ВСТРЕЧА В ЛЕСУ.
Мальчик остановился, он потерял из виду того, за кем шёл. Густые кусты мешали ему ориентироваться. Идти нельзя,надо ждать, когда сквозь листву мелькнёт жёлтая футболка. Он прислушался, надеясь услышать движение, звук шагов, треск сухого валежника. Лесных звуков мало, н нужного не слышно. Справа раздался приглушённый шум падающей ветки, и снова тишина.
- Хитришь, хочешь, чтобы я выдал себя. Фига тебе с маслом.
Мальчик залёг в черничник, стараясь, всё же увидеть между зарослей футболку желтого цвета, в том направлении, где только, что упала ветка.
Так оно и есть, но в другом направлении, мелькнуло что-то желтое. Паренёк остановился, замер. Своим движением он выдаст себя. Слух сослужил ему добрую службу. Он уловил слабые потрескивания. Это осторожные шаги по лесной подстилке.
"Перестал бояться, или нарочно шумит? Хочет, чтобы я потерял бдительность. Не выйдет, я профессионал, не хуже тебя. Кто ответит, почему он идёт не по тропинке, а осторожно сквозь заросли? Обычно, в самоволку ходят к озеру по любой тропе, всё равно они все приведут к озеру. Терпение, и я узнаю, куда ты, и зачем ты? У меня и так полно доказательств, кто ты такой. Опять, вышел на тропу, пошёл назад. Шагов не слышно, идёт по тропе, мелькнула футболка, на месте не стоит. Подождём, сейчас должен пройти мимо меня".
Мальчик лёг на землю, накрывшись низким кустиком голубики, снова напряг свой феноменальный слух.
"Вот он прошёл мимо, и ничего не заметил. В десяти метрах, в низине, остановился. Почему?".
Мальчик приподнял голову, к слуху присоединилось зрение.
"Ага, вот оно что! Новости. Он не один. Он шёл сюда на встречу. С кем? Сейчас узнаем. Ба! Знакомые всё лица. Если, ты сатана, то кто ты, тогда? И зачем вам встречаться здесь, в лесу, втихаря? С таким успехом, можно встретиться и под окном синего домика, и говорить о чём угодно. И так, что имеем в осадке? Этот, точно дьявол в плоти, тот не похож. О чём они говорят?
Не слышно. Отвернулись. Странно, надо всё Юрке рассказать. Надо же, тот орёт на дьявола, не может быть такого, я не стерпел бы. На то, он и бес, играет с ним, не хочет выдавать свою сущность. А как, тот разговаривает с ним, не фига себе, еще и по шее дал. Он, что не соображает, кому дал по шее? Скорее всего, не знает.
Что-то требует с Лёхи. Лёша весь преобразился, жалкий вид, он его боится. Тот-то вообще кретин, на половину с дебилом, не может претендовать на лидера, тем более на роль сатаны. Сила есть, ума не треба. "Лёха" с ним играет. Надо что-то услышать,с десяток слов, а Фа-Фа разберётся" Французик, как мышь, бесшумно подполз ещё ближе.
«Дальше нельзя, заметят, и вся миссия провалена».
Выставил два своих «локатора». С десяток слов он уловил: не бойся, бумажник, лагерь. Остальные слова сплошной мат. По тембру голоса, Миша определил слова Малафеева - не знаю, не помню, забыл, честное слово, там нет, я смотрел, постараюсь ещё. Мат был, но не такой сочный, писклявый подростковый. Снова заговорил дебил:
"Как хочешь, моё дело маленькое, сам знаешь, убью, зараза». ... Вот, это да! Это, уже угроза. И кому! Непростительная ошибка дебила, но они расстались относительно мирно". "Лёха" пошёл в сторону озера, кретин - дебил в лагерь. Миша посмотрел на часы, и пошёл за сатаной.
МВД И ОБХСС.
Полковник сидел за столом, изучал документы. Многие бумаги он уже видел. Бегло просмотрев очередную пачку бумаг, отложил её на край стола, принялся за другую. В дверь постучали.
- Войдите, - сказал полковник, и снял очки.
Дверь открылась, в кабинет вошёл Василий Аркадьевич
- Что вы? В свой кабинет, и со стуком.
- Аким Сергеевич, эти двое пошли, поспят до 12, в персоналку, отдельно от всех. Скоро отбой в лагере. Мы не подумали, как трубить? Мой шалопай уже наверно спит, не будить же?
- Пусть спит, я ещё разок вас выручу. Им всю ночь не спать, пусть поспят.
- Аким Сергеевич, наконец-то мы вдвоём. Что скажите, глядя на это?
- Да всё ничего, вот авария лесовоза, чуть всё не испортила. Слава богу, ребята все живы, здоровы, и те средней тяжести. Видишь, Василий, ниточки опять к тебе в лагерь ведут. Мы год за ним ходим, и он всё уходит от нас, нет прямых доказательств. Обидно.
Значит, плохо работаем. Он «своих» сдаёт, свою шкуру спасает. До чего дошло - детей в своих махинациях используют. Твои пацанята, молодцы, такой спектакль играют, лучше, чем в театре.
- Так и сценарий их. Это мой шалопай, только он мог такое выдумать.
- Если у нас не получится, нам не сносить головы. Оба виноваты будем. Мы их план сценарий одобрили, и приняли к исполнению. Одного не учли, что он решится на похищение детей.
- Честно говоря, и я не ожидал. Самое интересное, что до твоего звонка в Управление, там уже знали о похищении мальчиков, и это третий у тебя по счёту случай. Всё задействовано у них.
Ты, Василий не беспокойся, никто с тебя звёздочки снимать не будет. Пацанов не найдём завтра на поклон к Потапову за кинологами. Прокуратура разобралась. Потапова здорово подставили. Кто-то сидит ещё выше. Мы будем искать официально, вплоть до Всесоюзного розыска. Пока всё по плану.
Завтра, только будет результат. Не зря мы просили разрешение, и нам дали добро задействовать законспирированного агента.
- Это громко сказано. Ему до агента расти и расти.
- Понял, напрашиваешься на комплимент, пожалуйста. У тебя в лагере все ребята хорошие, особенно твой. Фа-Фа его все зовут. Смышлёный пострел во всём.
- У них здесь у каждого ярлык, кличка, как на зоне. И откуда эти зэковские манеры?
- Это не ярлык и не кличка, у них псевдонимы. Мне дружка твоего сына жалко. Он ничего не знает, играет в нашу игру, в игру сатаны, сам того не догадывается.
- Это мой пострел. Как завернул! Интрига за интригой. Вожатый молодой, его
тёзка, нервы железные потом всё поймёт,что это всё на пользу дела. Жалко, у него на семейном фронте большие неприятности. Сколько тайн на его голову в раз свалилось. Пришлось капитану ему все семейные тайна открыть. Я сам это узнал, только сегодня.
- Какой он сирота, чудесная семья, столько друзей, вчера такой подвиг совершил у всех на глазах. Газета "Комсомолка" обещала, заметку на пятнадцать строк, мы настояли на тридцати. Завтра посмотрим. У него ещё больше друзей станет.
