= 1 =
Мотька, точнее – Амата, она же – Матильда и Матрёна, наша собака породы боксёр. Имена варьируют, в зависимости от настроения хозяев и от поведения собаки.
Если хозяева идут по улице и видят восхищённые взгляды прохожих, то к собаке обращаются благородно: «Амата! Рядом!».
Если любимица надоела просьбами поиграть с ней, от неё отпихиваются: «Мотька, отстань!».
Если Мотька напугала котёнка или сделала что-то непотребное для своей величины и взрослости, её укоряют: «Матильда, ну ты же здоровая собачатина!»
А если Мотька опростоволосилась в чём-то и попала впросак: «Эх, Матрёна…».
Мотька по натуре собака добрая. Но серьёзный взгляд из-под насупленных бровей в обрамлении чёрных «очков» на рыжей морде, низко свисающие губы-брыли придают ей грозный вид. За это младшая дочь называет Мотьку Аматой Сергеевной. Публике очень нравится, когда на просьбу: «Амата Сергеевна, подойди ко мне!» из кустов степенно выходит суровая боксёрка, и словно говорит взглядом: «Слушаю вас!».
Мотьке четыре года. Собака в расцвете сил и ума.
У неё есть недостатки и достоинства… Но достоинств, несомненно, больше. Главное из которых – она тебе всегда безмерно рада.
Мотька прекрасно знает, что хозяйка приходит с работы в половине шестого. Минут за пятнадцать до прихода хозяйки Мотька запрыгивает на подоконник, откуда наблюдает за жизнью двора, и внимательно контролирует, кто где идёт. Увидев вдалеке знакомую фигуру, привстаёт, вглядывается… Да, это хозяйка!
С воплем: «Уа-оу-ы!», что означает, видимо: «Ура! Моя горячо любимая хозяйка идёт!», кидается к двери. Если никто следом не спешит, через несколько секунд раздаётся возмущённое скуление и гневное: «Уао-о-о!», что в переводе с собачьего означает: «Ну вы что сидите?! Хозяйка же идёт!».
Если хозяйка задерживается у почтового ящика или, не дай бог, с соседкой, собачьим расстройствам нет меры: «Вау-ау-ауы!» - «Ну где же ты?! Я ведь жду тебя!!!».
Едва открывается дверь, Мотька, извиваясь бубликом, прижимается к ногам хозяйки, и, за неимением хвоста, виляет всей задней частью туловища. Собачья морда сияет от радости и улыбается, словно в великий праздник.
Погладив собаку, похлопав её по спине, потрепав за брыли – отвислые губы -, хозяйка здоровается и успокаивает любимицу: «Здравствуй, здравствуй, моя хорошая! Ну всё, Мотька, всё, иди на место».
Мотька тут же успокаивается, идёт под столик в коридоре, где у неё, словно в конуре, расстелена подстилка, сворачивается клубком и словно бы засыпает.
Отдохнув немного, хозяйка берёт сумку, идёт в гастроном. Мотька тут же вскакивает и мчится на подоконник, чтобы посмотреть, куда пошла хозяйка. Если без сумки, значит надолго. Мотька возвращается к себе. А если с хозяйственной сумкой – значит, скоро вернётся. Мотька ждёт её возвращения. И едва хозяйка войдёт в квартиру, как Мотька суёт морду в сумку, чтобы понюхать, что хозяйка принесла.
За обеденным столом Мотька сидит вместе с нами.
Она не жадная, не просит котлет или мяса, не ворует колбасу. Просто наблюдает, как мы едим, слушает, что мы говорим. Молчаливо общается.
Но если кто-то положит кусочек хлеба не рядом с собой, а в стороне, она указывает носом и спрашивает глазами: «Можно взять?». Если ей разрешают: «Возьми», аккуратно подбирает кусочек и «общается» дальше.
Если Мотьке разрешают, она спит в кресле, на диване, на софе. Причём, ложится так, чтобы под головой была подушка. Даже если подушка упадёт на пол, Мотька ложится на полу головой на подушку.
