Данное произведение написано в соавторстве с Грозовским
«Мартин, Мартин, зачем же ты так напился?» - упрекнула собственная совесть после двенадцатой порции алкоголя, но её хозяин только упрямо выдохнул и залпом опрокинул очередной стакан Бренди. Сегодня можно! Сегодня хотелось забыться хотя бы до утра. Спирт - старое доброе лекарство от несчастной любви, и видимо, Мартин Брейн набрался порядочно, если с трудом вспоминал обиженное личико Синтии, которая сказала что-то вроде: «Прости, нам лучше расстаться».
- Ну и чёрт с ней, другую найду, - сказал он стакану, держа его перед носом и сомнительно глядя на восемнадцатилетнего пьяницу, что блёкло отражался в стекле. Прежде симпатичное лицо кривилось на изгибе прозрачных граней, превращая симпатягу Брейна в уродливое существо. А может он был просто пьян? И правда, что стало с его большими зелёными глазами, немного вздёрнутым острым носом и чувственными до неприличия губами? Пожалуй, Мартин действительно переборщил с выпивкой.
- А, плевать, - сообщил он сам себе и тряхнул косо выстриженной чёлкой, при этом едва не свалившись со стула. Хорошо, что в последний момент ухватился за стойку.
Высокий худощавый бармэн укоризненно помотал головой, после чего вежливо забрал из рук Брейна пустой стакан.
- Ещё? - поинтересовался он, и Мартин подумал, что взгляд у этого утконосого прыщавого барного маньяка слишком хитрый - наверняка решил развести его ещё на пару порций выпивки.
- Нет, - гордо заявив это, парень неторопливо поднялся со стула, кое-как расплатился с бармэном, и поплёлся к выходу, попутно натыкаясь на посетителей. Ему казалось, что он плывёт в океане с бочками и каждая норовит его задеть. Потому, выбравшись из душного накуренного бара на свежий воздух, он почувствовал себя несколько лучше.
Из канализационных люков в прохладный весенний воздух медленно поднимался пар, из машин останавливающихся у клуба выходили люди, расплачивались, заходили внутрь, сменяя только что ушедших… Город жил своей собственной ночной жизнью, не обращая внимания на чужое горе или счастье, но иногда подкидывая особо отчаявшимся шанс на спасение.
Задумавшегося Мартина сильно толкнули в спину (при этом нецензурно припомнив обкуренных и обдолбанных щенков, что не знают меры, а затем мешают реальным пацанам выти из клуба вместе с девочками), и парень, словно очнувшись, стал спускаться вниз по лестнице, намереваясь поймать такси, чтобы доехать до дома. Как назло, все машины тут же оказались либо заняты, либо уже заказаны, и Брейну не оставалось ничего кроме, как встать у обочины в ожидании следующей.
Справа послышался громкий заливистый смех, и Мартин рефлекторно обернулся, натыкаясь взглядом на группу молодых парней, что слишком сильно отличались от тех, кого Брейн регулярно видел рядом с собой в институте или на работе. Стильно одетые и ярко накрашенные – они поневоле притягивали к себе взгляд, тут же вызывая справедливую реакцию: интерес и отвращение. Давно прошли те времена, когда на улицах можно было увидеть лишь девушек в коротких юбках, двадцатый век, подобно веку просвещения, принёс свою моду на ночные улицы городов – теперь не все девушки в коротких юбках в ночное время были таковыми по физическим показателям. Наряду с проститутками в юбках, появились проститутки в штанах. Мартин даже неосознанно вспомнил их название – хастлеры – парни, торгующие своим телом. Задумавшись о сути и природе этого явления, Брейн не осознавал, что непозволительно долго разглядывал пёструю толпу и очнулся только тогда, когда от неё отделилась тень и направилась к нему. Подойдя почти вплотную так, что её можно было разглядеть в тусклом свете фар и неоновых огней, тень оказалась невысоким светловолосым парнем, судя по всему не старше Мартина, а если учесть обилие косметики на смазливом личике, то, скорее всего, и младше. Тонкие, накрашенные розовым блеском губы изменила наглая улыбка, и мальчишка прищурил глаза, разглядывая Брейна, словно кошка лакомый кусок мяса.
- Кого-то ждёшь? – произнёс он томным и явно хорошо отрепетированным голосом, умудрившись облизнуться и прикусить нижнюю губу почти одновременно. – Уже поздно, все хорошие мальчики давно спят в своих постельках…
- Я заблудился, - выпалил Мартин, плохо скрывая отвращение. Впрочем, в его пьяную голову пришла одна интересная мысль. Вот сформулировать её оказалось сложнее. – Ты же один из этих, так? – парень кивнул на толпу хастлеров. – У вас все красятся, как девки?
Брови «мальчика по вызову» весьма театрально взлетели вверх, а затем он расхохотался, запрокидывая голову назад и открывая взгляду парня нежную белую шею с тонким кожаным ошейником.
- Ты прелесть, - констатировал он, отсмеявшись, наигранно вытирая наманикюренным пальчиком якобы потёкшую тушь. – Что ты, на самом деле я аспирант технического института, а тут просто библиотеку ищу. Не подскажешь случайно, где она? А то те плохие мальчики не знают.
- Шутник, - невольно усмехнулся Брейн, плотнее запахивая лёгкую куртку. Он осмотрелся, словно боялся, что его кто-нибудь увидит, но людям на улицах было плевать, кто с кем и о чём договаривается. – Ладно, - вздохнул Мартин. – Сколько?
- Ммм, - промурлыкал мальчишка что-то невнятное, - мне нравится, когда переходят сразу к делу. Не волнуйся, - подмигнул он совсем уж по-****ски, - у тебя хватит на меня денег, такому красавчику и за «так» дать можно.
Перекинув сумку через плечо, он распахнул куртку и спустил ниже и без того держащийся неизвестно на чём пояс низких джинсов, после чего поднял руку – напротив них моментально остановилось такси.
- Залезай, - кивнул хастлер парню, - ночь не будет длиться вечно.
Какое-то неприятное чувство возникло у Брейна – чувство опасности, но пьяному море по колено. Через минуту жёлтое такси мчало их через весь город, а через двадцать Мартин уже впускал в дом своего странного мальчика. Пока они ехали, Брейн был не слишком разговорчив, но стоило оказаться на своей территории, и он стал смелее.
- Проходи, - Мартин швырнул ключи на туалетный столик и снял куртку. – Как тебя звать, кстати?
- А как тебе нравится? – ухмыляясь, выдал мальчишка в ответ избитую фразу. При ярком свете особая ночная красота хастлера немного потускнела: светлые волосы оказались крашеными с отросшими тёмными корнями, глаза странного, почти жёлтого цвета наводили на мысли о цветных контактных линзах, а на скуле, под слоем тонального крема довольно несложно было различить синяк. Скинув кроссовки в коридоре, хастлер быстро прошёлся по небольшой, но уютной квартире, разглядывая её содержимое и месторасположение комнат. Швырнув сумку на диван в гостиной, он совсем по-детски прыгнул следом, и завалился с самым наглым видом на спину, подложив руки под голову. Распахнувшаяся куртка открыла обтягивающее стройное тело футболку с очень известным неприличным «афоризмом» и тонкую полоску кожи между ней и поясом джинсов.
- Налей выпить – горло просохло.
Пожав плечами в ответ на такую наглость, Мартин доплёлся до бара и притащил бутылку красного вина.
- Как тебе имя Барби? – он скорее зло пошутил, но эта мысль отчего-то была приятной. Хастлер его раздражал и заинтриговал одновременно. Брейну раньше не приходилось заниматься сексом с парнями, и пока он вообще не представлял, как пойдёт дело дальше. Налив выпивку в два бокала, один он поставил на столик перед гостем, из другого хлебнул сам.
- А что, я похож на куклу с ногами от ушей и буферами? – наигранно заинтересованно отозвался парень, тут же поднимаясь и залпом выпивая содержимое бокала. – Фу, ну и дрянь! – скривился он тут же, отставляя его обратно на стол. – А покрепче у тебя ничего нет?