Отличных ребят, ты на дороге подобрал, и Олег молодчина. Нервы их - это не нервы, подростковая впечатлительность и максимализм. Теперь о деле. О том, что у нас есть один очень скрытый агент, знают: ты, я и твой Юрка, больше никто.
Он опытный парень, можно сказать, пацан ещё - на всех "зарницах" первые места во всех лагерях занимал. С малолетства готовим кадры, но не надо забывать он несовершеннолетний, и у него должно быть детство. Поэтому, нам его прикрывать ещё больше, чем другую агентуру. Твоему разведчику справиться очень сложно. Сложную задачу мы перед ним поставили. Как будем его прикрывать?
- Да, да... Мой, только моргает, считать, правда, умеет. В итоге, всё равно в кучу вступит.
- Не хай сына своего. Сегодня он первую скрипку играет. А этот "кремень" за три года ни разу не засветился. Вот тебе и пацан. Без него нам это "осиное гнездо" не накрыть бы. Пахан всё равно, ускользнул. Умный, сволочь.
- «Не умный», а крыша у него ещё выше.
- Куда ещё выше.
- Вот, этого я не знаю, на это есть другое ведомство.
- Комитет?
- Комитет, такими делами не занимается. Это наша работа.
- Да! Крепко сидят. По крупному, там «крутят» миллионами. И всё в свой карман. Им ничего не стоит подпольный цех сдать. Им, только плюс в актив. Кого надо уберут во время, вплоть до Лефортово. Остальные - это шушера. Они о себе пекутся, о своём капитале.
. Всё мало им, хапают, всё хапают, и всё законно получается. Теперь за детей взялись, растлевают наше будущее. И эти звери среди нас, мы им честь отдаём, за руку здороваемся. У них в руках всё: они выше сидят, выше звания, у них вся информация, кадры, деньги, кабинеты. Тюрьмы по ним давно плачут, а мы "ряпушку" ловим, своих детей подставляем. Для чего комитетчики?
- Шпионов ловят.
- Я и забыл, что они шпионов ловят. У нас руки связаны, техники не хватает, подножки со всех сторон. Карманника поймаем, целый день бумаги мараем, а он кнопку нажмёт - этого брать, этого отпустить.
- Результат-то есть. Это, даже не синица. Не спугнуть его надо. По нашим данным, его собственный внук спёр у него бумажник. Он звонит нам, и приказ - через час мы отпускаем без допроса его внучатое чадо, а денег в бумажнике уже нет, и какой-то маленькой записной книжечки нет.
Какой не знаем, но он все силы бросает, найти этот блокнотик. Ясно, там был вещ док. Без этого блокнотика нам его не взять.
- Там банковские счета в Цюрихе?
- Всё может быть. Он боится, нервничает, там их имена, свои шкуры спасают. Мальчишек похитили не своими руками, конечно везде подставные, и ниточки рвутся. Девчонку изнасиловали, убили - ниточка порвалась. Насильник, убийца - пешка.
Задержали, а у них адвокаты, нам бы таких прокуроров. Суды пора менять. Кого не надо, тех оправдывают. А кто сидит? Народ сидит, бандиты гуляют. И бандиты сидят, тысячная доля от «гуляющих» на свободе. Так там у них санаторий.
Неужели ваше ведомство не может, в тюрьмах порядок навести? Вся охрана купленная. В камерах убирают не угодных, и где? За решёткой, а охрана не хрена не видит. Так, что я за твоих мальчишек боюсь.
Не помню, кто сказал "сатана там правит бал". Озверели они там наверху, глаза зальют и мычат. И не возьмёшь их, ни на службе, ни на даче. Они все свои грязные дела поручают отморозкам. Если мы шлёпнем, им и хорошо, концы в воду, не надо искать других отморозков, убивать первых.
- Знаешь, чего я больше всего боюсь?
- Ты, за детей боишься, знаю.
- Это, само собой разумеется.
- Тогда, чего?
- На смену отморозкам, профессионалы могут придти.
- Как в Америке? Отвлеклись мы с тобой. Это всё лирика на прозу похожа. Мой конспиратор выдал ценную информацию. Этот блокнотик-книжечка с фамилиями и бан-ковскими счетами, где-то у нас в лагере. В прямую взять нельзя.
Дети не понимают всей серьёзности и ответственности. Для них, кто украл, нашёл эту бумажку, они из неё сделают самокрутку, и выкурят. Местные вашего Олега, под видом ревности, прощупали всего, обыскали. Эти не местные, эти бандиты профессионалы других будут трясти, и дойдут до нужной им книжечки.
Для отморозков это тоже простая бумажка, им приказали, заплатили, они и не вникают в суть. Их сегодня взяли на кошельке всех троих. Пахан хитрый, знает, что делает, знает, что кому поручать, они, и попались по указке.
- Почему, так думаешь?
- Они, так топорно работали, Олег свидетель, он их в лицо признает. Не зря у хозяина прозвище "сатана".
- Слушай, Аким Сергеевич, я, конечно, многое не знаю. Мне не докладывают, сам под "колпаком у Мюллера", но нам, в самом деле, пора разобраться с нашими чудесами. Мой пострел не мог все эти фокусы организовать. Так показывает фокусы по мелочи, с картами.
- А мы что? Заодно, и эту версию прокрутим, я здесь в качестве представителя церкви - отец Аким.
- Вдруг, в самом деле, есть связь...
- Какая, ещё связь? Сынишке простительно, начитался белой и чёрной магии. И ты туда же? Ты, прости, кто? Полковник, вот и будь полковником министерства внутренних дел. И хватит сыну байки про сатану сочинять, про колдунов, про Италию.
- Не, Аким, так не пойдёт. Про сатану я согласен, остальное чистая, правда.
- И колдун?
- Представь себе, монах такой в Италии живёт. Так, это не я ему байки про сатану травлю, а бабка. Они, как сойдутся, как начнут, оккультные науки изучать, обряды, заклинания.
- Так, так, так, у полковника МВД дома оккультизм.
- Я ей сделал замечание, не порти внука, а она перекрестит меня и внука и за своё: он посланник, он один с сатаной борется, а вы менты, это она про нас...
- Знаю, что про вас.
- А менты ничего не видят, что твориться у себя под носом. Ты представь себе, только, если наш "сатана" и Юркин "сатана" одно и то же лицо.
- Это Василий, уже перебор. - Я сказал, представь. Можешь, не представлять, иди, труби отбой.
МИША И АЛЁША.
Деревья разом, расступились, открылась ширь озера. Миша остановился в кустах. До воды метров сто. Здесь был участок камней и камышей. Впереди, не доходя полпути до воды, Французов увидел Алексея.
"Куда он идёт? Зачем он идёт к воде?"
Миша не выдержал, и вышел из кустов.
- Эй, Лёха! - крикнул он, и побежал навстречу.
- Погоди, я к тебе.
Алексей остановился, стоял, ждал, не оборачиваясь. Это удивило Мишу.
- Что ты, здесь делаешь? - спросил он.
- Гуляю, а ты? - спросил Лёша.
