В среду Регина уже знала, что завтра её выписывают. В тот же вечер она потихоньку стала собираться домой, чтобы на следующий день не терять времени на сборы - так хочется побыстрее покинуть эти безрадостные больничные стены.
Но расставаться с женщинами ей будет грустно. Хорошо, что они уже обменялись телефонными номерами, и собираются видеться и впредь.Только встречи их будут проходить в том мире, который сейчас находится за окнами их палаты. Женщины уже сейчас предвкушают всю прелесть и красоту их будущих встреч.
Регина собиралась домой, а в это же самое время в их палату вошла новенькая. Бедняжке пришлось сегодня покинуть свой родной дом и вот она стоит перед женщинами в казённом доме. Выбирает себе кровать больничную, переводя тоскливый взгляд с одной пустой кровати на другую. А что на них смотреть - они все, как близнецы-сёстры. Разница только в том, в каком месте стоит каждая- в месторасположении.
Трое женщин по-доброму разглядывают новенькую, следят за каждым её шагом.
Выбрала себе женщина койку, стоящую ближе всего к открытому настежъ окну.
Июль нынче очень жаркий - от двадцати восьми до тридцати двух градусов уже
не первый день и без дождя. Пока новенькая не успела расположиться у окна, а только примеряется, Полина Андреевна решила предупредить женщину:
- Вы не боитесь, что по ночам вам здесь будет прохладно, а днём возможен сквозняк?
- Я не боюсь сквозняков, я никогда не простываю, - ответила новенькая больная, и начала что-то выкладывать в тумбочку.
Женщина преклонного возраста, а такая симпатичная! Лицо круглое без резких морщин - еле подёрнуто мелкой сеточкой неглубоких морщинок. Густые волосы зачёсаны наверх и собраны в густой пучок. Лоб красивый - высокий. Полина Андреевна всегда обращала внимание на лоб человека. Верила, что такой лоб бывает у неординарных людей, наделённых недюжинным умом. Познакомились. Антониной её зовут.
- А лет-то сколько Вам, Антонина?
- Восемьдесят четыре, - услышали в ответ.
Все трое в один голос ахнули:
- Да что вы говорите?! Вам больше шестидесяти не дашь! Вы прекрасно выглядите!
Женщины уже втянули в разговор новенькую.
- Это потому, что я никогда не рожала. У меня нет детей. Не потому, что я не хотела, а просто не могло быть, - так сразу, неожиданно для себя, Антонина
открылась перед незнакомыми женщинами.
- Я вышла замуж по любви. Жилья своего у нас не было, поэтому жить нам пришлось вместе с родителями мужа. Свекровь видела во мне только ещё одну добавочную рабочую силу в своём доме.Жили в собственном доме, хозяйство большое было - скот, птица, огород. Печи у них торфом топились. Добывать торф из торфяных болот - это, женщины, тяжелейшая работа. Я знала уже, что беременна, и не хотела идти в очередной раз на это проклятое болото. Так свекровь раскричалась:
- Подумаешь, беременная она на первом месяце, тяжёлое ей нельзя подымать! Неженка ты просто! Я всю беременность тяжело работала, и ничего, нормально родила...
Я и подумала, может правда, зря я боюсь, и пошла. Решила, буду понемножку
набирать, чтобы не так тяжело было. Не хотелось, чтобы свекровь считала меня
дармоедкой в их доме. Осень уже была. Летнее тепло из болота испарилось. Торф пропитался осенним
холодом. Не чувствовала я тогда ни ног, ни рук - от холода, от тяжести, от
бесконечных поклонов болоту.
Ночью проснулась в луже крови. Поправилась, но врачи вынесли свой беспощадный
приговор:
- Детей у вас больше никогда не будет.
Мужу сразу сказала:
- Подавай на развод, ищи себе другую, тебе детей нужно.
- Ты что, Антонина, придумала, люблю я тебя. Детей не будет, не твоя в
том вина. Друг для друга жить будем, никогда я тебя не оставлю.
- Хорошо, - ответила я, - пусть будет по-твоему, только при одном условии -
под одной крышей с твоей матерью я больше жить не буду.