Кормим Мотьку мы два раза в день, макаронами «по флотски» с разными добавками. Чаще всего вместо мяса в макароны добавляем субпродукты для собак.
Когда подходит время кормления, Мотька идёт на кухню, садится за стол мордой к холодильнику, в котором хранится её кастрюля с макаронами и ждёт. Если мы забываем покормить ее, и не приходим долгое время, Мотька напоминает нам высоким коротким удивлённым поскуливанием:
- У!
Мол, эй! Ну, вы чего меня не кормите!
А если и после этого никто не приходит на кухню, то идёт к кому-нибудь, трогает лапой и спрашивает:
- У?
На прогулку Мотька тащит нас, как мощный буксир. И с прогулки домой возвращается с удовольствием. Знает, что после прогулки её покормят.
Но если она на улице поскандалит с какой-нибудь собакой, погонится за кошкой или сделает ещё что-то неподобающее воспитанной собаке, домой идёт чуть отстав от хозяина, показывая своим видом, что раскаялась, что понимает проступок. И подставляет голову под руку хозяина. Потому что, если хозяин погладит её – это будет знаком прощения. Мотька тут же веселеет и забывает о своих грехах.
Если же жеста примирения со стороны хозяина не дожидается, то перед дверью тяжело вздыхает и пропускает хозяина вперёд: «Иди, а я уж потом как-нибудь…». Да ещё и задержится за дверью, глядя на хозяина исподлобья: «Можно, что-ли?».
По-моему, у Мотьки есть чувство юмора. Однажды мы возвращались домой после прогулки. Я остановился у двери, чтобы открыть замок. У Мотьки зачесался нос. Не долго думая, она коротко почесала нос о моё колено… Взглянула на меня, словно наблюдая, как я отреагирую. И увидев, что я отреагировал спокойно, принялась чесать нос основательнее. И такое у неё было плутовское выражение морды!
Мотька очень сильная собака. Иногда мы с ней устраиваем соревнования по «армреслингу». Я хватаю Мотьку за шкуру на щеках, она поднимается на задние лапы, обхватывает передними лапами мои руки – и начинается борьба. Её задача – вырваться из моего захвата и сделать вид, что она укусила мои руки. Моя задача – удержать её в захвате. Не всегда ей удаётся освободиться от моего захвата. Если я держу Мотьку слишком долго, она в конце концов затихает, подчиняясь моим рукам. А когда я отпускаю её, постояв в задумчивом недоумении несколько секунд, растерянно уходит в свою «конуру». И какое-то время после своего поражения относится ко мне с гораздо бОльшим почтением, чем обычно.
Мотька любит бывать на даче, на пляже, на природе. И прекрасно знает, что на дачу или отдыхать мы ездим в праздники и в выходные.
Её совершенно не волнует, если в будни кто-то берёт вёдра, сумки или туристические принадлежности. Если в будни кто-то произнесёт «дача, Волга, на природу», она всего лишь вскинет голову и вопросительно посмотрит: «Когда?».
В выходные эти слова просто так произносить нельзя.
В субботу или в воскресенье, или в любой праздничный день с раннего утра Мотька внимательно наблюдает за действиями хозяев, слушает, о чём они говорят.
Если мы обсуждаем, ехать или не ехать, то избегаем употреблять слова, намекающие на поездку . Говорим: «Покопать землю, собрать ягоду, поваляться на песке или съездить на бережок». А если обсуждаем, взять с собой Мотьку или нет, говорим о «рыжей бестии, вон той заразе, или бесхвостой зверюге».
Всё утро Мотька с подозрительным видом ходит за хозяином или за хозяйкой, наблюдая, что они берут. Чайник? Не то… Таз? С ним на отдых не ездят…
Мотьку прогоняют с кухни: «Уйди, не мешай!».
Она как бы уходит, но то и дело высовывает нос из-за угла, подглядывает. Что берут? Сумку, с которой ходят в гастроном? Не то… На балкон пошёл… Зачем пошёл на балкон? Там лежит рюкзак! Едем?! А меня возьмёте? Ага – шампуры положили… Дачную посуду… Значит, на дачу собираетесь? А меня возьмёте? Возьмёте, а?