- И я гуляю. - Чего за территорию свалил?
- Тебе-то что. Надо мне.
- Лёша, я всё видел. Что ему от тебя надо?
- Не твоё собачье дело.
- Он тебе угрожал. Что он хочет? Что требует?
- Вот, кто у нас шпионит. Кому докладываешь? Своему Юрику, а он отцу, а тот дальше? Сексот!
- Ничего я не шпионю, - стараясь уходить от повышенного тона, ответил Миша.
- Я, просто гуляю, а ты шпионишь.
- Ты Валерку боишься?
- Нет, не боюсь, я ему должен кое-что.
- Лёха, как ты, думаешь, есть на свете сатана?
Миша сам не ожидал от себя, что задаст такой вопрос.
- Чего спрашиваешь, если знаешь?
- Я не знаю. - А я знаю. - Есть? Где он?
- У нас в лагере все знают, а ты с луны свалился?
- Честно, не знаю.
- Сказать? Миша обалдел, и кивнул головой.
- Это твой дружок Юрка Фасолин.
"Ну, хитрец", - сказал, про себя Миша.
- Теперь буду знать. Лёшь, чего, ты всё-таки свалил?
- Не спрашивай, кошки в душу насрали.
- Это, как кошки?
- Все вокруг продажные шкуры, каждый только за себя, врут на каждом шагу.
- Лёха, ты про что?
- Ни про что, настроение паршивое. - И у меня такое бывает
- Миша подошёл ближе.
- У меня сегодня день рождения, а на завтраке и не вспомнили, даже Василий Аркадьевич. А как у других, и торт испекут, и поздравления. Им на меня наплевать, меня не обязательно поздравлять
- Лёха, поздравляю тебя. Сколько раз за уши потаскать?
- Да, ни сколько. Спасибо, что поздравил, ты единственный.
- Ты, уже взрослый, четырнадцать стукнуло, а я ещё пацан ...
- Хватит мне мозги компостировать, что нужно от меня? Зачем за мной следишь?
- Я честно, тоже свалил, просто так. Честно.
- Знаю, твоё честно слово. Давай на чистоту.
- Давай.
- Хитрый, ты, как Юрка твой. Загадочки любишь.
- Люблю голову поломать.
- Хочешь, еще поломать?
- Хочу.
- Помнишь, ты с Юркой поругался, в ту смену. Он в чём-то тебя уличил ещё?
- Помню. - Из-за чего не помнишь?
- Нет.
- А говоришь, помнишь. Врёшь!
- А, вспомнил, - стал выкручиваться Французов.
- Давно бы так. Это, вы из-за меня поругались.
- Из-за тебя?
- Ты, Мишка, две записочки написал, а я третью.
- Так, это ты?!
- Представь, у меня почерк красивый. Мне интересно, как ты изворачивался. Как, ты плакал на качелях, а Фа-Фа бочку на тебя катил.
- Ты, в той записке написал, что всё про нас знаешь?
- Знаю. - Что знаешь?
- Не заплачешь? Как вы в лес ходили к шалашу, и чем вы там делали. - Видел? - Я знаю.
- Что ещё знаешь?
- Знаю, как вы на следующий день туда ходили с Танькой, и что там делали. Сначала ты, потом он. Потом вы на озеро пошли. Вас Буратино спугнул с Мальвиной.
Миша обомлел. Он не мог, как Фа-Фа, молниеносно переработать, эту компрометирующую их, информацию. Он стал задавать стандартные детские вопросы.
- Откуда знаешь?
- Секрет.
- И я знаю, про тебя, ты сам с Танькой.
- С Танькой все, кому не лень. Ты просто так сказал наобум. А я всё про вас знаю, перечислить?
- Про что? - Всё про вас.
- Кто ещё, знает? Про нас,- спросил Мишка.
- Боишься? Пока, только я.
- Что, значит, пока?
- Ты, на «лоха» не похож.
- Лёха, что ты хочешь, за моё молчание?
- Моё молчание дорого стоит.
- Сколько?
- Мне денег не надо. У тебя, их и нет. Давай так, молчание за молчание.
- Ты про что? Я ничего не знаю.
- Не дури, меня не обманешь. Подумай.
- Согласен.
- Другое дело. Хочешь, я скажу, что никто не знает, ни ребята, ни Василий Аркадьевич, даже твой везде ссущий Фа-Фа.
- Юрка всё знает.
- Этого он не знает.
- Что он не знает?
- Помнишь, тот день, в ту смену, когда дискотеку прикрыли, на следующий день Светлану попёрли, после дискотеки посторонних ловили с милицией?
- Помню. Так это сама Светлана и придумала, не было ни каких посторонних. Она бочку катила на Вихрова и Столицына.
- И правильно катила. Я их тоже, видел.
- Никто не видел, а ты видел?
- И она видела, и я видел.
- И кто это были?
- Это они и были: Столицын и Вихров.
- Выходит, они ловили сами себя? - Правильно думаешь. В ту ночь было два Вихрова и два Столицына. Настоящие ловили свою голограмму, изображение, свой несуществующий в этом мире облик. Поэтому и не поймали сами себя.
- Где, ты был в ту ночь?
- Я был в лагере ... Вообще это тебя уже не касается. Не твоего ума дело. Искупнёмся?
Алексей подошёл к самой воде, снял жёлтую футболку и штаны.
- Здесь глубоко? - Боишься?
- Я плохо плаваю.
- А я, подумал, ты меня боишься.
- Я глубины боюсь, а не тебя.
- А ты, не бойся, здесь мелко, раздевайся.
Миша разделся, вошёл в воду по колено.
- Лёха, у тебя плавки Фасолина Юрки?
- Да, а что?
- Да, так, - ответил Миша.
- Так надо. Меня в них никто не найдёт.
Алексей прыгнул в воду.
- Лёха, дно достаёшь?
- Здесь всего метра два. Давай плыви ко мне.
- Я подожду тебя здесь.
Лёша проплыл до выступающего из воды камня, встал на ноги. Снова нырнул, поплыл к Мише.
- Знаешь, что я хочу? - сказал Лёша, когда вышел из воды.
- Знаю, избавиться от меня.
- На кой ты мне нужен.
- Когда в лагерь пойдём?
- Иди.
- Чего я один? - ответил Французов.
- Ты, и настырный, нельзя быть таким. Юрика своего заколебал своей ревностью, теперь меня хочешь. Знаешь, как вас старшие называют? Голубенькие.
- Это неправда.
- Я-то, знаю. Я всё про вас, знаю. Хочешь, правду скажу? Молчишь. Хочешь, сказку расскажу про одного удальца и бабу Ягу. По глазам вижу, что хочешь. Я знаю, чего ты, хочешь. Ладно, слушай сказочку. Начало стандартное, жили - были, и так далее...
- И что дальше?
- А дальше, он и говорит: избушка, избушка, повернись к лесу передом, ко мне задом...
- Наоборот. - Так, то в сказке ...
Алёша стал пристально смотреть в глаза Мише ... и Французов стал подчиняться незримой силе. Он повернулся к лесу лицом, и облокотился о камень обеими руками.
