Скрежет ключа о замочную скважину отдался гулким стоном в тёмном подъезде. Я перебирал в голове цветные мысли, мерно отсчитывая повороты замка, которые мешали сосредоточиться. Раз, два, три… Передо мной распахнулась темнота, изрядно напичканная едкой, совсем не к месту, тишиной…
Я осознавал, что, как и сотни раз, переступлю грязный порог и войду в вязкую тьму. Порог. Раз, два, три… Сердце…
Дверь за мной со скрипом захлопнулась. Я не заметил, закрыл ли я её сам или же нет. Скрипнул пыльный пол прихожей, вторя моим неуверенным шагам.
Свет. Вот что было сейчас самым неуместным явлением. И его не было. Я удивился столь благостному стечению обстоятельств. Я хотел побыть один. Я жаждал быть один… Раз, два, три… неуверенных шага во мрак, наощупь по шершавой стене.
Ещё не успев сориентироваться в по-новому старом пространстве, я почувствовал терпкий аромат её духов… Она была здесь. Как всегда.
- Не зажигай свет, - раздался знакомый полушёпот.
- И не думал.
Меня парализовал этот голос. Я никак не мог к нему привыкнуть.
Нашарив пространство привыкшими к яркому свету глазами я увидел её бликующий тонкий стан в пробивавшемся сквозь завешанные портьеры свете предполуночных неоновых фонарей. Всё моё естество содрогалось в предчувствии её плавных уверенных шагов в направлении моей робкой фигуры.
В мгновение я ощутил её приближение. Прежде чем я успел это осознать, её руки плавно коснулись моих плеч, помогая мне избавиться от промокшего пальто. Я благодарно склонил голову в вязкость темноты, пытаясь угадать в ней контуры стоящей передо мной фигуры. Но ничего не мог разглядеть. Однако в то же миг я почувствовал лёгкое дыхание на своей шее, и мне этого было вполне достаточно.
- Скучал? – раздалось у самого моего уха дыхание, шелестящее и горячее…
- Безумно… - ответил я. Её присутствие волновало и будоражило меня…
Она одним лёгким и быстрым движением прижалась ко мне и наши губы слились в долгом чувственном поцелуе.
Она отстранилась от меня, и я перевёл дыхание, выпрямляя подкошенные ноги. Тенета сумрака становились прозрачнее. Я понемногу привыкал к темноте. Я разглядел отблески её полусмеженых глаз и шёлка её роскошных каштановых волос.
- Ты меня любишь? – спросила она лукавым тоном. Я чувствовал, что она улыбается.
- Обожаю… - прошептал я…
Она довольно хмыкнула и рассмеялась, высвобождаясь из моих объятий. Темнота поглотила её и она потерялась из поля зрения. Лишь тонкий шлейф её духов плыл в тишине по волнам темноты, заполнившей комнату.
В углу комнаты пронзительно зазвонил телефон. Я развернулся, улавливая в темноте мерцание красного маячка аппарата. Я, было, собрался сделать шаг по направлению к чьей-то необходимости во мне, но ощутил прохладное прикосновение тонких пальцев к моей замерзшей ладони.
- Не стоит. Побудь со мной.
Я не мог ей перечить. Боковым зрением я заметил на кухне тусклый рыжеватый свет зажженных свечей. Во мне что-то сломалось и я почувствовал умиротворение и покой, сопряженный с полным безразличием ко всему происходящему… Кроме одного… Кроме неё…
Она осторожно взяла меня за руку, и я в ответ, по-медвежьи неуклюже и грубо сжал от переизбытка нежности и иных чувств, которые царили сейчас в моём просторном сердце, её по-детски тонкие пальчики в свою жёсткую ладонь. Она стерпела и я, осознав это, сразу же ослабил руку. Она улыбнулась.
- Пойдём…
Она направилась за распахнутые двери в соседнюю комнату, где так же, как и всюду, бытовал сумрак.
Оседлав, по-ребячьи, задом наперёд поскрипывающий стул, она выдержала паузу, уткнувшись в сложенные на спинке стула руки, затем тихо и вкрадчиво, то ли предлагая, то ли прося, произнесла:
- Сыграешь?..
Меня рассмешила эта наигранная жалобность и я, сдерживая смех, заверил:
- Только для Вас, мадам!
Я нащупал стоящую неподалёку свою старую гитару и картинно прижал её к груди.
- К ней тебя я не ревную, - раздался её голос, немного печальный. Я понимал – она настроилась на грустный мотив.
Я сжал до боли знакомый гриф и, выдохнув, вступил «Одинокую луну», последнее мной написанное.
Она слушала молча, стараясь не дышать, каждое прикосновение моих пальцев к истёртой струне, каждый скрип стремительных аккордов. А я старался не сфальшивить ни на йоту, дабы не мешать ей пребывать где-то там, в своём пространстве Мира.
Когда прозвучал последний аккорд, я бесшумно отложил гитару в сторону. Не хотелось утомлять её своим псевдомузыкальным бредом.
Она молчала. Я привык к тому, что она никогда не оценивала и не критиковала моё творчество. Просто слушала и всё. Она прекрасно понимала, что большего мне не нужно…
Я поднялся и подошёл к ней, присев у стула, и взял её за руки.
- Ты завтра опять уйдёшь? – спросила она несколько холодно.
- Да. Ты же знаешь…
- Можно мне пойти с тобой? – спросила она, предвкушая ответ, несколько безнадёжно.
- Ты же знаешь. Лучше дождись меня здесь…
Она опустила голову. Повисла неловкая пауза.
- Здесь или где-то ещё… Обязательно дождусь.
… Обещай только… что… вернёшься…