Он снизошёл ко мне, когда я взобрался на вершину жёлтого холма, усыпанного камнями. Бирюза выедала глаза, чудесным образом контрастируя с мерклым золотом пожухлой травы. Он ловко спрыгнул на булыжник и задорно толкнул меня в грудь.
- Привет.
- Привет.
Он ничуть не изменился, подумалось мне. Он игриво улыбался, глядя мне прямо в глаза.
- Ты ничуть не изменился, - сказал я вслух.
Он рассмеялся, запрокинув голову, и потрепал меня по волосам. Воспалённые глаза выдавали в нём усталость.
- Ты снова за своё! – крикнул он, перескочив на соседний булыжник. – Ищешь признаки перемен во всех вещах Мира!
- Всегда внимателен к тем вещам, которые способны вселять страх, - ответил я и снова услышал его смех. Мне показалось, что он издевается и я отвёл взгляд.
- Скучаешь? – спросил он уже серьёзно, без тени усмешки.
- Нет.
- Грустишь?
- Да. Что-то вроде этого.
- «Светлая-светлая грусть»… затянул он знакомый мотив.
Я повернулся к нему – он снова улыбался. Меня стало раздражать подобное его поведение. Повернувшись к нему спиной, я нашёл подходящий камень и присел. Бирюза купола пересекалась червонными бликами угасающего дня, играя в изгибах рек, словно вспыхнувшие костры. Брёл закат.
Он вздохнул, чему-то усмехнулся сам себе и прислонился к остывающему камню. Было тихо. Очень-очень тихо.
У тетивы горизонта замерли в закатных ладонях парящие птицы, рассыпая крылами рыжие брызги по зардевшейся степи. Я залюбовался, убаюканный покоем.
- Что у тебя в торбе? - вдруг нарушил он безмятежность так внезапно, что я вздрогнул.
- Ничего. Книги.
- Они помогают тебе идти? – с издёвкой спросил он, осклабившись.
- Они помогают мне жить. – ответил я, пытаясь подражать его интонации.
- Какая разница!!! – вздохнул он, поднимаясь на ноги.
Мне стало в тягость его общество. Я начинал уставать от его придирок и насмешек. Я хотел сказать ему об этом, но он неслышно опустился на камень рядом со мной, запахнул плащ и закурил.
- Ты опять один…
Это не было вопросом. И я ничего не стал отвечать. Он молча вглядывался в запад, постукивая мундштуком трубки по ровному строю зубов, иногда затягиваясь и выпуская сизые струйки дыма в гулкую осеннюю тишину.
- Я помню – тебе не нравился дым…
Я махнул рукой, что означало безразличие к данному факту. Он усмехнулся.
- Это полыхает Мир!
Увидев, что шутки я не оценил, он снова затянулся и умолк.
Мы молчали.
Не потому что нам не было что сказать. Потому что уже всё сказано.
Он докурил, выбил пепел из чубука и поднялся. Я поднялся следом.
- Куда теперь?
Его удивило, что я заговорил.
- На восток. Хочу сегодня созерцать ещё один закат. А ты?
Я растерянно развёл руками.
Он захохотал. Не успел я понять, что его так рассмешило, как он швырнул в меня пригоршню мелких камней вместе со стеблями пожухлой осенней травы.
Я растерялся. Он усмехнулся, набросив на плечи лямки походной торбы и снова потрепал меня по голове.
- До встречи.
Он улыбнулся и вскинул руку в знак прощания. Затем повернулся спиной и, огибая камни, побрёл, пригибая стебли мёртвого ковыля.
Я вдруг отчётливо осознал, что что-то давно хотел у него спросить. Но на ум ничего не шло. Я окликнул его. Он замер и повернулся. Закат плясал в его седых волосах, перехваченных кожаным ремешком.
- А что у тебя в торбе? – спросил я и устыдился глупости и неуместности вопроса.
Он усмехнулся и произнёс.
- Свирель. Да сухие листья.