- Наркоты не держу, - фыркнул Брейн, намекнув на то, что не собирается потакать парню во всём. И дёрнул же чёрт притащить в дом это недоразумение? Хотел отомстить Синтии? Для неё было бы оскорбительно знать, что такую красотку, как она забыли через пару часов в объятиях парня. Плохо было одно – переспать с кем-то при полном отсутствии эрекции будет проблематично. – Чем тебе Барби не нравиться? Хорошее имя для… - Мартин осёкся, но оглядев блондинчика с ног до головы, всё же закончил фразу, - таких, как ты.
- Неужели? – в обычно томном голосе хастлера проскользнули стальные нотки, и он неспешно тягучим движением встал с дивана, подходя к Брейну вплотную, чтобы неожиданно и резко щёлкнуть зубами прямо перед его носом, заставляя инстинктивно отшатнуться. – А так на кого похож? – невозмутимо поинтересовался он, не думая отодвигаться и продолжая стоять, прижимая Мартина всем телом к холодильнику за его спиной.
- На идиота, - почему-то это прозвучало неловко и испуганно. Мартин даже немного протрезвел. – Слушай, - тихо сказал он, - на фиг ты этой хернёй занимаешься? Умыть, причесать – вроде парень нормальный. Нравиться, когда тебя трахают или платят много?
На розовые губки шлюхи вернулась уже знакомая хитрая улыбочка, и ловкие и почему-то холодные ладони скользнули под рубашку Брейна, пользуясь сложившейся ситуацией и близостью. Погладив подрагивающую от напряжения горячую кожу над самым поясом брюк, мальчишка усмехнулся мгновенной реакции Мартина и неожиданно мягко прикусил мочку уха, тихо прошептав:
- За ответы на вопросы придётся платить. Готов?
Терпкий сладкий запах духов хастлера окутал парня с ног до головы, действуя подобно недавно выпитому бренди, а от уже потеплевших ладоней на животе почему-то совсем не хотелось избавляться.
Брейн понял, что он дурак – секс с парнем его не прельщал, но отступать было слишком поздно.
- Что ж, видимо, придётся, - выдохнул он, то ли в продолжение собственных мыслей, то ли отвечая на вопрос.
Нервно усмехнувшись, Мартин попытался сосредоточиться на ощущениях и забыть, что его ласкает парень. Однако через минуту он понял: преодолеть этот барьер ему будет непросто. Осталось понадеяться на опыт партнёра.
- Ну, и что мне с тобой делать? – Брейн положил ладони на талию Барби и притянул к себе ближе. – То есть, ты же не девчонка… Они страсть как всякие прелюдии любят. А такие, как ты… что любят?
- А тебе есть дело до моих чувств? – усмехнулся парень, смещая ладони на ширинку Мартина и опытно скользя пальцами по выпуклости между ног. Наивность и явная неискушенность Брейна смешила, но он не позволял себе сорваться на смех. – Ведь это я должен спрашивать о твоих желаниях… - Хастлер влажно прошёлся языком по шее своего клиента. - Чего ты хочешь, Марти?
- Ну, это сложно объяснить… - начал было оправдываться парень, но вдруг осознал, что что-то пошло не так. Хастлер знал его имя. Конечно, Брейн был пьян, но он абсолютно точно помнил: имени своего он не называл. – Эй, - Мартин немного отстранил от себя Барби и взглянул ему в глаза, при этом довольно сильно удерживая за плечи. Он намеревался узнать ответ на свой вопрос немедля. – Откуда ты знаешь, моё имя?
- А ты разве не называл мне его? – невозмутимо отозвался парень и, получив твёрдый отрицательный ответ, беспечно пожал плечами. – Значит, увидел во сне. Мы будем делом заниматься, или имена друг у друга узнавать? – показавшиеся прежде миражом стальные нотки снова вернулись, и мальчишка высвободился из рук Мартина, возвращаясь на диван и похлопывая рядом с собой по обивке. – Иди ко мне.
Мартин с минуту стоял, не двигаясь – не мог решиться. Для смелости он хлебнул ещё вина и сел рядом с Барби. Внутренности горели от волнения, во рту пересохло. Действительно, зачем тратиться на пустые разговоры? Но скорее всего Брейн отодвигал момент совокупления подсознательно.
- Я вообще-то не делал этого раньше… С парнями в смысле. Понимаешь?
- Кому ты это рассказываешь? – непринуждённо усмехнулся хастлер, в мгновение ока садясь верхом на колени Брейна. – Попался, - нарочито серьёзно прошептал он прямо в мягкие губы клиента, тут же скользнув по ним своими, чтобы оставить на них сладкий вкус розового блеска. – Ты ещё около клуба целкой выглядел, - похабно усмехнулся он, снова отстраняясь, чтобы продолжить так полюбившуюся ему игру. – Но ничего, сегодня мы это исправим…
Бёдра блондина дразня дёрнулись вперёд и так же резко вернулись назад, имитируя половой акт.
- Это сюда, - словно маленькому, объяснил он клиенту, поднимая его безвольно лежавшие на диване руки и устраивая их у себя на ягодицах. – И сжать… Вот так, - удовлетворённо промурлыкал он, когда опешивший Мартин невольно подчинился, совершенно правильно сжимая упругую задницу под своими ладонями. – Нравится? – невозмутимо ухмыльнулся мальчишка.
Брейн, словно заворожённый смотрел в глаза хастлера, и делал то, что ему говорили. Он и не заметил, в какой момент ему начало нравиться происходящее. Синтия была скромницей, а Мартина заводила распущенность и открытость – в этом они и не сошлись.
- Знаешь, думаю, будет лучше, если мы разденемся, - сбивчиво ответил он, невольно слизывая с губ липкий сладкий блеск. Барби удалось заинтересовать его, что для начала было просто отлично. Эти дразнящие движения, вкрадчивый голос… К тому же от паренька божественно пахло.
- А не рановато? – снова от души расхохотался мальчишка, подставляя взгляду Брейна удивительно беззащитное горло. – Ты хоть знаешь, что куда вставлять? – подмигнул он.
Мартин почувствовал, что краснеет. «Чёрт!!! Как ребёнок!» - внутренне полыхнул он, сильнее сжав пальцы на ягодицах юноши.
- Разберусь, - Брейн склонился к шее парня и осторожно коснулся губами белой кожи. Потом нежно. Потом почти страстно.
Хихикнув что-то невразумительное, хастлер откинул голову назад, позволяя целовать себя и выглядя при этом слишком невинно для своей профессии.
- Хороший мальчик… Вижу, ты освоился, - прошептал он, когда Мартину удалось совершенно правильно найти одно из особенно чувствительных мест прямо под линией волос. – Теперь дальше…
Пальцы вернулись на ширинку, но только поглаживаниями на сей раз не обошлось. Быстро расстегнув молнию и пуговицу, ладонь крепко сжала член, и блондин выдохнул в губы Брейна лишь одно:
- Раздевайся.
Соскользнув с колен клиента, хастлер опустился на колени, поглаживая его бёдра почти неконтролируемо.
- Ну же, я хочу на него посмотреть…
«Тоже мне, нашёл выставочный экспонат», - со злой иронией подумал Брейн. К счастью стыдиться ему было нечего – его красавчик был приличных размеров и в длину и в объёме – не совсем готов к процессу, но это уже было только делом времени.
- И кто из нас нетерпеливый? – хмыкнул Мартин, стягивая джинсы до колен.
- Ты, - усмехнулся блондинчик криво, тут же подаваясь вперёд и касаясь плоти клиента горячим дыханием, - иначе не разделся бы…
Пальцы сжали ягодицы Мартина, и влажный ловкий язык скользнул по полу возбуждённому члену, вырывая невольный вздох из горла.
- Тебе когда-нибудь делали так? – прошептал хастлер, целуя головку, чтобы тут же её лизнуть. – М?..
- Вперемешку с болтовнёй? Нет, - сквозь тяжёлое дыхание отозвался Брейн. Он пошутил, но вышло немного нервозно.
