Старик сидел в переходе, играя на скрипке какую-то мелодию. Я не знаю - играл он её для души или для того, чтобы хоть как-нибудь прокормиться. Музыка излучала какую-то боль, страдания. от неё скребли кошки на душе и щемило сердце.
Старик играл, а из его невидящих глаз текли слёзы - слёзы отчаяния, бессилия, призыва.
Музыка лилась, она как бы просила: " Люди остановитесь, опомнитесь, что вы делаете?"
Судьба музыканта страшна, он слеп, но душа его видит всё. она чувствует добро и зло.
У старика не было семьи, дома. Он жил - зимой в подвале, а летом - где придётся, как и все, кто остался без крыши над головой.
Слепой старик играл на скрипке в переходах, зарабатывая себе на кусок хлеба. Многие люди проходили мимо не взглянув на него, другие- же говорили: "Пить меньше надо!" И только совсем немногие, у которых проскакивала искорка жалости бросали старику копейку - другую. Так он и жил, играя и в дождь, и в холод. В сильные морозы он не чувствовал замёрзшими пальцами смычка. Но рука уверенно водила, одеревеневшими пальцами, смычок по скрипке.
В один из зимних вечеров, не заработав ни копейки, старик одиноко брёл к себе в подвал, чтобы хоть чуть обогреться у труб и скушать позавчерашний сухарь чёрствго хлеба..
В переулке стояла компания молодых людей. Они пили пиво, потягивали вино и смеялись. Один захмелевший парень хвалился перед другими, как он "геройски" избил, какого-то бомжа в переулке. " Все они козлы!" - выпятив грудь кричал он, -"Будь моя воля - я бы их всех перебил!"
Музыкант, опустив голову, весь, как-то сжался, прижав к груди скрипку, стараясь пройти мимо них незамеченным.
" Смотрите - опять бомж!" - сказал хмельной подонок, с ехидной улыбкой на злобном лице и проговорил:
" Здорово дедуля!"
" Здравствуйте, ребята!"- ответил старик, оборотив свой невидящий взгляд в сторону компании.
"Чё, на скрипочке играешь? Да? Типа музыкант? На бутылку - то наскрёб?" бравировал
"парень". Потом повернулся в сторону компании и подмигнул.
" Чё ты сука тут ходишь, где культурные люди отдыхают?
От удара в живот старик упал в грязь и выронил футляр со скрипкой. Старик скорчился, зажав голову руками, но удары всё сыпались и сыпались, его били ногами с каким-то остервенением. Старик лежал и только тихонько стонал. потом у него всё поплыло перед глазами и он потерял сознание.
Он долго лежал, случайным прохожим не было никакого дела до него. Старик очнулся несколько часов спустя. Всё тело его горело от боли, лицо распухло от ударов. Старик открыл глаза, но... всё та же темнота и боль. он лихорадочно начал шарить по грязи руками. Вскоре он нащупал футляр, начал медленно исследовать его содержимое. сердце его ликовало, подонки не тронули скрипку, она осталась цела.
Старик начал потихоньку подниматься. Сильная боль во всём теле давала о себе знать. Полная темнота. Куда идти? Где та заветная и спасительная дверь в его жилище? Он хромая, выставив вперёд руку, медленно брёл. нашупывая каждый сантиметр ногами. Слёзы текли по его щекам, рот наполнялся солоноватой кровью, которую он сплёвывал.
Вот она, та самая стена, чуть левее должна быть дверь! Вот она заветная дверь!
Старик вошёл в коморку, упал на кровать, накрылся какой-то ветошью, пахнувшей плесенью. Скрипку прижал к себе к груди и заплакал: " За что? За что?" - вырывался стон из его груди.
Больше старика никто не видел. Его нашли мёртвым в подвале под тряпьём, прижимавшим к груди скрипку, его спутницу и подругу жизни.