушевилась художница, достав краски Анжелы. – В наше время таких не было…
- Я хотел тебя спросить… А есть ли жизнь после смерти?
* * *
Кирилл дочитал папку и ужаснулся. Всё совпадало, даже группа крови и номер страхового полиса. Всё было здесь, в этом едином досье. Положив досье обратно, он увидел небольшую картонную коробку, на которой стояло его имя. Открыв её, он увидел небольшой пузырёк с кровью и два молочных зуба, удалённых несколько лет назад стоматологом. «Это уже слишком…» - подумал он. Вернув папку на место, он двинулся к другому ряду с буквой «М». Масленникова оказалось отыскать ещё сложнее. Пришлось просмотреть несколько ячеек с именем Дмитрия Станиславовича Масленникова. Но всё же он добился своего. В деле на Масленникова он обнаружил странную заметку, выведенную карандашом: «Обладает сверхъестественными способностями. Место получения – неизвестно, рекомендуется провести анализ крови…»
- Интересно… - произнёс он шёпотом.
В коридоре раздались шаги, Кирилл, не успев дочитать, запихнул досье в ячейку, и, задвинув ту, исчез. Оказавшись в своём подъезде, он облегчённо вздохнул, и открыл дверь своей квартиры. Мать давно спала в соседней комнате, поэтому Кирилл лёг на диван, и включил телевизор, где в это время шли местные новости.
- Сегодня один из ведущих бизнесменов города, Андрей Ворошилов, побывал в одном из городских детских домов, - вещал ведущий. – Удивившись порядку содержания детей, он пообещал в скором времени начать строительство нового детского дома совместно с благотворительным фондом «Луч любви», основанным…
Кирилл глядел во все глаза на экран, где Ворошилов, направляясь к журналистам по коридору детского дома, вёл под руку Светлану Масленникову, и о чём-то с ней разговаривал…
* * *
Танас, услышав этот вопрос, подняла на него глаза.
- Ты боишься смерти?
- Мы все её боимся, - философски ответил Дима.
- В ней нет ничего страшного. Это тоже самое, что лечь спать после обычного трудового дня. Только просыпаешься ты уже не у себя в комнате… И прежние радости вроде физических ощущений уже тебе и не нужны… Всё компенсируется общением с близкими людьми, казалось, что ты их уже не увидишь, но нет… Судьба решила иначе… Впрочем, не буду всего тебе рассказывать, когда придёт время, сам узнаешь…
- Может не будем тянуть? – раздался уже знакомый голос откуда-то сверху.
Танас и Дима задрали голову вверх, и увидели Панта, который сидел на козырьке подъезда и глумливо ухмылялся.
- Давайте все вместе возьмёмся за руки и пойдём к свету? – предложил он.
- Отвлеки его, - шёпотом произнесла Танас, продолжая рисовать. – Я быстро.
Дима согласно кивнул ей, и произнёс:
- А может, тебе не стоило оттуда и выбираться?
- Может быть, - коварно ухмыльнулся Пант и кинулся на Масленникова.
Дима уклонился от удара, и хуком справа заехал противнику по морде, но тот устоял.
- Не дошло? Чем дольше я в этом мире, тем я сильнее, - издевательски произнёс противник.
- Ненадолго, - рявкнул Масленников, и, схватив его за одну руку, начал раскручивать, словно волчок. – Сейчас повеселимся.
Танас не видела, какими способностями обладает Дима, она стремилась закончить рисунок и вызвать Фаиса. Тем временем Дима отпустил руку Панта, и тот вращаясь, отлетел в сторону, разрушив забор, поставленный жителями этого дома против незваных гостей.
- Ну что там? – спросил Дима.
- Почти готово, ещё пару минут.
- Эй, сопляк, мы не закончили, - Пант уже стоял на земле, и был готов к бою. – Сейчас ты встретишься с любимыми предками!
Масленников, мгновенно набрав скорость, ринулся на него. Но произошло странное – Пант лёгким движением руки удержал бегущего со скоростью света Масленникова, и отбросил его в сторону. Удар об асфальт был сильным, об этом возвестили хрустнувшие рёбра. Пант подошёл к нему и достал из карманов своей мантии кинжал.
- Пора умирать… - произнёс он и, размахнувшись, вонзил кинжал в плечо Димы.
