Поезд издал протяжный гул, и сердце девушки затрепетало. Она сидела в купе и смотрела, как мелькают поля и леса русской равнины, дремлющие в клубах утреннего тумана. Словно обрывки цивилизации проносились мимо нее редкие станции, полустанки и покосившиеся дома, рассыпанные вдоль железной дороги, стоящие на переезде машины, мальчишки-пастухи, машущие вслед поезду, и снова поля и леса, безграничные и вечные, красивые и до боли тоскливые, как сама Русь.
Девушка сидела одна в двухместном купе. Поезд опять загудел, приветствуя встречный товарник, который с жутким грохотом стал пролетать мимо, унося с собой вагоны угля, нефти и леса. И Прошлое, которое отразилось в темном окне вместе с мокрыми листьями и каплями дождя, начинало тихонько пощипывать, нагонять тоску. Девушка поджала под себя колени и обняла их. Ей было прохладно, но согреться не помогал ни стакан горячего чая, который все время позвякивал, ни колючий плед, наброшенный на ее узкие плечи. Она еще раз посмотрела на свое грустное отражение. Это было круглое веснушчатое лицо, немного скучное и даже некрасивое, на котором не было ничего, что могло привлечь внимание. Может быть, курносый нос или поджатые под себя узкие губы, или странно мутные то ли серого то ли голубого цвета глаза, спрятанные под толстые линзы очков… Но все это блекло по сравнению с ярко рыжими волосами, убранные в пучок, проткнутый китайскими палочками.
Когда встречный поезд промчался, отражение исчезло и девушка облегченно вздохнула. Она протянула перед собой руку и стала любоваться колечком на безымянном пальчике. Это была Леночка, помощница московского детектива, Геннадия Викторовича Малышева, того самого, что уплетал сейчас жирные блины у своей любимой тетушки во Внуково, проклиная сбежавшего барана.
Дорога изрядно утомила Лену, но до Бийска оставалось еще целые сутки. И чувствуя, что от скуки можно сойти с ума, девушка разгадывала кроссворды, читала Ремарка и слушала радио. Время было не сезонное. Сам вагон был наполовину пуст, проводники устроили пьянку, не стесняясь ни пассажиров, ни начальника поезда. Слышно было, как играют они в карты, громко смеются и что-то обсуждают. Купе Леночки было соседнее, поэтому она все прекрасно слышала, но не возмущалась, а с интересом вслушивалась в разговоры людей.
«А может и вправду выйти замуж, нарожать детишек? Геннадий Викторович, хоть и старый уже, но завидный жених, "- подумала Леночка, задумчиво улыбаясь.
В ее улыбке удивительно смешной и детской показались неровные зубы с брекетами.
- Carpe diem. Как говорили римляне. Надо ловить момент. – сказала девушка вслух под стук колес поезда. - Вот вернусь с командировки и дам согласие. И еще он наверно приятно удивиться, что я в двадцать пять и еще старая дева.
Вдруг в купе послушался стук. Леночка встрепенулась и открыла дверь. На пороге стоял пьяный проводник и благородный мужчина в длинном пальто и портфелем в руке. В руках он держал мокрую шляпу. Очевидно, человек зашел на последней станции. Леночка засмущалась и опустила взгляд. На его ботинках прилипли еловые иголочки и листочки березы.
- Сударыня, - сказал проводник, - пропустите пассажира.
Мужчина важно зашел, закрыл за собой дверь и занял свободное место. Леночка сделал вид, что ей безразлично и уткнулась в книжку. Лицо попутчика ей показалось знакомым, но что это был за человек и где она могла его видеть раньше припомнить Лена не могла.
Молодой мужчина улыбнулся. От него пахло осенним дождем.
- Тебя не смущает, что мы одни в этом купе? – спросил он нагловато, снимая пальто. Одет он был шикарно, в черном костюме, в белой рубашке и красным галстуком.
Галстуки вообще были тайной страсти Леночки. Частенько она примеряла галстуки своего отца, военного человека, примеряла украдкой, когда дома никого не было, обнаженная перед зеркалом. Но однажды мама застала ее за этим непристойным занятием, и был жуткий скандал.
- Не смущает. Это нормально. Всем надо куда-то ехать, и если вы о том, что мы разного пола, то меня это абсолютно не волнует. Я собираюсь выходить замуж. – Удивилась своему грубому ответу девушка.