И мы переехали с мужем из деревни в Ригу. Свекровь, чувствуя себя виноватой
в моём несчастьи, не удерживала больше ни меня, ни своего сына.
Мы с мужем прожили сорок два года в любви и согласии, но только для себя жили.
Деньги хорошие зарабатывали.
Как отпуск, так куда-нибудь на курорт ехали. Или вместе, или он меня одну
отправлял. Я все курорты юга объездила. В Москву на экскурсию один раз ездили.
Целую неделю в гостиннице там жили. Муж ещё аккордеон там себе купил за триста
рублей - по тем временам большие деньги.
Давно он мечтал о таком. Он баловал меня, я баловала его, так и жили в своё
удовольствие, пока он не заболел.
Рак лёгких оказался. Пять лет он ещё боролся со смертью и я помогала ему
бороться за жизнь. Муж умер в возрасте шестидесяти четырёх лет. С той поры я уже
двадцатый год без него, одна живу, но я не одинока.
Когда я мужа похоронила, потеряла интерес к жизни. Ближе мужа у меня ни одной
живой души не было. Вернула к жизни меня соседка. Молодая женщина, незамужняя,
она жила одна со своей малолетней дочкой.
Девочка у неё часто болела. Неделю в садик походит, а две потом болеет.
Мать больничный берёт, лечит её. Измучилась и девочка, и мама молодая.
Посоветовали ей врачи дома подержать девочку, забрать на годик из садика.
Приходит соседка ко мне и говорит:
- Антонина, выручайте, будьте няней моей дочурке1 Я вам неплохо платить буду.
- Должна вам сказать, женщина мне эта нравилась. Серьёзная такая, порядочная.
Хоть и одна, без мужа, но не гулящая. Всё свободное от работы время отдаёт дочке.
Любит её до самозабвения. Я и согласилась. Только, говорю, деньги я от тебя
брать не буду, мне своих хватает.
Будешь мне просто по праздникам подарки недорогие делать, так, мелочь какую-нибудь.
Так, её дочка, Юта, выросла при мне, в моей квартире с четырёх лет. Я её полюбила,
так прикипела к ней душой. Она мне, как дочь родная стала. Когда Юточка в первый
класс пошла, я подумала с горечью:
- Ну вот и всё, отпала необходимость во мне. И как же я теперь без своей Юточки
буду?
Но мама её опять с просьбой:
- Антонина, сможете дочку со школы забирать? Утром перед работой я её сама
успею отвести, а вот забирать никак не смогу. И буду постоянно переживать за неё,
если одна будет возвращаться, маленькая ведь ещё, беззащитная совсем.
Так у нас и повелось. Мама утром отводит, а я днём забираю, привожу к себе.
И Юточка скрашивает мою жизнь до вечера. Мать прибегает за дочкой:
- Ой, Антонина, и что бы мы без вас делали?! Пропали бы.
- А я-то без вас давно бы на кладбище была! - отвечаю ей.
Сейчас Юточке нашей двадцать лет уже. Замуж недавно вышла. Хороший, добрый муж
ей достался. И она красавица, умница. Работает главным бухгалтером и ещё учится
в бизнес-школе.
Я на имя Юточки приватизировала свою квартиру. Пусть ей достанется после моей
смерти, чем государству. Юта с мамой все документы оформили, и мне продолжают
помогать. Каждый месяц по пятнадцать латов дают - это мне подспорье к небольшой
пенсии…
Вот так сразу и рассказала Антонина историю своей жизни…
На утро провожали Регину. Полина Андреевна только до лифта, а Надежда дальше -
спустилась в лифте вместе с Региной с десятого этажа до первого.
Все прощальные слова-напутствия сказаны.
Осиротели они как-то сразу без лидера своего - Регины. Паузы молчания в палате
стали устанавливаться чаще и длились дольше. Не хватало громкого, эмоционального
Регининого голоса.
Женщанам грустно и в то же самое время они радуются, что
Регина уже на свободе, вырвалась из больничного плена.
Теперь она вольна в своём выборе - она может делать всё, что ей
заблагорассудится, и поступать так, как сама захочет.
И всё же существует нечто такое, что будет ограничивать её свободу действий.
