Любовь и … усталость.
Возвращаюсь с работы. День выдался тяжёлый… Открывая дверь общаговской секции, услышал крутую ругань…
- Работать с бетоном! 400 рублей за смену! Дудки! Пусть балерины пашут! Минимум: 1500 в день! И за эти гроши… работать?! – кричит Витя, сожитель нашей соседки, топая ножкой.
Ответить этому крику души по житейской причине некому. Его сожительница принимает душ… В душевой, как и положено, журчит вода. Виктор продолжает свой душевный монолог.
- Не пойду работать на буржуев! Пусть на них пашет…
Монолог молодого человека прервало моё, совершенно нежданное, появление.
- … работать не пойду!!! – кричит мужчина.
Я молчу, как у Чёрта на приёме. Этот самый Витя сидит уж более 9 месяцев на шее у своей сожительницы.
- Нет работы! – вопит Витёк.
- Чё Вы таки, Витя, кричите, как забеременевшая гимназистка? – здороваюсь я с соседом.
- За такие деньги… работать не буду! – отвечает мне сожитель моей соседки.
- И правильно поступаете! Ой! Но мне Вас, таки совсем, жалко…
- ???
- У нас очень, таки, просто! Кто не работает, тот не ест! Вы, Витя, наверное, очень просто голодаете?! – говорю я голосом товарища Ленина.
- ??? – молчит ошалевший «товарищ».
- И не вздумайте приступать к работе! От работы на руках может появиться мозоль! Вас, уважаемый Виктор, может и ведро с бетоном придавить, – говорю я, совершенно издеваясь.
Мой диалог прервало появление из душевой моей соседки Анны.
- Привет, Орлов! – пропела она, прикрывая свою наготу.
- Привет, Анна! – пропел я, рассматривая женское несовершенство.
- А я, вот… искупалась… Да, и усталость прошла… совсем… - поёт Анна.
- Анна! Я скажу тебе, да и твоему Виктору! Ты, душа моя, паши больше! А от сих забот, купайся чаще! – съязвил я.
- Ты чё болтаешь? – глаза женщины округлились.
- Я? Просто, таки, удивлён…. Твоему Витьку… не мыться уже года два!
Мы расстались совершеннейшими недругами…