Мартин содрогнулся, но не отвёл взгляда от лица блондина – от его волнистых крашеных прядей, курносого носа, от его тонких умелых губ. А этот насмешливый взгляд из-под полуопущенных ресниц просто сводил с ума. Брейн был уже абсолютно уверен в твёрдости своего желания – поиметь парня. Именно этого парня, что сейчас стоял перед ним на коленях.
- У тебя красивые губы, - словно нарочно оторвался от своего занятия хастлер, поднимая руку вверх, чтобы кончиками пальцев скользнуть по мягкой упругой коже, - и я хочу…
Он не продолжил, а просто схватил Мартина за пряди волос, пригибая его голову к себе, чтобы наконец попробовать их на вкус и настоящую мягкость. Влажный горячий язык, что до этого ублажал его член, скользнул между губ Брейна, щекоча и принося блаженство так, что тот даже не заметил, как его руки завели за спину, надёжно скрепляя сталью наручников.
Когда же Мартин, наконец, понял, что его запястья сдерживает холодный металл, то не сдержал возмущения.
- Ты что творишь?! – зарычал он, пытаясь освободиться. – Какого чёрта?!
Отстранившись, блондин сел на пол и расхохотался, обнимая себя за колени.
- Решил разнообразить твой досуг, - отсмеявшись, сообщил он, хитро поглядывая на всё ещё гордо вздымающуюся плоть Мартина. – Или ты надеялся всю ночь с меня не слезать?
- Уговора такого не было, - зло выпалил Брейн, пытаясь освободиться от наручников. Он напрягал мышцы изо всех сил, но только ранил запястья, не в силах: ни разорвать звенья цепи, ни выпутаться. – Ты же проститутка, а я… - Мартин осёкся, осознав, как мерзко это выглядело со стороны. Он уставился на Барби с откровенным презрением, и настойчиво произнёс: - Отпусти.
С хитрой улыбочкой мальчишка на коленях подполз к Брейну, без лишних разговоров обхватил член губами уже всерьёз и с явным удовольствием сделал первые несколько движений вверх-вниз. Когда он отстранился, то вкрадчиво поинтересовался:
- Как ты думаешь, за сколько я продаю своё тело, Марти? – хастлер с интересом смотрел на парня снизу вверх. – Ну?
- Откуда мне знать, - Брейн облизал пересохшие губы. Вопросы финансов перед ним никогда не вставали остро – родители хорошо зарабатывали, да и карманными деньгами своего единственного отпрыска баловали. Мартин впервые задумался, каким тошнотворным трудом достаётся хлеб вот таким вот мальчикам. Но вспомнив, что его запястья в наручниках, придержал угрызения совести.
- Кто-то, кажется и задаром обещал дать.
- Обещал, - усмехнулся мальчишка как-то совсем уже пакостно, - и ты не отдашь мне и цента… Я всё возьму сам, не беспокойся, - подмигнул он весело, словно речь шла о гениальной финансовой пирамиде.
Легко поднявшись на ноги, блондин откинул растрепавшиеся волосы назад и, будто не замечая удивлённого взгляда Брейна, сладко потянулся, демонстрируя подтянутый живот и серёдку-колечко в пупке.
- Вот так и узнаешь, каково самому зарабатываться себе на жизнь, - криво усмехнулся он, но веселья в его голосе уже не было – лишь презрение к богатеньким деткам, живущим на всём готовом.
- Это что, шутка такая? – Мартин вскочил на ноги, всё ещё беспомощно дёргаясь в наручниках. Он готов был выть от обиды и беспомощности. – Мои родители – люди не последние… У тебя же у самого потом неприятности будут.
Ладонь с наманикюренными пальчиками упёрлась ему в грудь, а потом мальчишка легко толкнул его, заставляя свалиться обратно на диван и явно наслаждаясь своим преимуществом.
- Не в первой, не боись, - подмигнул он пытающемуся сесть Мартину. – И для меня, и для тебя будет проще, если скажешь – где лежат ценные вещи и деньги. Я заберу и просто уйду. А если… - оценивающий и немного глумливый взгляд упёрся ещё в возбуждённую плоть, - будешь вести себя хорошо и так же заплатишь, то я, возможно, позабочусь о том, чтобы к неприятным воспоминаниям об этой ночи добавились прямо противоположные…
- Я что, на психа похож? - огрызнулся Брейн, но в его голосе не было уверенности – человеку в его положении выгоднее было бы сделать то, о чём просят. Проблема была в том, что Мартин был ещё слишком юн, и в подобных ситуациях раньше не был.
- Меня потом родители убьют на месте.
Тонкий палец скользнул по губам парня, и вкрадчивый голос беспечно подвёл итог всем терзаниям:
- А мы им ничего не скажем… Ведь правда? Ты же не хочешь рассказывать полиции о том, как привёл в дом шлюху мужского пола, которая порадовала тебя орально, а потом связала и обчистила?
Мартин сглотнул, и в его расширенных от удивления глазах промелькнул страх.
- Я им скажу, - наконец, неуверенно проговорил он, - что знать тебя не знаю… Что ты сам пришёл, напал на меня спящего, а потом обваровал. Я найду способ… - Брейн замолчал. Тяжело дыша от гнева, он смотрел в глаза Барби и понимал, что боится, что беззащитен, что прикосновения к губам заставляют его дрожать и вести себя тихо.
- А перед всем этим ты сам открыл мне дверь и ещё вином напоил, да? – криво усмехнулся блондин, неожиданно шутливо щёлкнув Мартина по носу. – Умно, да больно непонятно, не находишь?
Хастлер смотрел на своего клиента сверху вниз, отчётливо чувствую каждую из его эмоций: страх, сомнения, судорожные попытки найти оптимальный выход, ожидание, интерес…
- Я в душ, а ты постарайся не делать глупостей, - наконец почти по дружески подмигнул он, разворачиваясь и направляясь в ванну. – А то потом придётся соседям объяснять – что за наручники, какая-такая игра в связывание, почему милого скромного мальчика вдруг интересуют мальчики, а не девочки.
- Козёл, - Мартин почти простонал это вслед улыбающемуся мальчишке.
В душе зашумела вода, и Брейн не сразу осознал, что у него есть несколько минут на то, чтобы освободиться от наручников. Позвать на помощь? Представив лицо соседей – особенно Джона Райта – этого прыщавого спортсмена переростка, который донимал его ещё с седьмого класса – Мартин мгновенно отмёл это т вариант. Оставалось одно – избавиться от наручников самостоятельно. Сделав пару попыток выпутаться, Брейн со злостью осознал, что имеет дело с весьма качественной вещью, из которой без ключей не выберешься. Взгляд вскользь упал на сумочку хастлера, что лежала в изголовье дивана – Мартин бросился к ней, как утопающий за спасательным кругом. С заведёнными за спину руками даже открыть молнию было непросто, не то, что найти внутри ключ. Не выдержав, Брейн извернулся. Схватил сумочку зубами и вытряс всё содержимое на пол. Тут были: помада, пудра, пачка презервативов, смазка, и даже носовые одноразовые платки, но ключей – необходимых, проклятых ключей не было! В отчаянии Брейн еще раз потряс сумку, но та была пуста. Осознав, что он по уши в неприятностях, Мартин едва не расплакался.
- Это ищешь? – насмешливо спросил хорошо знакомый голос, и Брейн инстинктивно обернулся, натыкаясь взглядом сначала на зажатые в тонких пальцах ключи, а уже затем на молодое лицо без грамма вульгарной косметики. Со светлых волос плечом прислонившегося к косяку двери парня капала вода, светло-карие глаза действительно казались жёлтыми, и улыбка на тонких губах уже не выглядела так вызывающе. Одетый лишь в узкие джинсы, хастлер демонстративно повертел связку на пальце, демонстрируя тщетность попыток Мартина освободиться. И в очередной раз вежливо осведомился, подливая воды в уже и так переполненную чашу терпения незадачливого клиента:
- Или ты нашёл там что-то более интересное?
