Эпизод тринадцатый, «Узы братства».
Пожалуй, одна из лучших серий первого сезона. Серия, которая дает огромное количество пищи для размышлений, которая по некоторой мрачности и нешуточной напряженности напоминает более поздние сезоны. Ну и, конечно же, серия, в которой появляются два очень интересных персонажа, а уже известные нам герои показаны с новых ракурсов.
Безусловно, Дарий это персонаж, который придал первому сезону сериала особенный шарм. Бессмертный, родившийся в первом веке нашей эры; великий воин, ставший священником; герой, мудрость и опыт которого заставляют почти всех окружающих относиться к нему с уважением. Все это в исполнении Варнера Стокера, скончавшегося вскоре после окончания съемок сериала.
Дарий представлен как персонаж положительный. Он убежденный пацифист, он добр и милосерден, у него славное чувство юмора… И все же это один из неоднозначных героев первого сезона. Если не самый неоднозначный. История Дария таит немало белых пятен и загадок, одна из которых – история с Белой Передачей, случившаяся с ним под Парижем еще в бытность его полководцем. Со слов ДМ, Дарию тогда довелось срубить голову старейшему Бессмертному того времени, после чего он коренным образом переосмыслил свой образ жизни и отказался от дальнейших завоеваний. Затем Дарий вообще стал католическим священником и постепенно приобрел черты того Дария, которого мы и узнали в первом сезоне.
Во всей этой истории есть, как минимум, три любопытных момента.
Во-первых, упоминание о старейшем на тот момент Бессмертном, которого обезглавил Дарий. Если воспринимать эту формулировку как истинную и непреложную, то тогда можно сделать вывод о том, что один всеми любимый персонаж не старейший из Бессмертных вообще, а лишь старейший на данный момент. Однако весьма условно утверждение о том, что Дарий тогда одолел старейшего. Равно как и условно утверждение о том, что Митос старейший – на данный момент или вообще. Думается мне, что невозможно установить старейшего, и даже ДЕЙСТВИТЕЛЬНО первый Бессмертный вряд ли понимал, что он первый. Ведь Бессмертные не рождаются все в одном месте, в эдаком большом роддоме для Бессмертных, уходя откуда, они оставляют зарубочку на стене и записку типа «Трепещите, щенки, я старше вас!» (в исполнении Хайда), «Ведите себя хорошо, иначе я промою вам мозги, возможно, предварительно сняв голову» (в исполнении Мака») или «Я конец времени!» (как сказал бы Кронос). А посему попросту невозможно установить старейшего. Вот решили, что это Митос. Очень хорошо, бедняга Митос стал шифроваться, чтобы иметь поменьше проблем. А кто-нибудь, кто точно знает, что он старше Митоса, вполне может сидеть себе тихо и не выдавать свою седую старость на всеобщее обозрение.
Во-вторых, случившееся с Дарием в тот далекий день есть Белая Передача, т.е. значительное изменение взглядов и поведенческих установок Бессмертного, убившего и получившего Силу Бессмертного, Сила которого существенно превосходит первоначальную Силу победителя. Таким образом, в сериале впервые звучит это увлекательное предание о Передачах, воплощение идеи которого на практике нам еще предстоит узреть (правда, Передача будет Темная).
Наконец, в-третьих, касательно изменившегося Дария. Персонаж сей не так прост и не так невинен, как может показаться. Бессмертный вполне может быть христианином (например, Дэймон Кейс из серии четвертого сезона «Бессмертный Чимолли»). Однако странно выглядит Бессмертный-христианин, скрывающийся от своего врага на Святой Земле и знающий, что тот в отместку за это убивает близких ему людей. Странно и как-то зловеще выглядит Бессмертный-христианин, скрывающийся от такого своего врага, знающий о гибели своих друзей и внедряющий своего человека в организацию врага (именно об этом сказал Грэйсон Дарию, убив человека в начале серии, и тот не возразил ему). Очень хитрым и расчетливым выглядит Бессмертный, на глазах у своего куда более воинственного друга просящий пощадить разбойников и убийц, но посылающий ему письмо в рунах о том, что Виктору Поласу угрожает опасность. Право же, смерть такого Бессмертного от руки смертных убийц, направляемых свихнувшимся Наблюдателем, выглядит, конечно, жестокостью и зверством, но не лишенной определенной, пусть и злой, логики…
В связи с последним любопытным моментом представляется небезынтересным посмотреть на Мака как на блистательного героя, за спиной которого стоит серый кардинал. Воистину, от такого взгляда становится еще интереснее. Мы уже знаем о ДМ много такого, что не очень вяжется с образом Прекрасного Рыцаря (об этом см. заметки о предыдущих сериях). Мы даже понимаем, что воплощение Прекрасного Рыцаря вряд ли возможно. Мы с интересом и сочувствием смотрим на героически спасающего Виктора Поласа (задвинувшего, кстати, неплохую речь на кладбище) Маклауда. Но, думаю, куда с бОльшим интересом и даже удивлением мы смотрим на Маклауда-марионетку. Хорошо, что кукловод у него не корыстный. Да и не смог бы, думается, корыстный кукловод управлять Маклаудом. Ключ к управлению им это привитие недалекому могучему шотландцу чувства уважения к себе и убеждения в том, что твоя точка зрения, взятая в одной плоскости с точкой зрения твоего врага, перевешивает. Если у Вас это есть – все, Маклауд Ваш. В данном случае – дариев.
