ПРИРОДА МСТИТ….
…
Это была Великая Ебля….
Самая великая, какая только была в жизни Кирилла!
Когда наступил тот тонкий, интимный момент…. Когда после всех ПРОЩУПЫВАЮЩИХ разговоров, сопутствующих ужимок и заигрываний перешагнули за ту интимную грань, за которой можно было приступать уже непосредственно к ЭТОМУ…. Когда стало ясно, что оба не прочь заняться ЭТИМ…. То бишь, совокупиться….
Когда, собственно, запахло коитусом….
Кирилл спросил у Насти:
- Тебе нравятся такие мужчины как я?
- Мужчины?.. – Поморщилась Настя. – Как ты?.. – Она посмотрела на него как на неизлечимо больного и сурово распорядилась. – ТРУСЫ СНИМАЙ.
- Что? – С лёту не врубился Кирилл.
- В ВАННУ СХОДИТЬ НЕ ЗАБУДЬ! Мужчина моей мечты…. – И она указала ему пальцем на ванную.
Кирилл посеменил в ванную. Он неврастенически улыбался. Его не покидало впечатление, что всё происходящее сейчас между ними смахивает на съёмки добротного порнофильма. Он и она – главные герои. Трах – партнёры. Сюжет картины хронически прост – бал греха, этакая порно рапсодия. Камера! Мотор! Поехали! Только по законам того жанра всё происходит настолько раскованно и непринуждённо. Как у туземцев где-нибудь в Полинезии. Эммануэль Арсан форевер! С первым встречным!
Обычно в первый раз всё бывает не так…. Обычно одноразовые давалки и ломаются дольше, и денег на них уходит гораздо больше, и времени на них тратится не меньше чем денег, и нервы они треплют, будь здоров. Поэтому и удовольствие, полученное потом от этих шальных пистонов, бывает, мягко говоря, довольно сомнительное. Но….
Но чтобы вот так вот напропалую. Трусы снимай! Как на призывной комиссии…. Хотя….
Какой же русский не любит быстрой ****ы?
В ванной Кирилл пустил воду и посмотрел на своё отражение в зеркале. Это всё, что он успел сделать.
Собственно соитие началось в ванной….
Хотя…. Соитие? Какое соитие? О чём это мы шепчем? Здесь нужны громкие слова! Это была – ЕБЛЯ ВЕКА! На него обрушилась ВЕЛИКАЯ ТЫСЯЧЕЛЕТНЯЯ ЕБЛЯ!
Настя без стука распахнула дверь. Она стояла на пороге ванной комнаты совершенно голая. У неё были потрясающие пропорции. Упругие, высокие груди с твёрдыми сосками. На лобке аккуратная, жёсткая чёрная щёточка волос, в аналог усикам фюрера. Безукоризненно эпилированная зона бикини. Её глаза мистически отливали колдовским антрацитовым блеском. У неё была плотоядная улыбка на губах и какое-то,… хищное! охочее! целеустремлённое! выражение лица.
Ведьма! Панночка восстала!
- Настя…. Я сейчас…. – Успел пролепетать Кирилл….
Он спешно полез совать трясущиеся руки под воду, суетливо расстёгивать ширинку, но тут….
…. Но тут на него обрушилась Великая Ебля!
Нечто мощное и неукротимое накрыло его с головой! Настя в пух и прах разнесла все его представления о сексе. О нормах, приличиях, видах, формах, позах и разновидностях. Это был какой-то термоядерный трах. Необузданное порево. Аннигиляция мужского и женского начал. Взрыв Сверхновой. Тротиловое либидо! Вдребезги разврат!
Дас ист – ФАНТАСТИШ!
Прелюдия началась в ванной. Рулила всем Настя. Настя – капитан. Кирилл сразу понял, что он – добыча. Жертва. От него требуется только одно – покориться и не вякать. Рецессировать под эту доминанту.
И его выебут по полной! Беспощадно.
Началось всё вполне пристойно, с минета. С какого-то невероятно мощного, интенсивного и яростного минета. Настолько яростного, что Кирилл взволнованно попросил:
- Ты мне это,… только яйца не оторви.
- Зачем тебе яйца? Они тебе ни к чему….
Настя отвлеклась лишь на несколько секунд и, не сбавляя экспрессии, продолжила оральный секс. Всё это время она пристально смотрела ему в глаза.
