*****
Кто - то постучал, Тимур, открыв дверь, увидел на пороге Людмилу, которая немного смущаясь поздоровалась с ним.
- Привет! Заходи! - Отодвинувшись, он пропустил её внутрь комнаты. Зайдя, она огляделась и прошла к столу. Тимур, несколько оживившись предложил ей сесть и пододвинул табуретку.
- Сейчас будем с тобой чай пить, - И схватив чайник, вышел за водой. Зайдя в кочегарку, он увидел, что дед Егор, сидя в старом кресле, дремал. Стараясь не шуметь, Тимур набрал воды и хотел тихо выйти, но тут проснулся дед и спросил:
- Тимоха, что, ужинать будем?
- Деда, минут через двадцать приходи, я все приготовлю.
- Хорошо, я сейчас помоюсь и приду. – Тимур кивнув, пошел в каморку.
Люда сидела и разглядывала, какой - то журнал, при входе же Тимура, вскочила.
- Тебе помочь?
- Да не, сиди, я сейчас что нить сварганю, - И поставив на плиту чайник, стал выкладывать на стол продукты. Люда с интересом стала наблюдать, как Тимур ловко орудует ножом, нарезая колбасу и хлеб.
- Тима?! – У Тимура, сжалось сердце, последний раз, таким же тоном, к нему обращалась сестренка, и он резко обернувшись, обнял вскочившую и немного растерявшуюся Людмилу, и несколько раз поцеловал её в голову и глаза. Людмила заплакала и, обняв Тимура, прижалась к нему.
Они и не заметили, сколько так простояли, и когда вошел дед Егор, который от удивления воскликнул:
- Это что за страсти - мордасти? – От неожиданности, Людмила резко отпрянула от Тимура и закрыла ладошками лицо.
Тимур, обернувшись к деду, и несколько смущаясь, произнёс:
- Деда, это моя знакомая… ну, она мне, как сестра.
- Сестра так сестра... за свиданьице, и выпить не грех. Осталось там у меня что нибудь? – Вопросительно глядя на Тимура, спросил дед.- А-то дуй в магазин.
- Есть, есть, - Улыбка расплылась по всему лицу Тимура.
Он всегда помнил, что дед Егор, настрого запретил приводить кого- то либо к нему в каморку и сейчас видя, что тот не стал прогонять Людмилу, готов был расцеловать деда, но помня, что тот не любил «телячьих нежностей» не стал этого делать.
- Вот и чудненько… давай знакомь со своей знакомой - сестренкой, - расплываясь в улыбке, сказал дед. – А что, со столовки ужин не принесли?
- Да сегодня перловую кашу дают, я и отказался. Ты же её терпеть не можешь. – И повернувшись к Людмиле, сказал, - Идем, садись. Познакомься, это дед Егор. А её, Людой зовут, она вчера поступила.
- Вот и славненько, - Дед Егор протянул правую руку Людмиле, - Будем знакомы. Садись доченька, чаёвничать будем.
- Дедушка, а вы здесь работаете? – Вопросительно глядя на деда, спросила она.
- И работаю и живу, да ты садись, а джигит будет замес-то официанта, - И рассмеялся своим беззубым ртом, садясь на табуретку. – Давай наливай за знакомство.
Тимур, достав из тумбочки початую бутылку водки и поставив на стол две рюмки, стал разливать водку.
- Так, а что ты девушке винца не взял, - Многозначительно глядя на него, спросил дед Егор.
- Нет, нет, я не буду, - Залилась краской Людмила.
- Вот ещё, придумаешь же ты, деда… мала ещё.
- Ну, нет, так нет, - Беря рюмку, произнес дед Егор.
Тимур налил чай, и, поставив кружку перед Людмилой, пододвинул колбасу и конфеты, чокнувшись с дедом, выпил.
- Так ты вчера поступила? – Дед обратился к девочке, - А что с родителями?
- Да, меня вчера, но до этого, я еще два месяца была в детприемник, а родители попали в авиакатастрофу, - Слезы выступили на глазах у Людмилы, - Они возвращались после похорон бабушки, и самолёт разбился. – Сказав это, она не сдержалась и заплакала.
Тимур, обняв её за плечи, стал успокаивать. Дед же, потянувшись за бутылкой и отодвинув рюмку, налил в кружку и выпил.
- Эх, страсти господни… ты поплачь доченька, поплачь… не держи в себе.
Людмила, немного подвинувшись, освободила место Тимуру на табуретке, и он, обняв её за плечи, присел рядом с ней.
- А почему ты с ними не полетела?
- А я в это время, ногу подвернула и меня оставили с тётей.
- Так у тебя есть родственники? – Удивленно произнес дед Егор.
- Да… - Прошептала Людмила, - Тётя, это двоюродная сестра папы.
- А что же эта тётя тебя потом не забрала?
- Меня сперва и забрали, она оформила опекунство… но потом её муж, - Лицо Людмилы стало красным, - он стал, ко мне приставать… я пожаловалась тёте, но она, меня - же и стала во всём обвинять. – Уже не сдерживаясь, навзрыд заплакала Людмила.
От нахлынувшей злости, Тимур встал и прошелся по каморке.
- Ты это, давай не мельтеши, - дед Егор разлив водку, протянул рюмку Тимуру, - Успокойся, в этом волчьем мире и повадки у людей волчьи… давай выпьем.
Когда Людмила немного успокоилась, дед спросил:
- Так у тебя, наверное, квартира родителей осталась?
- Да, только тётя, после того как я стала жить у них, квартиру продала.
- Вот тварь! - Дед Егор сжал кулаки. – Таких тварей, мочить надо на месте. – Ну, ни чё, ей всё зачтётся… гореть ей в аду. Ты дочка не волнуйся, Тимур, да и я, тебя в обиду не дадим.
- Тимур, ты проводи её… да скажи там всем, что она под моим присмотром, если чё, так они меня знают.
- Да я уже сказал, что она моя девчонка, никто не тронет.
- Вот и лады… Вы идите, ато меня что- то разморило.
Тимур, и Людмила, попрощавшись с дедом, вышли во двор. Почему то совсем не хотелось говорить, и они, обнявшись, пошли к жилому корпусу. Проходя возле административного здания, Людмила слегка напряглась, из кабинета « директрисы» доносилась музыка.
В кабинете у директрисы стояла радиола, и та, будучи любительницей старых песен, всё время слушала пластинки, которыми у неё был забит целый шкаф.
- Тима, давай чуть- чуть постоим и послушаем.
- Ну давай, только давай встанем под окном, из-за кустов, нас никто не увидит.
Потом они часто уединялись, и слушали музыку, которую очень любила мать Людмилы.
Тимур приделал между деревьев доску, которая служила им скамейкой, где они делились секретами, и на которой, потом, они признались друг – другу в любви.
Однажды, сидя на их скамейке, целуя Людмилу в шею, он заметил за ушком, родимое пятно в виде вопросительного знака, а в это время, из открытой форточки, лилась песня, о «поникшем лютике». С тех пор, Тимур, целуя в шею, стал называть Людмилу – Лютиком.
Продолжение следует.