10.12.2009 Сегодня — День прав человека. В этом году он посвящен теме борьбы с дискриминацией. В послании по этому поводу Генеральный секретарь Пан Ги Мун заявил, что сегодня ни одна страна в мире не свободна от дискриминации, и призвал продолжить борьбу с неравенством и нетерпимостью на планете.
Он подчеркнул, что ООН преисполнена решимости защищать права жертв этого позорного явления. «Ни одна страна не свободна от дискриминации. Мы наблюдаем ее повсеместно во многих формах: старые и новые, скрытые и очевидные, публичные и частные. Она может принимать форму институционального расизма, этнических конфликтов, проявлений нетерпимости и неприятия или официальной национальной версии истории, которая отвергает самобытность других», — заявил Пан Ги Мун.
Он добавил, что дискриминация нацелена на уязвимые категории населения: инвалидов, женщин и девочек, бедных, мигрантов, меньшинств и всех тех, кто считается «другим».
Глава ООН отметил, что сегодня экстремисты прибегают к использованию в своих целях нетерпимости, которая дает повод клеймить позором и исключать из жизни общества обездоленных. В некоторых странах мы становимся свидетелями возникновения новой политики ксенофобии.
«Однако эти жертвы дискриминации не одиноки. Организация Объединенных Наций поддерживает их и преисполнена решимости защищать права всех и особенно тех, кто находится в наиболее уязвимом положении. Это наша отличительная черта и наша цель», — сказал Генеральный секретарь ООН. Он отметил роль международных правозащитных организаций в борьбе с предвзятостью и ненавистью.
Пан Ги Мун призвал всех присоединиться к ООН и правозащитникам всего мира в деле борьбы против дискриминации.
10 декабря в 1948 году Генеральная Ассамблея приняла Всеобщую декларацию прав человека в качестве ориентира, к которому должны стремиться все государства-члены. В ней подтверждается достоинство каждого человека, провозглашается универсальность и неделимость его прав, а также взаимозависимость гражданских, культурных, экономических, политических и социальных прав.
О созданной международными наркобаронами в России бесчеловечной системе рабства и дискриминации см.:
Oppen Letter
Международных наркобаронов - к Суду ООН за геноцид!
Из «Декларации антинаркотического трезвенного движения»
Из выступления Специального советника по предупреждению геноцида Франсиса Денга «Работа по предупреждению геноцида, 60 лет спустя» 9 декабря 2008 года: «9 декабря 1948 года Организация Объединенных Наций приняла Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Термин «геноцид» был впервые введен в обиход Рафаэлем Лемкиным. Он происходит от греческого слова genos, в общем смысле означающего возникновение, происхождение применительно к семье, предкам, а также роду, племени или расе, и суффикса cide от латинского caedere — «убивать». Конвенция о геноциде имеет весьма конкретную направленность: под этим преступлением в ней понимается ряд конкретных действий, совершаемых с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу. Она обязывает подписавшие ее государства не только карать за геноцид, но и предупреждать его совершение. Конвенция предусматривает, что наказуемыми являются не только геноцид, но и заговор с целью совершения геноцида, прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида, а также покушение на совершение геноцида. Кроме того, она предоставляет Совету Безопасности Организации Объединенных Наций основу для принятия мер по предупреждению и пресечению геноцида. Для вынесения наказания необходимо, чтобы суд вынес определение о том, что геноцид действительно имел место. Учрежденные для бывшей Югославии и Руанды специальные трибуналы преследовали в уголовном порядке лиц, творивших геноцид в обеих этих странах. Созданный в 1998 году Международный уголовный суд обладает в настоящее время общей юрисдикцией, позволяющей ему выносить наказание исполнителям актов геноцида из стран, признающих полномочия Суда.