Вскоре для столь разнузданного секса в ванной стало слишком мало места. Не прекращая начатого, они в самых вычурных позах, продолжая в неистовом темпе совокупляться, кувыркнулись сначала в прихожую, где разбили торшер и умудрились оторвать бра со стены, потом перекантовались в комнату, где прямо на полу Настя изобразила такое падеде, - такой крольчатник! - что истерзанный в пух и прах Кирилл застучал ладонью по паласу, как стучат поверженные борцы, попавшиеся на болевой приём. Это противоречило человеческим возможностям. Так даже дикие звери не трахаются! Бесчеловечное порево.
А Великая Ебля продолжала бушевать! Она уже не умещалась ни в какие рамки, и ни в какой предоставленный объём. Было повалено кресло. Телевизор и сервировочный стол. Пролито вино и перевёрнута пепельница. Разрушения были такие, будто в квартире подралась большая, подвыпившая компания. А динамика соития не убывала! Орально! Вагинально! Анально! Полноценная триада взрослого полноценного секса! Всё было раскалено докрасна. Казалось бы, вот-вот должен повалить дым, настолько невероятно долго, - физиологически непостижимо долго! - продолжался этот сладкий мучительный акт наслаждения. И когда на них обоих, ежемоментно, разом, - ОДНОВРЕМЕННО! - обрушились штормовые, тектонические волны оргазма, Кирилл открыл рот и ЩЩАСТЛИВО, по дурному завыл, как воет на Луну насытившийся самкой сохатый половозрелый лось.
Свершилось!
И на всю оставшуюся жизнь в его взбудораженном, оттраханном восприятии самым ярким эротическим переживанием навсегда запечатлелась ухоженная норка Насти Либер. Маленькая и уютная. По-своему прекрасная и неповторимая. Однозначно сводящая с ума любого. Трогательно беззащитная и в то же время вполне сформировавшаяся. Безупречная по форме и размерам.
Возбуждающая одним только своим видом….
СтОит только об этом подумать,… и сразу стоИт.
…
Её звали Настя. Настя Либер. Либер – такая у неё была фамилия. Без дураков, по паспорту. Она появилась в офисе, в котором работал Кирилл, пару недель назад. Она занималась юридическим анализом рисков и претензий, на предмет судебных перспектив.
Настя была слишком хороша даже для столь респектабельного офиса крупного строительного холдинга. У неё была настолько смелая, настолько эффектная и броская внешность, что многие решили, будто Настя Либер попутала поприще юрисконсульта с модельным агентством. Это было какое-то вопиющее совершенство! Нестандартное и неординарное.
Помимо всего прочего, Настя оказалась великолепным специалистом в своём деле. Знала несколько языков. Она умела вести трудные, вязкие переговоры, нимало не завязнув в этой вязкости. Она обладала чёткой, поставленной дикцией, силой аргументации и коммерчески востребованным даром убалтывать контрагентов. В ней исподволь прослеживалось какое-то непостижимо сильное волевое начало. Она умела жать и дожимать. На всё и на всех Настя смотрела намного свысока, придирчивым, откровенно язвительным взглядом, который словно рентгеновские лучи проникал в самую скрытую суть вещей и подноготную природу человеческую. Под этим взглядом многим становилось не по себе. Бюстгальтер она не носила категорически!
Все мужчины безнадёжно вздыхали ей вслед, когда она проходила по коридору. Та-а-кая фемина, та-а-кая фемина….
Всем казалось, что она априори недоступна. Этакая инфернальная, абстрактная штучка, поглощённая самолюбованием и погрязшая в самоудовлетворении по причине своего безупречного совершенства. Вещь в себе. Принцесса стиля. Холодная, отвлечённая красавица – метафора бездушного идеала. Говорят, будто бы такие как она – поголовно фригидны. Причём, так говорят не пенсионеры на своей дворовой тусовке, а так говорят врачи и сексологи. Статистика!
Другими словами, умела Настя Либер расставить акценты. Не давая повода.
…
Его звали Кирилл. Кирилл Обломов. Без дураков, по паспорту.
Кирилл был типичным представителем так называемой – «Офисной молодёжи».
Кирилл был из приличной семьи. Папа Кирилла занимал некислую должность в горпрокуратуре, а мама – не менее некислую должность занимала в совете директоров строительного холдинга. В истории создания и становления этого холдинга сыграл немаловажную роль Папа, поэтому, как бы Мама не мутила с оффшорами, с откатами, с серыми схемами и уходом от налогов, все оставалось прилично и вполне легально. В пределах правового поля – по мнению горпрокуратуры. Ведь все приличные семьи так и живут. В современной России все приличия только на этом принципе и базируются: рука руку моет.
