Разведрота вернулась из полевого выхода.
- Парко-хозяйственный день! – объявил старшина.
- Постирушки, - перевел на человеческий язык кто-то из «черпаков».
Стояла по-азиатски теплая середина июля.
Как обычно кто где, в умывальнике, за казармой, кто-то умудрился в кочегарку со своей амуницией пробраться, кто-то в баню залез… Стирается разведка.
Надо сказать, что событие то происходило в славные времена пилоток и кирзовых сапог, когда пятнисто-разноцветная форма одежды и раскраска техники была достоянием вероятного противника, но ни как не «…непобедимой и легендарной, в боях познавшей радость побед…»
- Чижик, - обращается сержант к «свежеиспеченному» бойцу, - мухой слетай в каптерку, там два бумажных мешка стоят, в одном хлорка, в другом стиральный порошок. Наберешь котелок порошка, притащишь сюда. Вопросыестьвопросовнет! Бегом марш! – и уже вдогонку, - Смотри, не перепутай! Кутузовым станешь…
В каптерке, как и говорил старый сержант, бок к боку стояли два мешка. Едва початый, свысока поглядывающий на соседа, с хлорной известью и приземистый, истощенный, на две трети укороченный со стиральным порошком. Оба мешка с визуально неотличимым содержимым…
Методика солдатской стирки предусматривает раскладывание мокрого обмундирования на относительно ровной поверхности, с последующим посыпанием его порошком или натиранием мылом. Было так и в этот раз.
Постирались, прополоскались, отжали и развесили галифе-кители кто где смог. В основном на снарядах спортгородка, конечно…
Несколько блаженных десятков минут, необходимых для высохновения одеяний были посвящены чтению писем из дома, которых за время полевого выхода поднакопилось изрядно, созерцанию летней цветущей окружающей действительности и прочим занятиям, направленным на укрепление оборонной мощи Социалистической Родины!
Через некоторое время, когда содержание влаги в хлопчатобумажном материале повседневных костюмов военнослужащих Советской Армии срочной службы заметно снизилось, сначала почти незаметно, но чем дальше, тем больше, стала проявляться странная тенденция: уставной всесоюзно-общевойсковой цвет восстанавливался как-то неравномерно…
Стали приглядываться. Так и есть… После стирки, одежда приобрела тигрово-жирафовые оттенки!
- Что за фигня?! – возмущенный глас возмущенной общественности.
Истории не известно как, но видимо кто-то когда-то без злого умысла, а может быть и с оным, задел мешок с хлоркой, или по какой другой причине, часть содержимого высокого мешка просыпалась и попала в соседний укороченный! Смешение различных порошкообразных консистенций осталось незамеченным ни чьим невооруженным глазом. Слабый запах хлора, присущий армейским местам общественного пользования, и умывальникам в том числе, ни у кого не вызвал подозрения. Результат – испорченная одежда целой роты.
- Где этот чиж? Чижик! Чижара!!! – на разные голоса заголосили старослужащие.
Он стоит, потерянный, глазками хлопает, чует недоброе, а кольцо старших товарищей сужается неумолимо…
- Это кто тебя, вредителя, надоумил? – интересуются.
- Сам додумался или из ЦРУ шифровку получил? – дело происходило на территории «освобожденной» Европы, вокруг иностранные миссии шастают – «Советский воин! Будь бдителен!».
- Я… это… как… того… нечаянно… - пытается оправдаться виновник.
- Казенное имущество угробил! – нагоняет холоду дедовский состав.
– В особый отдел его, диверсанта, - подшучивают сквозь зубы, - там тебе пятнадцать лет дисбата обеспечат, за надругательство над воинской формой!
Кто знает, чем бы закончилось противостояние, если бы кем-то не было произнесено слово, возымевшее волшебные, в этой ситуации, последствия:
- КАМУФЛЯЖ!!!
- Чего-чего? – оборачиваются наступающие старики, - А ведь точно – камуфляж!
- Во, блин, прикол! – настроение резко изменилось.
Возмутившийся было старшина, под натиском «мы же разведчики,… маскировка…» и т.п., сказал:
- Хрен с вами, придурки! Носите пока.
Реакция остальных командиров была примерно такой же, и разведка еще несколько недель щеголяла в нечаянно-самопально-доморощенном камуфляже.