Брейн враждебно смотрел на своего мучителя – это уже было действительно так – и не мог произнести ни слова. Он твёрдо решил, что не станет помогать этой сволочи развлекаться. Не за его счёт во всяком случае. Смерив Барби презрительным взглядом, Брейн сжал зубы и отвернулся. Совершенно неожиданно Мартин поймал себя на мысли, что теперь у него язык не повернётся назвать хастлера Барби – тот выглядел по-другому – как-то по-домашнему обыденно и привычно, даже моложе. И, чёрт побери, этот щенок был несовершеннолетним. Последнее было совсем плохо для Брейна. Не дай бог эта проститутка ещё в полицию заявит, что он его домой к себе затащил и домогался. «Да, приятель, ты по уши в дерьме», - эта мысль повергла Мартина в тяжёлое раздумье над своими ошибками.
- Решился утрясти всё без проблем? – тем временем безразлично поинтересовался блондин, взъерошивая волнистые пряди до плеч так, что вокруг полетели холодные капли воды. – Или будешь выделываться, строя из себя неизвестно что?
Подойдя к дивану, хастлер быстро собрал разбросанные вещи, скидав их обратно в сумку, но неожиданно в его пальцах остался уже начатый тюбик с любрикантом. Задумчиво хмыкнув, мальчишка замешкался на секунду, а затем уже заинтересованно посмотрел на бывшего клиента.
- Говоришь, у тебя раньше с парнями никогда не было?
У Мартина сердце сбилось с ритма, и он насторожено взглянул на хастлера, встретив его откровенный пронзительный взгляд. Брейну показалось, что он прошёл сквозь него, как пуля – навылет.
- Что? – охрипшим голосом переспросил он.
Оценивающе скользнув взглядом по стройному телу Мартина, блондин признался себе в том, что его идея совсем неплоха. Отлично сложенное худощавое тело обещало быть сладким и неподатливым одновременно, а стоило хастлеру посмотреть на по-детски припухшие губки своего бывшего клиента, в паху разлилось уже хорошо знакомое тепло.
- Так что выбираешь, - он вызывающе облизнул губы, - сохранность своих денег или задницы? Что дороже?
Таким униженным Мартин не ощущал себя никогда. Будь у него свободны руки, врезал бы этому недоноску, разбил бы ему в кровь наглую физиономию, но наручники за спиной охлаждали его пыл с завидным свойством чистого азота. Отец Брейна был человеком консервативных взглядов, сына любил, но вот имел скверную привычку вспоминать его ошибки долгие годы после. Оказавшись между двух зол, Мартин склонялся к той, которая будет длиться короче - это добило в нём последние остатки здравого смысла. Зарычав от обиды, и не помня себя, он бросился на обидчика, пытаясь сбить с ног и добыть ключи от наручников.
Резко метнувшись в сторону, парень отскочил от потерявшего контроль Брейна, и в самый последний момент успев ухватить его за скрученные за спиной руки, повалил на пол, падая сверху и шипя от слишком яркой боли в ноге.
- Я так понимаю, деньги для тебя важнее задницы, то есть чести, - весело рассмеялся он, хотя в голосе явно слышались болезненные нотки. – Чего ты боишься? Боли, или того, что тебе может это понравится, м?
- Отпусти, придурок! - Мартин взвыл от боли - он здорово ударился грудью и подбородком об пол. И тем не менее, он попытался сбросить с себя наглого мальчишку и подняться на ноги. - Я тебе башку сверну, псих малолетний!!!
- Рискни передними зубами, - расхохотался хастлер, с трудом удерживая Брейна на полу. – Какой темперамент! Отчего же тогда от тебя твоя подружка сбежала, а?
- Не твоё дело, сучёныш! - Мартин задыхался от гнева. - Какого чёрта?! Откуда тебе это известно!
- Да ты свои глаза видел? – оскалился блондин, неожиданно прикусывая Брейна за ухо и слишком опасно сжимая зубы. – Как у побитой и выкинутой собаки, - почти выплюнул он, разжимая челюсти. – Скажешь, не так?
- Тебе-то что до того?! - Мартин дёрнулся, уворачиваясь от прикосновения, на место которого тут же пришла острая боль. Брейну показалось, что он разодрал ухо в кровь, но он не мог сдаться. Если Барби решил его изнасиловать, то это будет для него нелегко - Мартин не дастся по доброй воле, даже если его убьют.
- Ничего, - шумно усмехнулся хастлер, пытаясь удержать Брейна и удержаться самому, - ты сам хотел развлечений и отвлечения, сейчас ты получишь желаемое по полной программе!
Хрупкий с виду мальчишка неожиданно оказался непропорционально сильным – в жизни на улице, видимо, были свои преимущества, которые он использовал на полную катушку.
- Тоже мне, страдалец нашёлся! – фыркнул он раздражённо, пытаясь стянуть с Мартина уже спущенные штаны совсем. – У таких, как ты, нет проблем, так вы их сами находите! Самому не противно?
- Много ты знаешь о моей жизни, знаток чёртов, - зашипел Брейн и так взбрыкнул, что едва не перевернулся на бок и при этом ударился головой об пол. К несчастью сбросить с себя мальчишку у него не вышло. - Мать твою, руки убери!
И неожиданно его послушались, разжимая хватку и избавляя от веса своего тела. Поднявшись на ноги, мальчишка отскочил от дёргающегося на полу Мартина и презрительно фыркнул:
- Как будто ты знаешь о своей жизни всё…
Накинув снятую ещё в ванне рубашку, воришка порылся в карманах своих джинсов, извлекая из них связку отмычек, и скрылся в глубине квартиры.
- Тоже мне, удовольствие – иметь против воли, - глухо раздался его голос, - у тебя не настолько соблазнительная задница для этого – можешь не обольщаться.
- Ты издеваешься? – не смотря на сбивчивое дыхание, возмущению в голосе Мартина не было предела, но невольно испытал чувство облегчения и благодарности от того, что его оставили в покое. Барби удалось его напугать, может потому Брейна сейчас совсем не волновало, какие вещи он берёт и зачем. – Зачем ты делаешь это? – позже спросил он, когда удалось сесть и опереться спиной о стену. Мартин почти безразлично взирал на Барби, испытывая странную глухую тоску. – Тебе есть нечего? Или скучно?
То появляясь, то исчезая в поле зрения сидевшего на кухне Брейна, мальчишка невозмутимо скидывал в обычный бумажный пакет мелкие ценности и деньги, что ему удалось найти. Повертев в руках айфон, он отправил его туда же, и многозначительно хмыкнул, глянув на успокоившегося Мартина.
- Как ты догадался? – притворно удивлённо воскликнул он. – Надо же, какой умный мальчик! У таких, как ты, всё есть, и вы даже не представляете себе, что у кого-то не может быть даже элементарного. Хотя тебе повезло меньше остальных – придётся делиться.
- Ты, видимо, никогда не жил, как живут такие, как мы, - обидчиво бросил Брейн, тряся головой и пытаясь убрать с глаз мешавшую чёлку. У него плохо получалось – пока они с Барби боролись, он вспотел, и теперь избавиться от прилипших ко лбу спутанных волос было сложно. – Есть вещи, которые не купишь за деньги и количество материальных благ прямо пропорционально вероятности того, что этого у тебя уже никогда не будет. Ты хоть слова-то такие знаешь? – Мартин каверзно усмехнулся. – Сомневаюсь. Сомневаюсь, что ты ценишь то, что у тебя есть. Ты свободен. Тебе не надо каждое утро до блеска наглаживать рубашки, чтобы на работе выглядеть респектабельно, не надо беспокоиться, чем выплачивать кредит за машину, квартиру, всё это, - с той же усмешкой Брейн окинул взглядом роскошную кухню, понимая, что где-то в глубине души завидует Барби. – С утра до вечера ты только и делаешь то, что должен. А потом ещё родители находят какую-нибудь богатенькую провинциальную курицу, на которой ты ДОЛЖЕН жениться. Ты можешь бунтовать, бороться, кричать, но это ничего не изменит. Деньги – это та цепь, с которой невозможно сорваться. Может потому у меня взгляд, как у побитой собаки, м?
