…После игры Алексей Кохтяев присел рядом с Ольгой Пухтиной на старое, специально «обустроенное» под скамейку бревно, и приготовился отвечать на вопросы весёлого, доброжелательного корреспондента местной подмосковной телекомпании Олега Сунаева.
Стояла чудная осенняя погода. Со стороны Волоколамского шоссе дул небольшой, но колючий ветер; из-за невысоких, белых берёзок скромно выглядывало уже ни столь яркое и горячее, как в июле белое солнце. Воздух был пропитан осенней влагой. На окраине леса, в котором происходила только что закончившаяся игра в «войнушку», шумела большая разношерстная компания, облачённых в натовский камуфляж и спецназовские «горки» молодых (и не очень) людей, воинственного облика.
Различные автоматы всевозможных моделей и модификаций, лёгкие разгрузки и увешенные подсумниками и патронташами светло-коричневые ремни, «настоящие» спецназовские ножи и лёгкие гранаты, ящики для боеприпасов, небольшие гранатомёты, пулемётные ленты, снайперские винтовки и прочее, прочее, прочее – всё это сразу же бросалось в глаза, при первом же взгляде на пятнистую толпу, суровых парней. Вид у них и в самом деле был впечатляющий, глядя на них издалека (особенно не приглядываясь) можно было подумать, что все эти люди – сотрудники какого-нибудь специального подразделения МВД или СОБРА. Хотя, если про ту же «Альфу», то и там никто бы из ребят не отказался бы вдоволь побегать по мирному лесу и просто – подурачиться. Многие из них с удовольствием бы поиграли в эту интересную и увлекательную игру, не будь у них «игр» посерьезнее и пострашнее. А так – почему бы и не сыграть? Всё лучше, чем убивать людей на самом деле…
Впрочем, об это уже достаточно.
Пока деревенские жители пребывали в «глубоком неведении» относительно истинной принадлежности «окопавшихся» здесь вояк и искренне верили в их спецназовскую принадлежность, многие из них часто толпились на опушке леса, наблюдая со стороны за происходящим. Когда же «обман» был раскрыт и всё выяснилось – их интерес к непонятным любителям пострелять в лесу моментально исчез. Отныне ни каких сторонних наблюдателей вокруг не было; и даже самый преданный спецназу зритель дед Семён, первое время с интересом наблюдавшие за «манёврами», теперь не маячил даже вдалеке.
Вообще же, здесь в перелесках никогда не было шумно, и, чаще всего, тут стояла пронзительная звенящая тишина, так любимая городскими жителями; на многие километры вокруг было тихо и покойно; а иногда, особенно по ночам, вдалеке не было слышно даже гула машин.
Однако с началом игры эта чудная идиллия была нарушена; неумолкающий галдёж и сигналы машин (то подъезжающих к опушке леса, то наоборот отъезжающих от неё) наполнили собой всю округу и уже начали порядком надоедать местным жителям.
…Добродушный, улыбающийся корреспондент местной теле-радио компании с неизвестным нам названием, начал задавать интервьюированным свои первые вопросы.
– Когда-то здесь проходили тяжёлые, кровопролитные бои, унёсшие тысячи человеческих жизней, – крепко зажав в правой ладони большой «мохнатый» микрофон, уверенно начал он, с простых, заученных фраз. – Немцы рвались к Москве, но встретили достойный отпор, наткнувшись на непреодолимую стену вставших на защиту своей Родины бойцов красной армии.
Алексей Кохтяев и его «боевая подруга» охотно кивали головой, весело поглядывая то на микрофон, то на добродушного корреспондента.
– Насколько я знаю, – продолжал между тем Олег Сунаев, – место вашей игры выбрано неслучайно – это дань памяти тем простым русским солдатам, которые отдали свои жизни, защищая столицу нашей родины, город герой – Москву. Так?
Уточнил он под конец.
– Ну, в общем-то, так, – с самым серьёзным выражением лица, видимо очень гордясь собою, медленно начал Алексей Кохтяев, тем не менее, опередив свою подругу. – Только сначала я бы хотел сказать несколько слов о нашей игре.
Корреспондент равнодушно пожал плечами, и сделал вид, что не возражает.