Кирилл работал в этом холдинге начальником департамента урегулирования имущественных споров и конфликтных ситуаций. На работе он целыми днями трепался по телефону, резался в корпоративные компьютерные игры и листал глянцевые журналы. Последняя книга, которую он прочитал в своей жизни, называлась – «Курочка Ряба». Когда возникал собственно конфликт и на его рабочем столе звонил телефон, Кирилл немедленно брал трубку и отвечал примерно следующее: «Порешаем…. Обязательно порешаем…. Порешаем немедленно…. Нужно посоветоваться с руководством….. Уточню у юристов…. Нужно разработать алгоритм действий…. Я не могу взять на себя такую ответственность…. Порешаем…. Обязательно порешаем…. ». Как правило, после столь исчерпывающих ответов, на этот телефон инициатор конфликта больше не звонил и конфликт, таким образом, впредь бушевал где-то в стороне, не отвлекая Кирилла от игры на компьютере и трёпа по сотовому. Самое важное в работе Кирилла было – не вмешиваться в сам конфликт. Кроме того – соблюдать дресс-код и не опаздывать! И надолго не занимать уборную, чтобы у сотрудников не появилось подозрение, будто он там нюхает всякую дрянь.
Нужно уточнить, что дрянь эту Кирилл некоторое время понюхивал довольно активно и неизвестно, до каких фатальных глюков он бы в итоге наглюкозился, если бы в дело не вмешалась Мама. Мама позвонила Папе. Папа взъерепенился, позвонил ещё куда-то и через полгода Кирилл вернулся из клиники совершенно другим человеком. С дрянью было покончено. Уже больше двух лет он не оттопыривался. Ему специально подыскали такую должность, чтобы он был в теме и в то же время чересчур не напрягался. Мама постаралась.
Одним словом, Кирилл был типичным российским строителем: из тех, кто сознательно ничего не строил. А на хрена спрашивается строить, когда лучше ничего не строить, искусственно создавать чумовой дефицит и на волне этого психоза продавать квадратный метр за пять тире семь тыщ долларов? Этакое российское ноу-хау. Можно хоть сто лет не работать, а деньги получать. Это же золотое дно – дефицит жилья в условиях рыночной экономики!
Если Кирилл сталкивался с какими-то непредвиденными сложностями, он тотчас звонил Маме. Мама звонила Папе. Папа звонил ещё кому-то и Кирилла немедленно оставляли в покое. До сих пор этот способ урегулирования конфликтов работал безукоризненно. Кириллу даже хотелось рискнуть и протестировать эту систему на эффективность: например, сбить в пьяном угаре парочку человек, в идеале было бы – беременную женщину, и посмотреть, насколько быстро его вновь оставят в покое. Ладошка так и чесалась проверить и останавливало его только то, что Мама будет ругаться, а Сынок очень не любил расстраивать Маму.
Словом, Кирилл был типичным представителем российской «Золотой молодёжи», вобравшей в себя все патологические символы и пороки эпохи. Всё её уродство, звероватость, противоречивость и продажную, мелочную суть. Так называемое «Поколение Ксении Собчак», Сынки и Дочурки – уверенно взявшие курс В НИКУДА.
Кирилл Обломов был типичным урбанизированным мажором, проживающим в квартирке – купленной на папины деньги, разъезжающим на шикарной машине – купленной на мамины деньги и ведущим праздный, полусветский образ жизни, направленный на получение всей без разбору развлекухи, какую только в состоянии предоставить та самая индустрия развлечений. Потребитель гламура, попсовой шелухи и дорогостоящих пустяков. Потенциальный клиент любой кичливой пошлости и безвкусицы, разрекламированной и выброшенной на рынок. В принципе – тупое, примитивное, избалованное чмо с дипломом престижного вуза.
У Кирилла Обломова к тридцати годам был белый, рыхловатый пивной животик, отвисающий рюкзаком, вполне сформировавшаяся плешь на затылке и бурно растущие жировые отложения по бокам. Он не стремился ни к какой возвышенной цели и не предавался романтическим метаниям: ему этого было НЕ НАДО. Впрочем, он был на это и НЕ СПОСОБЕН. Более того, Кирилл в этой жизни был не способен НИ НА ЧТО. Он даже яичницу не мог поджарить себе самостоятельно. Звонил Маме, когда дело доходило до глазуньи. Мама звонила Папе, а Папа звонил домработнице. Система работала безукоризненно.
