Я подошёл к окну, стараясь не шуметь, старательно смягчая шаг по стылому полу. Сквозь завешанные портьеры еле пробивался тусклый свет народившегося дня. Я перевёл дыхание и опустил взгляд, угадывая в полумраке границы холодной стены. Затем рывком распахнул пыльные шторы. Тусклый свет мягко ударил по привыкшим к полумраку глазам. За окном был Мир… За окном была Жизнь… Я осознал это совершенно отчётливо, вглядываясь сквозь серый тюль в оживлённую улицу города, который казался серым в это непогожее весеннее утро. Впрочем, таким он мне казался всегда. В любое время года и суток. Я сузил глаза – внутри меня что-то засвербило и прокатилось, как проглоченный ком. Я сознавал – ещё один серый день… Ещё один серый день в сером плену.
Я развернулся и мои глаза набрели на тусклое отражение в углу комнаты. Зеркало, мелькнула у меня мысль… Опершись на охающее трюмо, я стал вглядываться в предложенное видение… Ничего нового… Я уже давно не вижу там того, кого знал когда-то… На меня взирал незнакомец, который нелепо ухмылялся мне кривым ртом… Я встряхнулся, дабы привести в привычный порядок вещи и внезапно вздрогнул от холодного прикосновения…
Конечно, это была Она…
Я вдруг понял, что забыл о Ней в это хмурое утро… Как забывал не раз…
Она прижалась к моей спине и смотрела на моё отражение через моё же плечо…
Она была холодна… Она всегда мёрзла по утрам… Я опять забыл об этом… Её стылые пальцы заскользили по моей тощей груди и я невольно содрогнулся. Она смотрела на моё отражение, поймав мой взгляд и уголки её рта дрогнули… Она пыталась улыбаться…
Я отвёл глаза. Мне было неудобно, даже стыдно за моё поведение… Я так часто бывал с ней груб… В голове молниеносно пронеслись все сцены, которые ей пришлось пережить из-за моего «особого мировоззрения» и я мягко высвободился из её ненадёжного плена… Она не пыталась мне мешать… Она прекрасно знала, что это бесполезно…
Я вновь подошёл к окну, дабы разрядить обстановку и открыл форточку… В комнату ворвался шум проснувшегося проспекта вместе с утренней гарью выхлопов ревущего транспорта… Я стиснул зубы и закрыл. Она стояла в той же позе, в какой я оставил её и смотрела перед собой, потупив взгляд. В моей душе началась борьба за то, чтобы подойти к ней и прижать к себе, сказать что-то, что поможет ей успокоиться. Но я не хотел привязывать её к себе, не хотел давать ей надежду на то, что я всегда буду рядом, что я всегда буду… И это, как всегда, побеждало…
Она была расстроена. Как и сотни раз, когда я долго отсутствовал… когда долго не прикасался к её холодному, стройному стану… Когда не мог сказать ей того, чего ей так хотелось слышать… Меня терзала вина перед ней, но я не поддавался назойливому желанию прикоснуться к её телу… В конце концов, она сама виновата… Мне вдруг стало смешно от этого по-детски наивного суждения и я невольно улыбнулся… Она заметила это и подошла ко мне вплотную… Только сейчас я понял, что всё это время она смотрела на меня.
- Тебя долго не было. – прошептала она.
- Да. Прости.
Она опустила глаза и закусила губу. Мне показалось, я видел это сотни раз. Так было, наверное, и, правда, сотни раз. Или это дежа вю?
- Не хотел тебя разбудить…
- Ничего. Я не спала, – прошептала она, как мне показалось, несколько отрешённо, – у тебя всё хорошо?
- Да, – пожав плечами, ответил я. Напрашивался встречный вежливый вопрос о её делах. Но я промолчал. Я знал, что ей плохо.
Она была в чёрном. Как всегда. Нам обоим нравился этот цвет. Мне кажется, она носила чёрное только для того, чтобы мне угодить. Этот факт тронул во мне струну жалости. Я взглянул на неё.
Она была красива. Мне нравилось любоваться ею, когда она была чем-то занята или когда она рассказывала о чём-то, самозабвенно и увлечённо. В такие моменты мне казалось, что она – единственное, что мне нужно в жизни. Но Жизнь показывала и доказывала, что мне нужно совершенно другое. Я уходил много раз… Я много раз возвращался. Я никогда не брал её с собой.
- Чаю хочешь?
- Пожалуй…
Она замерла, будто что-то хотела сказать, но потом повернулась и легко и бесшумно направилась за полузакрытые двери.
Я развернулся и посмотрел в окно. С окрашенных решёток мерно стекали капли сошедшего дождя, сбегая с обшарпанного подоконника в прошлогоднюю выцветшую траву. Я уселся на запылённый подоконник и прислонился к оконной раме. За решёткой меркла суета в матовом цвете обрушившихся на пыльный город холодных капель.
Она подошла очень тихо… Как всегда. Она улыбнулась и поставила на подоконник кружку горячего чая. Я кивком поблагодарил её и уставился в окно. Мне вдруг непреодолимо захотелось прижаться к ней, почувствовать её дыхание, её пульс и трепет. Я повернулся к ней. Она стояла, покорно сложив руки на подоконник и смотрела на траекторию скользящих по стеклу капель. Я прикоснулся к её руке. Она была холодна. Как всегда.
- Поговори со мной…
Она взяла мою руку и посмотрела мне прямо в глаза.
- Согрей меня…