Поведение - это зеркало, в котором каждый
показывает свой лик.
В. Гёте.
На протяжение всей человеческой истории вопрос о нравственности был всегда в центре внимания мыслителей разных эпох. С течением времени и развитием человеческих обществ изменялись подходы к понятию нравственности как предмета, изучаемого этикой, тем более, что жизнь давала все новые яркие примеры нравственных взлетов.
Что же такое нравственность? Многие авторы интерпретируют это философское понятие по-разному, часто смешивая признаки нравственности с признаками морали. Действительно, эти понятия близки, но все-таки различаются, и весьма существенно. У истоков сущностного понимания нравственности в том виде, какой мы ее понимаем сегодня, стоял немецкий ученый Г.В.Ф. Гегель.
В своих трудах Гегель четко разграничивал понятия мораль и нравственность. Мораль, по Гегелю, является продуктом классового общества (рабовладельческого, капиталистического), в котором люди разъединены, отчуждены от государства. Они должны руководствоваться юридическими нормами и выполнять определенные обязанности. То есть мораль является внешним требованием к поведению (поступкам) человека, так же как и закон (право). Нравственность же, по Гегелю, "... есть идея свободы, как живое добро, которое в своем самосознании имеет свое знание, воление, а через его действование свою действительность... " (1) . Говоря другими словами, нравственность - внутренняя потребность человека совершать поступки в соответствии со своей совестью и волей (выделено автором - В.С.).
Понятие "воля" я выделил намеренно. Этот момент очень важен. И вот почему. Человек, не обладающий волей, не может быть нравственным. Человек в экстремальной ситуации, когда на кону само его существование, перешагивает через страх и совершает тот поступок, который диктует его совесть. Примеров в истории, искусстве и литературе множество. Например, известный жертвенный подвиг Александра Матросова, который ценой своей жизни спас товарищей. Другой пример, из мирной жизни. 15 октября 1970 года стюардесса Надежда Курченко была убита террористами, когда пыталась преградить им путь в кабину пилотов. Слабовольный человек в этих ситуациях уступил бы инстинкту самосохранения.
Другой важный момент, по моему мнению, четкое размежевание нравственности и морали. Об этом я уже упоминал выше, но хочу остановиться на этом подробнее. Дело не только в том, что мораль, в отличие от нравственности,- духовный продукт общества, действующий на индивида извне. Не менее важным я считаю то, что мораль эндемична*. Подобно биологическим видам, которые распространены в определенном ареале, мораль разных цивилизаций, культур и даже социальных групп может сильно различаться.
Возьмем для примера эллинское и современное западное общества. По мнению А. Дж. Тойнби, "... можно говорить о наличии сыновне-отеческих отношений между западными и эллинскими обществами" (2) . Значит, по логике вещей, можно говорить о идентичности моральных ориентиров в этих обществах. Отнюдь не бывало. Мы можем найти множество сходных моментов, но обнаружим не меньше различий.
Даже в одном обществе, но в разных социальных группах мы можем столкнуться с проблемой поиска общности моральных установок. Например, мораль университетского объединения профессоров, как небо и земля отличается от морали преступного сообщества.
В отличие от морали, критерии нравственности всегда стабильны. Они не подвержены изменениям ни под воздействием социально-экономических особенностей того или иного общества, ни под воздействием времени.
Именно с нравственностью связано различие добра и зла. Мораль же может "жонглировать" этими понятиями в разные эпохи и в разных обществах, придавая им разное содержание, и даже меняя их местами в иерархии ценностей.
Как было сказано выше, главные критерии нравственности - добро и зло - не подвержены изменениям. Если мы проследим эволюцию нравственности в истории этики, то увидим, что античная этика характеризуется как учение о добродетельной личности. Здесь добродетель идентифицируется с такими нравственными качествами, как мужество, мудрость, справедливость, милосердие. В этике нового времени смысл нравственности не изменился, а лишь получил несколько иное звучание. В конце 18 века нравственные критерии получили название "золотого правила", которое звучит так: "Поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе". Думаю, каждый из нас хотел бы, чтобы по отношению к нам относились справедливо и милосердно. В тоже время мы хотели бы видеть себя мужественными, принципиальными, добрыми.