Скептически глядя на разоткровенничавшегося Мартина, мальчишка улыбался злой, слишком фальшивой даже для него улыбкой.
- Прям как золотая клетка, Принцесса, - оскалился он наконец. – Так и буду тебя звать, уж коли мы друг другу интимные имена придумали. - Видимо, мальчишка даже таких обид не прощал. – Хочешь свободы? Так иди на улицу – торгуй своим телом за пару долларов! С такой смазливой мордашкой и пухлыми губками, может, и задница не понадобится! Будешь ублажать мужиков, жрать в Макдональдсах, но зато свободы будет – завались просто!
- Работать можно не только так, - сердито надулся Брейн. – Ты хоть пробовал чем-нибудь другим заняться? А может тебе трахаться нравится с кем попало? Тоже работа, понимаю. Думать не надо – только жопу подставляй. Ты ещё и вор к тому же… Кто тебя этому только научил?
- Ваше Высочество решили направить меня на путь истинный? – расхохотался блондин, снова уходя из поля зрения Мартина в одну из комнат. – Как Вы благородны! Конечно, чего может быть проще, чем мыть сортиры за двадцать центов в год и быть благодарным за ту мифическую свободу, которая нахрен не нужна! Или таскать ящики за тридцать, при этом терпя домогательства начальства! Воистину, Ваша мудрость не знает границ! Жизнь многому сама учит, никогда не задумывался над этим?!
- Задумывался! – крикнул Мартин. – Вот сейчас задумываюсь! А ещё я думаю, что тебе так проще! Куда легче по наклонной катиться, да, Барби? Вот так и будут тебя называть все, кому не лень! Шлюшка, Барби, птичка, и ещё хрен знает как! Ты так свою жизнь прожить хочешь?! Уверен, что так? Да, блин, какая мне на фиг разница?! Ограбишь меня, свалишь отсюда, и я про тебя забуду навсегда! А впрочем нет! – Мартин засмеялся, но совсем не весело. – Нет! Слышишь, Барби?! Я буду работать, много работать! Я разбогатею, найду тебя, и куплю! Я буду делать с тобой, что хочу, потому что ты как был шлюхой, так ей и останешься! И в твоей поганой жизни ничего, НИКОГДА не измениться!
Звонкая пощечина откинула голову Мартина набок, окрашивая губы в ярко-красный цвет, и блондин тут же схватил его за грудки расстёгнутой рубашки, поднимая над полом и зло глядя в лицо.
- Какая интересная сказка получается, - прошипел он, - принцесса покупает шлюху и насилует в тёмном подвале среди цепей и пыточных станков! Да ты поклонник экшена, Высочество! Что за плохие фантазии? Ну ничего, сегодня у нас будет совсем другая сказка! Вместо принца в замок приходит насильник и вор, и принцессе как никогда светит не проснуться утром в своей постельке!
Резко дёрнув за пояс спущённых брюк, мальчишке всё же удалось стащить их, чувствительно ударив сопротивляющегося Мартина в живот, снова наваливаясь сверху. Будто из ниоткуда в руке блондина появился складной нож, который хастлер тут же прижал лезвием к вздрагивающей от напряжения шее Брейна.
- Как тебе такая сказка, Принцесса?
- Пошёл ты, - сквозь зубы выдавил Мартин, но в его глазах плескался страх – настоящий животный страх за свою жизнь. Он невольно облизал разбитую в кровь губу и замер почти не дыша, ожидая, когда Барби сделает последнее – роковое движение.
- Ну-ну, договаривай, - расхохотался блондин, - я там очень скоро окажусь, так что побудь пророком, давай!
- Чего ты этим добьёшься? – презрительная улыбка скривила губы. – Ни-че-го.
Мартин смотрел прямо в глаза Барби, ощущая остроту лезвия на своей шее, и неожиданно испытал неконтролируемое чувство жалости к этому обиженному жизнью подростку. Что Барби мог знать о любви, о доброте и милосердии? Что он в жизни видел хорошего, и видел ли вообще? В его мире было всё просто – кровь за кровь, око за око. Там все споры решались насилием, а не компромиссами. Там выживали только те, кто был жесток сердцем и умел постоять за себя. По сути, Барби был очень несчастным человеком потому, что без посторонней помощи его жизнь бы действительно не смогла измениться, словно он погряз в вязком болоте.
- Я бы никогда не сделал тебе больно, Барби, - прошептал Мартин, прикрыв глаза. – Я не виноват в том, что всё это с тобой случилось.
- Что, страшно всё-таки за задницу? – презрительно усмехнулся блондин. – Поздно. Ты разозлила меня, Принцесса. Так что теперь терпи и не жалуйся.
Жалость казалось чем-то нереальным, тем, что подобно драконам и феям, маловероятно в современном мире. А месть за слова требовала своего.
Поднявшись на ноги, хастлер дёрнул Брейна на себя, ставя на колени, и расстегнул свою ширинку.
- Давай, поработай ротиком.
Лезвие снова упёрлось в горло, и вариантов развития событий осталось не так много.
Мартин хотел отстраниться, но шелохнись он – и холодный металл без труда вскроет сонную артерию. От злости у Брейна темнело в глазах, а от осознания, что он сам спровоцировал Барби, просто хотелось выть. Он стиснул зубы и попытался проигнорировать приказ.
Номер не прошёл, потому что Мартина тут же схватили за волосы и грубо ткнули лицом в пах.
- Ты же наверняка делал это девочкам, тут не одно и то же, но принцип тебе наверняка известен. Будет потом, что припомнить мне…
Мартин только что понял, что взывать к совести насильника бессмысленно. С большим трудом он заставил себя приоткрыть губы и, даже не пытаясь сдерживать тошноту, взял в рот член мальчишки. От стыда Брейна колотило и кружилась голова. Он слышал, как где-то на улице дотошно завыла собака, откуда-то долетали до слуха звуки популярной песни Trouble Gimme More, и сексуальный голос Бритни казался каким-то изощрённым издевательством над ситуацией. Теперь Мартин знал, что не успокоиться, пока не разыщет Барби и не отомстит ему за всё это – если он, конечно, выживет этой ночью. Проблемы с Синтией уже казались сущей ерундой в сравнении с членом на своих губах, терпким вкусом похоти и спермы, грубыми настойчивыми толчками, стонами сладкого наслаждения, горячей бархатной кожей с переплетениями вен под ней. Страх перед неизбежным сменился осознанием происходящего, и по щекам Брейна покатились слёзы. Он зажмурился, но глупые капли упорно пробивались сквозь ресницы, скользя к подбородку.
Мартин делал минет впервые – это было очевидно, и первые прикосновения зубов к нежной коже привели к нескольким пощечинам, которые, как ни странно, возымели своё действие – брюнет стал осторожнее и, как не удивительно, изобретательнее. Про таких обычно удовлетворённо-снисходительно говорят: «талант», и одобрительно похлопывают ладонью по щеке, размазывая терпкие белые капли по коже, но хастлеру не было дела до стандартов и «обычаев». Мягкие нежные губы неумело и нерешительно вели к наслаждению, и уже скоро от презрительной усмешки на бледном лице не осталось и следа. Тонкие пальцы сжались на тёмных прядях, почти ненавязчиво подсказывая нужный ритм, а из горла полились стоны и слишком неестественное для насильника громкое взволнованное дыхание. Лезвие дрожало в теряющих контроль пальцах, вот-вот грозя поранить или сразу убить, но блондина это интересовало мало. В последний раз качнув бёдрами, он коротко вскрикнул, наводя на мысли о том, что подобная ласка для него в новинку, и в нёбо Мартина выстрелила вязкая солёная струя.