– Как вы уже успели догадаться, – заботливо погладив чёрный бок своего игрушечного автомата, продолжил Алексей, – наша игра разительно отличается от той довольно простенькой и примитивной игры, которую все вы называете пейнтболлом. У нас практически настоящее оружие, мощные резиновые пули, точно такая же, как и у спецназовцев методика огневой и рукопашной подготовки. Компасы, спец. приборы…, приборы ночного видения…, – несколько замялся словоохотливый боец, видимо забыв нужное слово, – и так далее и тому подобное. Вот посмотрите на меня, – начал было он, показав на какую-то безделушку, красиво смотревшуюся на его пятнистой разгрузке, – Это называется…
Алексей опять замялся.
– Это называется – специальный фонарик, ничего особенного – видя, что самолюбование собой и своими штучками может затянуться надолго, перебил говоруна доброжелательный корреспондент, дав знак телеоператору остановиться. – А мы говорим о вашей игре. Извините, Алексей, – довольно вежливо заметил он, – но так мы зайдём слишком далеко.
Затем он широко улыбнулся, кивнул оператору: «мол, начинай», и, сделав паузу, весело сказал:
– Да, Алексей, про пейнтболл – мы уже слышали. А, что же – с компасами, спец. приборами и резиновыми пулями?
– Ах, да, – словно бы спохватился самовлюблённый оратор, достаточно легко перескочив с одного на другое. – Ну, я думаю ни для кого не секрет, что в отличие от пейнтболла наша игра – это страйкболл.
– Да, – нетерпеливо заёрзав на месте, зачем-то «поддакнула» «подруга-фронтовичка», до этого всё время молчавшая.
– А страйкболл – это не просто игра.
– Резонное замечание, – не удержался добродушный корреспондент, едва заметно улыбнувшись.
– Если в тебя попадает пуля, – совершенно не обращая внимания на корреспондентскую насмешку, бойко продолжал Алексей, – синяки потом остаются надолго, и могут болеть неделю, а то и две. У нас нет: ни защитных масок, ни каких-то иных средств защиты…В этом смысле мы абсолютно не защищены от тех же травм и ранений, которые получают в бою сотрудники СОБРА или ОМОНА.
Простоватое лицо миленькой «подруги», разом посерьёзнело и сделалось задумчивым. Она специально перебросила из-за спины «медицинскую сумку» с красным крестом и выставила её так, чтобы оператор обратил на неё внимание.
– Да, да, – заметив большую зелёную сумку, на ремне, тут же подхватил Алексей Кохтяев, – страйкболл – игра для настоящих мужчин. Без травм и «ранений» практически не обходится ни одна поездка. Вот и Ольга Пухтина у нас как бы исполняет обязанности фронтовой медсестры, ходит с сумкой, перевязывает ранения, мажет нас зелёнкой и…ха-ха! – не удержавшись от собственных острот, весело засмеялся Алексей, попросив корреспондента немного подождать.
Съёмка на какое-то время была прекращена, а когда Алексей успокоился – продолжилась вновь.
– Ну, а если серьёзно, – опять начал с «ну», Алексей, – то совсем недавно, на прошлой игре кажется…да, Оль? – обратился он за поддержкой к «медсестре», получив в ответ два быстрых кивка головой, – один из ребят схлопотал серьёзную травму руки, и Ольге пришлось здорово повозиться с ним. Она его там бинтовала, как раненого бойца на позиции… Он кожу содрал. Кровь – хлещет…У неё руки трясутся, а она – себя преодолевает, рану ему там чем-то обеззараживает, промывает. Один раз обмотала – кровь не унимается. Она – давай его вторым слоем… Жаль вас тогда не было – классный бы получился кадр.
– Да, правда жаль, – искренне согласился Олег Сунаев, наконец-то получив возможность вставить хотя бы слово. – А вот, вообще, когда вы играете, – пользуясь моментом, продолжал он, – у вас бывает ощущение, что вы на войне?.. Складывается такое впечатление, что идут реальные боевые действия?