Боль была нечеловеческой, крик Масленникова разорвал ночную тишину. «Вот и всё…» - подумал Дима, увидев второй кинжал.
- Эй, Пант! – Анжела была на ногах, а рядом с ней стоял огромный орёл, высотой превышающий её раз в пять, отчего девушка казалась ещё более миниатюрной. – Я привела твоего друга!
- Фаис! – заорал от ужаса Пант. – Нет!
Пант дёрнулся было бежать, но был остановлен могучим вихрем, созданным Фаисом. Орлу пришлось лишь пару раз взмахнуть крыльями, чтобы верхушки деревьев начали гнуться к земле, словно поклоняясь ей.
- Убери его!
- Нет, - Танас захохотала жутким, нечеловеческим смехом. – Раньше надо было думать! Фаис! Ты знаешь, что надо делать.
Орёл согласно кивнул могучей головой, и направился к Панту, который рухнул на землю, словно мешок с навозом. Художница бросилась к Диме.
- Как ты?
- Нормально… - он говорил с трудом.
- Сейчас, сейчас… Только потерпи… - произнесла она, доставая кисть, и вытирая её об свою футболку. – Сейчас…
- Что ты делаешь?
- Она лечит… Мы должны попробовать, - ответила Танас, и, осторожно приложив кисть к ране, начала читать молитву.
Дима видел, как шевелятся её губы и постепенно понимал, что становится легче. Тем временем гигантский орёл схватил Панта за ноги и поднял вверх.
- Танас, помоги мне! – не своим голосом заорал он. – Прости меня!
- Бог простит, Пант, - ответила она, кивнув орлу.
Тот что-то каркнул и разорвал Панта на две части, отбросив их в разные стороны. Лишь противное хлюпанье из разорванной печени напоминало о том, что не так давно здесь стоял живой человек. Орёл двинулся к Танас и Диме.
- Фаис, нет! Он наш друг! – крикнула художница. – Я не позволю тебе его убить!
Орёл крылом отодвинул её в сторону, и наклонился над Масленниковым.
- Дети Платеуса – мои дети, - пророкотал он, и взмахом крыльев вновь создал огромный вихрь, в центре которого находился Дима.
Танас поднялась с асфальта, и подошла к орлу, который дожидался, пока вихрь рассеется.
- Ты уверен?
- Да, - ответил орёл хрипло. – Нам нужно вернуться.
- А как же мальчик?
- С ним всё будет в порядке. Пойдём.
Вихрь рассеялся, оставив лежать на асфальте парня и девушку. Ни Фаиса, ни Панта уже не было, они вновь вернулись туда, откуда пришли. Дима почувствовал прикосновение холодных губ и открыл глаза.
- Ты как? – улыбнулась Анжела.
* * *
Мальчишка утром ушёл, не переставая благодарить её. Отец привёз старой женщине в подарок большую кучу дров, а мачеха связала для неё шаль. Но всё было не так, как она хотела. Анна знала, что через пару недель мальчика снова изобьют до потери сознания, и он снова окажется в её скромной обители.
- Ничего не меняется, - произнесла она, войдя в избу, и положив шаль на стул.
Она села на кровать, достала из под подушки карты, и что-то им прошептав, разложила их на кровати. Сначала она не поверила увиденному, но повторив гадание трижды, поняла, что Всевышний смилостивился над ней. Старуха подошла к зеркалу, и, улыбнулась самой себе.
«Всё будет хорошо…» - подумала она.
ЭПИЛОГ
Пара медленно подходила к концу. Дима вырвал из тетради по начертательной геометрии листок, что-то на нём написал, и придвинул рядом сидящей Анжеле.
«По-моему, препод похож на одуванчика.»
Она улыбнулась, взглянув на лектора, которому было уже за семьдесят и редкие седые волосы на его голове завивались, напоминая студентам о старом мультфильме.
«Да, есть немного)))» - написала она в ответ.
Наконец прозвенел звонок, и студенты потянулись к выходу из аудитории. Начертательная геометрия считалась сложным предметом, поэтому все спешили поскорее уйти. Дожидаясь, пока закончится возникшая в дверях давка, Дима спросил:
- А ты любишь кино?
- Люблю, - улыбнувшись, ответила Анжела.