Брейн дернулся, попытавшись отпрянуть, и тут же почувствовал, как лезвие царапнуло болью кожу – капли крови потекли по шее и груди, останавливаясь у соска. Испугано распахнув глаза, Мартин замер, едва сдерживая рвотные позывы. Руки за спиной сжались в кулаки. Брейн рефлекторно глотал тёплую жидкость – на вкус она отчего-то напоминала кисель – немного специфический и совершенно не противный. И всё-таки Мартина тошнило.
- Умница, - прошептал блондин, и странно благодарный, почти нежный взгляд совсем не вязался с пренебрежительным тоном в голосе. Тонкая кисть провела по волосам в странной попытке ласки, и хастлер добавил: - По тебе и не скажешь, что в первый раз…
Лезвие дрогнуло, но осталось на прежнем месте, наводя на мысли о том, что это ещё не конец.
- Сейчас ты перевернёшься и нагнёшься. Понял? – голос вырвал Мартина из совсем невесёлых размышлений, убивая всякую надежду на сохранение хоть бы одной невинности. – Обопрись грудью о пол.
Брейн резко поднял глаза и взглянул на Барби с такой ненавистью, словно ножом полоснул по сердцу. Губы, перепачканные спермой, слюной и кровью беззвучно прошептали проклятие, но Мартин медленно повернулся спиной к насильнику, и неказисто нагнулся вперёд. Он всё еще был в шоке после произошедшего.
- Значит - никакого удовольствия иметь против воли, - глухо произнёс он, и в голосе застыло странное несвойственное безразличие. Теперь все силы уходили на то, чтобы просто не сойти с ума. Брейну было плевать, что темнело в глазах, что кровь била в виски до головной боли, что тело уже не дрожало, а лишь изредка содрогалось в жутком ознобе, словно в агонии. – Сволочь, - сорвалось с губ совсем тихо.
- А кто сказал, что будет против воли? – невозмутимо отозвались в ответ, и тихий шорох, коснувшийся слуха Мартина, возвестил о том, что его мучитель тоже опустился на колени. – Не дёргайся, - спокойно предупредил он, когда хорошо знакомая сталь коснулась поясницы и, поддев тонкую ткань рубашки, легко разрезала её пополам, подставляя кожу прохладному воздуху и внимательному взгляду блондина. Тонкая тёплая ладонь легла между лопаток, надавливая и заставляя прижаться к полу сильнее, прогибаясь в пояснице и приподнимая бёдра выше. – Вот так… - прошептал насильник, и в противовес прошлым действиям, прижался грудью к спине Брейна, касаясь губами его шеи прямо под волосами.
На лицо Мартина поползла какая-то ненормальная усмешка.
- Серьёзно? – хрипло спросил он. – Ты серьёзно думаешь, что после того, что ты только что сделал, я соглашусь на продолжение?! – к концу фразы насмешливость в голосе сменилась едва ли не гневом – возмущением точно. Тем не менее, Брейн не шелохнулся, чтобы прекратить контакт. Ножа у его горла не было, но и гарантии, что он там не появиться в следующую минуту, тоже. – Тебе мало надругаться надо мной, да? Ты оказывается садист к тому же.
Скинув разрезанные половинки рубашки с плеч Мартина, блондин, казалось, не слышал тона своей жертвы, продолжая следовать одному ему известному плану. Пальцы провели по рёбрам, словно проверяя – боится ли брюнет щекотки, скользнули на живот, пах…
- А что бы ты сделал со мной, м? – поинтересовался он будто невзначай, касаясь дыханием неровно остриженных прядей. – Будь я в твоей власти – чего мне следовало ожидать?
- Я, скорее всего, тебя бы не тронул сегодня, - выдохнул Брейн. – А если б и тронул, то не с ножом у горла, Барби…
Мартин снова дрожал, кляня про себя свою чёртову чувствительность. И почему он просто не может потерять сознание? Лишь бы не видеть, не слышать, не понимать происходящего.
- Прости, но не верю, - в голосе насильника послышалось сожаление, однако, не мешавшее ему продолжать вполне понятные манипуляции с телом Брейна. – Зачем ты спросил мою цену, а? Тебе так интересно, сколько я стою?
Сухие тёплые губы неспешно касались плеч, шеи, чувствительного участка между лопатками, словно пробуя, привыкая к предоставленному в их власть телу, пальцы почти нежно обхватили расслабленную плоть, заскользили по ней, добиваясь нужной реакции. Казалось, нож просто исчез, испарился, и всё происходит почти добровольно, но Мартин не был идиотом, чтобы поверить в то, что хастлер потерял бдительность, положившись на реакции собственного тела, которые Брейн уже чувствовал собственными ягодицами.
- Я думал, что ты хочешь подзаработать немного, - сдавлено прошептал он, стараясь не думать, что властная ладонь у него между ног в противовес ситуации слишком ласкова. – Я хотел насолить своей… бывшей девушке. Я хотел, чтобы она думала, что мне не больно… что я променял её на парня. Не верь. Мне плевать на это.
- То есть ты хотел осветить то, что снял мальчика-шлюшку? – хмыкнул хастлер неопределённо, спускаясь губами всё ниже. – Смело. И глупо.
Язык дразня прошёл по позвоночнику вниз, и остановился на копчике, словно не решаясь скользнуть ниже.
- По-прежнему хочешь отомстить?
Мартин напрягся, против воли зажимаясь и пытаясь отстраниться.
- Нет, - тихо сказал он, чувствуя, что Барби даёт ему слабинку, шанс на реабилитацию и на то, чтобы свыкнуться с ситуацией. – Я не хотел такого… Не хотел так… Это обычное изнасилование.
Сзади раздался невнятные смешок, и Мартин почувствовал, как нежные губки коснулись скованных сзади кистей, по очереди целуя ладони и неожиданно обхватывая пальцы, словно имитируя минет. Влажный язык прошёлся от основания до самой подушечки, прикусив её напоследок, а пальцы на члене стали куда требовательнее добиваться реакции.
У Мартина возникало чувство, что это всё происходит не с ним – таким нереальным казалась ласка, и почему-то Брейн не сжал пальцы, а всего лишь тихо попросил:
- Расцепи наручники… пожалуйста. Я устал.
- Будешь вести себя хорошо? – бархатный смешок казался такой же нереальной игрой ума, что и настойчивые нежности, будто не было несколько минут назад слёз и отвращения.
Осторожно прикусив кожу на запястье, блондин размял затёкшие кисти и, придерживая Брейна за цепь наручников, провёл языком между его ягодиц.
- Я не… А-ах, - Мартин содрогнулся и прикрыл глаза. Его тело ответило на ласку зародившимся напряжением внизу живота и стоном – слишком откровенным. Дыхание сбилось.
- Нет, не делай так… - попросил он. – Это слишком…
- Почему? – последовал слишком невозмутимый вопрос, и ещё один бесстыдный и куда более точный укол языка. – Тебе же нравится, - последняя фраза не была вопросом, она была утверждением, и блондин не пожалел времени на его доказательство. Сдвинувшись ниже, он прихватил губами напрягшуюся мошонку, одновременно сжимая пальцы на члене сильнее, и снова вернулся к тесно сжатому колечку мышц, смачивая его слюной и пытаясь расслабить.
- Прекрати-и, - едва ли не взвыл Брейн. Жар ударил в его лицо удушливой волной стыда. – Не надо, - взмолился он.
До этой ночи Мартин даже не догадывался, как просто сломать его волю, его самого. Он противился внешне, но внутренне, подсознательно, он хотел Барби. Давно или только сейчас? Это уже не имело значения. Оказавшись в стрессовой ситуации, Брейн неосознанно искал защиты. Да, он не мог оградить своё тело от предстоящего насилия, и защищал только сознание. Каждое ласковое слово Барби серьёзно подрывало ненависть – так, что Брейн мог позволить насильнику больше, чем представлялось. Его беззащитность будила в Барби нежность – и она была куда лучше злобы, пощёчин и грубости.