Именно на эту офисную молодежь президентом Медведевым и премьером Путиным возложены огромные надежды по проведению модернизации. Сфера высоких технологий, технотронное общество – то да сё. Предполагается, что таким как Кирюша – всё по плечу. Ведь случись что – Кирилл позвонит Маме. Мама позвонит Папе, Папа позвонит, предположительно, в небесную канцелярию, система вновь сработает безукоризненно, и небеса ниспошлют нам модернизацию. Дело сделано, можно подтягиваться за бонусами.
…
Первым к Насте Либер подвалил Артур из департамента поставок. Артур ко всем всегда подваливал первым. Артур был из таких же Сынков, как и Кирилл, внёс аналогичный по масштабам бесполезности вклад в отечественное гражданское строительство и отличали их лишь некоторые мелочи: Папа Артура работал в ФСБ, а не в прокуратуре, плешка на голове Артура пока не просвечивала и, пивное пузко было чуточку поменьше. Артур, якобы, за собой следил.
И, странное дело, Артуру с Настей довольно легко отломилось, о чём он потом взахлёб рассказал Кириллу в мужском туалете, выпучив глаза от восторга, нервно ковыряясь в паху и не успевая сглатывать слюну. Артура прямо-таки пёрло от эмоций, и видимо пёрло его по причине действительно небывалых, невероятных сексуальных переживаний с ним приключившихся. Кирилл слушал его откровения, так же вытаращив глаза от удивления, развесив уши и не веря ни одному его слову. Сначала он подумал, что Артур просто чешет. Бредит. Приукрашивает, привирает, а местами откровенно и напористо ****ИТ.
Поэтому Кирилл решил сам подвалить к Насте Либер….
С Настей Либер всё изначально было как-то по особенному. Примечательно хотя бы то, что с ней перед ЭТИМ и ради ЭТОГО пришлось идти не в ночной клуб, а в театр. Следует отметить, что Настя не вела пустых, дебильных разговоров, не курила длинных сигарет и разливного пива литрами не пила, насчёт этого она оказалась просто пай-девочкой. Но! Но она могла местами в свою речь ввернуть такой перчёный матерок и легко перескочить на такую жиганскую феню, что это первое благостное впечатление мгновенно замыливалось и тускнело. В ней явно дремали какие-то мощные, демонические потенции.
Но что оказалось вдребезги невероятно: за ней действительно не пришлось долго волочиться и ухаживать! В принципе, всё выглядело так, будто бы Кирилл её элементарно снял на эту ночь. Как дежурную давалку.
Хотя…. Снял…. Кто кого снял, с этим стоило бы разобраться поточнее. Настю Либер, судя по всему, снять было невозможно. Настя Либер сама снимала мужиков как дежурных давалок и при этом руководствовалась вещами имманентными и неясными. И кто кого трахал после это съёма, это ещё нужно очень придирчиво выяснить….
Кирилл имел удовольствие в этом убедиться на практике:
…
…. Он, отъёбанный до полной просрации, лежал на обломках развороченного кресла. Рядом валялся раскуроченный сервировочный стол, батарея разбитых бутылок и раздавленные фрукты. Уцелел лишь ананас. В углу дотлевал сломанный телевизор, весь ковролин был беспощадно залит вином и усыпан окурками, а в воздухе витал пух из распоротой подушки. На оконном стеклопакете неясно каким образом возникла трещина и появилась она там вероятнее всего от того, что Настя – КРИЧАЛА.
Понятно было, что в помещении не слабо порезвились. Криминалист предположил бы, что здесь кого-то долго и мучительно убивали. Повсюду валялись обрывки электрошнуров от бытовой аппаратуры и кабельной разводки, которую Кирилл вырвал с корнем, прямо с кусками мела и штукатурки. Этими проводами он пытался связать Настю во время её неистовства. Она сама этого требовала, но всякий раз легко рвала эти путы в клочья и набрасывалась на Кирилла с ещё большим безумием….
Он был на седьмом небе….
На нём в позе наездницы сидела обнажённая Настя Либер….
Кирилл хватал ртом воздух, как рыба только что вытащенная из воды, и ему казалось, что бетонные перекрытия дома до сих пор ходят ходуном по инерции, пока он не сообразил, что это настолько яростно стучит сердце в его груди. Это была – ВОИСТИНУ ВЕЛИКАЯ ТЫСЯЧЕЛЕТНЯЯ ЕБЛЯ….
Кирилл попытался встать и найти свои трусы. Вместо трусов нашёл какие-то жалкие, истерзанные лоскуты на вытянутой резиночке.
- Трусы ты мне порвала…. Зачем? – Смахнув умильную слезу, вздохнул он.
