Татьяна Зоммер
/Перепечатка из "НГ-Ex Libris" - лит. приложения к "Независимой газете"/
ИСЛАМСКОЕ ИСКУССТВО:
ВСЕГДА ПАМЯТНИК БЕЗЫМЯННОМУ ХУДОЖНИКУ
Сейид Хоссейн Наср. Исламское искусство и духовность. - М.: ИПЦ «Дизайн. Информация. Картография», 2009, 232 с.: ил.
Название книги – обманчиво. Она – вовсе не про исламское искусство, потому что такого и быть не может. В ней – прозрения автора в русле собственного специфического философского воззрения на творчество. Потому что, по мнению Насра, просто искусства (так называемого чистого, рафинированного искусства, или искусства для искусства) нет и быть не может. Недопустимо, чтобы художник взял в руки кисть и нарисовал все, что ему взбредет в голову.
Это только на Западе или в Америке поощряется креатив и индивидуальное мышление. А мусульманский художник должен творить так, чтобы всегда оставаться неизвестным – в тени смысла, заложенного священным писанием. То есть за орнаментальными изысками «арабесок» скрывается не что иное, как коллективное творчество, коллективное приношение Богу. Поэтому исламское искусство можно сравнить с нескончаемым ковроткачеством. Секреты которого должны передаваться посвященными из века в век, чтобы не прервалась традиция. В данном случае – Традиция в философском понимании Сейида Хоссена Насра.
А что, по-моему, очень даже знаково. Да, мы перестали вкладывать в искусство определенный, заданный свыше сакральный смысл. Но от этого оно не утратило своего, как сейчас модно выражаться, нейролингвистического влияния на умы. То есть, воздействие осталось, но оно по большей части – непредсказуемо. Вот бы и нашим писателям-художникам, прежде чем взяться за перо или кисть, осознать, во имя чего они творят. Творят что? А что получится. Главное, индивидуализм – это чтобы до тебя никто ничего подобного не создавал.
Сказано же: пророков в своем отечестве нет. Выдворенному из родного Тегерана и эмигрировавшему в Америку иранскому мыслителю Сейиду Хоссейну Насру посвящен 28 том престижной мировой серии «Библиотека живых философов». После этого он мог ты считаться избранным. Только вот кем? Западные философы-оппоненты в один голос причисляют его к вымершему виду мастадонтов-«традиционалистов». А традиционные исламисты, в свою очередь, предают его анафеме за отступничество от веры.
Сейид Хоссейн Наср – всегда между двух огней: нужные для иранской ядерной экономики технические дисциплины – физику, геологию и геофизику – осваивал в американских вузах. А затем, почувствовав духовное опустошение от изучения технических дисциплин, бросился в другую крайность: занялся (уже факультативно) гуманитарными науками и даже удостоился – первым из иранцев – докторского звания по истории науки и философии. Так что ни искусство, ни наука, ни ислам по отдельности для него не существовали. Только –гремучая смесь этой троицы и вытекающая из нее мистика могли заинтересовать его всерьез.
Более всего его прельщала история развития мистической мысли в русле суфизма. Открыв для себя в 19 лет направление «непреходящей философии», он остается верен ему всю жизнь. По Насру истинная философия есть не что иное, как «припоминание» вечной истины, хранящейся в нас самих, но забытой нами. Любой акт искусства при таком ракурсе может и должен считаться сакральным. Поэтому в книге – вовсе не рассмотрение исламского искусства как такового. А трактовка взаимосвязи ислама и искусства. При этом нетрудно догадаться, что второе является лишь часть первого. То есть, из ислама должно логично вытекать «допустимое» им искусство, а не наоборот.
Согласно Насру, «непреходящая мудрость» является сердцем каждой религии. На Востоке мусульмане называют ее ал-хикма (ал-халида), индусы – санатана-рахмой. А на Западе она именуется Софией. Как тут не вспомнить русских философов-мистиков начала прошлого века: Алексея Лосева, Владимира Соловьева, которые тоже рассматривали искусство через призму Софии.
Все в мире циклично, и ничего удивительного нет в том, что снова возрос интерес к мистике вообще, и герменевтике в частности. Востребованные книги и снятые по ним фильмы («Код Давинчи», «Мастер и Маргарита»), мультфильмы («Легенда об Аанге») – сплошь мистика. Появился даже и целый «мистический» канал – ТВ-3. Но часто в погоне за дивидендами происходит подмена по-настоящему ценного. Истинный же мистицизм по Насру, это всегда – перспектива мудрости и связь с Божественными Таинствами. При этом в метафизическом смысле Бог всегда Абсолют, то есть не в русле конкретной религии, а единый для всех.
Утрачивая связь с космическими законами, Абсолютом, индивидуальное искусство утрачивает способность быть источником Знания. А значит, искусством как таковым. Причисление же художниками себя самих к «ликам святых», то есть к разряду гениев, Наср считает порочной практикой. По его мнению, настоящий художник должен стремиться к избавлению от индивидуализма и эгоизма, которые стали бичами современности. Вследствие «духовного помрачения» в индустриальном и постиндустриальном обществе возвращение к первоисточнику, Традиции по Насру должно происходить или непосредственно через Логос или через посредников – посланников, пророков, аватаров.
Философ уверяет, что расшифровать скрытые истины сегодня под силу только эзотерикам. Слава Богу (Христосу, Аллаху), у нас таковых – хоть пруд пруди. Расшифруют любое произведение. В этом смысле исламскому искусству повезло: визуальная часть «традиционного» произведения не просто содержит текст, а обязательно подчинена ему. То есть, любое мусульманское произведение (будь то молитвенный коврик, керамическое блюдо или картина) и есть текст. Или, как сейчас модно выражаться, гипертекст. Который и должен скрыто или открыто оказывать НЛП-воздействие – возвращать массы в русло Традиции.