- Прошу тебя… мне не нравится…
- Не верю, докажи, - почти мурлыкнули сзади, отвлекаясь от своего занятия буквально на секунду. Блондин сам не понимал своего желания сделать приятно. Месть неожиданно трансформировалась в желание, и он не мог, да и не хотел с этим ничего делать. Или же у Мартина на самом деле были очень нежные губы…
Легко нажав, хастлер преодолел напряжение мышц, вводя язык внутрь, и тут же заменяя его пальцами. Придержав дёрнувшееся вперёд тело за наручники, он успокаивающе погладил ягодицы любовника и потянулся за брошенным на пол тюбиком со смазкой.
- Тише, я не сделаю слишком больно.
Мартину уже было плевать на то, будет больно или нет. Боль можно терпеть, а вот что делать со страхом, который намертво парализовал его тело и разум. Даже язык не мог пошевелиться, и Брейн молчал, словно потерял дар речи. Он распахнул глаза, и словно глядя в пустоту, замер.
Прохладное масло скользнуло тяжёлой каплей между ягодиц, и пальцы вошли уже легче, двигаясь вперёд-назад и невольно расслабляя замершее от страха тело. Прижавшись грудью к спине Мартина, блондин нацеловывал его плечи и шею, прося расслабиться и довериться. Происходящее всё больше и больше напоминало сумасшествие, но ни один из его участников уже не мог остановиться.
С каждым толчком пальцев, Мартин вздрагивал, и всё же молчал. Он стиснул зубы, обещая себе в который раз – убить Барби при случае. Но сейчас он был беззащитен, как ребёнок. Поцелуи обжигали плечи, вызывая в измученном теле дрожь. Однако эта дрожь была иная – не от страха, боли и злости, а от нахлынувшего внезапно смирения.
Ещё несколько толчков внутрь, и пальцы выскользнули, оставляя внутри неприятное чувство пустоты, которое очень скоро стёрлось несколькими плавными движениями напряжённого члена между ягодиц.
- Расслабься, - тихо прошептал насильник в последний раз и, помогая себе рукой начал медленно протискиваться в узкое тело.
Мартин судорожно задышал, шипя сквозь зубы проклятия. Он не сопротивлялся, но боль была ужасной, огненной, раздирающей. В конце концов, Брейн инстинктивно дёрнулся.
- Больно…
Вздох блондина можно было почувствовать всем телом, и он чуть отстранился, не выходя из Мартина, шепнув тихое и почти безнадёжное:
- Потерпи… В свой первый раз я едва с ума не сошёл.
Несколько секунд яркой боли, и прохладный гель принёс немного облегчения, позволяя протиснуться глубже одним точным толчком.
- Тсс, всё…
Барби не двигался некоторое время, и это помогло немного привыкнуть к жжению и к ощущению чужеродного тела внутри. Мартину было почти жаль, что это происходит не по собственной воле. Он не задавался вопросом: почему Барби стал осторожен и ласков с ним, он просто принимал всё, как есть потому, что другого выбора ему не оставили. Немного отдышавшись, Брейн пошевелил запястьями в наручниках – его руки затекли и онемели, волосы лезли в лицо. Вдруг что-то щёлкнуло, освобождая запястья от стали, и член блондина покинул его тело, чтобы вернуться с новой порцией боли и странного, так похожего на неё, наслаждения. Тёплые ладони надавили на напряжённый живот, чтобы затем скользнуть на плоть, сжимая и наслаждаясь ощущением горячей сухой кожи под пальцами.
Мартин с трудом приподнялся на локтях, да так и остался стоять. Пряча лицо в сцепленные между собой руки, он тихо стонал. Сил отбиваться уже не было. К тому же эти новые ощущения захлестнули его. Брейн был большим мальчиком, и о наличии простаты конечно же знал, только ему раньше не приходилось испытывать ничего подобного. Это было, как удар тока. А потом ещё раз. И ещё. В теле накапливался заряд сладостной томительной энергии, из-за которой боль отступала на задний план.
Осторожный темп уже давно сменился резким и глубоким, и блондин дёргал бёдра Мартина на себя, чтобы войти ещё глубже, ещё сильнее, и наконец, сорвать крик с искусанных губ. Схватив Брейна за плечи, хастлер заставил его подняться, прижимаясь к себе спиной, и прикусил за плечо, не снижая темпа.
Когда Брейн немного очухался, то обнаружил, что смотрит в потолок, что откинул голову на плечо Барби и ладони лежат поверх запястий блондина, словно всё это не изнасилование, а акт любви и согласия. Анализировать данный факт не хотелось совсем. Он завтра и подумает, и попсихует, и испугается по поводу того, что хастлер не воспользовался презервативом, а потом две недели проведёт в больнице, сдавая анализы и борясь с депрессией. Он не скажет родителям ни слова. Никому не скажет. И забыть того, что было, не сможет.
Хаотично сокращающиеся мышцы довели до предела, до конца, и, словно сбросив с обрыва, оставили парить в странной нежности и ласке. Блондин всё ещё продолжал прижимать к себе ослабевающее тело, чувствуя на своих руках горячую влагу и слыша стук сердца Мартина, как свой. Стоило лишь ослабить объятия – и Брейн сполз на пол посреди разгромленной кухни, явно плохо воспринимая реальность вокруг себя. Натёртые наручниками запястья покраснели и немного кровоточили, спутавшиеся пряди тёмных волос закрывали лицо, не давая разглядеть его выражения, и хастлер отдёрнул уже потянувшуюся к ним руку. «Нет, - коротко приказал себе он, - с него хватит». Поднявшись с колен, блондин несколько секунд смотрел на своего неожиданного любовника, а затем, будто очнувшись от наваждения, быстро привёл свою одежду в порядок, и, накрыв Мартина сдёрнутым с дивана пледом, выскочил из квартиры вместе с набранным добром, плотно прикрыв за собою дверь. О том, что было несколько минут назад, просто не хотелось думать, как и том, что странному мальчишке удалось соблазнить его на подобное. Нет, секс не был для хастлера чем-то неприемлемым, но вот секс во время ограбления с его ролью вора совсем не вязался. В который раз пообещав себе не думать об этом, блондин быстро поймал попутку и исчез из района совершения преступления. В конце концов, его расчёт почти никогда не подводил: жертвы таких преступлений слишком редко сообщали в полицию.
Остаток ночи Мартин провёл, как в бреду – он долго лежал неподвижно, потом медленно поднялся и дошёл до душа. После он уже ничего не помнил. Утро его застало на диване дикой головной болью и саднящей болью между ног. Вспомнив происшедшее и оценив абсурд ситуации, Брейн тихо простонал:
- О, не-ет, - и закрыл лицо руками. Его обвели вокруг пальца, унизили, ограбили, и к тому же поимели. - Мать твою! – Мартин выругался, но попытался взять себя в руки. Во-первых: в полицию заявлять нельзя. Во-вторых: нужно было придумать, как объяснить родителям пропажу вещей и денег. И, в-третьих: мириться с изнасилованием Мартин не собирался. Для начала он заставил себя разозлиться, и воспоминания о грубости блондина ему здорово помогли в этом. Мартин поднялся и осмотрел квартиру. Пропало не так много вещей, но все были ценными и маленькими. Особенно Мартину было жаль своего сотового Айфона – там были номера деловых партнёров, друзей, родителей, и всё той же Синтии. «Последняя навороченная модель дорогого телефона», - эта мысль неожиданно заставила Мартина улыбнуться – криво, и что ещё хуже, сумасшедшее злобно. Он кинулся к ящику с бумагами и нашёл там коды к сим-карте и паспорт, после чего позвонил своему оператору, моля небеса, чтобы его сотовый всё ещё был у Барби. Брейн смеялся, как сумасшедший, когда ему назвали город, улицу, и даже номер дома предполагаемой «потери». Нет, он поехал туда не сразу – он готовился к этой встрече. Сначала, он думал, что убьёт Барби, но потом у него появилась куда более интересная идея.
С момента изнасилования прошла неделя. Сегодня был обычный субботний вечер, ничем не примечательный и скучный. Брейн пришёл по указанному адресу. Маленький обветшалый домик на окраине города, на улицах кучи мусора и вонь – это было место обитания Барби.