Настя Либер не ответила, она, грациозно изогнувшись, уютно пристроилась на обломках исковерканного кресла и глаза её холодно флюоресцировали в полутьме избыточным светом.
Стараясь не встречаться с этими гипнотическими глазами, источающими колдовской сверхъестественный блеск, Кирилл пополз по паласу, подыскивая хабарик пожирнее, поскольку сигареты со столика напрочь промокли от вина.
Как только Кирилл наковырял искомое, он приполз обратно и, пристроившись рядом с Настей Либер, поинтересовался:
- Откуда ты взялась,… такая безудержная?
- Отдышись полчасика и продолжим.
- Я больше не смогу
- Я знаю, что не сможешь,… да я и сама тебя больше не хочу.
Кирилл не стал уточнять подробности, потому как ещё один настолько грандиозный половой акт добил бы его окончательно. Он сделал вид, что пропустил эту шпилю мимо ушей и снова поинтересовался:
- Так откуда ты взялась такая?
- Допустим, что со звезды.
- С какой звезды?
- Да хоть вот с этой…. – И Настя Либер ткнула пальцем в одну из звёзд, которая виднелась сквозь неплотно задёрнутые шторы.
- И как ты сюда добралась?
- Надуло меня. Попутным ветром.
- Значит, звезданулась?
- Угу,… звёздный ветер, он дует постоянно, только тебе этого не понять и не почувствовать.
- Почему это мне не понять? Я что, тупой по-твоему?
- Не тупой,… лучше бы ты тупой был…. Мышление у тебя просто другое. А держат вас здесь как за умных.
Кирилл решил больше на этом не заостряться. Тема показалась ему опасной, а любые опасности Кирюша тщательно избегал.
- И надолго ты к нам?
- Пока ветер не сменится….
- А с какой целью пожаловала?
- Миссия моя проста…. Переебать всех приглянувшихся мужиков.
- У тебя получится….
- И у тебя получится.
- Что получится?
- Переебать всех приглянувшихся мужиков,… скоро и у тебя получится, - хладнокровно повторила Настя.
- Это у тебя шутка такая?
- Это у меня шутка такая. Шучу я. ОСТРЮ!
Кирилл снова решил больше на этом не заостряться. Он почувствовал какое-то напряжение, а любого напряжения, даже на словах, Кирилл тщательно избегал.
Настя встала, и начала беспрекословно одеваться.
- Ты что,… уже уходишь? – Капризно спросил Кирилл и в его голосе проскочили отрепетированные годами жеманные нотки, которые он включал, когда ему нужно было поломаться перед Мамой и Папой, чтобы развести их на бабки или на жалость.
- Ухожу….
- Оставайся ночевать.
- Если я с тобой останусь ночевать, то ты к утру сам звезданёшься. Со мной вздремнуть не получится…. Да ты расслабься, инфант. Провожать меня не нужно.
- Куда ты так торопишься?
- Ветер меняется, жаль, что ты этого не чувствуешь.
- Да хватит тебе гнать-то!
- Жаль, что ты этого не чувствуешь, гусар, ни ветра, ни магнитного поля Земли.
- А при чём здесь магнитное поле Земли?
- Благодаря ему, вас на этой земле хоть что-то держит.
- Вас или нас?
- Нас на этой земле и магнитное поле не удержит. Спокойной ночи, инфант, будем считать, что мы с тобой славно побесились.
- Настя!.. – Подскочил Кирилл за ней вслед. – Мы с тобой ещё встретимся?!
- Ветер меняется, инфант, он – мой господин, я полностью завишу от его капризов.
- У меня есть напольный вентилятор на два киловатта, мы тут такой сквозняк организуем…. – Попытался сострить Кирилл, но за Настей уже хлопнула входная дверь.
...
После того случая Кирилл заболел.
Стоило только ему на мгновение закрыть глаза, и в его воспалённом воображении в виде устойчивой мыслеформы немедленно возникала ОНА – уютная, безупречная, ухоженная норка Насти Либер. И сразу же вслед за этим во взрывном порядке просыпалось какое-то невероятно мощное, иступлённое либидо.
Он потерял покой. Сон он не потерял, он просто стал спать немного меньше: то бишь, если раньше он спал двенадцать часов в сутки, то теперь стал спать десять, а вот с покоем дело обстояло действительно туго: он места себе не находил от смутных, нервозных томлений. Очевидно, так должны выглядеть муки любви, Кирюше Обломову доселе не ведомые.
