Вере Чигариной.
- Мерзавцы ...мерзавцы ... - пришептывал Геннадий Львович, пересчитывая выписанные в столбик фамилии.
Перед майскими праздниками он, завуч, руководил оформлением актового зала. Ученики, бестолочь, как всегда не могли ничего сделать правильно! Пришлось самому лезть на стремянку, что-то подправить, что-то подтянуть и в этот момент, через лопнувшие по шву брюки, на всеобщее обозрение предстали веселенькие, в меленький василек, трусы Геннадия Львовича. И сегодня утром агентура доложила, его вполне литературное прозвище Филиппок поменяно на Голожопый!
Геннадий Львович, имея мелко сволочной, с элементами паранойи, характер, записал фамилии всех кто имел честь лицезреть его исподние и им придется ответить за Голожопого - на выпускных экзаменах как ужи на сковородке завертятся!
Да и вообще, по его глубокому убеждению, судьба и высшие силы, в лице горисполкома и РОНО, строили всяческие козни, усложняя его и так не легкую жизнь. В микрорайоне проживало одно отребье, которое с кроличьей быстротой клепало себе подобных, а РОНО посылало в его школу одних мерзавцев! Была б воля Геннадия Львовича то в школе осталось бы двадцать-тридцать,ну максимум сорок умниц паинек. Часть мерзавцев и мерзавок законопатил бы в психушку, а оставшихся на каторгу! ... Каторгу!!! ... Каторгу!!!
А вот одного, мерзавца из мерзавцев, он самолично, без всякого сожаления, расстрелял бы !!!
В студенческие годы Геннадий Львович женился на сокурснице из провинциалок. Но по окончанию института супруга, тварь не благодарная, сбежала с морским офицером. Из-за столь прискорбного факта биографии он, разочаровавшись в институте брака, люто возненавидел не только военно-морские силы страны, но и все флота мира скопом, да и каждого моряка в отдельности, включая Нельсона с Ушаковым!
Живя одиноко он, имея минимум забот и никаких обязательств, всецело посвятил себя любимому делу - литературе. Он не только преподавал в школе, но и читал лекции в обществе "Знание", на каникулах возил экскурсии в Пушкинские Горы, руководил литературной студией в одном из ДК и изредка толстые, солидные журналы печатали его философские стихи.
Какой литератор не мечтает о признание? Мечтал об этом и Геннадий Львович. И вот, чуть больше года назад, оно пришло. И от кого! От его коллеги, учителя физики Ирины Илларионовны. Она подошла к нему с раскрытым журналом и робко спросила: "Геннадий Львович! Это Ваше?" Он скромно кивнул ... Две одиноких, возвышенных, души нашли друг друга!
В обществе своей поклонницы он отдыхал душой и телом. Больше душой, предаваясь пагубной, на его взгляд, страсти - игре на гитаре. Это была его тайна, ибо он считал, что гитара, как бы уравнивает его с патлатыми подонками из подворотен. И при редких встречах, Геннадий Львович не хотел превращать праздник души в рутину, в коммунальной квартире дамы сердца, под его аккомпанемент, они дуэтом, кошачьими голосами с подвыванием, вдохновенно выводили:" Глядя на луч пурпурного заката ...", "Утро туманное, утро седое ...".
Столь трепетное исполнение русской классики поначалу обескуражило и напугало соседей. Да так, что активистка ЖЭКа, стукачка со стажем, Зинаида шепнула участковому - мол, Ирка, время от времени, со своим хахалем, предается изощренному разврату! Судя по завываниям С-А-Д-О-М-А-З-О-Х-И-З-М-У! Сгоравший от любопытства участковый, по сигналу Зинаиды, вприпрыжку примчался с проверкой. Но к своему глубокому разочарованию кроме плюгавого мужичонки с гитарой, да дородной тетки не обнаружил в комнате, ни хлыстов, ни цепей, ни кандалов с кляпами. Для порядка участковый поинтересовался не нарушается ли, на вверенной ему территории ,социалистическая законность? Не оскорбляется ли общественная нравственность? И ему, поднеся стопочку, объяснили - два интеллигентных человека, педагога, в свободное время культурно отдыхают, музицируют и исполняют, для себя, для души, романсы на стихи великих русских поэтов.