"Лёха" стоял сзади ...
Миша стоял, и терпел, ... смотрел в тёмный лес...
- Вот и сказочке конец, одевайся, - сказал Малафеев Лёша.
- Мы так не договаривались, - сдерживая слезы, сказал Французов.
- Конечно, не договаривались. Теперь ты, будешь молчать. Миша, ты русский? Можешь отвечать.
- Русский. - Чего фамилия французская?
- У тебя фамилия ещё интересней.
- Значит, ты русский? Так, вот, у вас русских удивительная феноменальная способность делать из своей победы, своё поражение.
- Ты говоришь, словно, ты не русский.
- Сейчас, я русский.
- Причём тут победа, способности, поражение?
- Умный, а до этого не допёр. - До чего?
- Вы, русские, меня, почти, победили, я думал всё, кранты. Ан, нет. У одного язык, как помело, у другого ...
- У меня?
- Да, у тебя. Ты, маму родную продашь, дай приятное получить. У тебя великое желание всё самому познать. Вам посланник говорил - молчи, нельзя, а вы проговорились, и всё насмарку. Вы оба мои. Тебе всего 12 лет, а ты столько уже нагрешил. Боишься, в лагере узнают, какой у нас любимчик - чемпион.
Правильно, про вас говорят: «Пара голубых развратников».
- А сам? - А я с девочками, любезный. Одной ребёночка сделал, а может и не одной. А отвечать вам, голубки.
- Я не «голубой». - Ещё какой! Может, ты хочешь, со мной поссориться?
- Нет. - Тогда,помалкивай.
- Я, просто любопытный, как ты, хочу всё, знаешь?
- Тебе, этого не понять. - Разберусь как-нибудь.
- Зачем, тебе человечек, это знать?
- Я человек, и мне это интересно.
- Я по твоим глазам вижу, всё, всё, что мне нужно от тебя.
- Ты, и у всех, так видишь?
- Раз плюнуть. - Ты, как Фа-Фа, уникальный.
- Он плюс, я минус.
- Я ноль? - Вы все нули, зачем вам, только голова дана?
- Ты, знаешь, о чём я сейчас думаю?
- Сейчас узнаю, ты мне сам всё и расскажешь.
- Я? - Садись, и с самого начала, что вы там придумали? Вопрос первый, зачем Юрка у меня взял очки? - Не знаю.
- Кто с вами приехал? С бородой.
- Это священник, будет освещать лагерь. Остальное не знаю.
- Понятно. Что ещё знаешь? - Я знаю ...
Прошёл час. Малафеев "Лёха" сидел, и слушал всё, что ему говорил Французов. Прошёл ещё час.
Вдруг сзади, совсем рядом, что-то зашипело, и в небо взлетела белая сигнальная ракета.
- Что, это такое? - придя в себя от гипноза, спросил Французов Миша.
- Не знаю, мне всё равно.
"Лёха" посмотрел на часы, - какая точность.
ВЕДРО И КРИВОЙ ГВОЗДЬ.
В кабинет влетел Владимир вожатый первого отряда.
- Нашли? Первое, что спросил начальник.
- Василий Аркадьевич, там, на озере километра три вверх, белая ракета.
- Василий, где твоя ракетница? - спросил Аким Сергеевич.
- В сейфе. - Проверь
- Я её видел до ужина. Василий Аркадьевич подошёл к сейфу.
- А оружие? - снова, спросил отец Аким.
- Я в лагерь оружие не беру, оно у меня дома.
На боковой стенке шкафа, на гвоздике висел пиджак. Начальник сунул руку в боковой карман. - Ключи! - Что ключи?
Василий Аркадьевич сунул руку в другой карман.
- Испугался, даже. На месте.
Привычным движением Он открыл сейф, порылся в бумагах.
- Вот она кобура.
Достал кобуру, и по весу понял, она пустая. Понял это и Аким Сергеевич.
- Бардак, у тебя, дружище. Сейф без шифра, ключ в пиджаке в кармане, не знаешь в каком. Пиджак на гвоздике, бери, кто захочет. Кто имеет доступ в кабинет и к сейфу?
- В сейф, только я.
- Выходит, не только ты. Спрошу по-другому. Кто может?
- Практически любой.
- Бардак. В таком случае три вопроса: кто, кому, зачем?
- Если узнаем кто? Узнаем, кому, и зачем?
- Как просто, это у тебя. - Сиди, сейчас узнаем, кому был сигнал, - и Василий Аркадьевич вышел из кабинета. На крыльце сидел Владимир.
- Как в лагере?
Не дождавшись ответа, начальник пошёл в сторону столовой. По пути он повернул голову, взглянул на пожарный щит. На щите одно ведро висело криво. Это был сигнал - подойти ближе. Начальник подошёл, поправил ведро.
Справа вверху был второй контрольный знак, его издали не видно, на тот случай, если ведро случайно будет криво висеть. И так, он посмотрел на кривой загнутый гвоздь, он был, повёрнут направо вниз.
"Всё понятно - в тайник лазил Юрка за ключами от кабинета, может, он и ракетницу взял? Нет. Это уже будет игра против меня. Надо проверить тайник".
Этот тайник они придумали вдвоём, три года назад. Он был хитро расположен, что в него можно залезть при всём народе, и незаметно для всех взять ключи.
"Ключи на месте, тогда зачем он повернул гвоздь? Что это такое?"
Начальник сунул руку в тайник, и достал ... кобуру с пистолетом.
"Это Юрка, специально, домой заехал. Надеюсь, Вихров не знает. Зачем? На всякий пожарный случай, будет ответ, он выкрутится".
Василий Аркадьевич вернулся в кабинет.
КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ
- Ты спишь? - Конечно.
- Тогда, слушай. Ты знаешь, что все люди - это машины, биомашины, автоматы? Пульт управления у всех людей в голове - это мозг. В Японии смастрячили ЭВМ, маленькую, со спичечный коробок - компьютер называется.
- Ты, это к чему?
- Слушай дальше. Я объясню, как избавится от сатаны. Моя теория. Новая.
- Новейшая, гриф секретности за номером сто. - Да, ну?
- Вот, тебе и да, ну. Когда папа с мамой начинают делать деток, объяснять не буду, знаешь как.
- Я раньше тебя это знаю. - Молодец, что знаешь. Всё происходит на генном уровне, папа дарит свои гены маме, и она их держит у себя...
- Ну, ты и образованный, тёзка, нечего сказать.
- Тем самым папаша запрограммировал мамашу на ребёночка, своими генами. Они и есть программа. Ты, меня понял, юноша?
- Я без твоих объяснений это знаю, программист.
- Ты, не всё знаешь. - А ты, всё?!
- Если ребёночек, будущий человек с компьютером в голове, то этого человечка и программируют в тот самый момент? Ночью в час «икс».
- Что из этого вытекает?
- Что вытекло, то и вытекло.
- О чём, пошляк, думаешь? Я про генную инженерию говорю.
- Ну, и теория. Сам придумал? - А что? Чем же плохая? Слушай дальше. Любую ЭВМ можно перепрограммировать. - Я почём, знаю. Наверно.