Кирилл теперь часами сидел неподвижно в своём офисном кресле и с коматозным выражением лица пялился в противоположную стену. И на этой стене ему в трёхмерном изображении явственно мерещилась тщательно эпилированная, вдребезги неповторимая, прекрасная норка Насти Либер. Пару раз он даже подходил и щупал эту стену, в отчаянии убеждаясь, что это – обман зрения.
Едва завидев саму Настю Либер, Кирилл краснел, бледнел, беспричинно срывался с места, начинал путать слова, жевать окончания этих слов, хаотично метаться и совершать какие-то нелепые ошибки.
Так продолжалось пару дней…. За эти пару дней он даже похудел на пару килограмм…. Набравшись отъявленной смелости, он на исходе второго дня первым подошёл к Насте Либер.
- Трахни меня…. – Потупившись в землю, жалобно попросил Кирилл Обломов.
Он был полностью деморализован. Это была фактически просьба о пощаде.
Настя Либер оценивающе замолчала. Как ему показалось, молчала она бесконечно долго. Наконец Настя беспрекословно распорядилась:
- Будь сегодня дома после одиннадцати….
…
И после одиннадцати вновь была ВЕЛИКАЯ ЕБЛЯ!
Вновь кирпично-монолитная новостройка Кирилла трещала по швам, вновь соседи тревожно шарахались, когда слышали, как Настя КРИЧАЛА, и вновь в его мажорской квартирке были оставлены разрушения, как после еврейских погромов.
ЭТО БЫЛА ВЕЛИКАЯ ТЫСЯЧЕЛЕТНЯЯ НЕСОКРУШИМАЯ ЕБЛЯ!
Почти сразу после коитуса Настя стала беспрекословно одеваться.
- Уже уходишь? – Попытался подорваться растерзанный и обессилевший Кирилл.
- Ухожу, инфант, не нужно нам было к этому возвращаться. Одного раза было достаточно.
- Ты же говорила, что я тебе нравлюсь.
- Допустим, что я говорила «приглянулся». А НРАВЯТСЯ мне другие мужики. С тобой было – НАДА.
Кирилл пропустил мимо ушей это «нада».
- И какие мужики тебе нравятся? – полюбопытствовал он.
- Простые. Которые дело делают: воины, землепашцы, те же строители. Чтобы в них мужское начало присутствовало. Дух мужской! Чтобы не ты его, а он тебя драл…. Бетонщики, например. Я хочу бетонщика. Чтобы он месил меня как бетон. Гнул как арматуру.
- Ну и шла бы на стройку,… к бетонщикам.
- Они там все устают после работы, выматываются. Вы же им свой офис на шею повесили. Расплодились мыши конторские. Засели в своих офисах бесполезных, с умным видом бумажки перекладываете, пока настоящие мужики надрываются. Вас же убогих нада обрабатывать.
- А тебя обрабатывать не нада?
- Я здесь с попутным ветром, погоды не сделаю, а вот вы,… молодёжь офисная…. В вас же нет ничего мужского, кроме гениталий. Ошибка природы. Недоразумение. Таких как вы купировать нада, стерилизовывать, чтобы не размножались бесконтрольно.
- Я уже подобные разговоры слышал….
- Ещё раз послушать не повредит. Посмотрите на себя, шелупонь чванливая. Вас и людьми уже назвать невозможно, вы – придатки компьютеров. Вы хоть понимаете, что жизнь оцифровать не получится, что весь ваш мирок это – подделка, он ничего общего с настоящей жизнью не имеет. Вы что на полном серьёзе рассчитываете, будто компьютеры скоро начнут стихи и романы писать? Вы же скоро трахаться по электропроводам будете. По эмэйлу палку бросать. Рожать виртуально.
- Не понимаю, чего ты хочешь?
- Я хочу Великой Ебли. А приходится трахаться с кем попало….
- Не понимаю…. А зачем же ты трахаешься с кем попало?
- Скоро и ты будешь трахаться с кем попало. Одного раза было достаточно….
И тут в голове Кирилла выстрелило! Ага – мысля! Он переполошно уцепился за какую-то невнятную, ускользающую догадку, но так и не смог её удержать, чтобы сформулировать в полноценное озарение. Мысля тотчас ушла….
- Ты – ведьма? – Выдал бессознательное предположение Кирилл.