Наряду с выше сказанным, я считаю, что "вес" нравственных поступков не всегда одинаков, и зависит он от количества душевной энергии и волевых усилий, затраченных на их совершение. В самом деле, "игнорирование" смертельной опасности при отстаивании своих принципов требует от человека неизмеримо больших психологических затрат, нежели, например, чтобы сдержать себя и не ответить грубостью на грубость, или бросить монету в шапку нищего.
Я вынужден констатировать, что современная безжалостная реальность диктует безнравственные нормы. Нет, нравственные нормы не стали менее нравственными, но люди все чаще "отбрасывают" их, чтобы они не мешали на пути к цели. Все чаще для достижения материальных успехов человек переходит границы дозволенного. Такие люди, не имея в своем зачете нравственных поступков, стремятся убедить нас в своей нравственности. Мы наблюдаем все меньше нравственных примеров и все больше разглагольствований: "Ах, какой я нравственный человек!". Многие общественные лидеры стараются убедить окружающих в том, что по своим нравственным критериям они превосходят других. А ведь еще в 5 веке до нашей эры древнекитайский философ Лао-Цзы говорил: " Люди высшей нравственности не считают себя нравственными; поэтому они имеют высшую нравственность" (3) .
К сожалению, сегодня мы все реже встречаем высоконравственных людей. Да и откуда им взяться?! Общество, поклоняющееся "золотому тельцу" и массовой низкопробной культуре, трансформировало многие моральные ценности. Нынче в моде не дружба, а "своя рубашка", не бескорыстная помощь, а принцип "баш на баш"**. Простой человек поставлен в такие условия, что не может поступать нравственно. Поступить согласно своей совести, не "идти по головам" к цели, значит обречь себя и близких на медленное умирание без средств к существованию.
В деле распространения нравственной культуры огромная роль отведена телевидению. Однако, с сожалением можем констатировать, что сегодняшнее телевещание приносит больше вреда, чем пользы. Особенно восприимчива к "телемусору" молодежь. В советские годы в стране была хорошо разработанная, эффективная политика. Все СМИ работали в одном направлении. Сегодня телекомпании, каждая на свой лад, потчуют нас зарубежной низкопробной продукцией, чуждой нашему менталитету.
Средство информации - это способ привлечения внимания людей, проникновения в их души. Всем известно, что телевизор больше всего смотрят дети и молодежь, однако этот факт, к сожалению, не принимается во внимание. Прежняя политика имела в своей основе правильную, доброжелательную направленность. Велась достаточно серьезная работа по воспитанию молодежи, обогащению ее внутреннего мира. При этом СМИ старались не травмировать еще не окрепшие души молодого поколения.
Другие традиционные источники нравственного воспитания - школа и семья - тоже теряют свой потенциал. Для них тоже наступили трудные времена. Школа, терзаемая бесконечными экспериментами, часто вредными инновациями и "сжавшаяся" из-за частых оптимизаций, в значительной мере уже не та, что была двадцать лет назад.
У семьи свои проблемы. Зачастую родители, метаясь в поисках куска хлеба, пускают воспитание детей на самотек. Нередко родители, не сумевшие вписаться в новые рыночные реалии, опускаются на дно общества и не могут быть нравственным примером для своих детей.
К счастью, в нашем постсоветском обществе еще есть люди с высокой нравственностью. С таким человеком я познакомился в "мутные" девяностые. Тогда ему было далеко за семьдесят, но он продолжал трудиться плотником в школе. Звали его Константин Готлибович. Сразу скажу, что более нравственно чистого и честного человека мне не приходилось встречать. Мы часто беседовали, обсуждали события, происходящие в стране, которых было много "на переломе". Он часто рассказывал о своей нелегкой судьбе, судьбе советского немца. Один из рассказов я хорошо запомнил, потому что он особенно поразил меня. Привожу его, поскольку он имеет прямое отношение к обсуждаемой теме. Вот он:***
"Летом 46 года привычное течение нашей жизни было прервано происшествием, которое лишило сна наше начальство и взбудоражило размеренное время нашей службы. С одного из участков объекта неизвестно каким образом бежал заключенный. Это вызвало переполох во всех воинских частях, расположенных в округе. Кроме прямых обязанностей, теперь бойцы вели поисковую службу, ходили в патруль на дороги и станции. Кроме того, в течение двух недель нас то и дело бросали на прочесывание окрестных лесов. По мнению солдат нашего отделения, поиски беглеца по прошествии долгого времени - безнадежное дело. В этом краю гор и лесов, многочисленных брошенных рудников и карьеров, можно затаиться на длительное время. Благо сейчас лето. Леса полны разной ягодой. Кроме того, в округе много рабочих поселочков, лесопилен, где всегда можно найти сочувствующих. Так думали мы, но начальство размышляло иначе. Оно готово было с настойчивостью и ожесточением гончих идти по следу, пока жертва не попадется в расставленные силки или не упадет обессиленная.