- Можно, доказано, и не мной.
- Хочешь, сказать, что и человека можно заново перепрограммировать? Ерунда. Человеку достаточно одного раза и на всю жизнь.
- Догадливый. Хвалю. Верно, думаешь. Я не собираюсь полностью менять в человеке программу, бог всё, что надо до меня сделал. Это не к чему.
Если человек по своей сути дурак, то его можно перепрограммировать, не меняя программу. Просто поменять минус на плюс в его башке, в его мозгу, и получится дурак, но «умный», понял? Инопланетяне у нас всё воруют, и у себя там эксперименты ставят, плюс на минус заменяют.
- Юрка, я серьёзно. - Как, ты Дёмина накачаешь новой программой, я хочу знать? Из него «умный дурак» не получится.
- Да, не программой, а поменять потенциал, и всё, порядочек. Как и в первый раз, в первом случае.
- Понял, ты инопланетянин, и меня уже пытался перепро... плюс на минус переключить. С первого раза не получилось, хочешь повторить свой эксперимент. Решил подстраховаться второй раз? У тебя длинная прелюдия. У меня и так мозги от тебя поехали в разные стороны...
Признавайся, плюс на минус мне переделал, я был умный, а теперь?
- Не опошляй великое открытие. Если, ты стал глупый, ты до этого в жизнь не додумался бы. Значит, результат на лицо - положительный.
- Спи, давай, экспериментатор.
- Не хочу, слушай дальше.
- Слушай, сам не боишься, завтра дураком проснуться? Спи, давай.
- Ты, ничего не понял. Я боюсь короткого замыкания.
- Это, когда искры?
- Да, и много дыма.
- Сейчас у тебя из жопы дым пойдёт. Спи полудурок.
- Ты, опять ничего не понял. По моей теории можно сатану переключить на хорошие дела.
- Фафаня, я всё понял. Сегодня поймаем сатану, ты ему плюс на минус, а потом всех дураков ты переделаешь в гениев. У меня последний вопрос, может, тебе уже самому поменяли полярность? Теория у тебя классная.
- Что, ты в этом понимаешь. Давай спать, раз ничего не понимаешь.
- Я давно сплю.
Пять минут была тишина. Через десять минут Фа-Фа поднялся над землёй.
...
Слева была Ока, ветер дул с запада. Он полетел навстречу ветру. Посланник искал своего друга, чтобы взять его в Лугано, на чудный берег Альпийского озера в Швейцарии, показать его специалистам. Затем махнуть в Лозанну, но пришлось возвращаться на берег Серебрянного озёра у посёлка Хилово.
Он открыл глаза. Тёзка был рядом. Во сне его не было, значит, он не спал.
- Ты спишь?
- Ещё слово, и ты завтра, точно будешь дураком, и всю жизнь смеяться.
Через десять минут они оба вдвоём перелетали Днепр, приближались к Карпатам. Летели на Запад, навстречу ветру...
КОФЕ НА ВОДЕ.
Ракета быстро погасла, стало темно. Миша замолчал, он поёжился от вечерней прохлады, стал тереть руки. Чувствовал себя он странно. Никак не мог вспомнить, что было пять минут назад.
Белесый сказочный туман, лес вдалеке, какая-то обида на Лёшу, странный с ним разговор. Туман в голове рассеялся, ушёл в сторону, а Лёшкины глаза оставались в памяти. Это странное забытьё, которое длилось, он не знал, сколько времени, не давало Мише покоя. Всё это время вылетело из его сознания.
Миша разогнал мурашки на руках, вошёл в своё прежнее русло, вспомнил события, до того, как Алёша вошёл в воду. Алёша сидел на камне, поджав колени к подбородку, и обхватив ноги руками, смотрел немигающими глазами на озеро.
Его глаза продолжали странно блестеть. Миша осторожно приблизился с боку, заглянул ему в глаза. У Алёши глаза были в тени. Миша увидел, как по щеке Алёши текла слеза, он молча плакал, что сильно удивило Французова.
"Что с ним?" - задал себе вопрос, про себя Миша. "Во первых, что со мной? Это важней. Похоже на гипноз. Почему, я не сопротивлялся этому? Я, умудряюс Юрке сопротивляться, когда он пробует меня загипнотизировать. Ничего не помню. Помню, что-то невнятное, нёс какую-то чушь. Что я ему говорил? Что в это время делал Лёха? Он же сатана.
Вдруг он меня ... Какой позор! Не может быть! Он меня, наверно, заколдовал? Я ему ни в чём не сопротивляюсь, всё ему поддакиваю. Странно. Я понимаю кто он такой? Он бес, а моё отношение к нему вдруг сильно изменилось, я перестал его ненавидеть. Исчезла отчуждённость. Что произошло? Почему Лёха изменился? Нет! Он не изменился, он остался бесом. Изменился я, под его влиянием.
Вот, в чём вопрос. Он меня физически и морально одолел. Это конец! Нет, не конец. Он меня не одолел духовно, в душе я против него, против дьявола. Не поздно? Меня учил Юрка сопротивляться дьяволу. Это тяжёлая наука. Надо постараться всё вспомнить, где я дал слабину, и меня одолел бес. Мой язык!
Правильно говорят, язык - враг мой. Теперь он всё знает... Он меня заставил. Он знает ... Нет, не всё. Меня учил Юрка ещё и другой науке. Учил, всякую ерунду говорить, лапшу вешать на уши. Это тоже наука.
Ею многие владеют. Учил, как уходить от опасных вопросов, как менять тему разговора. Этому я, кажется, чему-то научился. Только, я могу на равных пререкаться с Юркой.
Может, это в какой-то мере, и сыграло спасительную роль, и я не полностью поддался чарам беса? Много я ему лапши понавешал, но и правды много наговорил, но бес не знает главного. Моего задания, а я его ещё не выполнил.
Вдруг, я и это сболтнул? Он меня уделал по всем статьям. Ещё не двенадцать. Надо терпеть. В двенадцать нас пойдут спасать. Почему не раньше? Это для того, чтобы я выполнил своё задание ..."
Налетевший с озера ветер принёс звук моторки. Миша стал всматриваться в озёрную даль. Из-за поворота на той стороне появилась моторка. Она быстро неслась в их направлении. Миша забеспокоился.
"Неужели двенадцать, так быстро пролетело время за трепотнёй. Алексей продолжал неподвижно сидеть на камне, и смотреть на приближающуюся моторную лодку. Французов разглядел в лодке двоих, одиого на корме, второго по центру.
Лодка быстро приближалась, мотор заглушили. По инерции лодка доплыла до камней, куда плавал Лёха.
- Э! Молодёжь! - донеслось с лодки. - Это, вы ракеты пускаете; Кто такие?
- А вы, кто? - крикнул Лёха, соскакивая с камня.
- Мы местные, а вы? - Мы, тоже.
Мужчина по центру достал вёсла, и лодка причалила к берегу. Миша увидел на мужчине с вёслами, милицейский китель, а на скамье рядом, милицейскую фуражку. Второй на корме, был в брезентовой куртке, непонятного цвета, и формы. Первый ловко вылез из лодки, и по камням подошёл к мальчикам.