- Я – не ведьма. Я – женщина мира. Глобальная ипостась всех женщин Вселенной. Женское космическое начало. Через меня идут витальные волны информации. Космические волны природной гармонии, которыми пронизана вся Вселенная. Такие как я моделируют жизнь. Видоизменяют и наполняют её смыслом. Я несу жизнь и распоряжаюсь этой жизнью. Секс для меня – способ обмена и перераспределения энергии: женское и мужское информационное начало Вселенной должны постоянно контактировать, взаимодействовать. А от тебя никакой энергии, ни мужской, ни женской, лишь сперма твоя липкая. Ты – дефект, ошибка природы, Кибербэби. Ты – никакое ни начало. Ты – даже кончало ***вое….
- Не много ли ты о себе?.. – Кирилл замялся, подыскивая слово.
- Действительно, я слишком много о себе…. Аривидерчи, инфант, жизнь бесконечна, авось где и пересечёмся.
- Не уходи, Настя! – И в голосе Кирилла вновь прозвучали те самые щемящие жалобные нотки, на которые со жгучей готовностью реагировала его Мама.
- Инфант, через недельку ты физиологически будешь относиться к этому по-другому. Я ведь приходила исправить ошибку. Я свою миссию выполнила, ветер поменялся…. До встречи, дефективный….
И Настя Либер беспрекословно ушла.
…
С тех пор Настю Либер больше никто не видел. Странное дело, но на её пропажу никто не обратил никакого внимания и у кого бы Кирилл не пытался навести о ней справки, все только недоуменно пожимали плечами, явно не понимая, о чём идёт речь и, что от них требуется. На её рабочем месте тотчас появилась какая-то грузная черноволосая девица с роскошными усами на верхней губе, с которыми ничего не могла поделать никакая эпиляция. Говорили, что она – чья-то Дочурка кого-то из совета директоров, на то было похоже, потому что девица вела себя нагло, ржала как лошадь и ни черта не соображала в порученном деле.
…
Через четыре дня после исчезновения Насти Либер, Кирилл зашёл в ванную комнату и неторопливо разделся перед зеркалом по пояс. Восхищенно посмотрел на своё отражение в зеркале….
У него теперь была изящная, высокая грудь, такая же упругая и с такими же твёрдыми сосками, как у Насти Либер. Кирилл Обломов ещё раз восхищенно вздохнул, пустил крупную, умильную слезу и восторженно отсалютовал: «Йес!»
После чего Кирилл потрогал эту великолепную грудь руками, шаловливо щипнул себя за соски и издал, долгий сладострастный стон, бессознательно закатив глаза от наслаждения.
Вот это титьки!!!
Звездануться!!!
…
Через пять дней после исчезновения Насти Либер Кирилл Обломов подошёл к большому зеркалу.
Поставил рядом стул.
Снял брюки.
Затем снял трусы.
Сел на этот заранее приготовленный стул и, изнемогая от предвкушения, похотливо раздвинул ноги, как это делают очень раскрепощённые, уверенные в себе женщины.
Чтобы было лучше видно….
Свершилось!
В зеркальном отражении вместо своих дряблых мудей он теперь видел ту самую тщательно ухоженную, бесподобную норку Насти Либер, которая на всю оставшуюся жизнь засела в его взбудораженном, оттраханном восприятии самым ярким эротическим переживанием.
Маленькая и уютная. По-своему прекрасная и неповторимая. Однозначно сводящая с ума любого. Трогательно беззащитная и в то же время вполне сформировавшаяся. Безупречная по форме и размерам.
Возбуждающая одним только своим видом. Идеал сексуальности и чувственности….
СтОит только о такой подумать,… и сразу стоИт.
Теперь и у него была такая же!
Вот это вагина!!!
Кирилл встал со стула и покрутился перед зеркалом, пытливо осматривая себя со всех ракурсов.
У него теперь были потрясающие пропорции. Не хуже чем у Насти Либер. Упругие, высокие груди с твёрдыми сосками. На лобке аккуратная, жёсткая чёрная щёточка волос, в аналог усикам фюрера. Безукоризненно эпилированная зона бикини. Куда-то исчез пивной животик. Его глаза мистически отливали колдовским антрацитовым блеском. У него была плотоядная улыбка на губах и какое-то,… хищное! охочее! целеустремлённое! выражение лица.
Весь этот фотомодельный микс немного портила наклёвывающаяся плешь на голове, но Кирилл уже придумал, что с нею делать. Главное, что он теперь был желанным и желанным он был, прежде всего, для себя самого.
Он яростно шлепнул себя по ядрёной попе и с порнографическим сладострастием застонал, прикусив нижнюю губу. Так стонут необузданные, охочие до ебли самки, взывающие к мазохистким проделкам и вопиющим извраЩЩЩениям.
Вот это жопа!!!
…
На шестой день Кирилл пошёл выбирать себе бельё.
