Ты!

               

«Я тоже ангел, я был им….»
               
(Маяковский )


    



Взорвусь
в поэтическом хлипком экстазе,
загнанный зверь
сердечной охоты!
Хочу наизнанку!
Скажете:
разве
этим придумаешь новое что-то?

Какие вы щедрые,
поэты-лирики!
Дарите дурам свои сердца!
Дарите девственность лесов кедровых,
земли, моря, небеса,
солнце, звёзды,
всю Вселенную!
И не лень же вам
размазывать
нудных строчек желе!
Я – жадный.
Я пожалел.

Не дам даже Сахары песок!

Возьми
озноб
этих
строк!


               



                1



Вижу тебя насквозь:
ноги врозь!
Возрази, изумлённо презрев!
Верныйх дней
ей богу мало!
Сало взвизгнуло,
озверев,
расползлось по злости вокзала.
Сказала
всхлипы душа:
 «Нравишься…»
Помнишь, было?
Вихрем колёс
размечталась душа.
Загадал -
сбылось.
Завертелось в весёлой зелени,
пелене нелепой измены!
Смена мест.
Смена дней.
Ну и змей!
Бысрее – из шкуры своей
в  хлопотах о новой шкуре.
Куролесить,
бить окна
в мокрых храмах.
Хам!
Одним махом
осушаю страстей стакан!

Вот те на…

Влип весь
в твой быт.
Муж далеко…
Далеко,
не здесь…

Друг простит?

                2


Зачем нужна?
Не княжна,
и даже
не богиня.
Имя в яме колец золотых!

Просто нежна,
как коровье вымя
и груба,
как удар под дых!

Что же мне, хаму, надо ещё?
Радость горячих, просящих щёк!
И прочее, прочее…
Чего там Ваньку морочить!

Тебе-то что!
Дала.
Мало, милая,
слышишь, мало!

Худые мозги:
не видно ни зги,
в изгибах губ
бухгалтером смотришь
на влюблённую вошь, на роскошь
нищих хищников,
кубки наполнишь слюной -
и снова со мной…
Когда-нибудь наградишь
созвездиями розовых прыщиков.
Сыщики в белых халатах
халатно отнесутся к делу.
Смелый,
сгнию.
Но в резиновых латах,
в шрамах, рубцах и заплатах
заплаканный,
с честью отца
опять поползу к телу!



                3



Партнёры крылатых импровизаций!
За тихим шепотом
потных кож
как не устанете вы издеваться
над раем,
который на ваш не похож?

Лизать бы палитры
смазливых художников,
можно подошвы -
тоже приятно.
Занятно!
Давайте!
Ну что же вы?
Вы же
любите грязные пятна!
Нет?
В раскатах гранёных стаканов
вам бы сидеть
от тепла разморясь.
Сидеть и оценивать взглядом:
ну как он?
Это – разве
не грязь?

Знаю,
ты среди этих -
пассажиров без идеи и мысли,
Кто-то тебя обезбилетил
и оставил в поезде жизни!

Я руки тяну:
помочь рад.
Идёшь ко дну,
помоги же мне
схватить тебя
за совесть мелких растрат!
Нет!
Хочешь валяться на дне.
Выкалывать будем друг другу глаза
когтями диких усмешек.
Я – вода.
Ты – азарт.
Станешь «Я» моё
с грязью смешивать.

Шрамы рвуться!
Кошмар!
Дайте шпагу:
безумен и рьян!
Землю всю обойди,
небо обшарь -
разве где-нибудь есть
д’ Артаньян!


Детских книжек красивые страсти,
расступитесь, потупясь стыдливо,
жизнь груба:
ни пока,
на здрасьте…
Появилась,
и тут же уплыла.

Ползу.
Ядро застряло в груди.
Удила закусил:
всадник сам,
                сам конь,
проклятия в спину:
- Уходи!
Не то прикончим чванливую вонь!
Насмешки, щемящие ласковы шёпот
швырну
в позабытые  каменоломни,
сорву с головы слепящий мешок,
ядом вашей злости наполню!

Потребую радость, рыданья, подарки,
рычащие ритмы
морских каламбуров.
Весь счастье!
Но снова гаркнет
в мой адрес хайло самодуров…

Дуло
лижет слабостью холода…

Постойте!

Так молод я!

Я
жить
хочу!!!

Чую:
пули звон у виска,
Послушайте!
Давайте, вничью
сыграем игру
 «смерть-страх»?

Выпутался. (Пожалели?)
В который раз!
(Просто очень склизкий и ловкий!)
В магазин прибегаю:
 - У вас
есть покрепче верёвка?

Хочешь уйти от грязи, лжи?
Нет уж.
Страдай, дерись:
живи!


Копошусь в мыслей бреде.
Помню: ты среди  «этих»,
тебе не понять,
не для грубых!
Я тебе – и друг и вор,
Вижу:
аккуратно поджав губы,
подписываешь новый -
снова  -
мой
смертный
приговор.



                4


Мой сын!
Ты спишь беспечно,
Луну припрятав под подушкой!
Не веришь мне,
что тебя нет.
Проснёшься,
снами изувечен,
разревёшься,
потребуешь игрушку.
Я в ГУМ пойду,
и там
Куплю тебе огромный танк:
играйся, милый,
на Земле
не долго быть
тебе
и мне.


В тот миг,
когда прервётся бег
моих страстей,
моих идей,
придёт успех
под звон цепей,
развеются мечтаний сны,
умрёшь, мой сын!
Обидно!
Что же делать!
Не перекрасить в цвет темней
ворону,
раз она родилась белой!


Ты – плод ночных воображений
и необузданных инстинктов,
ты – лишь движение,
ты – автор этих строк,
тебе и невдомёк,
как можешь ты существовать
за пеленою алиментов
за криком извинений,
безволия моментов!

Нет,
не могу позволить
себе бесквартирную роскошь!
Сросшийся мнением с бытом,
в старческом хрипе,
порох вспыхнет
в момент
нашу жизнь укоротив…

Ты въедешь на розовом слоне
в недостроенный кооператив…


( Минск, июнь 1981.  - 5 дек. 2009, Бруклин, НЙ )