- Возьмём, Мотька, возьмём.
Раздаётся восторженный вопль, тридцатикилограммовая собачатина высоко подпрыгивает на козлячий манер, мчится к двери, долбит в неё лапами, мчится назад, снуёт между ног, сшибает сумки:
- Ну пойдёмте же! Я хочу на дачу! Ну что вы так медленно?!
- Подожди, Мотька, мы ещё не собрались!
Рыжая торпеда носится по квартире, сшибает всё, что попадается ей на пути…
- Да выведи ты её на улицу! Она не даст нам собраться!
- Мотька, гулять!
Мотька выбегает в открытую дверь.
У наружной двери останавливается и поднимает голову, чтобы я надел на неё ошейник с поводком.
В подъезде останавливается, оглядывается: «А где остальные?»
- Идём, идём, сейчас придут.
На улице останавливается: «Да где же они? Я без них не пойду!».
- Пойдём на травку, Мотька, сейчас выйдут.
«Не пойду! Без них не пойду!»
Нет, пока остальные не выйдут, Мотька будет ждать и дальше не пойдёт.
Наконец, жена и дочери выходят из подъезда. Мотька радостно вспрыгивает, восторженно вопит: «Уо-ау!» и тащит меня к машине.
Если народу много, Мотька садится на заднее сиденье. Если мы едем с ней вдвоём – на переднее. Боковое стекло должно быть опущено, потому что Мотька любит ехать, высунув голову в окно. Завидев пасущихся на обочине коров или бегущих собак, коротко ворчит: «М-м…» и сопровождает животных взглядом и поворотом головы, пока те не останутся далеко сзади.
Или же сидит прямо, гордо расправив грудь, и наблюдает за дорогой через лобовое стекло.
Ранней весной и поздней осенью Мотька на даче мёрзнет. Как бы грозно ни выглядела, а собачка она короткошерстная, комнатная. В этом случае мы одеваем Мотьку в свитер. В старом детском свитере с широким воротником, красиво облегающим собачью шею, с обрезанными «до локтей» рукавами, подвязанная в талии пояском Мотька выглядит очень симпатично.
= 2 =
Мотька любит играть. На улице играет в известную собачью игру под названием «Принеси палку».
Мотька очень любит детей. Увидев гуляющих ребятишек, она просит взглядом и нетерпеливым перетаптыванием: «Отпусти поиграть, а?».
Я спрашиваю ребятишек, не будут ли они против, чтобы собачка поиграла с ними.
Естественно, все опасаются грозной морды крупной собаки. Следуют вопросы:
- А она не кусается?
- А можно её погладить?
Кто-то осмеливается тронуть её:
- Как плюшевая!
Кого-то Мотька толкает холодным носом.
И вот контакты налажены, Мотька подхватывает какую-нибудь палку, или выхватыает палку из чьих-либо рук, и игра в догонялки начинается.
Мотька убегает, держа в пасти палку, оглядывается, словно приглашая: «Догоняйте меня!».
Сначала с опаской, а потом всё более весело ребятня начинает гоняться за Мотькой.
Далеко Мотька не убегает, всё время возвращается к детишкам, лавирует между ними, ускользает от мальчишечьих рук.
Раззадорившись, ребятня пытается схватить гладкошерстную собаку за спину, хватает её за шею и даже за ноги. Чтобы ребятишки не поранили себе руки, я снимаю с Мотьки ошейник. Теперь удержать собаку невозможно, даже если навалиться гурьбой. Что иногда и происходит.
Если ребятишки устают или теряют интерес к игре, Мотька останавливается, а то и подходит к кому-нибудь, тычет в него носом, словно дразнит: «Ну, хватай за палку!».
На пляже Мотька носится по кромке воды без устали. Проходит совсем немного времени, и большинство детишек, совсем недавно боявшихся собак, с восторгом вопят: «Мотька, принеси!», бросают палки, игрушки, надувные круги в воду, и визжат от удовольствия, когда радостная Мотька выполняет их команды.