– Ещё как – складывается! – наконец-то дождавшись любимого вопроса, задаваемого почти всеми журналистами теле и радиопередач, с радостью подхватил Алексей. – Когда в тебя попадают резиновые пули, когда начинают стрелять из пулемётов (пусть и не из настоящих, но всё равно – из пулемётов), когда работают миномёты (вот они посмотрите на них, долбят – только шум стоит), – ну, это полная картина того, что ты находишься в самой гущи боя, что в тебя стреляют по-настоящему. Идёшь в атаку – а рядом рвутся почти настоящие снаряды. Со всех сторон – стрельба. Кругом – выстрелы, разрывы бомб, – то ли действительно не понимая, что он несёт, то ли просто не замечая этого, буквально на ходу фантазировал Алексей, не в силах остановить сой речевой поток. – Кровь – кипит. Всё на адреналине. Идём плотно прижавшись друг к другу: плечом к плечу. Там кто-то кричит; тут кто-то просит о помощи. Однажды, – видимо упустив, что-то важное, вдруг громко спохватился он, – мы отстреливались в одном из пустующих домов… – ну, их тут много на окраине деревни, – и в окно залетела граната. Вот посмотрите, – сняв с разгрузки небольшую, вполне настоящую с виду гранату, показал он для наглядности. – Мы там – в разные стороны, пригнулись, уши прикрыли – она как рванёт! Блин…Всё… Я думал дом по частям развалится. Ольга потом пол дня ходила, как контуженная…у неё кровь из носа шла… Представляете?
Ольга часто заморгала глазами, громко шмыгнула носом и печально промолвила:
– Я тогда в первый раз подумала, каково же приходилось семнадцатилетним-восемнадцатилетним девчонкам на фронте.
– Ну, – уже по привычке «нукнул» Алексей, – тебе тогда тоже не сладко пришлось.
– Ага, – охотно откликнулась «фронтовая подруга», сразу же повеселев. – Страйкболл – игра для настоящих мужчин.
«Очень мило и так – «по-женски», – подумал про себя Олег Сунаев, взглянув на подругу Алексея несколько иначе. – Может, конечно, и ни блещет умом, но, тем не менее, хотя бы задумалась над тем – каково же это восемнадцатилетним девчонкам на фронте. Ну, да ладно, пойдём дальше».
– А вот, если на минуточку отвлечься от действительности и представить себе, что вы вдруг оказались на настоящей войне, – решил задать ещё более провокационный вопрос корреспондент, гадая, что же «говорун» ответит на него, – среди бойцов красной армии, ваших дедов и прадедов. Как думаете – вы бы смогли быть достойны ваших отцов и выполнить свой долг до конца?
Ольга Пухтина смущённо пожала плечами и вопросительно посмотрела на Алексея Кохтяева. Тот сделал очень грозное и задумчивое лицо, немного помолчал и сурово молвил:
– Я, конечно, простой банковский служащий и никогда не был на войне, – издалека начал он, – но я думаю, что и я, и все мои товарищи, и вот Ольга, тоже, – уж точно бы не подвели наших отцов. Война, она и тогда, и сейчас – война, – опять довольно-таки философски заметил Алексей, – и мы тоже ни неженки. Да – было бы трудно, да – было бы страшно, но мы уже прошли нелёгкую школу страйкболла. Это почти как армия. У спецназа подготовка точно такая же, как у нас. (Олег Сунаев разочарованно вздохнул). Мы и приехали сюда на настоящем фронтовом «хаммере», которые наша страна получала по «ленд-лизу» от Соединённых Штатов Америки, – непонятно зачем уточнил он, когда и так всем было понятно, откуда он к нам поступал этот «ленд-лиз». – Хотя могли бы и на «Мерседесе», – тут же добавил Алексей, ни без явного удовольствия, – слава Богу средства позволяют, ни бедствуем.
– А, да. Я видел, – невольно улыбнувшись чему-то своему, подтвердил слова Алексея, доброжелательный корреспондент. – Ещё пару вопросов – и заканчиваем. А вы знаете, что здесь, в 41-м году в боях принимала участия сошедшая на берег морская пехота, сформированная из моряков флотских экипажей, покрывших себя неувядающей славой? Здесь, на подступах к Москве проходили особенно яростные ожесточённые бои. За эту самую высотку, которая сейчас прямо перед нами – телеоператор перевёл камеру в направление руки корреспондента, – матросы дрались так, что фашисты с этих пор начали называть их: «Шварц Тот» – «чёрная смерть»! Это были наши первые контратаки! Тут немцы впервые узнали, что такое русская зима и сорокаградусные морозы.