Он около получаса крутился в отделе элитного конфекциона крупного торгового центра, старательно избегая вступать в переговоры с продавщицами и покрываясь пунцовыми пятнами, как только они проявляли к нему внимание. Он выбирал товар особенно тщательно, потому что себя отныне он позиционировал как девушку с претензиями: ещё та штучка!
Ему сразу же приглянулись гламурные, совершенно глупые и легкомысленные трусики жёлтого цвета, с ниткой жемчуга на попе, но он, как и положено безмозглой, богатой курице с претензиями, ещё полчаса кружил по отделу, придирчиво ковыряясь в ассортиментном перечне. Хорошо хоть продавцов не напрягал.
В этом же отделе он напоролся на Артура из департамента поставок. Они оба заскромничали и засмущались, неумело делая вид, будто друг с другом не знакомы. Оба покраснели, в результате каких-то нелепых манёвров разминулись по сторонам и, украдкой оценили: какой у кого теперь размер груди? Обернувшись напоследок, проводили друг друга взглядами, ревностно анализируя, у кого какая теперь жопа, на месте былых конторских, проперженных задов?
Мучительно краснея от предвкушения, Кирилл выбрал себе трусики, каковые и предполагалось выбрать изначально: жёлтые, с ниткой жемчуга на попке. Первый эмоциональный выбор всегда – самый верный выбор. Точь-в-точь такие же, какие купил себе Артур из департамента поставок, только Кириллу понадобился размер чуточку побольше, всё-таки он теперь был девушкой фактурной и заметной. Выходит, что их вкусы и в этом совпадали.
От покупки бюстгальтера Кирилл отказался. Бюстгальтер с такой великолепной грудью был ему не нужен.
Ещё час он потратил на то, чтобы купить себе парик, сапожки на высоком каблуке, женскую одежду и парфюмерию с косметикой.
…
А в прошлую субботу Обломова первый раз в жизни выебали. Выебали уже как женщину. Как последнюю шлюху!
Первый блин, как всегда, оказался комом….
Партнёр ему попался напористый. Наглый и самоуверенный до тошноты. То ли из ментов, то ли из бандитов, впрочем, это практически одно и тоже, и неизвестно ещё, кто из них будет хуже. Сколько раз, ещё будучи типа мужчиной, Обломов давал себе зарок не сниматься в клубах категорически.
Выебали Кирилла по полной программе. Ему даже дали в рот. Неоднократно. Он кое-как, путём невероятных ухищрений сумел отбиться от анального секса: в нужный момент находчиво соврал, что у него геморрой и анальная трещина. Ему вдрызг порвали все трусы и колготки, поскольку трах-партнёр очень возбудился от того, насколько Кирилл натурально корчил из себя целку, и это было воспринято как начало больших, увлекательных сексуальных игрищ.
Когда этот мент-бандит всё-таки наживулил Обломова…. Он сначала подумал, что у тёлки месячные, а потом был в убой ошарашен тем, что Обломов на самом деле оказался целкой….
Контактный телефон случайный трах-партнёр у Обломова брать не стал, вместо этого довольно бесцеремонно выкинул его ночью на улицу и даже денег на такси не предложил. Судя по всему, партнёру этот левый девишник не очень понравился. Видимо он так и не врубился: то ли это дефлорация, то ли менструация, поэтому он просто решил не связываться с этими кровоточащими странностями. Чтобы до тридцати лет в наше время сохранить девственность, ему, прожжённому цинику и мерзавцу, с наличием такой аномалии в чьей-то психике было очень сложно смириться.
Поэтому – ПШЛА ВОН!
Обломов на него не обиделся. Он и не ждал душевного тепла от этой первой попавшейся грубой, малообразованной скотины. Первый блин всегда комом. Обломов знал, что впереди его ждёт – ВЕЛИКАЯ ЕБЛЯ.
Лиха беда – начало. Природа – отомстила. Взяла своё.
Теперь и он (она?) своё возьмет….
Пока не изменится ветер….
Его теперь ничто не сковывало и не удерживало; ни нормы, ни мораль, ни магнитное поле Земли….
…
Уже с третьей своей жертвой Кирилл ОбломовА разговаривалА следующим образом:
- Снимай трусы….
- Что?..
- Снимай трусы, гусар, я тебя сейчас ****ь буду!
- Ты мне яйца не оторви.
- Зачем тебе яйца? Они тебе ни к чему!
- Что происходит?
- Заткнись, ошибка природы!
Очевидно было, что ОбломовА НАШЁЛ себя и уверенно вжилась в этот образ….