Наконец-то я уговорил своего зятя Виктора Носова поехать со мной в Васильки на охоту.
Была ранняя весна, со снегом и холодом, когда мы отправились в дорогу.
Джип я пожалел, а поехали на моей видавшей виды шестерке, так как обратно я планировал забрать из Васильковских закромов припасенные на зиму картошку и часть тушки бычка.
По Ленинградке мчались с «ветерком». Я люблю быструю езду. Я в себе уверен: хорошо чувствую машину, быстро ориентируюсь в ситуации на дороге и не терплю плестись в «хвосте». Правда, не все сидящие со мной и движущиеся по дороге, это понимают, когда я обгоняю по встречке, объезжая чайников. Пугаются, нервные.
Вот и сейчас Витек вжался в сиденье и примолк, напряженно следя за моими маневрами. Позже он скажет дома, что ездил со мной в последний раз, — жизнь дороже этого русского экстрима. Но мы все таки, благополучно доехали в мои любимые Васильки.
Деревня, вся в снегу, выглядела так же сказочно, как и летом. Но вот людям, живущим в ней, не позавидуешь. Цивилизация просто обошла этот богом забытый уголок. Из еды только то, что припасено на зиму летом с огорода или охотничьим промыслом. К весне, когда запасы иссякают, туже затягивают пояса и сильно урезают корм домашним животным, среди которых выживают самые выносливые и находчивые. По этой причине деревня потихоньку вымирает. Поэтому наезжая сюда зимой, я всегда прихватывал еды, и хозяйственные подарки для знакомых.
В Васильках зашли конечно к Станиславу Васильевичу. Шестидесятилетний мужчина, влюбленный в эти края, живет в этих заброшенных местах, пытаясь, своим посильным трудом и небольшими средствами, возродить русскую деревню, хоть чем то помочь местным людям выжить в это не простое время. И земля эта отвечает ему благодарностью, питая его творчество. Сколько прекрасных стихотворений он написал о здешних местах!
Вот и сейчас, познакомившись с Виктором, Станислав Васильевич почитал нам свои новые стихи, порассказывал охотничьи истории.
А потом мы с Виктором, жарко натопив мой, остывший без хозяина, охотничий домик и пригласив гостей, славно посидели вечерком за хорошим столом с диковинными для деревни городскими продуктами, с бутылочкой беленькой и душевными разговорами.
Легли в ночь-полночь в своём доме. Но у охоты свои правила: проспишь зорьку — можешь не ходить на зверя. Поэтому я объявил раннюю побудку и спозаранку, еще затемно, мы были уже на ногах. Умывшись и попив чайку, вышли на морозец и направились в сторону курганов, в дальний лес.
Виктора, засидевшегося в домашнем тепле и уюте, колотил озноб и лицо его как то не светилось охотничьим азартом. Я же, привычно натянув на себя белый маскировочный костюм, был бодр и возбужден в ожидании встречи с природой и ее обитателями.
И хотя в лесу потрескивал в деревьях мороз, щипая нас за нос и щеки, было тихо и спокойно вокруг. Окрестности освещала полная луна, преображая их в сказочные декорации. И казалось, все здесь еще спит зимней спячкой: и застывшие, огромные стволы пушистых сосен, наряженные в белые одежды, и укрытый белым пуховым одеялом кудрявый кустарник, и прикрытая белым полотном земля. Какая тут живность может быть? Холодно и безмолвно. Спят, наверное, все в своих норах. Но эта тишина только кажущаяся. Обитатели леса и зимой живут своей обычной жизнью, рыская только ими ведомыми тропами в поисках добычи и корма. И тут, кто кого подстережет неизвестно. Голод — не тетка... Так что зимой на охоту надо выходить особенно осторожно и со знанием дела.
Мы с Виктором разделились. Хорошенько проинструктировав новичка, я послал его по дороге, чтобы он сделал крюк к дальнему лесу и погнал зайца или лису по просеке в мою сторону. Сам же я засел в скрадке, в конце просеки, у замёрзшего ручья, где было много заячьих следов, и стал ждать, когда загонщик погонит ко мне зверя.
Тишина стояла такая, что каждый шорох был слышен за километр. Я, устроившись поудобнее, набрался терпения, предвкушая добычу: зайца, в лучшем случае лису. Ружье снятое с предохранителя приятно и привычно лежало в руках. Природа так умиротворяла, что я забыл обо всех домашних и рабочих проблемах. Вся эта суета здесь, наедине с бескрайним куполом неба космоса и родимыми, благодатными просторами земли казались мелочными и ненужными. Грыземся, как волки в стае за добычу, за самку, за лидерство. А зачем? Земля у всех одна — большая и добрая. Она дает жизнь, она питает, она же и забирает. Люби и уважай ее и получишь сполна!
Но время шло, и от неподвижности меня стал пробирать холод. А моего загонщика все не было и не было. Не было и никакого зверя.
Через час такого ожидания, я потерял всякое терпение и в голову стали закрадываться тревожные мысли: Может что случилось?! Заблудился в трёх соснах? Как говориться всего-то 3 сосны. Не дай бог, ногу подвернул и лежит где нибудь в снегу, ждет помощи.... Надо идти искать. Сидел бы лучше дома!
Я поднялся, свистнул в ту сторону, откуда ждал добычу и загонщика.
На мой сигнал Витек отреагировал очень быстро, выходя из за ближайшей ели.
— Лев, только не стреляй — это я, Виктор. — Предупредительно прокричал он и бодренько направился в мою сторону.
— Да я вижу, что это ты, а не заяц. Ты где же это, твою дивизию, пропадал? — в сердцах вспылил я. — Битый час здесь жду. Ни зверя, ни тебя. Околел совсем!
— А я все по инструкции: гнал, гнал к тебе пугливых зайчиков. Они, правда, куда то разбежались в разные стороны, — лукаво улыбаясь, оправдывался Витек. — Потом думаю, как бы ты меня с горяча не подстрелил вместо зайца. Темно ведь, не видно. Я потихонечку прокрался и спрятался за елью. Вот так целый час и стою, жду, когда ты появишься. Тебя ведь тоже не видно.
Да-а-а... Охота явно «удалась»! И мы с новобранцем, к его полному удовольствию, вернулись натопленную избу, ко вчерашнему столу, продолжить начатую за «успех нашего безнадежного дела».
Домой возвращались груженые сверх нормы моими заготовками. Машину уже не гнал. А где-то, на полдороги, она вообще встала, как вкопанная: нет подзарядки аккумулятора.
Пришлось моему зятьку, наверное в наказание за испорченную охоту, поработать тяговой силой: метров десять толкал сзади мою старушку, пока не завелась. И так пару раз до самого дома.
Дальше, как рассказывала сестра, домой Витя явился мрачный и молчаливый. Отмылся, отогрелся, принял «успокоительное» и только тогда сказал:
— Чтоб я еще раз на эту охоту когда нибудь со Львом поехал!... Представляешь, ходил там вместо зайца у него на мушке. Он лежит себе в кустах, отдыхает. А я, как собачка, должен был ему зверя пригонять и хвостиком повилять. И если бы я не спрятался, то он точно бы перепутал меня с зайцем. Успокаивает только то, что без меня он домой еще не скоро бы добрался: я ему всю дорогу машину обратно толкал.
1998 г.