Зинаиде, страстно желавшей посетить сортир, но боящейся пропустить увлекательный рассказ, участковый сказал, что если она, дура малообразованная, еще раз побеспокоит его по пустякам, то он сам, лично, устроит ей садо-мазо в виде жэковского партбюро!!!
После столь высокого заступничества соседи встречали Геннадия Львовича с уважением и даже некоторой боязнью! И уже ничто не могло помешать двум одиноким, возвышенным душам сливаться в платоническом экстазе, испытывая чувство безмятежной радости и абсолютного покоя ...
И вот на эту, святую женщину, подлежащий расстрелу мерзавец написал мерзопакостный, порочащий её доброе имя стишок. Геннадий Львович аккуратно выяснил в РОНО - нельзя ли вышибить этого подонка из школы? Но в РОНО прицыкнули - мол не дело такими методами прикрывать огрехи в воспитательной работе. Да и вообще, Геннадий Львович, как литератор, должен направить талант юного дарования в нужное русло. Вот пусть пишет стихи о зайчиках или о пионерской организации.
Столь бесперспективным делом он, конечно, не стал заниматься, а решил поймать мерзавца на чем нибудь "горячем"! Но мерзавец оказался не только мерзавцем,но и отъявленным подлецом: на переменах не прятался по углам с сигаретой в руке, по агентурным данным пиво-вино-водку не употреблял, да и по вечерам не шлялся хулиганя по улицам, а пропадал на стадионе! Изверг, да только! И Геннадию Львовичу не оставалось ничего другого как мелко пакостить - пачкать дневник мерзавца замечаниями, типа неопрятного внешнего вида, да ставить тройки. Он бы ставил и двойки, но это было бы явной, бросающейся в глаза, необъективностью и во избежание разбирательств, в виде комиссий, приходилось ставить тройки, пририсовывая к ним жирные минусы.
Пошевелив слоноподобными ушами, Геннадий Львович отпер сейф, достал красную папку с гигантской буквой *М*, положил в нее список преступников подлежащих унижению и моральной казни, затем вернул папку на место, запер сейф, ключ от сейфа положил в портфель и запер его в тумбе письменного стола, а ключ от стола положил во внутренний карман пиджака, застегнув его на пуговку!
Совершив множественное действие, он взглянул на часы - пора было подниматься в учительскую. На большой перемене учителя пили чай-кофе, и Геннадий Львович считал обязанным присутствовать, чтобы держать руку на пульсе коллектива и знать умонастроение нигилистов, молодых учителей, по уму не далеко ушедших от учеников.
Сидя с чашкой в руке он пытался уследить за всем, что говорилось и вдруг в учительскую вошла директор.
- Геннадий Львович! - произнесла она удивленно - Вам письмо! Из Финляндии!
В учительской воцарилась тишина, все с любопытством глядели на завуча! Только учитель физкультуры, бестактный молодой человек, подскочил к Геннадию Львовичу:
- Геннадий Львович! Вы уж марочку, пожалуйста, мне для коллекции подарите!
- Да погодите Вы Александр Дмитриевич! Получите Вы свою марку!!!
Он внимательно разглядел плотный, из добротной бумаги конверт, с левой стороны которого красовался какой-то герб. Потом изучил адрес - все правильно и номер школы,и его фамилия, имя, отчество были на месте. А само письмо было послано из отеля незнакомого города Рованиеми, название которого было вытеснено черными с золотом буквами, что однозначно говорило о респектабельности как самого заведения, так и его постояльцев.
Геннадий Львович ощупал конверт - внутри находилось что-то твердое. Аккуратно, чтоб не испортить содержимое, он ножницами вскрыл его. Внутри находился еще один конверт, на котором красивым, с завитушками, почерком было выведено " Учителю от благодарного ученика!"
Порозовев от удовольствия, он извлек содержимое ... Им оказалась глянцевая фотооткрытка - на фоне заснеженных скал, бьющийся в каменном русле ручей. Ничего не понимая, он перевернул её, пробежал глазами написанное и ... мертвенная, с синевой, бледность покрыла его лицо. Почувствовав, что задыхается он рывком ослабил узел галстука, расстегенул пуговицу и выдохнул:
- Мерзавец!!! ... Какой мерзавец!!!
На обратной стороне, тем же красивым почерком, был выведен трехстопный анапест...
Над тобой посмеялась природа
Невысок,лопоух,кривоног,
И тебя бы кастрировать надо,
Чтобы ты размножаться не мог!