Что касается мер предупреждения, то специалисты неоднократно указывали на то, что геноцид можно предвосхитить и что существуют сигналы «раннего оповещения», к числу которых относятся, в частности, выступления с разжигающими ненависть заявлениями в сочетании с созданием и вооружением определенных групп. Многие, однако, считают, что предупредить геноцид невозможно: не потому, что отсутствует информация о признаках надвигающейся угрозы геноцида, не потому, что Организации Объединенных Наций и другим субъектам о них ничего не известно, а в силу того, что международное сообщество проявляет нежелание признать, что сложилась ситуация, в которой может начаться геноцид. Признание того, что такая возможность существует, может осложнить дипломатические отношения и, что еще более важно, породить ожидание принятия международным сообществом, и прежде всего Советом Безопасности, необходимых силовых мер. Одна из огромных трудностей в деле предупреждения геноцида заключается именно в том, что сам этот термин обладает такой силой — крайне важно поэтому твердо использовать его в соответствующих случаях на раннем этапе, но не менее важно при этом не допускать злоупотребления им ради извлечения политической или иной выгоды.
Нынешнее положение в Демократической Республике Конго являет собой одну из многих существующих в разных районах по всему миру ситуаций, требующих от нас постоянной бдительности: конфликт в восточной части страны происходит в регионе, в истории которого геноцид уже имел место. Кровавые бесчинства творятся там ежедневно, несмотря на присутствие существенного миротворческое контингента Организации Объединенных Наций.
Так что же нам, гражданам мира, следует сделать для того, чтобы разорвать этот порочный круг насилия, отрицания того, что проблема существует, непринятия достаточных мер реагирования и возмущения общественности по поводу бездействия и безнаказанности? Прежде всего, необходимо понять, что некоторые действия, в частности сопряженные с изображением определенных этнических или расовых или религиозных групп в таком свете, в каком они предстают недостойными, нежелательными, ущербными или представляющими опасность, равноценны игре с огнем, причем таким огнем, погасить который будет весьма сложно после того, как он разгорится. Во-вторых, каждый из нас должен более настороженно относиться к действиям, ведущим к нагнетанию напряженности и провоцирующим геноцид, не только в случае, когда такие действия касаются нас непосредственно, но и когда они затрагивают других (будь то наши соседи или какая-либо далекая страна), и требовать, чтобы те, кто находится у власти, реагировали на проблему на раннем этапе. Акты геноцида в одной местности быстро распространяются на соседние районы, охватывая не только целые страны, но и целые регионы. Предаваться самоуспокоению в XXI веке непозволительно. В-третьих, следует продолжать оказывать поддержку жертвам геноцида и открывать им двери наших домов. Если же нам не удается предотвратить страшные события, то по крайней мере давайте делать все возможное для обеспечения того, чтобы спасти жизнь как можно большему числу людей. Правительства обязаны защищать беженцев, спасающихся от геноцида и других массовых злодеяний, но то, насколько полно они выполняют эту обязанность, зависит от «общественного мнения», т.е. от каждого из нас.
Наконец, что не менее важно, мы должны потребовать, чтобы был положен конец безнаказанности. Нам следует поощрять правительства к тому, чтобы они согласились признать юрисдикцию Международного уголовного суда. Правительствам надлежит также присоединиться к Конвенции о геноциде. К настоящему моменту это сделало лишь 151 государство (из 192 государств — членов Организации Объединенных Наций). Нельзя допустить, чтобы исполнители актов геноцида спали спокойно. Чересчур часто мы начинаем говорить о геноциде лишь по прошествии долгого времени после его совершения. Вместе с тем вполне очевидно, что геноцид не ушел в прошлое. Нам следует уделять внимание расхождениям между различными этническими, расовыми и религиозными группами на том этапе, когда они углубляются, — и обеспечивать их урегулирование в конструктивном духе. Сегодня, 60 лет спустя после принятия Конвенции о геноциде, необходимо, чтобы мы по-прежнему хранили бдительность и были готовы поставить заслон геноциду.
