А и Б
Светлосерые, серокосые,
в твоём А идут дожди.
Но сколько бы их ни было,
твой А будет гордо возвышаться
над солеными водами.
Его шпили и музеи,
его эполеты и шевроны,
его идеи и творения -
сочны
и интеллигентно красивы
да так,
что можно сойти с ума,
если попытаться перечислить
хотя бы малую толику его достоинств.
Мой Б тих и скромен,
и по-соседски судачит с В, Г и Д,
и почти всегда сходится с ними мнением
по всем значащим
и(или) бессмысленным вопросам.
Он пыхтит трубами
градообразующего предприятия
и чинит свои дома и дороги
так же неторопливо,
как когда-то доисторические примусы.
От твоего А до моего Б по прямой
полторы тысячи километров.
Но и леса, и реки,
и поля , и ополья
знают о том,
что я и ты навеки ещё не попрощались,
и потому
всё это огромное пространство,
все эти 1,5 тысячи километров,
льнут понимающе к моей груди,
и через их общее сердцебиение
я
в своём дымном Б
вижу и слышу тебя,
шагающую по мостам и проспектам
дождливого А.
Между А и Б ходят поезда.
Змеями
ежедневно, ежечасно,
шипя пневматикой
и оставляя металлический след,
они ползут и ползут,
ведомые то ли инстинктом,
то ли расписанием,
но всегда -
теперь всегда! -
только в одну сторону…
* * *