- Так, молодёжь, что делаем в такое время? Спать давно пора.
- Гуляем - ответил Миша.
- Значит, гуляем? Одни? - спросил милиционер, обходя камень.
Он что-то поднял.
- Что, это такое?
Мальчики посмотрели. В руках у милиционера была пустая банка.
- Банка, пустая банка.
Мужчина в кителе понюхал банку.
- Я вижу, что банка, не делайте из меня дурака. Что в банке?
Затем он подошёл к Лёше, и посмотрел ему в глаза с очень близкого расстояния. - Дыхни.
Алексей дыхнул. - Теперь, ты.
Миша дыхнул - Глазки покажи, бензин нюхал?
- Ничего я не нюхал. - Что было в банке, спрашиваю?
Он ещё раз обошёл камень, банку выкинул. - Где бутылка?
- Какая?
Внимание милиционера, что-то привлекло на камне. Он нагнулся, потрогал, что-то пальцем.
- Так! Молодые и ранние. Где девочки? Или вы без девочек? Вот, что слизняки, я знаю, вы из лагеря, по всем приметам вы.
Нам некогда за вами бегать, искать вас, живо в лодку, - и обращаясь ко второму в лодке, громко сказал, - заводи, отвезём, сдадим, и к двенадцати успеем, иначе шлюз закроют. Сколько можно рыскать. Хорошо, что не далеко убежали. Заводи.
Мальчики под конвоем залезли в лодку, расположились на носу. Второй мужчина завёл мотор, опустил винт в воду. Лодка поплыла, оставляя за собой пенистый бурун.
- Куда, вы нас? - поинтересовался Алёша.
- Куда надо, туда и доставим. Будет вам по первое число от начальника. Добегались.
Мише не понравилась интонация, с которой говорил милиционер.
- Мы, и без вас уже собирались, возвращаться к ужину.
- К ужину. Долго собирались. Время, знаешь, сколько? Сидите, раз попались. Мы вас с пяти часов разыскиваем. Вторую канистру заливаем. Завтра, хотели водолазов вызывать. Дел у нас больше нет, как вас искать. Кто ракету пустил? Ты? Пожара не хватает ещё....
Мальчики молчали. Милиционер закурил.
- Дай сумку,- обратился он к напарнику. Тот протянул ему планшетку.
Милиционер развернул её, достал портативную рацию.
- В "Дзержинец" можно с неё? У них там свой селектор.
- Можно. Надо долго ждать, я пробовал. Только аккумуляторы садятся быстро. На месте никого нет, все бегают, этих сорванцов ищут. Только через райотдел, или коммутатор в Хилово по телефону, тоже долго.
- Как мы их доставим, лагерь не на самом берегу. Кто их встречать будет? Топать полтора километра и обратно, не успеем к шлюзу. Одних нельзя, опять сбегут. Словили, и отпускать? По шапке получим. Так не годиться. Не дай бог, в другую историю влипнут.
Далеко умотали, искатели приключений. Давай на всю жми, бензин ещё есть, авось успеем. Ты подождёшь, я их только до ворот доведу. Я два дня дома не был. То одно, то другое.
- Тебе-то хорошо, у тебя начальство хорошее, а мне завтра свой личный бензин заливать, браконьеров ловить. Катер на перекате, видел, надо было спросить кто такие и документы проверить. Я этот катер раньше не видел, Теперь, только завтра, а их и след простынет. Отсюда вверх, до самой Оки можно, кругом столько протоков, иди, свищи, потом. Нам бы такой катер.
- Размечтался. У вас это корыто есть в наличии. У нас и того нет. Кругом озёра. На всю округу два газона, и без запасок. А как искать? С вашей конторой, ох, как тяжело договариваться. Э! пацаны, не спать! Кофе горячий, хотите? У меня термос. Э, малый, чего зубами стучишь? Держи! Ужин прогуляли.
Милиционер протянул Мише термос.
- Ему оставь, вот бублик ещё ешь, пополам, а то ноги с голодухи протяните.
- Спасибо, мы не хотим, - гордо ответил за Мишу Алексей.
- Пейте, спасибо своему начальнику скажете.
Миша взял термос, и отломил половину бублика. Кофе был действительно горячий и сладкий.
- Стаканчик есть у вас? - спросил, озябший Алёша.
- Стаканов не держим, только кружечки с блюдечками. Пейте так, по очереди. Ох, пороть вас некому, что из вас вырастет?
Мише стало хорошо. Тепло растекалось по всему телу, он жевал бублик, и смотрел на Алёшу, как тот допивал кофе.
На озере было ещё светло, а на берегах темнотища, ни огонька.
- Ещё далеко?
- Сидите путешественники, доставим в лагерь, в лучшем виде. Ещё километра три. Не засни, возись с вами потом. Как вас зовут?
- Миша. - Меня Лёша.
- Вас, точно было двое? Девочек с вами не было? - засмеялся милиционер, - а то привезём вас, а с нас ещё девочек потребуют.
- Двое нас. Мы ещё маленькие, - буркнул под нос Лёша.
- Ты-то не маленький, уже соображаешь, как хулиганить
- Мы не хулиганы.
- Не хулиганы, говоришь? Ну-ну, баловство начало хулиганства. Вот, что, сполосни термос, смотри, не утопи.
Лёша отдал термос Мише, - сполосни.
- Спасибо, - сказал Французов, возвращая милиционеру термос.
- Холодно? - спросил милиционер мальчиков, и дал им бушлат.
- Накройтесь, сейчас за поворотом ветер сильный будет, и холодный.
- Мы согрелись, спасибо.
- Ну, пацаны, не спать, не спать, уже скоро, а ты давай на полную катушку, время поджимает.
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЁЙ
- Посмотри, какая красота. Сколько внизу огоньков. Эти блестящие нити - реки. Сколько их.
- Юра, что там внизу светится?
- Это Днепр, а огоньки Киев.
- Как здорово! Летишь, и всё видишь, где что. Можешь ещё выше, и быстрее? Мы, на какой высоте?
- Километров сто. - Здорово!
- Могу и выше.
- Это, что за горы? Какие они маленькие? Как мятая простыня.
- Эти? Это Карпаты.
- А это, такой большой Днепр?
- Днепр позади.
- Всё равно красиво, как паутинка река. Что за река?
- Не знаю, их здесь столько. Самая большая Припять. Это на карте всё подписано, а здесь всё надо знать. Не крути головой.
- А где граница? Не нарисовано. Как узнать, что внизу?
- Это Польша.
- Уже!? А граница?
- Её не видно, она на земле. Граница по той речке. Эту реку видишь?
- Вижу.
- Это Висла, сейчас вдоль неё полетим. Здесь, тоже, можно заблудиться, не туда залететь. Янек знаешь, где родился? Сейчас будем пролетать.
Вон огни - Краков.
- Какой интересный город. Ровный кружок, словно циркулем нарисовали, и весь горит. Опять горы? Ты, знаешь, куда мы летим, не подзалетим?
- Краков - это полпути до нашего места.