(Cм.: Канцелярия специального советника по предупреждению геноцида
Стратегическими целями антинаркотического трезвенного движения должны стать три идеи: идея построения ТРЕЗВЕННОГО ГОСУДАРСТВА РОССИЯ (трезвенность в нём станет главенствующей светской и религиозной идеологией, подробнее см. http://www.proza.ru/2009/08/27/604), основанного на тезисах данной Декларации с официальным государственным трезвенным мировоззрением и распространением антинаркотического законодательства на алкоголь и табак; идея введения Сухого Закона, идея организации единого общероссийского Общества Трезвости и идея международного Суда над наркопреступниками. Трезвенным государством Россия уже была во времена действия Сухого закона 1914-1925 годов. В спецвыпуске №1 (26) газеты "Мир без наркотиков (Трезвый Петроград)" , выпущенном по инициативе и при поддержке Международной Ассоциации по борьбе с наркоманией и наркобизнесом, выдвинут лозунг: «Наркопреступников – к международному суду!». Преступления против человечества, военные преступления и преступления геноцида находятся в компетенции независимого ни от одного государства или международной структуры Международного уголовного суда, Устав которого основывается на Уставах и практике Международных военных Трибуналов в Нюрнберге и Токио (http://www.icc-cpi.int). Первым наркобароном, который подвергся суду международного трибунала, можно считать Кэндзи Доихару.
Международный военный трибунал для Дальнего Востока был образован 19 января 1946 в Токио (Япония) в результате переговоров между союзными правительствами. В трибунале были представлены 11 государств: СССР, США, Китай, Великобритания, Австралия, Канада, Франция, Нидерланды, Новая Зеландия, Индия и Филиппины. Трибунал провёл судебный процесс над главными японскими военными преступниками. Главного обвинителя назначил главнокомандующий оккупационными войсками в Японии. Всем союзным государствам, находившимся в войне с Японией, было предоставлено право выделить своего представителя в качестве дополнительного обвинителя (фактически этим правом воспользовались лишь перечисленные выше 11 государств). Международный военный трибунал в Токио заседал с 3 мая 1946 по 12 ноября 1948. Токийский процесс - судебный процесс над главными японскими военными преступниками, происходивший в Токио с 3 мая 1946 по 12 ноября 1948 в Международном военном трибунале для Дальнего Востока. Требование суда над японскими военными преступниками было сформулировано в Потсдамской декларации (26 июля 1945); в Акте о капитуляции Японии от 2 сентября 1945 дано обязательство «честно выполнять условия Потсдамской декларации», включая наказание военных преступников.
Суду были преданы 28 человек. Приговор вынесен в отношении 25, в том числе 4 бывших премьер-министров (Тодзио, Хиранума, Хирота, Койсо), 11 бывших министров (Араки, Хата, Хосино, Итагаки, Кайя, Кидо, Симада, Судзуки, Того, Сигэмицу, Минами), 2 послов (Осима, Сиратори), 8 представителей высшего генералитета (Доихара, Кимура, Муто, Ока, Сато, Умэдзу, Мацуи, Хасимото). Во время процесса бывший министр иностранных дел Мацуока и адмирал Нагано умерли, и дело о них было прекращено, а в отношении идеолога японского империализма Окава, заболевшего прогрессивным параличом, - приостановлено. В ходе процесса было проведено 818 открытых судебных заседаний и 131 заседание в судейской комнате; трибунал принял 4356 документальных доказательств и 1194 свидетельских показания (из которых 419 были заслушаны непосредственно трибуналом). Подсудимым была обеспечена возможность защищаться на суде, представлять доказательства, участвовать в допросах, каждый из них имел 3-4 адвокатов. Виновность всех подсудимых полностью подтвердилась. После совещания, длившегося более 6 месяцев, трибунал 4 ноября 1948 приступил к оглашению приговора (1214 страниц). Трибунал приговорил к смертной казни через повешение Тодзио, Итагаки, Хирота, Мацуи, Доихара, Кимура и Муто; Того - к 20 и Сигэмицу - к 7 годам лишения свободы; остальных 16 подсудимых - к пожизненному заключению. Приговор над осуждёнными к смертной казни был приведён в исполнение в ночь на 23 декабря 1948 в Токио. (Лит.: Рагинский М. Ю., Розенблит С. Я., Международный процесс главных японских военных преступников, М. - Л., 1950). Именно в ходе Токийского процесса были выдвинуты обвинения в тяжких наркопреступлениях. Далее – цитаты из документальной книги «Суд в Токио» (Военное издательство министерства обороны СССР, Москва -1978). Авторы: Л.