– Помню, – как бы нехотя, через силу начал Алексей, насупив брови, – что-то такое было…Припоминаю…
– А вы – видя, что от Алексея уже не дождаться вразумительного ответа, задал тот же самый вопрос Олег Сунаев, обращаясь к его «боевой подруге».
– Матросы дрались отчаянно, – как видно не зная, что тут можно ответить, совершенно верно заметила Ольга Пухтина, попав прямо в точку.
После это корреспондент задал им ещё «пару вопросов», рассказал о том, как он брал интервью у каких-то чудаков с Поволжья и очень потешался над ними, вспомнил несколько весёлых анекдотов, а потом все начали собираться в дорогу и перетаскивать вещи в машины.
К сожалению интервью не удалось и получилось ни таким, каким хотелось бы Олегу Сунаеву; «вылепить» из него, что-то более-менее стоящее, представлялось довольно затруднительным.
«Ну, ничего, – подумал Олег, – что-нибудь придумаем».
Смеркалось…
Со стороны Волоколамского шоссе надвигались чёрные тучи; весь запад был охвачен мглою. На своей открытой раритетной машинке ехать Алексею, прямо скажем, было не весело; Ольга смотрела на надвигающиеся тучи с тоскою и уже начинала подумывать о том, как отговорить своего упрямого друга от «такого» возвращения домой.
Алексей думал о том же, но признаться Ольге в своей «упёртости» и обычной тупости, почему-то не решался. Отогнать «ненужные мысли» помогли тяжёлые рюкзаки и баулы. «Погрузка» шла быстро и на редкость организованно. В тёмном, декабрьском небе уже замелькали крупные хлопья белого снега.
Через несколько минут всё было уложено, и началось «совещание». Люди в данном любительском клубе игры в страйкболл были не глупые или, точнее, очень даже не глупые, а к тому же они с пониманием и заботой относились друг к другу; предупредить Алексея и его подругу Ольгу о всех опасностях их возвращения в Москву было для них делом само собой разумеющимся. Кто-то предлагал остаться здесь и заночевать у кого-нибудь в деревне; кто-то советовал оставить джип и ехать вместе с остальными, кто-то вспомнил о том, что существует такси, но все сходились на том, что ехать в стареньком «джипе» в Москву, как бы хорош он ни был во время войны, сейчас просто опасно.
Увы, но Ольга и Алексей решили добираться на своём военном «хаммере», и других предложений просто не принимали. И это вопреки тому, что изначально и одного и другого терзали смутные сомнения относительно целесообразности такого «путешествия». Причём и он, и она так толком и не смогли объяснить самим себе – почему их первые, довольно разумные доводы отменить поездку, вдруг кардинальным образом поменялись и приняли совсем другое направление. Здесь было, что иррациональное; что-то неподдающееся нормальной логике. Алексей Кохтяев, даже, посчитал такие сомнения слабостью…
Тепло попрощавшись со своим новым знакомым Олегом Сунаевым, обменявшись на по следок номерами телефонов и договорившись как-нибудь встретиться снова, они наконец-то тронулись в путь…и уже через минуту поняли, что совершили большую глупость.
На втором километре дороги им пришлось вернуться обратно; погода с каждой секундой становилась всё мрачнее и пасмурней, дороги практически не было видно, ветер и снег били прямо в лицо. В какой-то степени и Алексей, и Ольга уже почувствовали на себе всю «прелесть» военных будней и уже неплохо смогли понять, что же испытывали на войне (помимо боёв, конечно же) наши деды и прадеды. Ольге казалось, что они теперь находятся где-то между вымыслом и реальностью, а Алексей почему-то начал представлять себя водителем сбившейся с пути разведгруппы, действующей в тылу у немецко-фашистских захватчиков.
Неожиданно весь асфальт под колёсами куда-то «улетучился», и ассоциации с фронтовой дорогой стали более реалистичными.
Ольга с криком подлетела высоко вверх, машину резко швырнуло куда-то на обочину, и уже через какую-то секунду их старенький джип с грохотом влетел в «выскочившее» из белой полутьмы дерево…