Ай, да тренер!

Громов Егор
                Раздевалка.
 Мои конные занятия продолжаются. Усталость постепенно проходит, а вот с разбитостью дела обстоят хуже. Вчера тренер запустил меня и Мирона в получасовой галоп. Из-за усталости ног, сил не было стоять в стременах во время этой бешеной скачки, и я плотно уселся в седле. Зато после занятий, спрыгнув с коня, ощутил все прелести натёртого седлом зада. Придя в раздевалку, попытался переодеться, присев на лавку, но тут же вскочил, как-будто это была не лавка, а раскалённая сковорода. Старый тренер, посмеиваясь, присел рядом.
- У лошади великолепная память, - с такой информации, почему-то, начал он наш разговор.
- К чему это Вы? - спросил я.
- Ты иногда сильно напрягаешься, а Мирон очень умный и чувствительный. Он запоминает тебя, как наездника.
- Он меня и так уже помнит, - ответил я. - Радостно ржать начинает, когда я в манеж вхожу, чувствует, наверное.

 Старый тренер помялся немного, сидя рядом со мной на лавке, и продолжил:
- Будь чуточку увереннее, когда садишься на него. Он станет понимать тебя лучше и строже начнёт выполнять команды. Если, конечно, тебе не всё равно. Мирон своенравен, но дисциплинирован.
- Спасибо. Надеюсь, мы с ним поладим и дальше.
Старик мягко посмотрел на меня из под густых седых бровей и тихонько сказал:
- Вставай, пойдём, я тебе кое-что покажу.
Заинтриговав меня, он встал и пошёл снова седлать Мирона. Я вышел в манеж и устроился в сторонке. Через 5 минут выехал тренер, сидя на коне.
- Смотри! - крикнул он.
Я разинул рот, когда этот, семидесятипятилетний старик, спокойно поднял коня на дыбы и резко пустил в бешеный галоп, перепрыгивая на ходу полуметровые препятствия.

Проскакав так минут десять, тренер замедлил ход Мирона и подъехал ко мне.
- Он ещё не то может! - улыбаясь сказал старик. - Ты азбуку Морзе помнишь?
- Частично, - немного растерявшись, ответил я.
- А Мирон помнит, - сказал он и нажал шенкелем на бока коня.
Конь, немного помедлив, начал выстукивать копытом морзянку. От всего увиденного я вообще обалдел.
- А Вам не тяжело скакать было? - спросил я, не найдя других слов, чтобы восхититься этим стариком и его умением в верховой езде.
- Я на Дону родился и с детства с лошадьми дружу, - сказал старик. - Хочешь расскажу тебе одну историю?
- Конечно.
И тренер, лихо спрыгнув с коня, начал рассказ.

                Тренер.
- Я рос без отца. Мать целыми днями работала. Но одиночества я не чувствовал, так как ежедневно пропадал на конюшнях. Я готов был с утра до ночи ухаживать за лошадьми, кормить, чистить, холить и лелеять. Конюхи были благодарны мне за помощь. Иногда они давали мне деньги "на кино", но и эти деньги я тратил на лошадей. Покупал хлеб или морковку и скармливал своему любимцу - гнедому красавцу Мирону.
- Так Вы и этого коня назвали в честь того? - не удержался и перебил я.
- Да, он очень похож и не только внешне, но и по характеру.
- Извините, продолжайте, пожалуйста, - попросил я.
И старик продолжил:
- Мирон был "строгий" жеребец. Непрошеного гостя он неожиданно бил и передними, и задними ногами, и когда что-то было ему не по нутру, то прижимал уши и норовил укусить. Со мной он был в самых тёплых дружеских отношениях. Иногда Мирон шутливо прихватывал меня зубами за плечо, как бы говоря: "подожди, не уходи, мне без тебя скучно".

- Однажды в конюшне появился новый старший конюх. Меня он сразу невзлюбил и запретил приходить на конюшни. Но я не хотел бросать Мирона и всё равно тайком пробирался к нему. Конюх никак не мог меня поймать и от этого ещё больше злился. Как-то, пьяный, он ввалился в конюшню и застал нас с ним за ужином, мы по очереди кусали морковку. Увидев меня, он схватил со стены хлыст, выволок в проход и начал пороть. Дико заржав, Мирон прыгнул копытами на запертую дверь. Задвижка отлетела и теперь кричал старший конюх, потому что Мирон схватил его руку зубами и сломал её. Я повис на шее у своего друга, опасаясь, что его здорово накажут, если он и дальше будет избивать конюха. Когда на шум прибежали другие конюхи и даже начальник завода, то они увидели, как Мирон, всем своим огромным телом, закрывал меня. Он готов был убить любого, кто попытался бы причинить мне боль. После больницы старшего конюха выгнали, а Мирона отдали мне.

 Я молча сидел под впечатлением от такого рассказа и посматривал на этого, молодого Мирона, а он, казалось, понимал всё услышанное и смотрел на меня умными, немного грустными глазами.
- У лошадей очень хорошая память, - повторил, уже сказанное, старик. - Они помнят и добро, и зло, причинённое людьми. Будь с Мироном увереннее и он ответит тебе особым вниманием, доверием и послушанием. Казачье поверье гласит, что раз в жизни у каждого коня наступает "великий день отмщения", когда он мстит человеку за то, что люди его покорили. В этот день конь смертельно опасен, но на следующий он снова покоряется хозяину.

 Поблагодарив тренера за рассказ и пожав его руку, я в раздумьях отравился домой. А в голове вертелась мысль: унижая другого, ты унижаешь себя. Дружба с конём обогащает человека такими качествами, как чуткость и ловкость, отвага и доброта.