В итоге почти все, происходящее в этой серии, суть следствие одного рывка за веревочки, совершенного умелым кукловодом – незлым, не стремящимся к славе, победам и деньгам, но очень хитрым, ловким и опытным кукловодом. Спасение Виктора Поласа; совершенно идиотское в плане безопасности Тессы удаление Мака в какой-то домик в деревне (идиотское потому, что Грейсон, несмотря на то, что это «не его стиль», к Тессе таки явился и поначалу весьма умно рассуждал о том, что неплохо бы ее использовать, чтобы одолеть Мака. И то, что Маклауд всерьез не опасался этого визита, говорит не о его проницательности, а о его исключительной безответственности, вызванной ничем иным, как глупостью); очередная встреча с Ренди (право же, жаль, что Мак ни разу не встретился с ней после смерти Тессы в обстановке, когда оба бы были, так сказать, не при исполнении); напряженный поединок с Грэйсоном – все это было следствием того, что Мак прочел послание Дария. На языке, которому тот же его и обучил.
На фоне всего этого Грэйсон, открыто предлагающий Маку поработать на него, предлагает вовсе не бессмыслицу. Просто он немного умнее Дуни и думает, что тому, так сказать, пора получать выгоду от своих геройств. Но Дуня на прямой подкуп не польстится, ибо надо же соответствовать напяленной маске Благородного Рыцаря. А потому Грэйсону приходится точить меч.
Грэйсон, конечно, любопытный персонаж. Немного странный, даже закомплексованный (право же, гоняться полторы тысячи лет за бывшим учителем, который оставил дело, которому тебя научил, это диагноз, хи-хи), но в целом удачный, овеянный романтикой древних времен *ах, как сочно звучит фраза «один из последних Бессмертных древности»*. Он силен, опытен, наблюдателен (чего стоит умозаключение, высказанное Маку: «Ты эмоционально сблизился со смертными»), имеет заслуги перед Госпожой Историей (если таковая вообще существует) – ведь он изменил мир, дав пороху новое применение. Он не лишен самолюбования, может с упоением рассуждать о том, что он сделал и что еще собирается сделать. В Сбор он, очевидно, верит не шибко (неоднократно у него в словах прорывается мысль о том, что лет сто у них с Маклаудом впереди точно есть) – это, кстати, занятно, учитывая то, что сама тема Сбора в сериале постепенно идет на убыль, о Сборе вспоминают все реже.
На фоне всего этого есть одно, безусловно, светлое пятно. Имя ему Тесса. Прекрасная женщина, отдающая свою красоту и молодость Бессмертному, но не желающая жертвовать своим призванием, а потому перемещающаяся в Париж на новую работу. Перед своим отлетом она, прощаясь с Маком, произносит восхитительную фразу «Помни, Париж наш город. Я буду тебя ждать». Наверное, именно это Мак и хотел услышать. Наверное, Дарий хотел, чтобы Тесса именно это сказала Маку перед боем с Грэйсоном.
Заканчивается серия хорошо, по-семейному. Мак с Тессой удаляются на свидание, Дарий удерживает Ричи, давая им возможность побыть вдвоем. Монстр, созданный им самим, повержен, можно и предоставить своей красивой боевой марионетке возможность отдохнуть. Хи-хи.