Мотька умеет нырять! Ныряет она лапами вперёд, наподобие ныряющих «щучкой» мальчишек.
Девочка-подросток, увидев, как Мотька нырнула и достала со дна обронённый девочкой предмет, восторженно завопила: «Мама! Собака нырять умеет!».
Осенью на улице грязь, не разбегаешься. Прогулки короткие, собаке скучно.
Заскучав, Мотька подходит ко мне, трогает лапой, смотрит в глаза: «Поиграй, а?».
Я страшно поднимаю вверх руки, пугаю Мотьку: «Гав!». Мотька делает вид, что пугается, проскальзывая когтями на линолиуме, мчится в соседнюю комнату, на полном ходу делает разворот, мчится назад. Я снова встречаю её «страшными» жестами и рычанием. Мотька разворачивается, мчится прочь, потом назад… Ковры в гармошку, табуретки с грохотом в стороны...
- Вы что творите?! – возмущается жена.
- Мы играем, - отвечаю я. – Скучно девчонке…
Но самая страшная игра – в «злые тапочки». Я сижу в кресле на роликовых ножках, и делаю вид, что хочу наступить Мотьке на лапы. Мотька убирает лапы, громко рычит, делает вид, что хочет укусить меня за ноги. Я быстро-быстро мельтешу ногами, иногда понарошку наступаю Мотьке на лапы… Мотька рычит ещё страшнее… Стоящий под окном человек может подумать, что в квартире дерётся свора собак. Причём, дерутся собаки не на жизнь, а на смерть.
Мои тапки шустрее Мотьки, Мотька прячет лапы себе под грудь…
- Всё, Мотька, хватит, - перестаю я играть.
Мотька валится на бок, а потом и вовсе переворачивается на спину, довольно потягивается: «Славно поиграли! Классно порычали!».
Когда мне некогда, я отсылаю Мотьку:
- Иди, с мамой играй.
Мотька вздыхает, идёт к маме.
Маме неохота играть, она отсылает собаку к дочери:
- Иди, с Каролиной играй.
Каролина играет с Мотькой в прятки. Сажает Мотьку в зале, а сама бежит прятаться. Спрятавшись, командует: «Ищи!».
Мотька неторопливо и снисходительно идёт искать. Проходит коридор, где никого нет, идёт на кухню. Там тоже никого нет. Идёт мимо спальни, где за дверью прячется Каролина. Останавливается у двери, нюхает щель, коротко повиливает куцым хвостиком: «Чую…», и идёт дальше. Ей хочется играть долго. Сходив для порядка в детскую комнату, возвращается к двери, за которой спряталась Каролина, замирает.
Каролина слышит, что Мотька стоит где-то рядом, но не видит собаку. Едва сдерживая смех, она высовывает из-за двери маленькое зеркальце и, как в перископ, пытается «обозреть окрестности». Мотька смотрит в зеркало, хвостик её делает радостное «дрыг-дрыг», на морде написано: «Вижу, вижу тебя!».
Взгляды Каролины и Мотьки встречаются. Каролина, поняв, что обнаружена, с хохотом выскакивает из-за двери, принимается трепать Мотьку за уши, Мотька страшно рычит, делает вид, что кусает Каролину за руки, по-борцовски отбивается передними лапами…
Славно поиграли!
Иногда мы с Мотькой играем в интеллектуальную игру под названием «В какой руке?». Я сажаю Мотьку перед собой, даю ей понюхать монетку или другой мелкий предмет. За спиной, или у Мотьки перед мордой, делая обманные движения, прячу монетку в кулак. И показываю кулаки Мотьке: «В какой руке?».
Мотька сосредоточенно разглядывает кулаки, громко, как пылесос, нюхает, тыкаясь холодным носом в пальцы. Приняв решение, трогает лапищей нужный кулак. Я раскрываю ладонь: «Правильно!». Мотька довольно виляет хвостиком, на морде у неё радостное выражение.
