Я старая? Неужели я старая? Мне 31 год, век, тысячелетие, я сама в ужасе - я была цветочком буквально только что, господи. Чистая и звонкая, джинсы, руки-крюки, незнавшие маникюра - девочка харьковская, карпатская, винницкая и киевская - умничка маленькая, девственные ногуськи, обнять и плакать...
Кому я нужна, кроме своего телефона, а?
А?
Эдакая бедность, бабская нищета невосполнимая - 31 год, хоть вешайся.
я-то знаю, кто я.
Я - чудо роскошное, я - страсть, я - ноздри на запах, я - руки по телу, по телу, боже, я - растворяюсь.
Ни одной мысли в голове, помрачение, законно, нормально - мой мужчина, он не бреет подмышки. Он бреет лобок.
Он мой.
Ему одному, где он?
Я - взрослая. Я не старая, я взрослая.
Я для тебя выросла,понимаешь, именно выросла, только что, я есть!!!
Где наши простые истины?
Лицо мое, глаза мои - видел ли ты их?
Я хрипела и плакала под тобой.
Жизнь свою выдыхала в ухо твое. Царапала аккуратно женатого, не дай бог.
Я украла тебя. Ты был не против.
Знал ли ты, что ты любишь меня?
Всегда.
Вечность моя, Господь Бог.
Ты был всегда. Ты будешь всегда, пятиклассник, синий костюмчик школьный.
Ты знаешь, как это было?
Пятый класс, новенький, питерский акцент - мама твоя в очках, Мама твоя - Тебя родила, Тебя. Мне. Родила.
Я просто узнала тебя тогда, не сомневайся, маленький, я тебя увидела и узнала-охуела.
Одиннадцать лет тебе, мужик, было.
Какое счастье, чистое золото, без примеси - смотреть на Вас, Мистер Рочестер, я слабая Джен Эйр.
Я закрою лицо свое и умру для Вас, я недостойна взгляда, не то что коснуться, Мистер мой Рочестер.
Ты знаешь, как ты выглядишь, мужик?
Ты ничуть не изменился.
Это был седьмой, кажется, класс. Год моей тоски уже, чудовище.
Спектакль школьный репетируем, ты, деловой, куда мне до тебя, молчу, слушаю.
Умный такой, красивый, уверенный.
У тебя - дрочка подростковая, мальчик ты мой.
У меня - тоже, будем знакомы. Нормальные двеннадцать лет.
Девятый класс - мой ступор, физкультура, физическая твоя мощь мужская - культура, белая фуболка, синие спортивные штаны, школа моя, паркет, корчи украдкой, черт, желание вполне взрослое - просто кусать твою футболку, наклонив голову. Не было головы, только ноздри - так же, как у тебя, я умею шевелить ими, умирая от желания, по сей день подросткового, настоящего, - вот и хорошо, лицом в ключицу, руками в подмышки, лобком в лобок.
Если бы ты тогда хотел того же.
Ты хотел не меня, мальчик, красивый мой, измученный жуткими прыщами на лице. Акне.
Чудовищной моей весной ты выбрал глупую Наташу.
Она по сей день рыжая, я видела.
А я - седая уже, представляешь? Откуда я знаю, как так вышло. Мне 31 год.
Ты знаешь, как ты выглядишь, мужик?
Никто не знает, доблестный рыцарь Айвенго, ты не видел во мне Ровену, Рыцарь.
Когда тебе будет сорок лет, на твоем лице будет морщина - через всю щеку, такую щеку, в дырочку, акне даром не проходит, акне обезображивает. Ты знаешь, как я хотела бы увидеть тебя, когда тебе будет сорок лет?
У тебя боксерские ноги. Когда ты покупаешь себе джинсы, похотливая продавщица спрашивает тебя, футболист ли ты. Ты смеешься ей в лицо, незнайка мой.
У тебя шрам на руке, там, на бицепсе, недалеко от подмышки. На правой руке.
Вы не плачьте о нем, дожди.( я вообще не понимаю, как без него я еще жива)
Не гасите его огня.
Я простила, и бог простит.
Он, ****ь, Любит Меня.(с)
Через херову задницу лет. Двадцать.
Курю надцатую за ночь, впрочем, как обычно.
Да, я обману когда-нибудь тебя. Знаешь, как?
Просто забуду тебя. Спокойно будет мне. И тихо.
Ну и хер с тобой, Америка, где я не буду никогда. Я просто усну. Как-то так, неожиданно, но для тебя - навсегда.
***