В конце второй недели часть нашего отделения и десяток бойцов строевой части (нам по-прежнему не доверяли) под началом старшего лейтенанта были в патруле недалеко от нашего города, на небольшой станции. Людей было мало. Проверка документов не занимала много времени. Наш пожилой лейтенант не докучал строгостями и мы, усевшись на одной из скамеек перрона, курили и тихо разговаривали ни о чем. После полудня поступила команда проверить отработанный рудник на окраине. Мы двинулись к нему. Вход в него был частично завален глыбами породы и зарос лопухами. Включив фонари, мы осторожно, по одному, стали протискиваться во
внутрь. Когда мы вошли, то оказались в довольно просторной штольне. Посередине была проложена узкоколейка, местами пришедшая в негодность. Как было отмечено на плане, который был у лейтенанта, метров через сорок штольня разделялась на два рукава. Лейтенант отдал приказ:
- Ты сержант, с бойцами, проверь левый туннель, а я с людьми осмотрю правый.
Я и еще пять или шесть солдат пошли налево. Мы шли медленно, осматривая завалы из обрушившейся горной породы, ниши в стенах, лежащие на боку ржавые вагонетки. Я ушел немного вперед и дошел до тупика. Здесь валялись несколько вагонеток и полуистлевшие бревна крепежа. Я стал осматриваться. Неожиданно, за одной из вагонеток, в слабом луче фонаря, блеснули глаза, которые, не мигая, смотрели на меня. Я отпрянул чуть, не вскрикнув, а руки сами направили дуло карабина в том направлении. Придя в себя, я нащупал лучом то место и подошел с опаской ближе. Это был человек. Он сидел на корточках, сжавшись в комок и держа в левой руке нож. Правой рукой он прижимал к груди какую-то котомку.
- Ты кто?- тихо спросил я.
Человек шепотом, сбивчиво зашептал:
- Я...я заключенный... Я сбежал... Они меня ни за что сюда... Я ничего не сделал... Я воевал... Я попал в плен весной сорок второго, под Харьковом. Они мне сказали, что я предатель, раз в плену был... Пятнадцать лет мне ни за что...
Он еще что-то говорил, а моя мысль лихорадочно работала: что делать?.. Ребята уже приближаются... Как поступить?.. А если его действительно ни за что, как меня и многих других... А если он преступник...
Я еще раз навел фонарь на его лицо. Оно поросло щетиной. В глазах отражались страх и страдание, а еще мольба.
- Ну что там сержант?- окликнул парень из нашего отделения, приближаясь ко мне.
Я повернулся к нему и сказал:
- Фонарь выключи, что в глаза светишь. Ничего тут нет. Тупик. Можно назад возвращаться. Мы пошли в обратном направлении.
Об этом я никому никогда не рассказывал: ни друзьям, ни жене потом. Многие годы мысль сомнения мучила меня. Правильно ли я тогда поступил? Я много об этом думал. Что если он был настоящим преступником? Ну, нет, глаза у преступников другие. Взгляд другой: колючий, дерзкий, с ненавистью. Разве я не видел лиц настоящих рецидивистов? То совсем другие лица. И все же, правильно ли я сделал, что не доложил? Ведь я не выполнил своего воинского долга... А разве те, что наверху, всегда выполняют то, что им положено? Разве всегда поступают правильно? Не они ли, обличенные властью, чаще других попирают элементарные общечеловеческие ценности: право на честь и достоинство, право на неприкосновенность личности, право на жизнь, наконец?! Нет, высшая ценность - жизнь человеческая. Не " заложив " его, я, можно сказать, дал ему жизнь. Нет, все правильно. Настоящие преступники: паханы, рецидивисты, воры в законе и прочая мразь, те в лагере как дома, живут припеваючи: не работают, имеют курево, водку и женщин. А те, кто по мелочи какой попали, или несправедливо осужденные или, как я, трудармейцы - тех тысячи погибли и погибают ни за что. К этим людям и лагерное начальство относится несравнимо хуже, как будто они настоящие преступники... Пусть даже я ошибся тогда, но я сделал, что мог, чтобы дать ему шанс на жизнь. В то время за побег ему, наверняка, добавили бы лет десять, а это уже был бы точно конец. Моя совесть чиста. Не знаю, есть ли Бог или какая-то Высшая сила. Если есть, то они уберегли меня от противоестественного в тех обстоятельствах поступка. Мама когда-то говорила, что Он, тот, что на небе, все видит. Ну, и пусть видит. Мне нечего скрывать от Него".