Н.Смирнов, Е.Б.Зайцев. Л.Н. Смирнов на момент написания книги был Председателем Верховного суда СССР, в Токийском процессе участвовал в качестве заместителя советского обвинителя. «Именно Кэндзи Доихара пришла дьявольская мысль использовать наркотики как оружие агрессии для покорения других народов, и притом бескровного покорения. И это «оружие» агрессии было успешно применено для покорения сперва Маньчжурии, а затем Северного, Центрального и Южного Китая. Наркотизация основных районов Китая была подобна войне, но войне особого рода. Это своеобразная война беззвучно развёртывалась в мертвящей тишине опиумных и героиновых притонов, густой сетью покрывшей города и сёла. Её жертвы не кричали и не стонали, они не проливали кровьл, не пугали и не возмущали воображение окружающих страшным видом своих ран. Они умирали тихо и постепенно, и не на поле брани, а прямо в собственных домах. Умирали духовно за много лет до фактической смерти. А главное, эти живые трупы, лишённые воли – основного качества, необходимого воину на поле сражения, не были опасны как потенциальные солдаты противника. В этой страшной войне не было ни разрушенных городов, ни сожжённых деревень. И что весьма важно, агрессор, добиваясь своей цели, не нёс военных расходов, наоборот, он получал огромные доходы. Помимо всего, созданная японцами густая сеть притонов являлась благодатной почвой для возникновения другой сети – разветвлённого шпионажа. Да, тихая война целиком отвечала девизу старого разведчика Доихара: лучшее из лучшего есть разгром и подчинение противника без единого сражения! На трибуне судья Сян. Он гневно произносит свою вступительную речь:
- Использование опиума и других наркотиков японскими лидерами – часть плана покорения Китая. Это было оружие, подготавливающее агрессию в Китае и помогающее ей. Это было нарушением обязательств, которые Япония взяла на себя, подписав международную конвенцию, относящуюся к борьбе с наркотиками. Мы докажем, что во всех районах в авангарде японской вооружённой агрессии шли японские агенты, как военные, так и гражданские, которые проводили незаконную торговлю опиумом и другими наркотиками в огромных масштабах. Торговля шла во всех районах Китая. Эти агенты ввели производство героина, морфия и других производных опиума там, где раньше их не знали. Короче говоря, доказательства покажут, чтоторговля опиумом и другими наркотиками финансировалась японцами в двух целях: подорвать выносливость китайского народа и его волю к сопротивлению, получить основные доходы для финансирования японской военной и экономической агрессии. И всё это действительно было показано и доказано обвинителем. Вот капитан Сандусский цитирует ноту США Японии от 1 июня 1939 года, обвиняющую агрессора в наркотизации тех районов Китая, которые находились под контролем японских войск, а следовательно, и в грубом нарушении международной конвенции по борьбе с наркотиками, которую в числе других государств в 1931 году подписала и Япония… А вот официальный доклад, выпущенный министерством внутренних дел Маньчжоу-го, согласно которому на 30 миллионов жителей более 9 миллионов (около одной трети всего населения!) являлись постоянными опиокурильщиками, причём 69 процентов всех наркомианов (свыше 6 миллионов человек!) были людьми моложе тридцати лет. Так агрессоры пытались морально и физически разложить нацию, её цвет и надежду, дабы свести к нулю способность к сопротивлению. Зато касса правительства ПУ И и касса японского