- Ну хорошо, просто я хотел сказать, что любить меня пытка, и я разрушаю путь идущих со мной.
Девушка замолчала, немного покраснела и оторвалась от книги.
- А я и не собираюсь вас любить! Я вас вообще не знаю. Через несколько часов мы выйдем из поезда и разбежимся в разные стороны.
- Откуда ты знаешь, что будет через несколько часов? Ты даже не знаешь, что будет через минуту. – Улыбнулся мужчина и расслабил свой галстук.
Лена уличила возможность рассмотреть попутчика. Это был молодой человек тридцати лет, красивый, с мужественным лицом и благородным аристократическим видом. От него веяло спокойствием и опытом жизни. К нему ужасно хотелось прикоснуться, положить голову на его могучие плечи, закрыть глаза и плакаться навзрыд. После некоторой паузы девушка спросила:
- Вы любите путешествовать?
- Люблю.. кто ж этого не любит? новые города, новые чувства, новые виды.. А ты?
- Я не очень люблю долго куда-то ехать, как-то дискомфорт меня смущает, я же в семье военного воспитывалась, наверно, поэтому все должно быть по правилам, отдых и поездки с комфортом и все по плану.
Мужчина посмотрел на девушку и их взгляд встретился. Девушка молниеносно опустила глаза, что-то подсказывало ей, лучше не смотреть в них, что черный омыт этих добрых глаз легко может заманить ее неокрепшую душу на самое дно, с которого уже подняться будет невозможно.
- У тебя душа нежная... ее ценить надо, беречь. - словно подтвердил догадки девушки попутчик.
- Душа больна и уже давно, вылечить невозможно, мир нужно перевернуть......мир жестокий, а люди еще более жестокие, это тяжело - вечно ставить барьеры и быть не самим собой.... Была когда то наивной, с открытыми глазами, больно получила от жизни за наивность....хотя и сейчас страдаю за чрезмерно завышенное чувство справедливости... А беречь мою душу некому и не ценит никто, да я и не хочу, меня не нужно жалеть, я так привыкла, быть холодной, иногда злой и жестокой, наверное, уже создала такой себе образ, ну на работе меня именно так и воспринимают.
- Почему же у тебя душа больна? в целом то все хорошо же! Ты выходишь замуж!
Лена собралась с мыслями. Ей было тяжело говорить, но она чувствовала что хочет это сказать и очень важно что сейчас эти страшные слова, в которых истина перекликалась с болью, слетают с ее губ в неизвестность.
- Нет любви в моей жизни, нет родного и любимого человека, только работа меня и спасает от того, чтобы ежедневно не плакать ночами…
Опять возникла пауза. Слышно было, как сквозь стук колес и смех пьяных проводников в соседнем купе звенит ложечка в недопитом стакане с чаем.
- Можно я переоденусь? Надо ложиться спать. Я очень устал. - прервал тишину мужчина.
Леночка вздохнула, молча встала, надела тапочки и вышла. Простояв коридоре некоторое время, она зашла в купе. Было уже темно. Мужчина лежал неподвижно, укрывшись белой простыней. Его костюм висел на вешалке. И вдруг сердце девушки вздрогнуло. Она увидела галстук.
- Вы уже спите?
Но в ответ была тишина.
«Carpe diem», - мелькнула в ее голове безумная мысль. Сердце забилось как сумасшедшее от возбуждения чего-то запретного и ужасного. В голове возник строгий образ матери. Лена даже беззащитно заслонило лицо от невидимого удара пощечины, но соблазн был настолько сильным….Рука девушки невольно потянулась к галстуку. Мужчина спал, иногда ворочаясь в постели. Девушка осторожно сняла галстук с вешалки и прижала к своей груди. Потом с облегчением, что все прошло незаметно, нырнула в свою кровать. Галстук пах легким приятным парфюмом, нежным и ненавязчивым. Она внюхивалась в этот запах, и не могла насладиться этим.
Наутро когда она проснулась, то попутчика не было. Очевидно, он сошел еще ночью. Девушка растрогалась. За это небольшое время она сильно привыкла к нему, к его образу в купе.
Она вдруг вспомнила последние минуты перед тем как заснула. Что же я натворила. Ей стало стыдно. В ее белой постели лежал красным мятым пятном галстук попутчика. Очевидно мужчина не найдя его, не стал включать свет, чтобы не беспокоить чуткий сон девушки.
Глава из недописанной книги 2009