Этот ограничитель находится внутри неё самой - это её
личное здоровье, от состояния которого, в конечном счёте, зависит буквально всё...
Ещё через день Полина Андреевна провожала Надежду. Теперь в палате их осталось
только двое - Полина Андреевна и Антонина. Пустовало четыре кровати. И слава
Богу, что никто не мял их белых простыней и медперсоналу меньше работы.
Через пару дней домой засобиралась Антонина. На недоумённый вопрос Полины,
не рано ли та собирается выписываться, Антонина ответила:
- А я могу потратить на больницу не больше тридцати лат, чтобы на оставшиеся деньги
дотянуть до пенсии - она у меня четырнадцатого числа будет. И я врачу уже это
объяснила - страховки у меня нет, с собой только сорок латов.
-Ничего, подлечилась уже за шесть дней - красные полосы в глазу больше не
мелькают, можно и домой идти. Врач советует пойти в соцобеспечение, выхлопотать
бесплатную страховку на операцию глаза.
-Так что мне ещё сюда осенью возвращаться. Отлежусь дома несколько дней,
а потом пойду по инстанциям полис бесплатный добывать - по закону мне полагается
такой - одинокая, малообеспеченная, и возраст после восьмидесяти.
- Так что ж вы, Антонина, так опрометчиво поступили, с начала года не
выхлопотали себе бесплатный полис - сейчас бы не пришлось раскошеливаться на
тридцать латов, - сказала Полина Андреевна.
- Так кто ж мог знать, что этакое случится с глазом - ничего, кроме красных полос
видеть не буду. Испугалась, и сразу в больницу. Здоровье у меня всю жизнь крепкое,
даже насморка никогда не бывает. Другому-то страховка нужней, чем мне, - так я
думала.
- Я вам всё же советую впредь, Антонина, ежегодно и своевременно оформлять
страховой полис на всякий случай. И пусть при этом у вас со здоровьем не будет
никаких проблем!
Антонину навестила Лидия - мать Юты. Невольно прислушиваясь к их разговору,
Полина Андреевна поняла, что чужая семья для Антонины стала, действительно, как
своя собственная. Имя Юты часто звучало из уст то одной, то другой женщины.
И у обеих с одинаковой ноткой бесконечной любви к их общему дитю.
Лидия настойчиво предлагала Антонине свои деньги, чтобы та не спешила
выписываться из больницы из-за денежной проблемы. Но Антонина стояла на своём:
- Лидочка, не надо мне твоих денег. Мы уже с врачом договорились насчёт операции
со страховкой. Завтра дома уже буду. Зря ты сегодня мчалась, с работы
отпрашивалась. Вот еды навезла, я ж до завтра и съесть не успею всё, возьми
что-то обратно.
- Так Юта завтра тогда на занятия не пойдёт, а приедет за вами, - сказала Лидия.
- Что ты, что ты, - возражая, замахала руками Антонина. - Я что, маленький
ребёнок? Сама доеду прекрасно. У меня ж ноги, руки целы, а глаз хотьбе не помеха.
-Ты же знаешь, здоровым-то глазом я очень хорошо всё вижу. Ну беги, беги уже
на работу, нечего тут около меня сидеть. Здоровая я, ты же меня знаешь. Юточку
поцелуй за меня.
- До завтра, - попрощалась Лидия, поцеловав Антонину, как родную, в щёку.
Хорошо, что судьба свела Антонину с чужим ребёнком и с её матерью. До конца
дней своих Антонина будет любить их - свою Юточку материнской любовью, а Лидочку,
как лучшую подругу.
Антонину Полина провожала до первого этажа.
- Полиночка, вы мне нажмёте в лифте нужную кнопку, - предварительно попросила
Антонина, - а то я боюсь не разглядеть, где она там - их так много.
- Ну, конечно, Антонина, я и так собиралась с вами прокатиться до первого
этажа, потом зайду на второй - на физиотерапию.
- Полиночка, у меня дома даже телефона нет, запишите-ка мне свой, я вам
от Лидии позвоню.
Полина Андреевна обняла женщину:
- Будьте здоровы, Антонина! И живите ещё долго-долго! До встречи…
продолжение следует...
конец 3 главы.