Достаточно припозднившись, Сергей Иванович Переделкин вернулся со службы домой.
Служил Сергей Иванович системным администратором в небольшом банке уже без малого три года, во время которых успел зарекомендовать себя с наилучшей стороны и обрёл благосклонное отношение начальства. В этот день вышестоящее учреждение предписало перевести финансовую отчётность на использование новой версии программного обеспечения. Как человек ленивый, Сергей Иванович не находил удовольствия в сверхурочной занятости, но как исполнительный сотрудник, имел чертой характера повышенную ответственность по служебным вопросам. Высоких чинов пока ещё не было видно в перспективе, но и сильной тяги к ним Сергей Иванович не являл. Должности обычно сулят большую ответственность и нервные переживания, в связи с которыми у многих случаются семейные разногласия и, стало быть, неприязнь в личных отношениях.
У Переделкиных же в этом плане было всё спокойно и размеренно. Ольга Ивановна, дражайшая супруга Сергея Ивановича, была домохозяйкою. У плиты хлопотала она сама, так как на кухарку, впрочем, как и на остальную прислугу, жалования, получаемого её супругом, никак не хватало. Но до сих пор Ольга Ивановна по этому поводу роптала немного и гармонию в отношениях жалобами не нарушала.
Дочери Переделкиных, Мария Сергеевна и Анна Сергеевна, были вполне благонравными девицами одиннадцати и тринадцати лет отроду. Сии девицы получали наряду со средним светским ещё и музыкальное образование, исходя из представления их добропорядочных родителей о благородном воспитании. Мария и Анна звёзд с неба не хватали, но отметки в школьных табелях имели хорошие и, в определённой мере, проявляли некоторые способности. Анна Сергеевна с рождения обладала сильным голосом, подобным звуку иерихонской трубы. Тут, положа руку на сердце, необходимо признать, что таковой голос и тяга к громкому пению иногда беспокоили её родителей, особливо, когда хотелось им благодатного отдыха, но недовольства они старались не проявлять в надежде на полезность таких упражнений. Мария же Сергеевна, голос имела значительно слабее, но недурно играла на фортепиано. К всеобщему огорчению, предавалась она увлечению японской анимацией более чем музыкальными экзерсисами.
Войдя в квартиру, Сергей Иванович первым делом направился в залу, по пути положив в холодильник пиво, купленное в соседней лавке. Надо отметить, что в квартире Переделкиных зала выполняла по необходимости роль кабинета, гостиной, детской, музыкальной, изредка столовой и ежедневно опочивальни.
Обе дочери были заняты домашними заданиями.
–– Мадмуазели! - обратился Сергей Иванович к мадмуазелям, –– Как нынче прошёл ваш день, каковы успехи ваши в ученье, в науках естественных и музыкальных?
–– Наша историчка совсем чокнутая, всему классу влепила двойки! –– сообщила степенная Мария Сергеевна.
Однако родителя такой ответ совсем не обрадовал.
–– Машенька, как же вы можете в таких выражениях отзываться о вашей преподавательнице? Я вам настоятельно рекомендую немедленно сменить тон и излагать свои впечатления всенепременно уважительно, как и подобает юным благовоспитанным девицам.
–– Хорошо, папенька, я постараюсь.
–– Так и по какому же поводу ваш класс получил неудовлетворительные отметки?
–– Я же говорю, у неё – маразм!
Тут Сергей Иванович крякнул от неудовольствия, убедившись, что не так просто научить девиц хорошим манерам и, почесав в затылке, решил пока оставить Марию Сергеевну за её занятием.
Анна Сергеевна в это время усердно делала записи в тетради. Это было более чем удивительно, потому как старание и усидчивость были совсем не в её характере.
Поразившись такому обстоятельству, глава семейства молча отправился на кухню, где Ольга Ивановна, стряпала ужин и одновременно наблюдала соревнование по большому теннису.
–– Что вы, Ольга Иваньевна, этакое смотрите? – поинтересовался Сергей Иванович.
–– Я же вас не спрашиваю, где вы до этих пор пропадать изволили, Сергей Иваньевич, так что и вы не донимайте меня своими расспросами, –– ответила ему занятая супруга и отвернулась к телевизору.
Но Сергей Иванович возмутился таким несправедливым на его взгляд обращением.
–– Помилуйте, это я-то пропадал? Тружусь, понимаете ли, на службе как самый что ни на есть распоследний каторжник, и какие после этого я слышу слова благодарности? Извольте объясниться.
Ольга Ивановна, будучи женщиной серьёзной и нравной, подобного тона по отношению к себе не терпела и, сердясь, в выражениях не стеснялась:
–– И какие же такие слова благодарности вы надеетесь услышать, милостивый государь? Вы посмотрите, как другие люди живут, какие по телевизору усадьбы показывают. Вы нас в такие хоромы когда переселите? Вот когда переселите, тогда и слова благодарности услышите, и пиво я вам каждый вечер пить позволю!
Подобные слова глубоко ранили Сергея Ивановича, так как и сам он давно мечтал о большом доме с верандой, мансардой и большой кладовой, где можно было бы хранить старые вещи, которые выбросить жалко. Переделкину было особенно обидно потому, что он прекрасно понимал: с его-то жалованием мечтать вредно.
В былые времена надеялся Сергей Иванович, что его супруге, обладающей недюжинными умениями в русской словесности, вполне по силам создать литературное произведение, способное принести всеобщее признание, а так же и некоторое материальное вознаграждение. Супруга же к своим способностям относилась очень скептически, а потому отвечала Сергею Ивановичу примерно следующее:
–– Ежели вы, дорогой мой супруг, считаете, что это так просто, взять и написать что-либо стоящее, возьмите да и сами попробуйте. А потом уже и станете говорить.
Сергей Иванович из-за таких слов безмерно расстраивался, так как не имел он необходимых навыков, ведь ранее в школьных испытаниях его сочинения зачастую оценивались как неудовлетворительные.
–– Эх, Ольга Иваньевна! –– только и смог сказать Переделкин.
Выйдя из кухни, грустный Сергей Иванович сходил потихоньку в холодильник за пивом и привычно устроился около своего компьютера. Тяжело вздохнув, он открыл контрафактный Microsoft Word и начал печатать...