К нашему дому примыкает частный сектор. Обычное явление провинциальных городков: цивилизация - многоэтажки, многоэтажки , многоэтажки и … бах! … огородики, курятники, палисадники – одним словом деревня. И так часто случается, что эти два мира разделяют людей на небольшие общины. Не враждующие, а просто существующие параллельно, то есть не пересекаемо. Жители многоэтажек кучкуются вечерами под подъездами на лавочках, а проживающие в частном секторе собираются возле своих домов. У каждой группы свои разговоры, свои взгляды, свои интересы. Эти две общины в основном благожелательно относятся друг к другу, здороваются, улыбаются, но в свой мир соседей не пускают.
Это относится к нашему дому на все 99 процентов. Один процент, выпадающий из коллектива – это я. Нет, не потому что мне хочется быть оппозиционером, революционером и т.п., нет – просто я пью с любым хорошим человеком не зависимо от его политического или иного (как в нашем случае жилищного) лагеря.
Так случилось, что на последнем мероприятии по дегустации чачи урожая 2009г у Михаила Андреевича из третьего дома от нашей многоэтажки , мы промыли кости вначале «городской» общине, а затем «деревенской».
- Слушай, Мих Анрееич, - спросил тогда я, - а что за парень квартируется у тёти Маши из пятого дома – ваш «часносекторный» или наш «многоквартирный».
- Он сам по себе.
- Это как?
- Да с войны парень пришёл. Алёхой зовут. Замкнутый. Почти не с кем из наших не общается, а с вашими и не здоровкается. Ты… это… пить с ним не садись, говорят, у парня башню сносит, как рюмку опрокинет. Хрень такую несёт, что мозги заворачиваются.
- Ого! – восхитился я, - а что ж я не знаком с таким человеком.
- Я тя предупредил, - пробуровил нетрезвый Михаил Андреевич.
На том моя память об этом вечере кончается. Но этого хватило, чтобы меня заинтриговать. Ведь я люблю неординарные личности под водочку.
Промозглым осенним вечером я возвращался с работы. Так получилось, что закрывали объект, и пришлось напрячься. Чтобы организм от стресса не повредился – я заскочил в супермаркет. И вот холодившая руку, но гревшая душу, бутылка водки оттягивала мой карман. Я проскользнул в проход между нашей многоэтажкой и первым домом частного сектора. Вдруг впереди я увидел серую тень со знакомыми очертаниями.
- Алёха, - позвал я.
- Чего тебе, - повернулся он ко мне.
- У меня это… стресс и бутылка водки.
- У меня тоже стресс, - ответил он, - но водки нет.
- Я поделюсь, - сказал я как можно дружественнее.
- Пошли, - коротко ответил Алёха.
Мы поднялись ко мне, прошли на кухню, тут же разлили но первой и выпили без закуски. Потом я вытащил из холодильника колбасу и шпроты. Налили по второй.
- За знакомство, - сказал я.
- За знакомство.
- Ну так это.. меня зовут вообще-то…
- Да кто ж тебя не знает, - улыбнувшись, перебил меня гость, - я Алексей.
- Ну да, - улыбнулся в ответ я и мы чокнулись.
Мы выпили по-третьей, и я почувствовал, что стресс отступает. По покрасневшим щекам Алексея читалось тоже самое. Я разлил по четвёртой.
- Лёх, слушай, а почему тебя все замкнутым считают, - спросил я его как бы невзначай.
- Не замкнутым, а нелюдимым, - вдруг помрачнел он.
- А в чём разница? – спросил я заинтриговано.
Он протянул руку с рюмкой, мы чокнулись и Лёха разлил остатки.
- Ты когда-нибудь видел глаза у камня? – мой гость вылупился на меня.
- Не-а.
- Вот то-то же. Они их прячут. Они очень застенчивые. Они нелюдимы.
- И чё? – не понял я.
- Я служил снайпером, - продолжил Лёха, - снайперы прячут глаза за оптику. Это тоже одна из форм застенчивости. И мы тоже нелюдимы. Понимаешь?
- Не совсем.
Лёха взял салфетку, достал из кармана ручку и написал на листке « Не люди Мы».
- Теперь понял?- снова спросил он.
- Вроде да.
- Война учит прятать глаза, она делает из людей камни. А значит теперь мы нелюдимы. Не люди мы. Вот такие дела.
Он встал, накрыл свою стопку кусочком хлеба и сказал:
- Это пацанам. Ты не обижайся за мою странность. Я нормальный, просто немного окаменелый. Ты ко мне в гости заходи, поболтаем ещё. Ага?
- Ага, - ответил я и протянул ему руку.
Лёха ушёл. Я допил свою водку, а его стопку, накрытую хлебом, поставил на подоконник. Потом сел за стол и обхватил голову руками. Я думал, что встреча со странным человеком развлечёт меня, а получилось наоборот. Я выглянул в окно: подъездный фонарь выхватывал из темноты большой камень, оброненный прошлой весной с КАМАЗа, перевозящего бут. Он мрачно и одиноко стоял в углу двора и был похож то ли на мемориал, то ли на могильную плиту. А может быть мой гость прав? Ведь я действительно никогда не видел глаза у камней и за весь вечер так и смог встретиться взглядом с Лёхой.