Дверь Мартину открыла худая спившаяся женщина в домашнем халате и с сигаретой в зубах. Сказать, что она была пьяна - не сказать ничего. Брейну пришлось дать ей десять долларов, чтобы она сказала, где именно сейчас находится её сын.
Мартин нашёл Барби в баре – тот увлечённо играл бильярд на деньги и, судя по озорству во взгляде, выигрывал. Блондинчик был так поглощён игрой, что не заметил парня за дальним столиком, внимательно наблюдающего за ним – сквозь пелену табачного дыма, в полумраке, Мартин казался незаметной тенью. Но стоило Барби выиграть и окончить игру, как Брейн поднялся и незаметно выскользнул на улицу через чёрный ход.
Он дождался блондинчика в тёмном переулке – его лица не было видно в темноте, но Брейн мог поклясться, что Барби без труда узнает его по голосу. Едва тот поравнялся с ним, Мартин преградил ему путь и почти нежно сказал:
- Ну, здравствуй, Барби. Давно не виделись.
Тёмный силуэт, что до этого приближался твёрдой уверенной походкой, замер, видимо, ещё не до конца веря в происходящее, а когда смысл слов и особенно обращения дошёл, метнулся назад, предпочитая бегство ответному приветствию.
Мартин бросился следом – он не мог и не хотел упустить свой последний шанс на месть. Брейн настиг Барби у тупика и, схватив за рукав, развернул к себе лицом, сильно и зло прижал к холодной каменой стене. Только тут он разглядел глаза блондина – распахнутые от удивления, детского ужаса, и Брейн вдруг понял, что не сможет сделать Барби ничего плохого. «Почему?» - спросил он себя, и по телу прошла сладкая дрожь. Бред! Нонсенс! Но эта правда предстала перед ним томящим жаром в низу живота.
- Бить не буду, - тяжело дыша, сказал Мартин. – Я поговорить хочу.
- А убивать? – нервно рассмеялся хастлер, пряча за прерывистым смехом страх. – Или я тебе внимания недостаточно уделил? Хотя, это только после секса с девушкой нужно говорить, какая она замечательная и чудесная, нэ?
Не смотря на явное превосходство Мартина, блондин не желал смиряться с ситуацией, а потому как только хватка брюнета немного ослабла, попытался вырваться.
Но Мартин держал крепко, и для того, чтобы Барби успокоился немного, его пришлось встряхнуть.
- Слушай, ты… - Брейн говорил не зло, а так, словно его не понимали. – Кончай огрызаться, мне не до шуток. Я тебе плохого не сделаю, не смотря на то, что ты меня… - Мартин замолчал, а потом неожиданно ослабил хватку и, вглядываясь в глаза блондина, склонился к его лицу – поцелуй был лёгким, нежным, и неожиданно прервался. – Я спросить хотел, - совсем тихо прошептал Брейн, - как твоё настоящее имя?
Замерев и фактически не в силах дышать, блондин лишь изредка моргал, непонимающе вглядываясь в лицо своей бывшей жертвы. Первая мысль о том, что Мартину просто понравилось, и он хочет повторить показалась уж слишком неправдоподобной, а иных у хастлера не было.
- Лео, - ответил он несколько минут спустя. – Назовёшь «львёнком» – прибью.
- Лео… - Мартин улыбнулся. Он совершенно не понимал, куда подевались его злость и обида, не знал, что их с хастлером ждёт дальше, и зачем он вообще поцеловал его. Просто захотелось. – Намного лучше, чем Барби. Может, встретимся как-нибудь, Лео?
На смазливом лице мальчишки застыло абсолютное непонимание ситуации.
- Зачем тебе это? – почти растерянно спросил он, уже не порываясь убежать. - Полиции сдать хочешь? Так не докажешь уже ничего… И вообще, как ты меня нашёл?! – будто очнулся он.
- Если бы я хотел тебя сдать, то сделал бы это в то утро, когда ты бросил меня в собственной квартире после того, как развлёкся. – Мартин сунул руки в карманы и пожал плечами. Склонив голову на бок, он смотрел на Лео с любопытством. – Ты зря не избавился от моего телефона. Найти тебя было – пара пустяков. – Брейн усмехнулся непредсказуемости судьбы. - Иногда сложно признаваться себе в том, что ты был не прав, что ты не такой, как все. А потом что-то случается и вдруг твой мир переворачивается с ног на голову. Ты не знаешь, что с этим делать потому, что раньше ты был другим. Я был другим, Лео… Я был другим до ночи с тобой. Ты даже не представляешь, как мне сложно признавать сейчас, что я извращенец, мазохист, и к тому же гей.
Ошарашено глядя на Брейна, блондин несколько раз моргнул, словно не понимая смысла сказанного только что, а затем согнулся в припадке хохота.
- Ты… ты… - повторял он, словно заведённый, не в силах прекратить смеяться и продолжить фразу. – Ты после нашего с тобой… после нашего с тобой раза… понял?
Мартин удивлённо распрямился, а потом нахмурился. Ему отчего-то сделалось стыдно и неприятно.
- Да, - сказал он, отводя взгляд в сторону, - действительно глупо… Зря я пришёл. Ну, зато у тебя теперь будет что приятелям рассказать. Я надеялся, что всё-таки ты лучше… Лео. Ошибся. Жаль.
Мартин развернулся, намереваясь уйти.
Прохладный ночной ветер пошевелил волосы, и Брейн даже не заметил того, как истеричный смех за спиной смолк, а неловкое прикосновение к рукаву кожаной куртки заставило обернуться. Пожалуй, до этого времени таким смущённым и растерянным Леонардо до Мартина не видел никто.
- Эй, подожди, - с запинкой проговорил он, избегая смотреть брюнету в глаза. – Ты в своём уме? Или ещё не понял, чем я занимаюсь и чем зарабатываю себе на жизнь? Если ты думаешь, что только воровством, то ты ошибаешься.
- А если я помогу тебе вылезти из этого дерьма, ты попытаешься? Ты захочешь другой жизни?
- Ты что, фильм «Красотка» недавно пересмотрел? - не удержавшись, хохотнул блондин, недоверчиво глядя на Мартина. – Зачем тебе это?
- Возможно затем же, зачем тебе понадобилось быть нежным со мной… в конце. Ты мог меня убить, покалечить, уничтожить. Так было вначале, но… Что потом заставило тебя добиваться моего возбуждения?
Разговор по душам явно начал переходить границы дозволенного, но хастлеру отчего-то не хотелось прерывать его. Что-то мешало просто рассмеяться в лицо, развернуться и уйти, наплевав на всё.
- Ты обидишься, если я скажу тебе правду, - только и произнёс он, и, получив знак Брейна продолжать, добавил: - Там, у клуба, у тебя были глаза потерянного мальчика, что из-за несчастной любви впервые напился, стащив из отцовского бара бутылку коньяка. Такие, как ты, редко понимают собственную природу, меняя девушек как перчатки и рыдая ночью в подушку от неудовлетворённости. Я повидал таких, правда уже состарившихся и осознавших, что к чему, не одну сотню. Только насилие вряд ли способствует просветлению, - похабно усмехнулся он, стирая приятное впечатление от произнесённой речи, - вот я и решил немного побыть альтруистом. Разумеется, за свою плату. Вот видишь, я тоже знаю «умные» слова, - пакостно усмехнулся он, припоминая давнюю обиду.
- Это значит, что мы остаёмся врозь? – горько спросил Мартин. – Значит, ты меня просто пожалел, так?
Несколько секунд напряжённого молчания прервались странным вздохом Лео, больше похожим не то на смешок, не то на сожаление.
- И как тебя твоя девушка терпела? – философски выдал он, наконец, беря Брейна под руку и утягивая его из тупика к перекрёстку. – Что за неуверенность? Мне ещё чёлка твоя понравилась, - фыркнул он, едва не засмеявшись.
- Нет, ты всё-таки законченный садист, - Мартин улыбнулся и осторожно обнял Барби за талию.