- Так быстро летим? Всего две минуты.
- Я здесь каждую ночь летаю, всё знаю. Мы не девчонки, не подзалетим. Это Судеты, внизу Словакия, а это уже Австрия, Альпы под нами.
- А Судеты тю-тю?
- Они справа остались, нам южнее.
- Здесь Суворов на попе катался.
- Валька Суворов?
- Александр Васильевич, историю не знаешь.
- Юр, а что это за две точки внизу так быстро двигаются? На поезд не похоже. Спустись малость.
- Это самолёты.
- Спустись, я посмотрю сблизи.
- Пожалуйста.
- Первый раз вижу летящий самолёт, ниже себя. Он висит на месте, и не падает.
- Он летит, как мы, с бешеной скоростью, он реактивный.
- Мы можем на крыло сесть, отдохнуть?
- Ты устал? - Нет. А они нас видят?
- Мы их видим, они нас нет.
- Давай к самому иллюминатору, посмотрим что внутри.
- Любопытный.
- Интересно, куда он летит?
- Не знаю, может в Марсель.
- Это далеко?
- Для них далеко, во Франции. Хочешь туда смотаться?
- Фафаня, смотри мы не одни. Кто это там, на хвосте у самолёта? Инопланетянин?
- Как не стыдно. Не узнаёшь? Наш знакомый. Люцифер.
- Опять он? За нами следит?
- Эй! Сатанина, куда путь держишь? - закричал Фа-Фа.
- Не твоё поганое дело. Надо и лечу. Я не спрашиваю, куда вы вдвоём глядя на ночь, летите, хотя я знаю. Ещё 12 нет, а вы намылились. Знаю я, вы в свою гадскую Италию летите.
- Так, так и ты туда же летишь.
- Нет, я хотел в Турцию, да вот перепутал самолёт.
- Ничего, ты не перепутал, ты за нами следишь.
- Да, нужны вы мне очень, тысячу лет вас не видеть.
- Так лети в Турцию, это в другую сторону.
- Я передумал. Я билет не покупал. А, ты, опять своего выродка с собой таскаешь?
- Это уже не твоего ума дело. С кем хочу, и куда хочу, а ты лети своей дорогой.
- Я в твоём возрасте, уже летал с девочками, а ты сизокрылый, с мальчиками путаешься. Я всё вижу. Летите, ко мне. Чего мы глотку дерём? Я подвинусь, места достаточно, а твой пусть с той стороны так и сидит, я его терпеть не могу. Честное слово. Он мне на земле надоел, ещё здесь его терпеть.
- Он будет со мной. Не обманешь, ждёшь, когда он останется один? Не дождешься.
- Да, ладно. Я и не смотрю на него. Вы, только посмотрите, какие внизу красивые горы, свалишься, за час не найдёшь.
- На что намекаешь? Я его к себе пристегну.
- На пуговку? Да, я пошутил, шуток не понимаешь? Я вот, что хотел сказать, нас здесь всего трое, свидетелей нет.
- В самолёте ещё сто человек.
- Ой, напугал. Они не счёт, сейчас закрылки откручу, и будут по ним два дня колокола звонить.
- Я тебе это не позволю сделать.
- Какой, ты нервный, я же шучу так.
- Что, ты хотел от нас?
- Я продолжаю, нас трое, может, мы договоримся?
- С сатаной! О чём?
- Как о чём? Баш, на баш.
- Конкретно, можешь?
- Могу. Я не интересуюсь вашими делами, а ты в мои не суёшься. Идёт? По рукам!
- Нет, не идёт.
- А зря. А давайте, так...
- Юрка, не смей с ним ни о чём договариваться. Он дьявол.
- Молчи, я не с тобой договариваюсь, а то свалишься на ухабе, и пуговица не спасёт, и колоколов не будет. Попроси его помолчать, он здесь никто. Это, мы два посланника.
- Люцифер, учти, он это я для тебя, что он захочет, так оно и будет. Понял, нечисть?
- ДА, кто он такой? ОН для меня ноль. Я веду переговоры, только с тобой. Ладно, что ты хочешь? Чтобы я его не трогал? Да?
- И его, - добавил Вихров.
- Заткнись, пожалуйста, последний раз прошу, а то не будет и предмета договора.
- Люцифер, нас двое, мы сильней тебя. Это ты понимаешь? Тебя, вообще, никто искать не будет. Мы тебя в турбину засунем.
- И сто невинных душ вознесутся на небо. Ты этого хочешь?
- Я их всех до единого спасу, но тебя уже не будет бес - поганый.
- Я не поганый, я бессмертный.
- Это кто тебе такое сказал? Ты веришь в сказки?
- Давай проверим, - сказал Вихров.
- Ну, всё, ты меня достал, выродок, я тебя предупреждал, - и бес замахнулся на Вихрова. Его длинная костлявая рука наткнулась на невидимую преграду, и соскользнув с неё, ударилась в фюзеляж самолёта. Удар был сильный, что внутри самолёта замигали лампочки в салоне, а половина погасли.
- Что ты, дьявол себе позволяешь?
- Это не я, это он виноват, твой выродок, я его предупреждал.
- Моё терпение, тоже сейчас лопнет. Я тебя скину в турбину.
- Не обосрись, недоносок.
- Не твоя забота.
- Ой, ой, что мы делаем, мы опять ругаемся, не хорошо. Мы можем, всё уладить
по-хорошему.
- Слушай меня, бес пархатый, я хочу, чтобы ты сгинул из лагеря, устроил там разврат, там дети.
- Это за то, чтобы я его не трогал? Так я тебя, понял? И это, по-твоему справедливо? Я его не трогай, и ещё из лагеря меня просишь, всё я! А ты что? Справедливо разве?
- Конечно! Не тебе говорить о справедливости.
- Нет, так не пойдёт, я покину ваше заведение, а ты мне отдашь своего выродка.
- На, выкуси.
- Стало быть, не хочешь? Твои условия?
- Сваливай без всяких условий.
- Ну, так нельзя. Что я своему хозяину скажу?
- Что хочешь.
- Давай, обоюдно решим этот вопрос. Он кто тебе? Брат? Сват? Полно парней, и красивей найдутся.
- Он мой, я за него в ответе.
- Влюбился в него? Надо же. На свадьбу пригласишь? Слово даю, напиваться не буду.
- Да, влюбился, не твоё дело.
- Тогда, отдай другого.
- Никого не получишь. Я за всех драться буду, и победа будет за мной.
- Знаю, но ты не всё говоришь. Что он подумает? Он слушает нас. Эй! ты, вонючка. Ты ещё здесь? Он тебя обманывает. Хочешь, правду? Он может меня победить, это правда, но он не сказал... на некоторое время, этого он не хотел тебе говорить.
- Я это время буду всё время продлевать. Постоянно.
- Вот, этого тебе не под силу, недоносок. Так, кого ты мне отдаёшь? Мне всё равно. Можешь, кого из родичей. Подумай. Я понял, ты направляешься на Маджоре?
- Допустим.
- Значит, не туда. В Тичино? Угадал?
- Здесь, и дурак догадается, вон оно.