Такие поступки не могут не вызывать восхищения! Не каждый человек в тисках гнетущей моральной атмосферы, сам недавно чудом выживший в трудармии, найдет в
себе силы не поступиться нравственными принципами. Чтобы по достоинству оценить этот поступок, необходимо помнить, что это было тяжелое послевоенное время.
Великий сын казахского народа Абай Кунанбаев (Абай ;;нанбай;лы) называл высоконравственного человека "человеком с сердцем". Вот что он писал: "Называя кого-то человеком с сердцем, люди почитают его за батыра... Милосердие, доброта, умение принять чужого за родного брата, желая ему благ, которые бы пожелал себе - все это веление сердца" (4) .
Именно веление сердца подсказало тогда двадцатидвухлетнему Косте единственно правильное решение. При этом он рисковал всем: своей жизнью, жизнью родных, которые находились под комендатурой в Кустанайской области.
Вся его жизнь была нравственным подвигом. Не столь важно, в каких поступках проявлялась его нравственная чистота: в помощи бездомным детям и взрослым в девяностые или в безвозмездной помощи учителям, просившим Константина Готлибовича "подсобить" в домашнем хозяйстве, в том, что касалось плотницкого дела. Несмотря на испытания, которые ему устраивала судьба, он всегда оставался человеком "с большим сердцем": добрым, справедливым и милосердным.
Неотъемлемой составляющей нравственного человека является развитое чувство стыда. "Люди, способные пережить... стыд, отказываются от еды, теряют сон, случается, что в отчаянии они кончают жизнь самоубийством. Стыд - это человеческое достоинство, заставляющее изнутри признать свою вину и вынести себе наказание" (5) .
Думаю, каждый хоть раз в жизни терзался внутренне, испытывая стыд за безнравственный поступок. Но дело в том, что одни люди делают выводы и стараются не повторять дурных поступков, а другие, подобно застенчивому "голубому воришке" Альхену из "Двенадцати стульев", продолжают их совершать. По Гегелю, стыд является первым основным признаком человечности. Именно на этой эмоциональной базе взрастает совесть. У "голубого воришки" Альхена, по-видимому, недоразвито чувство стыда и поэтому отсутствует совесть. У моего знакомого и того, и другого в достатке, поэтому он совершает высоконравственные человечные поступки, то есть, как говорят в народе, "живет в ладу со своей совестью".
Личности, подобные Константину Готлибовичу, как звезды в черноте ночи, вспыхивают то там, то здесь, освещая нам путь в сумерках сегодняшнего бытия, заставляя нас стараться сделаться лучше
___________________________________
* Эндемики, виды животных и растений ограниченные в своем распространении относительно небольшой территорией.
** Иначе говоря: ты мне, а я тебе.
*** Здесь я не передаю тот особенный колорит разговорной речи пожилых советских немцев, когда русские слова перемежаются словами немецкого диалекта.
___________________________________
1. Г. В. Ф. Гегель. Философия права. М.: Мысль, 1990., часть 5, § 145.
2. А. Дж. Тойнби. Постижение истории. М.: Айрис Пресс, 2008, с. 47.
3. Лао-Цзы. Книга пути и благодати. Вторая книга, XXXVIII. Источник: http://www.samomudr.ru/d/Lao-Czy
4. Абай Кунанбаев. Книга слов. Алматы, Ел, 1993, с. 167.
5. Абай Кунанбаев. Книга слов. Алматы, Ел, 1993, с. 210.