казначейства, как свидетельствует тот же доклад, каждый год пополнялась на 500 миллионов долларов. Сандусский доказывает, что всё это результат планомерной политики японского правительсва. Так, согласно решению кабинета министров от 11 апреля 1933 года, был санкционирован свободный перевоз опиума-сырца из Кореи, тоже являвшейся японской колонией, в Маньчжурию: правительству ПУ И не хватало сырья для производства наркотиков… На стол суда ложится ещё один документ от 12 июня 1937 года. Это доклад комиссии Лиги Наций, призванной бороться с распространением наркотиков. Комиссия констатирует, что в районах, находящихся под властью национального правительства Китая, значительно улучшилась борьба с наркоманией, а затем указывает: «когда мы попадаем в провинции, которые находятся под контролем или влиянием японцев, мы находим совершенно другое положение вещей. В трёх северных провинциях (в Маньчжурии) площади, предназначенные для посевов мака, увеличились на 17 процентов, если сравнить с 1936 годом. Так выглядела политика наркотизации Маньчжурии. Вот отрывки из доклада атташе американского казначейства в Шанхае о поездке в Фучжоу: «Проходя по этим переулкам, вы увидите опиокурильни на каждом шагу. Вот ещё одно, довольно своеобразное, объявление: Лучший персидский опиум, подготовлен специалистом. Цена – десять центов за 1/10 таэля. Обслуживают красивые официантки. Во всех этих опиокурильных помимо опиума продают морфий и героин». Эти данные пополняет в своей докладной от 11 марта 1940 года американский генеральный консул в Кантоне: «В городе имеется 329 разрешённых опиокурилен и, возможно, 2100-2200 тайных. Ясно, что продажа опиума контролируется, а употребление его поощряется отделением специальной службы японской армии… можно с уверенностью сказать, что продажа наркотиков будет продолжаться и поддерживаться как наилучший имеющийся в распоряжении источник лёгкого и беспрерывного притока фондов в казну армии». Организационная структура, созданная для наркотизации Китая, непрерывно совершенствовалась… Обвинение заканчивает предъявление документов, подтверждающих политику наркотизации, и эти немые свидетели уступают своё место свидетелям живым. Вот показания Ку Ю-сана: «Я был управляющим двумя опиумными притонами в Пекине с мая 1944 года до января 1945 года. Насколько я знаю, в Пекине во время японской оккупации было 247 опиумных притонов, 23 тысячи зарегистрированных и легализованных наркоманов, 80 тысяч незарегистрированных наркоманов в 100 тысяч людей, которые случайно приходили курить опиум. Через несколько месяцев после японской оккупации продажа опиума была легализована… Все опиумные притоны получали приказы от японской жандармерии. Ни одному японцу не разрешалось курить опиум. Количество наркоманов после оккупации увеличилось в десять раз». И наконец, оглашаются выдержки из показаний, данных верховному суду Китая в Нанкине министром внутренних дел марионеточного правительства Ван Цзинвэя – Мэй Цзэ-ином: «Торговля опиумом в Китае являлась обычной политикой высокопоставленных чиновников японского правительства». Так красивые цветы мака служили делу агрессии, и обвинитель – судья Сян – в своей заключительной речи подтвердил, что патент на это изобретение по праву принадлежит Кэндзи Доихара» («Суд в Токио», стр.124-131).
Для доказательства фактов преступлений против человечества, военных преступлений и преступлений геноцида (все перечисленные преступления не имеют срока давности в соответствии с Конвенциями ООН) следует воспользоваться опытом армянских общественных организаций. Также возможна организация Суда совести из гуманистов мира по образцу Трибунала Бертрана Рассела, Жан-Поль Сартра и его современного наследника: брюссельского трибунала (http://www.brusselstribunal.org).
Вопросам доказательства фактов геноцида и дискриминации автор Декларации посвятил "Bookgenocide of Mr. Francis Deng. Книгу геноцида Франсиса Денга" (см.: http://www.proza.ru/avtor/genocide&book=17#17).