- А, а в Лугано?! Докторишкам, хочешь его показать? Значит, дело худо. Меня это радует. Скоро загнёшься. Это я тебе, дурень говорю. Он тебя не убережёт. Я ему что-нибудь подсуну, отвлеку его, сам тебя "бац" влёт, и путёвку с визой в Швейцарию оформлять не надо.
- Юра, не слушай его, он пугает. Он ничего тебе не сделает.
- Недоносок, давай поспорим. Ты, любишь спорить, поспорь со мной. Ой, что там такое красивое светиться? Глянь, вот там внизу.
- Ты, нас совсем за дураков держишь?
- Тебя да, он для меня вообще никто. Ноль в миллионной степени. Напряги свои мозги, поморгай, как я его оцениваю. Не хочешь, туда смотреть, не смотри, смотри туда, я не вру - метеоритный дождь, ну посмотри, конец света не за горами, ни разу же не видел.
- Ладно, Люцифер, давай так, оставим все,как есть, я тебя всё равно выгоню из лагеря.
- Надолго? Далеко.
- Надолго и далеко.
- Ты, разве все мои головоломки решил?
- Все.
- А сколько, правильно? И кризис-мизис учёл?
- Правильно.
- Такого не может быть.
- Увидим.
- Посмотрим. Я признаюсь, ты хорошо всё придумал, так меня разыграть, я и поверил, по началу. Все поверили твоему грандиозному плану, и я поверил. Твои бездарные помощники в последний момент всё мне и поведали. У одного язык за зубами не держится, а что я с тем сделал и не говорю.
Он так мечтал об этом, познать все прелести на земле, и получил, что хотел, я постарался. Он мне все твои планы и выложил на блюдечке, забыл сказать с голубой каёмочкой. Это цветочки. Ты всё сделал, но опять ...
Когда, ты перестанешь совершать ошибки? Ты опять, не учёл одного: меня не проведёшь. Ты знаешь, кто я. Ради бога, знай. Я в открытую с тобой. А вот где я, этого ты, не знаешь. Твои чары белой магии слабы меня, обнаружить. Я устал повторять, я у вас под носом. Я и в тот раз смеялся, но этого никто не видел. Вот, как я умею.
- Я тоже кое-что умею.
- Недоносок, ты опять за «своё». Ну, и умей. Я что, «против»? Что толку? Я такое придумал ... но тебе не скажу.
- И я кое-то придумал.
- Посмотри мне в глаза.
- На, выкуси, нанялся тебе в глазки смотреть.
- Фу, каких ты поганых слов нахватался, ещё галстук носишь, в школе отличник. Кто, тебя этому научил, интересно? Книжки надо читать, а не моё бесовское кино смотреть и на заборах грамоту изучать. Что он о тебе подумает? Хочешь, отец твой узнает, какие ты словечки знаешь?
- Он знает, что я знаю, такие слова.
- Хочешь, он никогда, никогда в жизни этого не узнает?
- Он уже знает. Старый приёмчик. Я не дурак.
- Вам куда? Самолёт меняет курс. Вот люди-дураки, придумали воздушные коридоры. По прямой летать не научились. По прямой короче, а мне с вами не по пути.
- Вот и проваливай отсюда. Турция вон там, две остановки налево.
- Разберусь без сопливых. Ну, что? Всё по-старому? Тогда, до скорого, - и Люцифер соскользнул с крыла самолёта вниз.
- Фа, он куда? Он сам не знает, куда ему надо.
- Наверно, обратно в лагерь. Он прав, ты проговорился.
- А мы куда?
- Мы по своим делам, затем я тебе покажу Лигурию, Тоскано, я там родился, Умбрию, Калабрию. Базиликату.
- Успеем?
- Мы всё успем, можем, и в Сицилию. Ты на Омодео был?
- Я нигде не был.
- Со мной везде побываешь.
- А в Америке?
- Что тебе эта Америка? Титьки у не видел? Во Франции ещё лучше титьки, там девочки, что надо.
- Юра, тебе Италия нравиться?
- Вихрик, не то слово. Это моя родина. - Ты же русский.
- Русский, но родился я на Арно в Тоскано, у меня две родины.
- Тебе хорошо, у тебя папа, мама, две родины, а я сирота. Борис седьмая вода на кисие.
- Сейчас спустимся, знаю местечко, я зайду в кустики, а ты попьёшь из родника, и твои мозги в русло войдут. У тебя снова будет мама с папой и твой Борис никуда не денется. Вы одна семья - вот увидишь. Я тебя вылечу.
- От чего?
- От всего плохого, я не шучу.
- Это место далеко?
- Вот оно - Ломбардия. Здесь ещё один родник есть природный Тортано, и река Тортано. Но сначала мой родник.
- Где лучше? Лигурия или Адриатика?
- Везде хорошо. Над Адриатикой всегда безоблачное небо. Вода прозрачная до самого дна, но зелёная. На дельфинах поплаваешь.
- А в том море? Акулы?
- Они маленькие, они не кусаются, но нагишом лучше не купаться. Учти, случай был такой. Смотри, там девочек много.
- А Везувий, это в Италии?
- На юге, у Неаполя.
- Я читал Горького, он отдыхал на Капри, и видел извержение Везувия.
- Горький прав, Везувий недалеко от Капри, тридцать километров всего.
- Что, ты там про девочек говорил? Итальяночки?
- Они самые, близко не подходи.
- Это ещё почему?
- Я их знаю, и тебя знаю. Сам не заметишь как.
- Так это во сне.
- Я и забыл. Тогда, можно. Сами к тебе бегут.
- А ты?
- Сожалею, мне некогда. Сначала, без разговоров, пей живую воду... Напился? Отдыхай. Далеко не уходи, не прыгай от радости. Я рядом, к специалистам на консультацию. Оливки ешь. Они принесут.
- Я персики хочу.
- Ты во сне, не в раю, ешь, что дают. Компоту хочешь? Как засветятся вершины гор, домой.
- Мы ещё хотели куда-то.
- Тогда, отдыхай по быстрому. Учти, у них у всех женихи, и они ревнивые, шучу.
- Фа-Фа, это же во сне, сам сказал.
- Ты советский человек, ноу аморале, даже во сне соблюдай приличия.
- Зачем?
- Раз не понимаешь, полетели.
- Куда? Мне здесь нравится, а у тебя дела.
- На юг, там тоже хорошо.
- В Африку?
- Умерь свои аппетиты. Негритянок тебе подавай. Дальше Сицилии сегодня не полетим. Пристёгивайся, скажи девочкам гуд бай. Знаешь, что?
- Что?
- Придётся, всё отменить.
- Почему?
- Надо просыпаться. Скоро 12 часов, мы забыли про земные дела.
- И я?
- И ты.
- Фа, ну, ещё две минутки ...
Фасолин открыл глаза, он проснулся.
"Надо вспомнить все инструкции, а этот пусть две минутки ещё поспит. Ёлки-моталки, так и знал. Зря я тебя в Италию возил".
- Эй, просыпайся, кончились твои две минутки.
Вихров открыл глаза, и он проснулся.