Весна была дружна и скорая. К средине апреля растаял снег. Только кое-где по оврагам и густому чернолесью лежал серый, ноздреватый, крупитчатый снег. Реки бурлили паводком, унося остатки запоздалых льдин. Чибисы уже обхаживали порыжелые луговины, выбирая места для будущих гнездовий. Но заморозки по ночам еще прорывались иногда из далей синего звёздного купола. Бег весны чуть замедлялся, хотя всё живое, уже почуяв запахи нового пробуждения, заводило брачные хороводы.
Шла на нерест рыба. Щуки ранним утром выходили на мелководные разливы рек и, ломая тонкий ледок ночного заморозка хребтиной да хвостом, сбивались в тесные клубки по три, четыре особи. В серёдке такого клубка всегда находилась крупная икрянка, а вокруг её молочники – самцы.
Вода вокруг этого клубка-гнезда кипела и бурлила: это самцы помогали самке вымётывать икру, сдавливая её и одновременно поливая икру молоками.
Подобным образом мечут икру многие рыбы: лещ, окунь, плотва, краснопёрка, язь и другие пресноводные рыбы, мечущие икру на мелководьях и на водную растительность. Донные рыбы: судак, сиг, все лососевые, налим и сом откладывают икру на дне, среди галечников, камней и коряг.
Во время икромёта и, особенно после него, у многих рыб появляется усиленный аппетит или жор. Они менее разборчивы и требовательны к насадке – организм требует пополнения затраченной энергии и запасов жира. Этим моментом пользуются все рыбаки от промысловиков, до любителей.
К нам просочились слухи, что на речке Косколовке, недалеко от посёлка Котлы идёт на нерест язь. Всегда за ним следуют елец, плотва, окунь. Пропустить такую пору для рыбаков непростительная роскошь, скорее разгильдяйство. И в ближайшую субботу, за неделю до майских праздников, наш рыбацкий коллектив был готов к раннему утреннему выезду.
Для рыбаков был подготовлен автобус ПАЗ, вместимостью в 20 человек. Некоторые выезжали на личном авто, на мотоциклах с коляской. Неразлучная четвёрка - на газике. Кстати наши спецы так отрихтовали его кузов, что почти ничего не было заметно. Выезжали все затемно, чтобы к рассвету быть на берегу. Мы в этот раз замешкались и выехали позже других.
По дороге генерал подшучивал над Вовой, начав с вопроса: «Вова, ты где спишь, у стены или с краю кровати?» Тот ответил, что всё время спит только у стены.-«Тогда понятно, почему ты так долго копался, а мы втроём тебя ждали».
-Не вижу связи. – Парировал Владимир: При чём тут стена?
- Так пока через Веруню перелезал, небось, задержался? Удовольствие получал и про нас забыл. Борис фыркнул и получил тумака в спину. А генерал продолжал: «Попал я прямо в яблочко, то-то на Борьке отыгрываешься. Ты лучше расскажи, что у тебя в школе тренеров за скандал ночью случился? Мне дежурный что-то невразумительно докладывал».
- Ничего страшного. Первокурсника с девчонкой застукал наш чемпион по самбо Толкунов. Оказалось, что она двоих за нос водила. Парни оба крепкие, схватились, а она убежать хотела. Задержали. Кстати, выяснилось, где у них тайная лазейка. Против плавательного бассейна забор из железных прутьев. Силу им девать некуда. Прутья разгибают, проходят сами и девах проводят в скверик. Попробовал я эти прутья. Вроде и не слабак, а еле одолел. В понедельник заварят вдоль арматурой.
- А с ребятами что, подрались? – уточнял начальник. – «Нет, они же из одной секции. Друг друга поняли с полуслова. Если бы не дежурный, девке досталось бы. А так выставили с треском».
За разговором незаметно проскочили Черемыкино. Начало светать. Когда подъезжали к повороту на Котлы, уже почти рассвело. Свернули с кингисеппского шоссе и тут Боря кричит:
-Там что-то случилось! Подъехали и видим: в неглубоком песчаном карьере слева лежит опрокинутый мотоцикл с коляской. На земле два неподвижных человека. Бросились к ним. Водитель мотоцикла застонал и открыл глаза. Второй пострадавший был неподвижен. Мне показалось, что голова его в зимней меховой шапке с подвязанными на подбородке клапанами как-то неестественно повёрнута. Когда я, осторожно подведя пальца, приподнял её, полковник Иван Безусый открыл глаза и что-то прошептал, а затем внятно произнёс: « Держи так, Дима».
Прапорщик Володя уже рассказывал, как их занесло из-за приличной скорости на ледяной полосе и выбросило в карьер. Иван уже достаточно пришёл в себя и сказал, что сонный врезался головой в землю. Видимо, сломал основание черепа. Голова не слушается. Дмитрий её как-то правильно поддерживает. Иначе я теряю сознание.
С большим трудом удалось нам перенести его в машину. При малейшем неосторожном движении Иван терял сознание. Я старался удерживать его голову, как мне казалось, в правильном положении. Через несколько минут он открывал глаза и моргал мне, чтобы так и дальше правильно, поддерживал.
Боря, генерал и я везём пострадавшего в Кигнисепп. Следом на мотоцикле Севрук везёт прапорщика, получившего сотрясение мозга. Повезло нам, что дежурил в больнице знакомый генералу врач, хороший специалист. Он удивился, что с такой травмой человек остался жив и что мы сумели вовремя правильно поставить ему голову. Иначе сдавило бы спинной мозг и смерть была бы неминуема.
Ивана тут же отправили в операционную. Володю в палату. О рыбалке пришлось забыть.
В августе того же года, когда обмывали моё новое офицерское звание, Иван уже вовсю плясал и чудесно под гитару пел дуэтом с Олегом Блиновым, моим другом по службе.
Я стал его «крёстным» отцом. Иван после этого случая меня иначе не называл. Но дальнейшая жизнь сложилась так, что я, физически здоровый и не травмированный, был уволен со службы по болезни (неожиданный инсульт) раньше своего «крестника».
Сентябрь 2008 г.