Мотька практически не ошибается в определении спрятанной вещи.
Иногда я хитрю и прячу монетку у себя за спиной, или незаметно роняю между колен.
Мотька долго и сосредоточенно вынюхивает пустые кулаки. Наконец, трогает лапой один кулак. Я раскрываю ладонь – пусто! Мотька трогает другой кулак. Раскрываю ладонь – и здесь пусто!
Видели бы вы недоумение обманутой собаки!
А ещё мы играем в камешки. Это снова на улице. Я наступаю на камешек. Мотька становится на изготовку. Я убираю ногу с камешка, Мотька кидается, чтобы прикрыть камешек лапами, но я успеваю наступить на камешек. Мотька отступает. Я снова убираю ногу с камешка… Рано или поздно Мотька успевает накрыть лапами камешек. Роли меняются.
Мотька прикрывает камешек лапами, а для надёжности и мордой. Внимательно следит снизу вверх за моими движениями. Я отступаю на шаг. Мотька убирает с лап морду. Я отступаю ещё на шаг. Мотька раздвигает лапы, показывая мне камешек.
Делаю шаг вперёд… Мотька закрывает камешек одной лапой. Делаю второй шаг. Мотька закрывает камешек обоими лапами. Иду вроде бы мимо… Мотька показывает камешек. Прыгаю, намереваясь наступить на камешек. Мотька закрывает камешек лапами, мордой, а потом и вовсе наваливается грудью, смотрит хитро: «Попробуй, отними!»
= 3 =
А ещё у нас живёт Аська.
Аська - настоящая крыса. Серая, шустрая, суетливая, с чёрными глазами-бусинками. Она очень общительная. Когда мы приходим с работы, Аська, соскучившись, просится из клетки. Мы сажаем её на плечо. И Аська начинает что-то рассказывать на ухо: попискивает, прищёлкивает, шипит, щебечет… Щекочет длинными усами ухо, а то примется вылизывать горячим сильным язычком лицо. Потом спускается на руки, вылизывает пальцы. А иногда начинает баловаться и покусывать пальцы. Но не сильно, ни разу не укусила до крови.
Аська любит, когда её гладят по спинке, по голове. Вытягивает мордочку, закатывает от удовольствия глаза, распластывается и словно засыпает. Но стоит прекратить поглаживание, хватает один из пальцев в свой кулачок и начинает вылизывать его, словно выпрашивая таким образом продолжение «массажа».
Аська живёт в большой клетке.
Когда Аське надоедает сидеть взаперти, она хватается за прутья клетки и трясёт их, сердито попискивая, словно требуя: «Выпустите меня! Выпустите меня сейчас же!»
Мы открываем клетку, Аська вылезает из клетки на столик, затем прыгает на книжную полку, по полкам добирается до пола и идёт путешествовать по квартире.
Аська не любит открытых пространств. Если ей надо перебежать на другую сторону комнаты, она побежит не через середину, а вдоль стены, даже если путь от этого будет в два раза длинее.
Нет, она ничего не грызёт, и никуда не сбегает. А зачем? Ей у нас хорошо.
Когда мы вспоминаем, что Аськи долго не видно, найти ее всегда можно на кухне. А стоит похлопать по полу ладонью, как Аська прибегает.
Аська и Мотька терпят друг друга. Аська не боится Мотьку, лезет через неё, если Мотька лежит поперёк её пути. Задержавшись, может немного погрызть Мотькин коготь. Аська вообще любит между делом всё пробовать на зуб.
Иногда Мотька подходит к клетке и, уткнувшись носом в прутья, наблюдает за крысой. Аське такие наблюдения не нравятся. Она подбегает к решётке, одной лапой, как рукой, хватается за прутик, а второй отпихивает собачий нос: «Отойди!».
То же и на прогулках по полу. Если собака слишком надоедает Аське, крыса отпихивает собачью морду двумя руками. А если Мотька продолжает надоедать, Аська может укусить её за нос. А потом расстраивается. И Амата Сергеевна, тоже. И сидят обе, расстроенные, не глядя друг на друга.